Клаус и Агата

Горестная — Я не хочу тебе врать, Горислав, твоя мать была очень могущественной и очень темной колдуньей. — Вы хорошо ее знали? — спросил Пронькин, вглядываясь в задумчивые глаза Ноэлева. — Да, знал, мы, хм, да, лучше сказать сейчас, мы были друзьями. Очень и очень близкими друзьями. Пока в один день она меня не предала. — И как это случилось? — Я много лет об этом не говорил, твоя мать, она украла все мои силы. Я ведь был не просто директором школы, я был лучшим погодным магом — вы — простые непосвященные — знали меня как Дед Мороз. — Чего?! Вы?! Дед Мороз! Вы же даже не дед! — Внешность обманчива, — холодно ответил Ноэлев. Горислав рассматривал вполне себе молодого мужчину, у которого разве что были белоснежные волосы, но сейчас любой мог стать блондином в кресле у грамотного парикмахера. Вокруг его глаз были лучики морщинок и косая линия пересекала лоб, навскидку Горислав дал бы ему не больше сорока пяти лет. А тут Дел Мороз. Ну дела. — Я происхожу из древнего рода могущественных магов, мои родственники по всему свету, а с твоей матерью мы вместе учились. — Я ни разу не видел мою мать, меня растила бабка, как выяснилось, тоже магичка. — Кристалл? — догадливо уточнил Ноэлев. — Ага, правда я что-то напортачил, и мне не удалось с ней нормально пообщаться. Я хочу понять, почему я не попал к вам в положенный срок? — Твоя мать угрожала ламантину. — Чего? Ламантину? Морской корове? Боже, куда я попал?! — простонал Горислав. А дальше автору было лень описывать все, что происходило во время полета Горислава на ковре, поэтому не стесняемся, переходим по ссылочке и читаем, ежели запамятовали. https://vk.com/wall18051518_9153 А мы перенесемся сразу в ту часть рассказа, где Ноэлев решает показать Гориславу воспоминания о его матери. Энджой, читатель! *** Смотреть воспоминания — все равно что смотреть старое кино, какие-то моменты будут нечеткими, какие-то — максимально яркими. Горислав жадно смотрел за тем, как завязалась дружба его матери и директора. Двое подростков склонились над каким-то дохлым сусликом. — Клаус, ты опять его заморозил! Чееерт! Мы провалим задание и Агрипина нас накажет! — Ну так оживи его, Агнесса, — нетерпеливо потребовал белоголовый. — Это не по правилам, суслик должен быть живым! — Ну уже поздно что-то менять, или надо искать другого подопытного, а мы не успеем. Ну пожалуйста, Несси! Девушка посмотрела на молящие глаза друга и, вздохнув, принялась оживлять суслика. Уже тогда Агнесса, четырнадцатилетняя, не могла ему отказать ни в чем. *** — Эй, ты слышал, что это психичка учудила? — Кто, Агнесса? — Ага, она оживила дюжину крыс и отправила их в комнату к Миле! А та жуть как боится всех этих некроштучек, она заорала так, что вызвала цунами на побережье. — Это все потому, что Клаус ходил на свидание с Милой на прошлой неделе. Я тебе точно говорю! *** — Несси, постой! Нам нужно поговорить! Клаус, которому было явно уже около двадцати, догнал высокую темноволосую девушку. — Я не хочу с тобой разговаривать! Ты опять не сдержал своего обещания! Мы должны были закончить наш дипломный проект! Но нет, ты был очень занят, с очередной девкой! — Агнесса вся кипела от злости, ее глаза налились абсолютной тьмой, что предвещало беды всем, кто хорошо ее знал. Клаус сложил поспешно пальцы в охранном знаке. Агнесса лишь скептически выгнула бровь, глядя на это. — Я не специально, я просто перепутал время! — Да просто ты такой же как и все, меня ни во что не ставишь, я — кто? Я просто психичка, которая преследует тебя и твоих подружек. — Агнесса, ну зачем ты веришь этим сплетням?! Мы же с первого курса дружим! — Иди, Клаус, дружи с теми, кто не портит твою репутацию. *** Клаус полвечера убил на то, чтобы заколдовать розу изо льда с языками пламени, чтобы «подружить» две такие разные стихии потребовалось почти дюжина неудачных попыток. Он вызвал летучую мышь, с помощью которой передал розу той, кто всегда прикрывала его и помогала ему. Он и вправду забыл, что они договорились встретиться. Клаус не был дураком, но он любил Агнесс только как сестру, как боевого друга, с которым они ни раз нарушали школьные правила. Но не как девушку. *** — Вы никогда не сможете получить эту должность, ваша неуемная тяга к темному колдовству, желание нарушать все законы магии. Нет, вы не подходите. — И как же вы прикажите зарабатывать на жизнь?! Мне везде отказывают! Моя сила — она поистине велика, и я хочу направить ее в мирное русло, — устало проговорила молодая женщина, укрытая каскадом темных волос. — Ваша последняя попытка обернулась тем, что вы разнесли полгорода, убили троих, подняли все кладбище и еле смогли опять всех упокоить! Ваша сила не поддается контролю! — Я училась контролю! Меня спровоцировали! Потолок опасно стал дрожать, а глаза Агнессы наливаться темнотой. — Вон! Агнесса пересказывала свой последний диалог с потенциальным работодателем, сидя в том же кабинете, что и ее сын сорок лет спустя. — Клаус, мне больше не к кому обратиться. — С тобой что-то творится Агнесса, после того ритуала ты постоянно слетаешь с катушек. — Я, черт возьми, знаю! Ты мне поможешь? — Помогу, но только до тех пор, пока ты не будешь представлять угрозу для учеников. *** «Школа Аграфенум подвергалась жестокому нападению неизвестной темной силы. Пятеро учеников погибли, трое преподавателей в критическом состоянии. Директор школы мертв. На его должность назначен молодой руководитель Клаус Ноэлев». *** Агнесса больше не могла выносить всех своих чувств, она пошла на отчаянный шаг. Агнесса решилась на приворот. Амбивалентность божественных винных галлюцинаций. Долго Ее ёжат жизненные занозы. Игра йоркширца — катастрофически лжива. Множественные невыносимые обманы. Просьбы, раздробленные сны. Такие убийственные фразы. Хотеть целомудренность четвертовать. Шокировать щепетильных эротоманов. Юрта Ясновидицы. Агнесса боится вечером гадать. Дымность ели, ёжится жимолость, зверобой. И йодлем колдовство льется. Мгновение — нечистивый обряд. Приворот разгульного сукиного сына. *** — Я дал тебе работу, я пытался тебе помочь! А ты! — А что я, Клаус? Всего лишь твоя тень, помогавшая на пути к твоему возвышению. Но с меня довольно. Ты знаешь, что это не я разрушила чертову школу! Но ты скорее съешь свою правую руку, чем встанешь на мою сторону! — Как я могу быть уверен? Ты уже делала подобное, ты была пьяная, у меня провал в памяти. Как я могу быть уверен?! — Провал в памяти, как удобно! Да, я была пьяна, но я себя контролировала. — Ты мне нож в спину воткнула, я поручился за тебя! И я не знаю, чему верить. — Хорошо, я поняла. Ты хочешь, чтобы я была тьмой, хочешь, чтобы все решилось быстро. Хорошо, не проблема. Но ты пожалеешь об этом, Клаус. Ты лишил меня даже призрачной надежды на то, что я хоть когда-нибудь впишусь в это общество. Я же лишу тебя самого дорогого — твоего льда и мороза. Агнесса возвела руки к небу, ее глаза были черными, и всю фигуру окутал мрак. — Агнесса! — Ноэлев поднял руки в защитном жесте. — Это тебе не поможет, мой дорогой. И Ноэлев упал на пол, а к Агнессе потянулись паутинки его сил, взамен она тоже что-то отдавала, сама этого не замечая, ослепленная яростью. *** — Мы дружили столько лет, с ней было всегда непросто, но она лишила меня сил, взамен наделив каким-то суррогатом, я больше не могу вызывать снег, лед, мороз. Я больше не помогаю разносить дары детям, любой подарок в моих руках становится угольком. Агнесса пропала после нашей последней стычки, и вот уже двадцать лет мы о ней не слышали. И тут появляешься ты.