Однажды осенью

За окном стоял неизвестный туман, что волновал своей аномальной густотой четырёх парней, сидящих в своей комнате с ещё одним гостем, которого, однако, эта белая дымка совсем не волновала. Переведя взгляд с окна на Ханемию, гопник с попеременно окрашенными в тёмные и блондинистые цвета волосами поудобнее уместился на койке, опираясь спиной о бежевую стену. Песчаноглазый в свою очередь занимался раскладыванием разного рода атрибутики на белом подоконнике пятьсот седьмой комнаты. Он до последнего не хотел этого делать, особенно для кого-то вроде Рана, тем более, что была высокая вероятность и такого исхода, где перепасть может и его противным соседям, но неоднозначные угрозы пойти и якобы "расспросить" остальных участников их компании о неизвестных рисунках старшего Кавата, непонятно каким боком связанных с принцессой и магией Кадзуторы, сделали своё дело, вынудив того согласиться рассказать, о каких рисунках идёт речь. Вот только дать объяснения он решил особым способом, потому и сидел в комнате братьев Хайтани, которую ту делили с приёмным братом самого "Непобедимого Майки" и его шрамированным слугой. Несомненно, мысль о том, что ему придётся потратить рисунок, сделанный Каватой на эти бесящие персоны, мягко говоря, немного... раздражало, но это не отменяло факта того, как сильно ему хотелось поиздеваться над гулем, у коего на уме были лишь драки, мысли о власти, веселье, однозначно, – красивые девушки и прочая чихарда, что могла быть в голове у гуля вроде Рана. Расставив всё, как этого требовал недоритуал, мелированый достал свёрнутый трубочкой листок с пикантным изображением двенадцатого наследника Водяной Лилии. Развернув и тут же разорвав бумагу на четыре неравные части, Кадзутора как можно аккуратнее сложил куски рисунка в тонкую стопку, после поднося её концы к зажжёным благовониям, коим потребовалось несколько секунд для того, чтобы заставить пергамент начать тлеть. Положив порванную порнографию поближе к центру маленькой мисочки, в которой стояла ваза для благовоний, подросток отошёл от своего творения, наконец оброщаясь к товарищу по банде в немного ехидной манере. — Тебе кто больше нравятся? Девушки или парни? — Смысла спрашивать нечто подобное особо и не было, поскольку юноша уже догадывался, какой ответ он получит, но только лишь догадывался, убедиться тоже стоило бы. — Я спал и с первыми, и со вторыми. Но всё же, девушки мне нравятся гораздо больше. — Подтвердил догадки Кадзуторы парень, ехидно улыбаясь на своей кровати. — Возможно это от того, что положительного опыта с ними у меня по более будет, нежели с мужчинами. — Кто бы сомневался, Калигула¹ местного разлива блять. — Буркнул под нос тот, собирая лишние предметы в свою барсетку. — Ладно, ложитесь спать и ждите прихода объяснений. — Я позже присоединюсь к вашим сонным обрядам. В душ сходить хочу. — Без толики былой издёвки оповещал длинноногий, подхватывая заранее подготовленное полотенце со спинки стула, а после покидая спальню, исчезая за дверью. Отойдя недалеко от комнаты, Хайтани остановился посреди коридора, обиженно и с каплей возмущения глядя на лестницу сбоку от себя. "Можно было просто сказать, о каких рисунках шла речь. Нет, он целый спиритический сеанс устроит в чужой комнате, лишь бы не объяснять." ____________________________ Пройдя в на удивление пустую душевую, фиолетовоглазый подметил странность в виде отсутствия каких-либо живых существ, несмотря на то, что на часах было лишь десять вечера. Засомневавшись в том, стоит ли ему вообще здесь быть, гуль зачем-то перекинул махровое изделие с одного плеча на другое, разворачиваясь к железным шкафчикам, в одном из которых была его одежда. В этот момент до парня донёсся едва слышный скрип, заставляющий татуированного опешить. В голове проносилось всего несколько мыслей, но громче всех них кричала о том, что всё происходящее не может быть реальным. Оказаться с кем-то в замкнутом пространстве и при этом не заметить его присутствия, – для кого-то вроде Рана было из раздряда фантастики. Повернув голову к стальным дверям умывальни, старший Хайтани обнаружил покрасневшего не то от смущения, не то от злости адепта со светлыми, влажными кудрями, что любовался его голым видом сзади, особое внимание уделяя татуировке на спине. Вдоволь насмотревшись на чужое тело, блондин нахмурился, делая шаг назад поближе к двери. — Какого хрена ты здесь задом светишь?! Хвастаться пришёл или что? — Злился ведьмак, заглядывая через глаза в душу долговязого, подобным образом пуская волну лёгкой дрожи по телу того. — Если ты хочешь помыться, то иди и мойся, эксгибиционистом рождённый. — Съязвил напоследок он, уводя взгляд по направлению выхода. Дослушав вопль этажного кастеляна, сиреневоглазый бесстрастно оглядел укутанную в синий халат тушку, полностью разворачиваясь к тому через несколько мгновений, потраченных на собственные мысли. "Какого хрена он забыл в общественном душе?" Задумался гуль, всё с тем же безразличием наблюдая за низкорослым адептом, что продолжал выдумывать план побега из раздевалки. "И почему он с халатом мыться ходил?" Чуть приподнял тот бровь, когда в его голове ярким светом загорелась лампочка, предлагая нелепо поиздеваться над злым, садовым гномом. Удерживая в себе хищную улыбку, длинноволосый поднял подбородок, надменно, всё с тем же бесстрастием оценивая внешний вид белокурого. — Не нравится вид сзади, тогда оцени то, что спереди. — Привлекал внимание ведьмака крашенный, издевательски качнув бёдрами. — Ну же, Принцесса, посмотри на меня. Провокация сработала и Кролик вновь "ненароком" глянул на объект своего раздражения, спустя секунду пуще прежнего покрываясь румянцем, коему появлению могло быть виной смущение. Возможно проблема заключалась в нарастающей злости. Но ещё одним вариантом выступала простая духота душевого помещения. Повернув голову обратно к молодому эксгибиционисту, не верящий своим глазам блондин окинул своего собеседника взглядом ещё раз, совершая очередной шаг назад. — Внатуре хвастаться пришёл! — Сердился он, тут же почему-то замолкая и принюхиваясь, после чего и вовсе закрывая нос, не забывая скукситься в испуге. На секунду удовлетворённый столь забавной реакцией, Хайтани растянул чуть высохшие губы в самодовольной улыбке, что слезла с его лица, стоило ему заметить странное поведение своей низкорослой жертвы. Повторив действия с обнюхиванием воздуха за кучерявым Кроликом, Ран отвернулся от него, принимаясь осматривать битком набитую железными шкафами комнату, предназначенную для переодевания и временного хранения чужих вещей. Внутри всего помещения стоял знакомый запах. Такой, как если бы он сейчас прибывал в комнате, что ему приходилось делить с младшим братом и двумя другими товарищами. Сложить детальки столь хитровыдуманного конструктора не удалось по причине теперь отчётливо слышимых шагов, создающих малость жутковатые шлепки мокрой кожи о кафель. Однако более странным для парня оказалось перерастание влажного хлюпанья воды в шум передвижения не по чему-то мокрому, а в чём-то. Опустив голову вниз, фиолетовоглазый увидел увеличивающуюся в своих объёмах воду, доходящую уже по самую щиколотку. Неосознанно приподняв уголки губ на сие безумную картину, Ран сощурил глаза, лишь на долю секунды замечая собственное, расплышееся выражение лица, так похожее на мимику той нечисти, что выростила его с братом. Удержав глубоко внутри желание расхохотаться от обсурдности происходящего, не знающий о словах "стыд" и "совесть" гуль резко обернулся, теперь внимательно следя за зомбированной походкой крашеной принцессы. Тот делал последние, тяжёлые шаги на пути к нему, всё сильнее сгинаясь пополам и держась обеими руками за живот в области кишечника так, как если бы того мучала ужасная боль, не дающая сделать полноценный вдох-выдох, что собственно и могло являться вполне себе естественным объяснением тем затруднённым вздохам, выходящими небольшими клубами пара изо рта Ханагаки. Удивившись больше комочкам дыма нежели состоянию низкорослого, местная головная боль всего пятого этажа их корпуса сосредоточился на своём осязании, пытаясь прочувствовать хоть какие-нибудь изменения температуры в комнате, повлекшие за собой пар из чужого рта, вот только ощутить ничего паранормального не удалось, как и, что странно, какого-либо ощущения воды, обволакивающей крепкие ноги. Сжалившись над жалкими попытками желтоволосого добраться до своей скромной персоны, гуль сделал один единственный шаг навстречу, таким образом оказываясь в метре от кастеляна северного корпуса, что тянулся к нему правой рукой, исподлобья смотря на него животным взглядом, будто желая напасть. Усмехнувшись ухудшающемуся состоянию наследнику клана, нагой юноша попытался отступить чуть дальше, дабы позлить напротив стоящего подростка, почти сумевшего дотянуться до него, но сделать этого не позволило собственное тело. Мерзкое чувство секундного страха мелкой дрожью прошлось по спине с чернильными пятнами, быстро сменяя одну эмоцию другой, в конце концов оставляя одно единственное чувство из группы тех, что крайне редко появлялись на лице старшего Хайтани: отрицание происходящего и медленно нарастающая злость, в уверенном темпе притупляющая здравый рассудок. Оскалив зубы в раздражении, фиалковоглазый обвёл взглядом согнувшегося в две погибели блондина, решаясь на рисковый поступок, что с вероятностью в девяносто процентов, а то и больше, мог повлечь за собой гнев с премисью чистой ярости всех членов Водяной Лилии. Сконцентрировавшись на том, чтоб лишний раз не показать чужим глазам свой статус среди других гулей, нечисть с двухцветными волосами напряг мышцы на спине, желая достать карикан для последующей атаки на адепта. Уверенность в том, что данная околесица происходит именно из-за светлокудрого, плескалась в чаше сознания, даже немного переливая через края. Через всего один миг после первой попытки достать карикан, Ран почувствовал, как густое волнение стало подниматься чуть ли не из пяток. У него не получилось достать свой охотничий орган из под кожи. Но хуже этого оказалось то, что присутствие самого оружия под слоем кожи вообще не ощущалось. В этот момент паника едва ли не съедала длинноногого, каждый раз проговаривая в подробностях ту ситуацию, в которой он, по воле случая, оказался. Обножённый лидер Роппонги чувствовал, как ситуация становится всё хуже и хуже. Как минимум причиной тому верой и правдой послужила удачно проёбаная попытка применить магию, к слову, так же не увенчавшаяся каким-либо успехом. До того не особо хорошее настроение портилось ещё больше, давя на нервы сильнее прежнего. Посчитав, что магию и другие способности мог блокировать какой-нибудь артефакт, Ран быстро окинул взглядом те участки помещения, что попадали в поле его зрения. — Ну конечно, какой долбоёб будет оставлять что-то столь важное на видном месте, — тихо, рычащим тоном процедил сквозь зубы тот, не найдя ничего подозрительного. — проще и надёжнее по шкафам такое ныкать. Убедившись ещё раз в том, что ни пошевелиться, ни воспользоваться магией невозможно, татуированный вернул свои глаза к скрючившемуся в метре от него подростку в последнюю, безбожно потраченную секунду. Перед глазами цвета глицини пронеслась жёлто-голубая вспышка, кинувшаяся и навалившаяся на того своим телом, коим образом роняя опешевшего гуля на залитый водой пол, заставляя его столкнуться собственным затылком с керамической плиткой, боль от удара с которой смягчила водная гладь. От неприятных ощущений губы Рана разомкнулись, выпуская едва слышимый, для простого люда, болезненный стон. Успокоив взбесившихся тараканов в своей голове, двадцатилетний юноша мотнул крашенной макушкой в разные стороны, открывая глаза лишь к концу данных действий исключительно для того, чтоб увидеть, грозной тучей, нависшем над ним тело, верхнюю часть которого открывал удачно распахнувшийся халат. Лицо блондинистого мальчишки горело насыщенным и в то же время нездоровым, ярко-бордовым цветом; глаза некогда голубого, как после слепого дождя неба, цвета, приобрели более мрачные оттенки, отливая мягкой, глубокой синевой с премисью тёмной дымки; с открытых участков, персиковой и распаренной после душа, кожи падали ещё не успевшие впитаться в махровый халат капли воды, разбиваясь о грудную клетку другого парня. От внешнего вида ведьмака создавались двоякие ощущения. С одной стороны, похотливый образ и затуманенный взгляд влекли к себе, взывая к естественным действиям. А с другой... "Я просто хотел помыться перед сном." Придя в себя и не особо заинтересованно глянув на тяжко вздыхающего адепта, Хайтани поднял руку, осознавая, что способность двигаться к нему всё же вернулась, а после упираясь ладонью в плечо Такемичи, в попытке скинуть эту ничего не соображающую тушу с себя. Однако сегодняшним вечером весь мир решил идти против его планов, а потому в ту самую секунду, когда длинноволосый попытался совершить задуманное, светлокудрый наклонился вперёд, впиваясь в губы изрядно удивлённого гуля, придавливая того к полу. Первый, достаточно невинный поцелуй сумел ввести в замешательство последнего, но каких-то особых впечатлений после себя не оставил, потому вслед за "приятелем" тут же последовал новый, не такой уж и скромный поцелуй. Татуированный чувствовал, как проникнувший в рот язык стал в быстром и жадном, почти животном темпе, исследовать его полость рта, подталкивая вяло отвечающий на все действия кусок вкусовых рецепторов к более активным и смелым действиям. Похотливое поведение блондина позабавило нечисть голубых кровей, заставив того забыться всего на секунду и призвать для более энергичного ответа на чужие проказы. Этого мгновения оказалось очень даже достаточно, дабы позволить тонкому, фруктовому аромату с нотками дождя, до этого сумевшего одурманить кучерявого мальчишку, проникнуть через ноздри в медленно вздымающуюся, мертвенно бледную грудь, на коей сейчас пытался удобно расположиться юный адепт. Наконец учуяв сладкий запах, Ран против своей воли заметно расслабился, ощущая, как дымка животной страсти затмевает разум, перекрывая обзор на происходящее скорее уж над собой, нежели перед, после ощущая слабый ток, пробежавшийся по собственному телу и дарящий лёгкую, покалывающую боль. Парень над ним простонал в поцелуй, стоило ему испытать ту же боль, а через несколько секунд отстранился от его губ, растягивая между ними ниточку вязкой слюны. Взглянув на спортивного телосложения фигуру под собой, Ханагаки рвано отдышался, стараясь привести дыхание хоть в какое-то подобие порядка и тут же припал к чужому рту обратно, уводя правую руку к карману халата. Послышался шелест, постукивание чего-то тонкого о примерно такой же материал, после которого светлокудрый удосужился достать ладонь из кармашка, начиная искать чужую кисть на ощупь. Спустя длительную секунду полоскания конечности в воде, продолжающей медленно набирать обороты, Ханагаки нашёл искаемое. Протиснув сквозь костлявые пальцы содержимое ладони, белокурый выдохнул в поцелуй, позже отстраняясь лишь для того, чтобы узнать реакцию многострадальной туши, до этого желавшей просто принять душ. Приподнявшись на локтях, еле удерживая равновесие, фиалковоглазый кинул быстрый взгляд на то, что ему втюрили, так же быстро возвращая свой взор сидящему на его бёдрах тинейджеру, однако пришедшее немногим позднее осознание вынудило старшего мужчину опять глянуть на состовляющую своей руки, подмечая наличие небольшого квадратика с ребристыми краями, подозрительно сильно напоминающий то, чем он и являлся, в комплект к которому шли около шести прямоугольных пакетиков, надпись на которых твердила всё как под копирку: Анальная смазка с эффектом... Читать продолжение юноша не пожелал хотя бы из-за не скрываемого удивления, скорее походившего на шок. — Я могу простить тебе халат, — не отводя взгляд от увлекательного содержимого промолвил парень. — но на кой хуй ты гандоны со смазкой в карманах таскаешь? Думаешь, тебе кто-то даст в общественном душе поздней ночью? — Буркнул он, теперь смотря на недоумевающего блондина, наклонившего голову в бок, по совиному глядя на него. Весшнучатый вернул голове прежнее положение и, крепче усевшись на паховой зоне с уверенно твердеющим органом, сунул руку всё в тот же карман, вновь доставая какие-то салафашки, а после высыпая их на кучку плоских, геометрических фигур. Глянув на любезно брошенные, дополнительные расходники предстоящей ночи, гуль отбросил недавно возникший помысел достучаться до плохо крашеного подростка, уже полностью убеждаясь в том, что человек перед ним – невменяем. Взодхнув из-за неожиданно вылезшей головной боли, Хайтани спрятал в кулак пакетики сомнительного содержания, попутно двигая ногами и подобным образом требуя, чтобы с него на время встали. К его счастью, блондин послушался немого приказа, медленно поднимаясь с чужих бёдер, с ожиданием наблюдая за тем, как следом за ним начал вставать "счастливый обладатель отсиженных ног". После короткой разминки настрадавшихся ног, двадцатилетний юноша в очередной раз воспользовался шансом осмотреть своего партнёра на эту ночь, замечая такую деталь, как немного раздражённый взгляд перед ним стоящего. Не успел гуль задать вопрос даже в собственной голове, как ответ тут же пришёл. Ханагаки выводило из себя ожидание. Ухмыльнувшись забавному поведению младшего, длинноволосый положил свободную руку на спину адепта, ведя его к шкафчикам, мимоходом отпинывая уже неизвестно сколько плавающее полотенце. По окончании их короткого пути Ран прижал своего компаньона к боку крайнего шкафчика, размещая всю ту же руку на полуоткрытом животе Ханагаки, пока опьянённый непонятно чем блондин поднял голову, вновь заглядывая в чужие глаза и довольно улыбаясь. Коснувшись, незаметно для старшего, щёк Рана, тем самым в который раз вгоняя его в стопор, Такемичи притянул своего знакомого в новый поцелуй, которому долговязый предпочёл не сопротивляться, по причине того, что ему просто не хотелось этого делать. Улыбнувшись в поцелуй, гуль надавил большим пальцем левой руки на мягкую кожу живота, медленно перемещая её на талию и чуть позднее опускаясь ладонью к бёдрам. Развязав подобными действиями пояс халата, Хайтани сделал шаг назад, отрываясь, к большому неудовольствию голубоглазого, от поцелуя. Разжав, под ноющие звуки ведьмака, правую кисть, фиалковоглазый выбрал нужные ему пакетики, остальные же закидывая в карман махрового изделия на теле молодого наследника, затем разрывая глянцевую обёртку и аккуратно, под бдительным взором шестнадцатилетки, выливая их содержимое в собственную ладонь, тут же принимаясь разогревать холодную, жижеобразную слизь растирающими движениями. Проведя за данным занятием около минуты, юноша встретился взглядами с уже во всю ноющим адептом, и кинув тому самодовольную лыбу, приблизился к нему, как только почувствовал, что смазка была достаточно нагрета. Поставив из-за собственной прихоти колено меж ног кучерявого, странно окрашенный гуль запустил руку под ткань халата за спиной светлокудрого, в размеренном темпе скользя ладонью к заветной части тела голубоглазого создания, на что в ответ раздался довольный стон, побуждая старшего продолжать махинации с его телом. Не став отказывать явному призыву, юное продвижение полицейского в должности, стал нарочито медленно проникать пальцем в мягкое и малость растянутое отверстие ведьмака, замечая несвойственную для данной гениталии мягкость. Ран застыл, прекращая любые движения и отпуская улыбку гулять на вольные хлеба, пока сам старался осознать причину возникновения столь забавной находки. — Теперь понятно, зачем тебе вся эта атрибутика. — Усмехнулся Ран, а затем наклонился к ушной раковине, быстро проводя по ней языком. — Вот только место для своей "разминки", ты выбрал действительно неподходящее, Принцесса. — Шептал он, с каждым словом снижая тон собственного голоса. Ненароком бросив взгляд на пол, Хайтани мог бы ужаснуться от увиденного, если бы не его низкая эмоциональность, не дающая нормально реагировать на что-либо. А удивляла вода, которую он до сих пор не чувствовал, но если быть точнее, то поражал конкретно уровень, до которого она добралась. Почти до колена... Воспоминания о произошедшем ранее нахлынули внезапно. Странная пустота коридоров и комнат; наличие запаха, который смог учуять только Ханагаки; собственно говоря, сам Ханагаки, находящийся не в своём крыле и даже не рядом с ним; поднимающаяся вода; невозможность использовать карикан и самое добивающее, – поведение вечно недоумевающего или раздражённого мальчика, что сейчас вёл себя хуже собаки в течку. Мысленное упоминания всех этих факторов действовало на мозг отрезвляюще. Ран было начал думать остановиться и сделать, возможно, спасительный шаг назад, когда, словно прочитав его мысли, Такемичи чуть сдвинулся, встречаясь взглядом с глазами цветом японского ириса, а затем поднял руку, кладя ту на затылок старшего, с целью притянуть того для очередного сеанса слюнообмена. Хайтани уже сбивался со счёта в тщетной попытке сосчитать, сколько оплошностей он допустил за один лишь вечер. Маленький ведьмак копировал нахальную улыбку нечисти, пока в его взгляде всё чётче и чётче стало читаться прояснение рассудка. Спустя всего секунду немых переглядок, парни возобновили их поцелуй и долговязый почувствовал, как небольшой язык блондина стал проходиться по знакомым местам в его рту, по несколько раз проходясь по передним зубам. Ощущения данной, ротовой суматохи казались нереальными, но лишь на половину. Они заставляли расслабиться так же, как и в прошлый раз, медленно вводя в нечто похожее на гипноз и лишая воли, но при этом оставляя сомнительный выбор, варианты которого походили на старую и шуточную картинку, где ответы состояли из двух слов "да" и "конечно". Как говорится, мем смешной, а ситуация страшная. Все чувства, пытающиеся всплыть наружу и перекрыть чужой гипноз, заглушались животной страстью, безвозвратно утягивая молодого человека в омут похоти, что и было нужно парню, жадно целующего его сейчас. Наконец воздуха в лёгких обоих подростков стало не хватать, от чего поцелуй был прерван и раздался протяжный стон кучерявого блондина, что требовал продолжения сие банкета. Он обвил руками шею своего одноразового партнёра, немного сжимаясь вокруг пальца, что находился в нём, с искренней надеждой на догадливость двадцатилетнего гуля. Надежды оправдались, а потому, сделав несколько движений пальцем, Хайтани стал медленно добавлять второй, в то же время припадая к губам младшего, дабы отвлечь того от не самого приятного, по ощущениям, процесса. Не очень радужные моменты всё же нашлись, когда длинноволосый случайно задел мягкие стенки кучерявого, доставляя помимо небольшого дискомфорта ещё и лёгкую боль, к которой Такемичи, к сожалению, был очень даже восприимчив. — Блять. — Прошипел в губы адепт, сильнее сжимаясь на пальцах крашенного. — Куда ты там шкребёшься?! — Разрывая поцелуй, шипел голубоглазый, едва сдерживая слёзы. Ответом на претензию стали растягивающие движения-ножницы, от которых хотелось лишь сильнее сжать пакли двадцатилетки, что поменялся ролями с Ханагаки, находясь теперь в полнейшем трансе, пока светлокудрый потихоньку прояснял свой разум. Наследник клана глубоко вздохнул, пропуская воздух сквозь зубы и позволяя костлявым пальцам Рана хозяйничать в его прямой кишке, одновременно с тем как можно лучше растягивая всё ещё узковатый сфинктер, а после пропихивая во внутрь третий палец, и случайно задевая сладкую точку подростка, от прикосновения к которой младший шумной выдохнул, неосознанно выпуская тихие постанывания. Стоило бестии пятого этажа наткнуться на простату мальчишки, как по его губам расползлась довольная, чуть жуткая улыбка, а обтянутые кожей и капиллярами фаланги пальцев стали с высокой интенсивностью давить на нужную точку, вызывая дрожь по телу младшего. Из-за резкой смены боли на удовольствие, Ханагаки прикусил внутреннюю сторону щеки, следом закрывая глаза от накатывающего наслаждения. Нажатия по комку нервов продолжались до тех пор, пока в блондине уже не оставалось сил сдерживать слёзы, в ногу с которыми шли громкие стоны. Предчувствуя развязывание узла внизу живота, Такемичи через силу открыл глаза, первым делом встречая до мурашек довольную лыбу фиолетовоглазого. Тот с вожделением смотрел на более мелкую фигуру младшего, детально изучая красное и мокрое, от только, что выступивших слёз, лицо, всем своим видом показывающее смесь из боли с удовольствием, испытываемым его хозяином. Увиденная картина заставила чувства удовлетворения всплыть наружу. Живая мимика не могла не радовать глаз короля Роппонги, что заметив приближение чужой разрядки, вынул пальцы из растянутой дырочки старшеклассника, вновь приближаясь к его уху, пока собственные руки орудовали как хотели. Правая ладонь метнулась в карман махрового халата, доставая теперь понадобишеися пакетики, в то время как левая кисть обхватила правое запястье Такемичи, поднося его к своей затвердевающей длине. Ощутив соприкосновение руки с членом, Хайтани горячо выдохнул воздух в ушную раковину блондина, обжигая её и после склоняясь ближе к открытому участку надплечья, обнюхивая, а затем кусая персиковую кожу, пуская небольшое количество крови, что застыла и размазалась где только можно, сразу же, как оказалась вне тела кучерявого. Это помогло обоим начать более чётко мыслить, как бы убеждая их в том, что пора бы хоть немного прояснить своё сознание. Однако толку в этом было немного. У обоих разум всё ещё был затуманен, пусть и не так сильно как раньше. Польза оказалось только в том, что парни стали лучше ощущать прикосновения друг другу. Гуль обнаружил несколько мозолей на ладони ведьмака, что плавно проходилась по всей длине вверх-вниз и обратно, пока сам голубоглазый чуть ли не сгорал от нетерпения, чувствуя пульсацию вен на нарастающей эрекции так "удачно" подвернувшегося ему парня. Поднявшись обратно к чуть красному ушку, Хайтани прикусил его мочку, немного потягивая на себя и тут же отпуская, дабы что-то сказать двенадцатому наследнику. — Тебе тоже следует принять участие к подготовке, а не только стоять и получать всё удовольствие. — Прошептал Ран, вкладывая презерватив и смазку в свободную руку шестнадцатилетки. Последний без колебаний принял содержимое собственного кармана, тем самым соглашаясь со словами долговязого. Проведя ладонью по колом стоящему члену ещё раз, Ханагаки убрал руку, напоследок, едва ли заметно коснувшись пальцами мошонки парня. Издав слабый стон, больше похожий на мычание, из-за выходки светлокудрого, гуль отстранился от шейной зоны младшего, а после, решив проявить инициативу, наклонился для создания нового поцелуя, впиваясь в бледные губы и проникая туда языком. Столкнувшись с очевидным согласием на данный жест ввиде чужого языка, проходящегося по всему рту, фиолетовоглазый вновь замычал, довольно прикрывая глаза, когда руки небольшого размера стали раскатывать латекс по всей его длине, приятно задевая резинкой каждую вену. Вслед за первым действием последовало и второе, подразумевающее равномерное распределение смазки по члену старшего. Холодная субстанция, вылившаяся из своей упаковки на твёрдую плоть гуля, вынудила его дёрнуться от не самых славных ощущений и прервать поцелуй, побуждая в нём желание съязвить, но не отдаляться от дальнейших ласк кучерявого. — Принцесса, имей хоть немного совести. — Укорил в не самом деликатном обращении с собой юноша, сдерживая себя от любой попытки сказать что-то, что могло разрушить всю атмосферу. — Я тебе смазку разогрел, чтоб холодно не было, а ты просто взял и вылил весь пакетик на меня. Не стыдно? — В голосе слышалась поддельная обида, сопровождала которую хитрая улыбка. — Гули – это нечисть. Наполовину мёртвые существа, что лишены не только души и чувств, но ещё и способности распределять температуру воздуха. — Как-то монотонно произнёс Такемичи, растирая вязкую массу по члену длинноволосого. Его быстрое дыхание выдавало его возбуждённость не хуже, чем собственная эрекция. — Хфм. Глупые стереотипы. Как ты можешь в них верить, если являешься наследником клана? — Хмыкнул двадцатилетний парень, замечая, как движения чужих кистей рук стали замедляться, пока и вовсе не прекратились. — Всё? — Взгляд упал вниз, теперь наблюдая за тем, как испачканные вязкой жижей, ладони принялись потихоньку возвращаться к синей ткани, по детски брезгливо вытирая об неё смазку. — Просто прекрасно. В таком случае, приступим к главному веселью. Не прошло и мгновения, как блондин был схвачен за руку долговязым юношей, что резким движением развернул младшего мальчика на все сто восемьдесят градусов, аккуратно, что шло в разрез с предыдущими действиями, прижимая его торсом к стальному ящику, пока пясть отдавала немые указания слабыми пошлёпываниями по правому бедру, дабы тот правильно расставил ноги. Дождавшись, когда Ханагаки поудобнее встанет, Ран напоследок звонко ударил того по выпячинному заду, чем вызвал злой и недовльный возглас другого, из-за которого его губы самопроизвольно растянулись в довольной усмешке. Совершив крохотный шаг вперёд, Хайтани поправил выбившиеся на лицо пряди, рукой перекинув их за плечо, а второй начиная надрачивать ноющий, уже долго ожидающий своего выхода, член, в тоже время становясь практически вплотную к стоявшему раком ведьмаку. Взявшись за левое полушарие адепта, долговязый чуть отодвинул его, открывая себе вид на сморщенную, вымазанную смазкой и сжимающуюся дырочку парня. Не пожелав и дальше медлить, обладатель ирисовых глаз принялся осторожно вводить половой орган в тёплое нутро, что тут же начало сжиматься на стояке старшего. Зашипев от в меру болезненного сдавлевания, гуль силком протолкнулся на несколько миллиметров глубже, легонько покачивая бёдрами и в этот момент замечая явные странности в ощущениях, которые он помнит, и которые испытывает. Однако юноша отвлёкся на ответные движения бёдер, тем самым прогоняя, не успевшие даже просто появится, мысли. Снизу донёсся скулёж, за которым последовал не то приказ, не то просьба. — Двигайся. — Единственное, что полушёпотом произнёс Ханагаки, прерывисто дыша от совсем не похожего ранее чувства. Из-за команды, прозвучавшей столь томным голосом, по спине Хайтани забегали мурашки, пуская по нему волну удовольствия от прихоти младшего. Оскал как у заядлого маньяка растянулся шире прежнего, пока щёки фиалковоглазого принялись покрываться отчётливым румянцем от вида раскрасневшейся под ним плотью, по которой всё пытался сползти синий халат. Отдавшись задаче удовлетворить тело под собой, Ран стал совершать размеренные толчки, медленно, в дразнящей манере набирая темп, при этом не стесняясь в открытую стонать из-за ощущения восхитительного сжатия упругих стенок вокруг своего, колом стоящего, члена, подобным образом давая пример светлокудрому, чтоб названный прекратил держать в себе все сладостные звуки. Однако, к сожалению для самого гуля, намёк не был понят, но небольшую проблему смогло решить точное попадание по заветному комочку нервов адепта, выбившее из него оглушительный стон, что не могло не порадовать вестника проблем в восточном крыле дома. Догадавшись, под каким углом следует толкаться в тёплое нутро блондина, дабы вырвать хоть толику стонов, лиловоглазый опустил руку на живот младшего, помогая тому стать ровнее и опереться на ящик по другому, лишь после этого медленно проводя ладонью от живота к плоской груди. Голубоглазый вздрогнул, ощутив прикосновение ледяных пальцев к ареолу правого соска. Длинные кости, обтянутые кожей, скользили вокруг крохотной бусины, дразня низкорослого слабой щекоткой. Тот мелко дрожал. К ощущению наполненности внизу живота добавились лёгкие поглаживания, что оборвались, не успев толком начаться. Хайтани ущипнул юношу за сосок, вырывая очередной стон. Прокрутив горошину нервов меж большим и указательным пальцами, странно окрашенный мужчина увеличил скорость толчков, делая до этого умеренный темп максимально беспорядочным. Череда громких вскриков и стонов стали слетать с языка подростка, вызывая у него чувство некоего стыда за издаваемые им звуки, а потому, постаравшись собраться с мыслями и силами, Ханагаки поднял руку, после хватаясь ей за шею гуля в попытке притянуть того для нового поцелуя. Не став отказываться от приглашения на ещё один сеанс слюнообмена, Ран наклонился к левому плечу Такемичи, правой рукой плавно разворачивая подбородок голубоглазого, а затем захватывая его губы в грубом поцелуе, больно сминая и кусая их до крови. На это действие последовало приглушённое мычание кучерявого, сопровождаемое наиболее сильным сжатием стенок, по которому гуль сумел догадаться, что младший мальчик наконец кончил. ________________________ По серой подушке были разбросаны пряди длинных волос, чей обладатель, что только что открыл глаза, но не поднимался с постели, чтоб не подавать никаких признаков жизни, просто лежал, укрытый тонким пледом, и недовльно глядел в потолок, испытывая на себе все прелести утреннего, ноющего стояка. Вокруг полушёпотом звучали знакомые голоса, что делились друг с другом своим недовольством, попутно обругивая голос, что не только не принадлежал их комнате, но и в принципе был не из этого крыла. Сие бесящий фактор просто обязывал долговязого подняться с постели. Ему претило, что не успело даже пробить время для общего завтрака, а в их спальне уже кто-то сидел, наводя шум, пока он спал. Всё же решившись встать с нагретой койки, старший из братьев Хайтани вздохнул, медленно упираясь локтями в матрас и приподнимаясь на них. Окидывая взглядом жилое помещение, Ран подметил не самое адекватное поведение своих соседей, среди которых так же находился возмущённый Ханемия, что отбивался от их словесных нападок. Поняв, что примерно сейчас происходит, гуль уселся в середине постели, немного зло поглядывая на мелированого. — Твоя магия – полная хуета. — С безразличием прокомментировал длинноволосый, поправляя беспорядок на своей голове. — Ты не мог накалдовать сон получше этого? Или это единственное, на что способны твои трюки? У меня просто уйма жалоб по поводу того, что происходило в моём сне. На замечание крашеного обернулись лишь двое. Седовласый филиппинец и песчаноглазый подросток. Изана, стоявший рядом со своим койка местом, в недовольном жесте сложив руки на груди, глянул на него как-то укоризненно, будто говоря, что тот не очень вовремя проснулся, в то время как Ханемии было всё равно на чужие комментарии, из-за чего он тут же отвернулся, возвращаясь к обсуждению недовольств низкорослого. По соседству с ними находилась постель Хитто, хозяин которой сидел, прикрыв низ точно таким же пледом, что и у него, бормоча что-то невнятное, однако несколько слов Хайтани разобрать удалось. Он корил себя за то, что даже после окончания сна, ему в голову продолжали лезть не самые порядочные мысли с его другом детства в главных ролях, при этом не забывая время от времени бранить Кадзутору с его магией. Ран же, отведя свой взор от шрамированного, перевёл его на младшего брата, смотрящего куда-то в стену опустевшими глазами. И лишь приглядевшись, взору становились видны мало заметные движения сухих, после долгого сна, губ. Однако не став зацикливать на этом внимание, парень вернулся к наблюдению за перепалкой представителей двух национальностей, пока самой судьбой не было решено прервать их. С обратной стороны входной двери раздался стук, сразу после которого послышался нежный, но властный голос. — Позвольте войти. — Произнесла, судя по тембру, молодая женщина, решаясь незамедлительно продолжить свой монолог. — Вас беспокоит Ёшимура Аматерасу. Мне нужно передать сообщение главы. Среди молодых людей повисло минутное молчание. Младший из Хайтани прекратил любоваться живописной, белой, стеной без узоров. Какучё смог отвлечься от внутренней казни самого себя. А Курокава с Кадзуторой, казалось, будто смогли согласовать перемирие на короткий промежуток времени, чем разочаровали долговязого гуля, желавшего полностью посмотреть разгорающуюся драку. Перекинувшись друг с другом взглядами, все в конечном итоге стали смотреть на Хитто, что-то мысленно требуя от него. Догадавшись, что от него могут хотеть, юноша чуть повыше подтянул своё одеяло, разворачивая голову к двери. — Открыто. Можете войти. Спустя секунду дверь открылась, показывая взору парней красивую, беловолосую женщину в традиционных китайских одеждах, за спиной у которой помимо хвостов, были ещё и несколько их знакомых в перемешку с некоторыми неизвестными им личностей. Найти какую-либо связь между ними всеми было сложно, но стоило им вглядеться чуть повнимательнее, как предположительный фактор, что мог их связывать, стал напрашиваться сам собой. Никто из них не был чистокровным человеком, либо же человеком вообще. Три их знакомых, ошивающихся где-то в коридоре, уж точно не были людьми. Двое из них: загорелый юноша в очках и местная солевая Рапунцель являлись нагами. А третий лишний в их компании, приходящийся всей их банде казначеем, имел честь носить за собой наименование "саиба". Так с предыдущего века стали звать расы, чьё количество населения стало видимо уменьшаться. Около восьмидесяти лет назад под раздачу попали и бакэнэко, коих за их проказы посчитали опасными, а потому и было принято волевое решение истребить каждого бакэнэко. Под остриём увесистого меча оказывались и те страдальцы, кого ошибочно обвиняли за принадлежность к демонам-кошкам. Потому, из-за событий давно минувших дней, когда люди наконец одумались, охота на бакэнэко прекратилось, но то не щадило сам факт уменьшения числа этих существ. По этим причинам, все, кто когда-либо узнавали, к какой расе принадлежал Хаджиме, изрядно удивлялись. Задумываясь над этим, Хайтани отметил, что очень хотел бы взглянуть на реакцию адептов Водяной Лилии, когда они осознавали, кто к ним пришёл на "весёлое сожительство во время апокалипсиса". Додумать мысль парню не дала лиса, что повернувшись к Хитто, завела свою речь по новой. — Любезно прошу Хитто Какучё пройти в кабинет главы для обсуждения нескольких деталей, связанных с принадлежностью к вашей расе. — Окинув всех находящихся в комнате одним коротким взглядом, Ёшимура вернула своё внимание к ранее упомянутому подростку, продолжая односторонний разговор. — Я подожду вас за дверью. Даю вам пять минут на сборы. Оглядев комнату ещё раз, лисица в бело-золотом ханьфу махнула нескольками хвостами, прежде чем как-то натянуто-дружелюбно улыбнуться им и покинуть комнату, напоследок вздохнув, закрывая за собой дверь. Проследив за уходящей Аматерасу, парни все как один развернулись на причину её утреннего визита. Сам же виновник сие торжества продолжал сидеть на постели, обрабатывая услышанные слова. Как только смысл последней фразы лисицы дошёл до мозга шрамированного юноши, тот в одно мгновение подскочил с кровати, всего за секунду подлетая к стоящему в дальнем углу комнаты стулу, что был закидан одеждой каждого жильца их скромной лачуги. Все стали наблюдать, как по комнате в неоправданной панике бегает наг, стараясь как можно быстрее натянуть своё в некоторых местах помятое тряпьё. Молодые люди осматривали внешний вид юноши, оценивая и думая, стоит ли тому сказать, чтоб он выбрал одежду для встречи с верховной ведьмой получше, или просто отпустить его как есть, не запариваясь о внешнем виде друга. Во всей их небольшой компании самым зорким оказался Курокава, что опустив свой взгляд ниже чужого пупка заметил одну странную, выпирающую в области паха деталь на шортах своего слуги. Вопрошающе выгнув бровь на слишком заметный элемент одежды, седовласый поднял глаза на Хитто, коротко окликая его. — Ты хотя бы кофту какую вокруг пояса повяжи, а. — Дал дельный совет Изана, заглядывая в непонимающие глаза наги. — Я сомневаюсь, что тебя отпустят по быстрому поссать. А местная верхушка явно не воспримет твой стояк как искреннее желание поскорее встретиться с ними. — Сделал замечание филиппинец, акцентируя внимание на утреннем приколе от организма. Посмотрев на нижнюю часть своего тела, Какучё издал недовольный звук, похожий на помесь рыка и шипеня. Схватив первую попавшуюся тряпку, похожую на кофту, наг быстро завязал рукава той вокруг таза, после голопом выбегая из комнаты. Осознав, чья это была вещь, парни хихикнули, ожидая реакцию того единственного, кто с выпученными глазами смотрел на сбежавшего змея. — Это мой свитшот! — С ярым возмущением крикнул Риндо, наконец приходя в себя после всего произошедшего. Улыбнувшись воплям брата, гуль потянулся, вспоминая детали своего сна, в коих участвовали события прошедшего вечера. — Так вот про какие рисунки они пиздели.