Я твоя проблема

Поздним вечером того же дня я вышла из ванной в белой свободной майке с Минни Маус и серых шёлковых шортах. Кусая губы, нерешительно постояла на пороге кухни, где папа с мамой, не замечая меня, тихо переговаривались: мама складывала сухую посуду, а папа что-то ей рассказывал про свою работу. Потом дошла до приоткрытой двери в комнату Карины, но сестра с кем-то болтала по телефону, валяясь на кровати в рассеянном свете настольной лампы в виде ракушки. Через отверстия в фарфоровом корпусе в комнату лился слабый свет, оставляя на обоях и тумбочке красивый рисунок из золотистых точек разной величины. Переступив с ноги на ногу, я проскользнула мимо и тихо закрыла дверь своей комнаты. Затем подошла к изножью кровати и, широко раскинув руки, упала на мягкий матрас. Глубоко вздохнув, я уставилась в потолок, ощущая, как по коже скользит свежий ветерок из приоткрытого окна. Мерцающий белым светом экран монитора, являющийся единственным источником света, настойчиво манил взгляд, словно лампа мотылька. Я так и не закрыла страничку Максима Ветрова, которую уже успела излазить вдоль и поперек. И вовсе не потому, что не прерывалась на другие дела, маниакально изучая его фотографии и посты, — просто он не так уж часто что-то выкладывал. Максимом звали того наглого брюнета, благодаря которому я неожиданно для себя прославилась на весь институт всего за пару часов. Почувствовав, как удушливая волна стыда снова накрывает меня с головой, я перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку… — Что это только что было? — спросила Алена, тяжело дыша, когда мы наконец-то остановились возле одной из уединенных скамеек в парке через дорогу от главного здания института. — Сама не знаю… Я их в первый раз вижу… Понятия не имею, чего они прицепились… — сбивчиво ответила я, присев на краешек скамейки и упираясь ладонями в колени. Мы так быстро убегали, что я все еще не успела восстановить дыхание. Или, может быть, дело было в том, что вся ситуация слишком сильно меня взволновала. Особенно выразительный и цепкий взгляд серых глаз напоследок. И от этого сердце до сих пор подскакивало к горлу, отказываясь возвращаться на место: наверное, оно хотело повторить наш удачный опыт и пуститься в бега. — Странно все это, — задумчиво пробормотала подруга и тихо выдохнула с подозрительным оттенком мечтательности: — Они оба такие симпатичные, но твой брюнет, конечно, просто картинка! Никогда еще вживую не видела настолько привлекательного парня. — Эй! Он такой же мой, как и твой! — возмутилась я. — Хорошо, пусть будет пока ничей, — сразу же нашла компромисс Алена. — Давай так: впереди еще две пары, не считая ту, которую мы сейчас пропускаем. Я вернусь назад и разведаю обстановку. А ты езжай домой, я буду держать тебя в курсе. — Нет, я не хочу, — я упрямо покачала головой. — Уйти — значит проявить слабость и выставить себя виноватой, а я не сделала ничего плохого. Кроме того, вряд ли эти парни будут специально меня выслеживать, как будто им больше заняться нечем. И что ты скажешь, если вдруг кто-то из группы или тех преподавателей, кто уже видел меня сегодня, начнет спрашивать тебя обо мне? На самом деле я не хотела домой по той простой причине, что следующую лекцию у нас должен был вести Вадим. А я не собиралась разбрасываться редкой возможностью его увидеть, даже если речь шла о двух обнаглевших мажорах и возможных неприятностях, которые они могли мне устроить. Кроме того, я любила романтичные комедии и в свое время пересмотрела немало американских фильмов. Обычно в них главная героиня, будучи школьницей или студенткой, сталкивалась с травлей со стороны сверстников. Но, поскольку я сама никогда с подобным не встречалась в реальной жизни, все это мне казалось по большей части выдумкой или сильным преувеличением. Особенно в случае с высшим учебным заведением, куда поступают в более сознательном возрасте. Поэтому я всерьез не верила, что взрослые люди способны заниматься глупостями и тратить свои силы и время на то, чтобы намеренно отравлять кому-то жизнь. — Ну не знаю, — с сомнением произнесла Алена. — Может ты и права, и я зря поднимаю панику. В конце концов, ничего такого не случилось. Ты просто ответила на незаслуженное оскорбление — имела право. К тому же, мы всего лишь девушки, а парни с девушками разборки не устраивают: слишком уж это мелочно и совсем не круто. Если говорить о нормальных парнях, конечно. А эти вроде, несмотря на позерство, не показались мне неадекватными. — По-моему, они как раз из категории неадекватных, — возразила я. — Сама посуди, кто станет занимать целых три ряда для двоих? Пока вы с преподавателем не появились, этот выскочка пытался заставить меня пересесть! Детский сад какой-то! Я слышала, что девочки взрослеют раньше парней, но эти уж слишком сильно застряли в детском возрасте! Выслушав меня до конца, подруга громко рассмеялась. — В первый раз вижу тебя такой эмоциональной. Обычно ты спокойная и временами даже кажешься холодной. — Я холодная? — искренне удивилась я. В моем понимании холод ассоциировался с высокомерием. Никогда ничего подобного за собой не замечала. Наоборот, мне часто казалось, что из-за своей сдержанности в глазах окружающих я выгляжу нерешительной и неуверенной в себе. — Ну, знаешь, такой невозмутимой, когда нет ничего, что могло бы вывести тебя из себя, — взмахнув рукой, пояснила Алена. — Как-будто ты все и всегда контролируешь и готова к любой неожиданности. — Ого, кто бы мог подумать, что я создаю именно такое впечатление, — растерянно улыбнулась я. Чего скрывать, мне было приятно услышать такое мнение. Мысль о том, что, возможно, брюнет прицепился ко мне вовсе не потому, что я выглядела как легкая добыча, а из-за своего скверного характера, и на моем месте мог оказаться любой, немного грела душу. Никому не приятно думать о себе, как о слабом звене в пищевой цепочке этого мира, где выживают сильнейшие. — Ну что, пора возвращаться? Если что, как истинные леди дадим врагам по голове нашими дамскими сумочками, — подмигнула мне Алена, шутливо взвешивая в руке свою стандартного размера сумку с короткими ручками, куда она умудрялась кроме телефона и ключей запихнуть еще косметичку и тетрадь для конспектов. В этом плане моя сумка-шоппер больше подходила для обороны, но вряд ли двух спортивных парней можно было напугать женской сумочкой, если только она не превращается в робота-трансформера. Не сговариваясь, по дороге к институту мы продолжили обмениваться шутками, все больше расслабляясь и открыто улыбаясь друг другу. Нервное напряжение постепенно сошло на нет, сменившись беззаботной легкостью. Произошедшая ситуация уже не выглядела хоть сколько-нибудь серьезной и ничего, кроме смеха, не вызывала. Просто удивительно, как мы сами способны себя накрутить, раздувая из мухи мамонта. Ко мне вернулось хорошее настроение, чему способствовало еще и то, что уже совсем скоро я увижу Вадима. Солнечные лучи лениво просвечивали сквозь кроны деревьев и, падая на землю, понемногу смывали густые серые тени, в которых так хорошо было спрятаться от солнца в жаркий день. Находившееся через дорогу здание издалека напоминало сонную обитель, и в ее прохладных стенах хотелось поскорее спрятаться от усиливающейся духоты. Большая часть студентов, выходивших пообщаться и покурить на улицу во время перерыва, к этому моменту разошлась. Просканировав взглядом оставшихся, я с облегчением, в котором мне было стыдно себе признаваться, убедилась, что наших недавних знакомых среди них нет. Похоже, вместе с хорошим настроением ко мне вернулась и удача. — Ви, подожди-ка, — остановила меня Алена, придержав за локоть, когда мы проходили мимо автомата с напитками. — Давай что-нибудь возьмем, а то я умираю от жажды. — У меня есть с собой вода, — предложила я. — О, после испытанного стресса мне нужно что-нибудь сладенькое. Я, пожалуй, выберу колу без сахара. Ты будешь? — Алена полезла в сумку за кошельком. — Мм, давай тогда фанту, — немного подумав, определилась я. Мне тоже хотелось сладкого. Как назло, в сумке не было ни шоколадки, ни конфеты. Я любила сладости, но старалась дома ими не увлекаться. Поэтому периодически пополняла их запасы в своей сумке, чтобы иметь возможность быстро перекусить и заглушить чувство голода, когда нужно. Или просто угоститься вместе с кофе, не тратя лишние деньги на десерт. Такие маленькие уступки самой себе помогали мне легче отказываться от лишних соблазнов: меня все реже мучили неконтролируемые приступы обжорства, когда ты во многом себе отказываешь, но рано или поздно все равно срываешься, после чего испытываешь тяжелейшее чувство вины. — Держи, — Алена протянула мне оранжевую баночку. — Спасибо! Я потянула за открывашку и еще до того, как раздалось шипение, на всякий случай вытянула перед собой руки, чтобы случайно не облиться. Переговариваясь, мы повернули в сторону лестницы и даже успели пройти пару метров, когда нам неожиданно преградили дорогу. — Привет, — скрестив руки на груди, перед нами стоял Лось и так радостно улыбался, словно мы все приходились друг другу старыми знакомыми или новоприобретёнными родственниками. Улыбка сползла с моего лица. Я невольно напряглась, не зная, к чему готовиться: к худшему или наихудшему. Одно утешало: парень был без своего друга. — Молодой человек, нам, безусловно, невообразимо приятно ваше общество, но мы опаздываем, — коротко улыбнулась Алена и, взяв меня под локоть, потянула вправо. Благодаря высокому росту Лосю хватило всего одного шага, чтобы перекрыть нам путь к бегству. — Эй, Макс, смотри, кого я нашел! — позвал он, глядя за наши спины. Мы с Аленой одновременно обернулись. Пару секунд я продолжала надеяться, что Максимом окажется кто-нибудь другой: кто угодно, только не хамоватый брюнет, которого, по непонятной причине, я опасалась гораздо больше, нежели его друга. Но моим надеждам, конечно же, не суждено было сбыться: прямо перед нами, засунув руки в передние карманы джинсов, отчего мышцы на его руках проступили еще четче, и издевательски улыбаясь, стоял тот самый сероглазый изверг, с которым я предпочла бы никогда не встречаться. Единственное, что радовало — это потенциальные свидетели, а именно присутствие еще двух незнакомых девушек. Несмотря на то, что было очевидно — они все из одной компании. Но вряд ли кто-то из парней решится при них на откровенную грубость. Обе девушки были очень привлекательными. Одна — брюнетка с длинными и блестящими волосами во всем черном: в черных джинсах, черной водолазке и черной тонкой кожаной куртке. Вторая — шатенка с высветленными с середины волос прядями, небрежно спадающими на плечи крупными локонами, в коротком шелковом платье розового цвета и тонкой куртке с цветочным принтом. Они выглядели как настоящие модели, которые должны вышагивать где-нибудь по подиуму, но никак не по стертой керамической плитке. — Так-так, знакомые лица, — лениво протянул сероглазый, склонив голову к плечу и при этом глядя исключительно на меня. — Какая приятная неожиданность. Мы как раз о вас говорили. Если до этого обе девушки лишь недоуменно хмурились, молча выражая недовольство внезапной остановкой и утраченным к себе вниманием, то после слов Максима на их лицах проступили понимание и откровенная неприязнь. Но больше всего злилась брюнетка: поджав красные губы, она выступила вперед, сжимая пальцы на стаканчике с кофе. Ее взгляд, устремленный на меня, не обещал ничего хорошего. Про себя я удивилась ее осведомленности, на тот момент еще не зная, что кто-то уже слил видео с записью случившегося в общую группу в интернете, созданную студентами для общения и обмена информацией, и закрытую для преподавателей. — Как ты посмела обозвать нас обезьянами! — воскликнула брюнетка, очевидно, восприняв мои слова слишком буквально, и угрожающе прошипела: — Я заставлю тебя пожалеть… Прежде чем я успела что-то ответить, она выбросила руку вперед и вылила на меня свой кофе, который, к счастью, успел остыть и наполнял стаканчик лишь наполовину. Открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, я с ужасом наблюдала за тем, как по моей любимой блузке растекается темное пятно, делая ткань на груди полупрозрачной, из-за чего стали заметны очертания лифчика. Красные губы девушки растянулись в злорадной улыбке, и она начала смеяться, а следом за ней и ее подруга, которая непонятно когда успела достать телефон. Скорее всего, они заранее обо всем договорились. В тот момент я не видела лиц Алены или Лося, но вот лицо Максима… Я не знаю, что меня больше вывело из себя: отвратительный поступок его подружки или насмешливое выражение холодных серых глаз без намека на сочувствие. И чем дольше я в них смотрела, тем сильнее убеждалась в том, что он знал… Знал, что должно произойти, но и пальцем не пошевелил, чтобы это предотвратить. Самовлюбленный придурок! В любой похожей ситуации я бы просто не выдержала и разрыдалась: и от обиды, и от унижения. Но внезапная злость придала мне сил и, поднявшись горячей волной к лицу, вмиг осушила слезы. — Ах ты… — выдохнула я и сделала шаг к обидчице, намереваясь заставить ее извиниться. Наверное, у меня был крайне грозный вид, потому что брюнет вдруг выступил вперед, закрывая собой девушку. А его друг, пытаясь удержать, схватил меня за локоть той руки, в которой я до сих пор неосознанно держала открытую баночку фанты, совершенно о ней позабыв. — А ну отпусти ее! — послышался рядом возмущенный крик Алены. Наверное, она что-то сделала, потому что я, пытаясь вырвать руку, вдруг поняла, что меня тянет назад: потеряв равновесие, я стала неуклюже заваливаться на спину. К несчастью, вместо того, чтобы мне помочь, Лось выпустил мою руку из захвата. Переняв эстафету, сероглазый зачем-то схватил меня за плечо, то ли стараясь удержать на месте, то ли планируя придать ускорение моему эпичному падению. В любом случае это стало его ошибкой: охнув, я неуклюже взмахнула освободившейся рукой, и содержимое жестяной баночки выплеснулось ему на лицо и грудь, расплываясь роскошным оранжевым пятном по белоснежной майке. В наступившей оглушительной тишине я расширенными от страха глазами смотрела на ошеломленное лицо напротив, растерявшее всю свою ядовитую самоуверенность. Оранжевые капли медленно скатывались по лицу и шее Максима, они же повисли на темных ресницах… Это было крайне приятное зрелище, но неверие в серых глазах быстро сменялось бешенством, убеждая меня в том, что за этот эксклюзив придется дорого заплатить. Хорошей новостью было то, что я все-таки не шлепнулась задом на твердую плитку и не отбила себе копчик. Плохой — я только что очень сильно усугубила свое положение. Чужие пальцы все еще сжимали мое плечо, а это значило, что на этот раз я не отделаюсь обыкновенным бегством…