Season of the witch

Зомби и те поднимались из могилы с большим энтузиазмом. Намджуну казалось, что на нем лежит бетонная плита, рот набит землей, а в поясницу точно вбили осиновый кол. Глаза никак не хотели открываться. - Пора вставать, – промурлыкал где-то рядом Чимин и потряс его за плечо. – Нужно идти и делать дела. - Я встану сейчас, встану, – пообещал Намджун, где-то в глубине души ожидая удара. Скорее всего, Чимин слышал, о чем они вчера разговаривали с Юнги, и мог сейчас за каждое слово отомстить. - Ждем тебя внизу на кухне, – вместо того, чтобы отвесить ему оплеуху или двинуть когтями по спине, Чимин похлопал его по плечу, немного развеивая дурноту, и вышел. Все-таки получилось открыть глаза и оглядеть комнату. Никаких следов недавних кошмаров не обнаружилось, разве что сквозь окно сегодня сочился особенно отвратительный серый цвет. Предметы выглядели в нем мутными и малореальными, словно бы часть призрачного дома просочилась в реальность. Стиснув зубы, Намджун заставил себя сесть, снова окружив себя танцующими медведями и покалеченными воображаемыми обезьянами. По ощущениям, земля пересыпалась внутри черепа то в одну сторону, то в другую. Тяжесть никуда не уходила, окутывала голову обручем, гнула обратно на подушку. Медленными старческими шагами Намджун дошел до ванной, поплескал в лицо ледяной водой, добившись только неприятного холодка на коже. Тогда, разозлившись на себя, он на пару минут встал под чересчур освежающий душ. Сегодня хотелось выглядеть и работать достойно. Сеанс внепланового закаливания все-таки привел Намджуна в чувство. Одежду он выбирал уже с более трезвой головой – немного театральную белую рубашку с рукавами-буфами, черный корсет и черные, расклешенные от бедра брюки с глубокими карманами. Ведьминские ботинки опять заземлили его в реальности, так что Намджун на секунду, одевшись, почувствовал себя так же спокойно и уверенно, как и до всей этой истории. Потом, конечно, это иллюзия исчезла. Тело снова обрело свою усталую тяжесть, и Намджун решил не брать с собой никаких свечей или трав. Дополнительный вес только сильнее измотал бы его. Пару раз ему казалось, что кто-то подходил к двери, проверяя, встал ли он, но не стучался и долго не ждал. На автомате Намджун зачерпнул из вазочки семян и, открыв окно, насыпал на подоконник. Правда, птиц пока не было видно, но они обязательно прилетели бы. Напоследок сменив маску на рабочую из тонкого кружева, Намджун пошел вниз на кухню. Если бы он мог один поехать к дому, то это было бы идеально, но приходилось мириться с мелкими неудобствами. - Поешь? Чай? Кофе? – спросил Джин, разве что не жонглирующий в воздухе двумя сковородками с яичницей. – Как себя чувствуешь? - Отвратительно себя чувствую. Только кофе, пожалуйста. Без молока и сахара. Вряд ли это помогло бы, но Намджун привык полагаться на волшебную силу утренней чашки. Может, еще немного в голове яснее стало бы. Юнги опять курил у окна, так старательно не смотря в его сторону, что Намджуну впервые в жизни захотелось устроить настоящий, отвратительный скандал: с криками, провокациями, угрозами и хлопаньем двери. - Может, гренку или бекончик? – Чимин явно с восторгом относился к завтракам от Джина, и в его голосе слышалось благоговение. – Очень помогает. - Если не хотите искать мне бумажный пакет в машине, то не стоит. Потом… Намджун махнул рукой и с благодарным кивком забрал у Джина чашку с кофе. - Так какой план? – уточнил удивительно серьезный Чонгук, обводя всех встревоженным взглядом. - Думаю, что раздадим всем свечи и пучки с травами, – начал Джин со своей обычной уверенностью. – Начнем со второго этажа, а Чимин очистит башню – там очень лестница нехорошая. Пойдет? - Конечно, – Тэхен тоже вел себя тихо, словно бы читая что-то внутри себя. Может, их состояние с Чонгуком вызывал не дом, а какие-то внутренние переживания? Поведение Джина жутко бесило, но Намджун только согласно кивнул и в один глоток выпил свой кофе. Сегодня он намеревался слушать только себя, а Джин мог творить абсолютно все, что ему вздумалось бы. - Знаете, мне такой сон приснился, – вдруг неожиданно для всех начал Хосок. – Давно уже такие не снились. Чимин подпер щеку кулаком и чуть подался навстречу. Отчего-то ему абсолютно все было интересно и в этом доме, и в этом расследовании. Был ли он свидетелем смертей в этом доме? Или просто случайно оказался рядом? - Мне снилась железнодорожная станция. Лето. Лес рядом такой зеленый. И я ждал своего поезда… Раньше, когда мне снился этот сон, я редко его дожидался. А сегодня поезд пришел. Я зашел в него и услышал ваши голоса. Думаю, что это хороший знак. - Чудесный сон, – Тэхен чуть улыбнулся. – Как насчет совместного отпуска куда-нибудь? - Сначала работа, – хрипло заметил Юнги и потушил сигарету. – Если все доели, то пойдем? Время не ждет. Куда, интересно, он торопился? Намджун дернул плечом и сунул грязную чашку в раковину, душа в себе порыв все-таки сказать что-нибудь резкое и раздраженное. - Конфетку? – Чимин, выходя, повернулся к Намджуну и, словно фокусник, взял из воздуха карамельку в яркой обертке. – Сладкое помогает. - Спасибо, – Намджун взял ее, загипнотизированный блеском. После кофе сладость карамельки чувствовалась особенно яркой. В голове снова чуть-чуть прояснилось, и Намджун спокойно вышел на улицу, выпустив Юнги из поля зрения и перестав, наконец, злиться. - Красиво выглядишь сегодня. Не холодно? – Джин встал рядом, пока Тэхен подгонял машину. - Нет, – Намджун предпочел его просто игнорировать, чтобы не сорваться. – Не холодно. - Ладно. В машине Чимин опять устроился с одной стороны от Намджуна, а Джин с другой. Вот вроде бы заклинание прекратило существовать, а тот все равно никак не мог отцепиться от него. Тэхен старался привезти их, как можно быстрее, но почти у самого дома они попали в пробку – двое не смогли разъехаться на перекрестке. Намджун сначала старался отвлечься видами за окном, но стоило надолго встать, двигаясь по полметру в пятнадцать минут, как его затошнило. - Конфетку? – Чимин повторил свой фокус, на этот раз вытащив из воздуха карамельку в зеленом фантике. – Кисленькая. - Да. Спасибо. Чимин не обманул – карамель имела выраженный вкус зеленого яблока и хорошо помогала от тошноты. Если бы все проблемы в жизни так же легко решались конфетами. - Простите, эта авария буквально возникла из ниоткуда, – Тэхен нервно постукивал пальцами по рулю. Намджун обычно обращал внимание на знаки, но сейчас ему хотелось заткнуть уши и ничего не слышать. Джин начал насвистывать какую-то мелодию, и Намджун опять ощутил приступ тошноты. - Не смотри на меня так, конфеток от плохого музыкального вкуса не придумали, – сразу же открестился Чимин, а Джин возмущенно закашлялся. Наконец, Тэхен смог вырулить к дому, едва не снеся зеркало заднего вида в особенно узком переулке. - Прибыли, хоть и не так быстро, как хотелось бы, – сердито заметил он, паркуясь у ворот дома. - Это место начинает вызывать у меня нервную почесуху, – заметил Чонгук. – Кажется, что мы всю жизнь только сюда ездили, ездим и будем ездить. - И не говори, – Хосок открыл ворота и привычно запихал камень под створку. – Конечно, я и не думал, что будет легко, но о таком меня никто не предупреждал. - Добро пожаловать в мой мир, – Джин фыркнул. – Ну что, все готовы? Он открыл багажник, расстегнул большую сумку и велел: - Берите по свече и по пучку трав. Намджун отступил, пропуская остальных. Сегодня он не собирался брать ничего из сумки и занимать руки. Отчего-то интуиция говорила оставить их свободными, и сегодня Намджун старался прислушиваться больше, чем в другие дни. - Ты чего такой зеленый? Сможешь надрать задницу демону? – Джин так мельтешил вокруг, что Намджуну хотелось его треснуть по голове. – Давай я подниму тебе настроение, а? Чтобы был настоящий боевой дух? Неожиданно Джин схватил его, точно медведь, даже поднял в воздух, ошарашив настолько, что Намджун даже не сразу стал вырываться. Не походило на поднятие боевого духа – Джин даже по заднице похлопал, пользуясь моментом. - Иди ты к черту! – рявкнул Намджун, вывернувшись. – Только этого мне не хватало! Просто сейчас оставь меня в покое. Пытаясь успокоиться, он ушел во двор и сосредоточился на запахе цветов, земли и листьев. В голове заговорили чужие голоса – больше, чем в последний раз. Но Намджуну был нужен только один, тот самый. «Ты пришел ко мне?» Намджун вздохнул. Да, он сегодня, наконец, все осознал и пришел сюда с конкретной целью. - Заходим? – Хосок дотронулся до его локтя. – Джин велел держаться вместе. - Да, идем внутрь. Если чего-то Намджун не собирался делать, так это слушать Джина и выполнять его указания. На секунду он закрыл глаза и снова увидел рядок танцующих медведей. *** В доме пахло пучками сушеных трав – этот ни с чем не сравнимый сладковатый запах, смешанный с уникальным для каждого растения ароматом. Намджун больше всего любил работу с травами – их нужно собирать каждую в свое время, в тишине и спокойствии, потом осторожно раскладывать и сушить. Выходило очень медитативно и приятно. Какие-то травы Намджун оставлял для того, чтобы зажигать, какие-то молол в ступке и засыпал в мешочки. Ни намека на фиалку. Больше никакой лжи? Только откровенность между тем, что обитает здесь и Намджуном? - Давайте на второй этаж, – велел Джин, заходя. Голос у него стал каким-то неприятно громким, почти солдатским. – Чонгук и Тэхен, идите в дальнюю часть коридора, начните оттуда. Чимин, ты в башню. Юнги, начни вот от той двери. Как только достаточно задымите помещение, я положу печати. Голоса звучали точно издалека – Намджун на секунду завис на картине у самой двери. Она всегда здесь висела? Жутковатый натюрморт с наваленными на красную скатерть мертвыми животными и птицами, корзиной с цветами и обезьяной на первом плане, ворующей персики. Отчего-то автору лучше всего удались именно безжизненно лежащие горой трупики, а не еда. Хотя, наверное, они тоже предполагались на ужин. Время и пространство стало вязким и густым, словно желе. Все поднялись наверх, и звук точно ушел следом за ними. Намджун повернул голову и увидел на верху лестницы Юнги, отчего-то в его кошачьей форме. Тот открывал рот, мяукая, вид у него был крайне растерянным, но Намджун ничего не слышал. Зато голос у него в голове стал намного громче и отчетливее. «Ты здесь. Ты пришел ко мне. Я так долго ждала именно тебя, Намджун». Как и понимание, кто именно зовет и зачем. Намджун выдохнул – по ощущениям, с плеч сорвалась целая гора, а обруч, стягивающий виски, наконец, со звоном лопнул. Этот звон прокатился в голове и застрял в левом ухе, превратившись в писк сломанного радио. Намджун положил руку на перила лестницы, чувствуя тепло, идущее от дерева. Лестницы… Люди так мало внимания им уделяли, а ведь мастера старались сделать их не только красивыми, но и удобными. Несколько шагов в сторону, и вот уже видна дверца в пространство под лестницей. Оно предназначалось для хранения вещей, и никто никогда не брал его в расчет. Чувствуя, как каждый шаг дается с усилием, Намджун подошел к дверце, с легкостью открыл ее, а потом встал на колени и пополз вперед. В лицо ударил поток теплого воздуха, точно в метро, пахнущего деревом, пылью и старой бумагой. Это напоминало сон Алисы – длинный лаз вперед вился кроличьей норой. Стоило миновать кладовку и углубиться внутрь дома, как запахи сменились ароматом влажной земли и чем-то липко-сладким. Где-то в затылке щекотало вчерашним страхом, но едва ощутимо. «Столько времени… Ты не пожалеешь. Ты никогда больше не будешь один». В голове разливалось какое-то смиренное отупение, точно у овцы на бойне. Намджун старался не бороться с этим состоянием, чтобы не прервать контакт. Ладони ощущали многовековые залежи пыли, неровности каждой доски. Интересно, сколько заноз потом придется вынуть? Да и колени начали ныть от таких упражнений. По ощущениям, Намджун прополз уже одну комнату минимум и просто обязан был достичь внешней стены дома, но лаз продолжался, чуть уходя вниз. Куда-то под чудесный сад вокруг дома. Наверху что-то заскрипело, и Намджун чуть ускорился. Дом позади него застонал, точно огромное чудовище, затрещали доски – грохотало словно при землетрясении. В затылке выстрелило болью за секунду до того, как где-то за спиной обрушился лаз. К счастью, Намджун полз достаточно быстро, чтобы не попасть под этот обвал, но его сильно припорошило пылью. Путь назад перестал существовать. Теперь даже если бы кто-то нашел открытую дверцу в кладовку под лестницей, не смог бы последовать за ним. Наконец, лаз закончился – темнотой и приставной лестницей, идущей вниз. Кажется, пришло время для последнего акта этой пьесы, который Намджун пока еще с трудом себе представлял. Он с большим трудом развернулся, едва не зацепившись рукавом за торчащий из стены гвоздь, и начал спускаться. Нога чуть соскользнула со ступеньки, заставив сердце в ужасе пропустить удар. Нет, не так. Не сейчас. Еще не время. - Ты здесь, Намджун. Ты пришел ко мне. Теперь она могла просто говорить с ним, а не использовать безликую мысленную речь. У нее оказался приятный низкий голос с хрипотцой, который хотелось слышать еще и еще. Медленно спустившись, Намджун обернулся, предполагая, что увидит. Алтарь с останками у дальней стены, стол с инструментами для создания амулетов, старый телевизор, включенный в сеть и мигающий красным глазом. И, насколько он мог ощущать своим ведьминским зрением, так все и было. Но она создала прекрасную иллюзию специально для Намджуна-человека. Из двух подвальных окон лился солнечный свет, словно бы говорящий – здесь безопасно. Пол и стены выглядели светлыми, чистыми, только что после ремонта, а на алтаре лежали свежие цветы и фрукты. Она стояла в центре комнаты – темноволосая, темноглазая, в летнем белом платье. На предплечьях вились узоры из рун, а сам силуэт окружало мягкое свечение магии, такой же, как и у Намджуна. За ее чуть просвечивающим фантомом протрезвевшим ведьминским сознанием Намджун видел упавший стул, висящее в петле, высохшее от времени тело. Кто лежал на алтаре? Вероятно, ее пропавший отец. - Я столько лет была одна. Как и ты. Никто не приходил ко мне годами. Но вдвоем… – она протянула руки вперед и улыбнулась, точно приглашая Намджуна на танец. – У нас будет ковен. Я прошлое, а ты настоящее. Мы найдем новых ведьм, и будем все вместе. Семья. Круг. С большим трудом Намджун избавился от оцепенения и отупения, навалившихся на него рядом с более сильной ведьмой. Теперь он отчетливо видел источник ее силы, то, что она предложила демону, кроме своей силы и души. К горлу подступила тошнота, и Намджун чуть отступил, борясь с желанием избавиться от утреннего кофе. Кажется, такое поведение ее немного раздосадовало, но она продолжила говорить, горячо и страстно, как любой фанатик: - Я чувствовала твое одиночество. Именно оно заставило меня проснуться по-настоящему. И ты принял меня, ты знаешь, что я права. Мы – ковен. Ты часть меня, а я часть тебя. Эта сила будет моей. Голова сама собой мотнулась в стороны. Нет. Такой силы и такого ковена ему не нужно. Намджун ощутил, как она попыталась воздействовать через родство их сил – внутри точно задрожали перегруженные электрические провода, мышцы в руках и ногах заныли, пытаясь справиться с нагрузкой. Она пыталась заставить его подойти, нанизав на нити, точно марионетку. - Моя сила другая, – тихо сказал Намджун, с большим трудом сбрасывая ее путы. Вдали, где-то в доме нарастал шум – шаги, окрики. Джин двигался в правильном направлении, и это обнадеживало. Значит, он успел бы справиться с демоном, если бы Намджун взял на себя ведьму. Она была сильнее, чем Намджун даже в самые лучшие времена. У нее было два жутких, чудовищных, но постоянных источника энергии, которые ни разу ее не подводили. Разве что демон заставил убить себя, чтобы навсегда получить душу, но так случалось с дармовыми источниками. Что там говорили про атомные электростанции? Безопасны? Ну, если однажды не превратят пространство вокруг себя в ядерную пустыню… Намджун снова ощутил паутину из ее заклятий – некоторые она накладывала осознанно, а некоторые сыпались с рук вместе с дурными мыслями и дурными словами. И все это даже не паутиной, а плесневыми узорами расплывалось по дому. - Ты не можешь мне отказать. Они тебе не ковен. Они жалкие, смертные, мечтающие только использовать тебя. А другого ковена у тебя не будет. Мне не нужно твое согласие – я уже тебя получила… Голос стал визгливым и мало похожим на человеческий. - Нет. Не получила. Я тебя обманул, – Намджун убрал часть пляшущих медведей, выгреб их из головы, точно пластиковые игрушки из коробки. – Ты должна уйти. Вам обоим пора уходить, я так сказал? Командирский голос Джина уже слышался где-то за стеной – велел что-то ломать, куда- то проходить и оторвать кому-то голову. Все-таки он был не один, никогда был не один, что бы ни казалось. Ведьма завизжала, и сразу же сдавило шею – Намджун почувствовал, как его отрывает от пола и тащит вверх, куда-то на уровень петли. Его магия заискрила, отталкивая чужое воздействие – дышать стало чуть легче, но долго так он не продержался бы. Но нужно было – не зря же он выводил ее из себя. - Ты мой! В моем ковене! В моем! Останешься здесь навсегда! Уши словно обожгло этим визгом. Намджун с трудом сунул руку в карман и вытащил свое плетение – железную печать, перо, игральную кость, четки, ложку и ленту. Паутина из узлов и нитей. Единый объект. Раньше каждый ковен плел такие знаки – символ единой семьи. - Что? – она отступила назад, ее лицо больше не напоминало живое. Скорее, оскаленный, высохший череп. – Что это? - Это закон, глупая ведьма. У его нарушения есть последствия, – прохрипел Намджун, чувствуя, как его касается поток сил более мощный, чем он мог представить. Значит, они услышали его, значит, этот жуткий сон и ощущение земли были не зря. – Закон говорит: ни одна ведьма не может насильно забрать другую из ковена. У меня есть ковен, а это его знак. Я призываю закон наказать ведьму. Он вытянул руку с плетением вперед. - Ты нарушила один из трех главных законов. Но если бы только это… Столько отнятых жизней, ты никого не пожалела... Да, какая сила этого стоит? Какой ковен? Ты убила свою семью! Ты принесла сюда страшное зло! И тебе пора уйти. Я говорю тебе: время отправиться дальше и столкнуться с последствиями своих поступков. Да будет так! Я так сказал! - Ты не сможешь… Чужая, неотвратимая сила прошла сквозь знак ковена – Намджун даже не успел испугаться, что не сможет ее контролировать – и ослепила вспышкой чистого, белого света. Отец никогда не верил в законы ведьм, называя их сказками для непослушных детей, но большую часть последней ночи, скрытый завесой из танцующих медведей, Намджун говорил с теми, кто ушел, с теми, кто создавал эти законы. С тем ковеном, который призовет тебя к ответу на той стороне. Наверное, она была слишком похожа на его отца, поэтому ей так легко удалось говорить его голосом и пытаться запудрить Намджуну голову, вот ее и не пугали нарушения законов. - Ты не можешь! Не можешь! – где-то в обжигающем свете завизжала ведьма. – Ты мой! Я тебя получила! - Здесь была дверь! – совсем четко крикнул Джин. – Отойдите, я сейчас! - Уходи, – Намджун дернулся в ее хватке и едва не зарычал от злости. – Я тебя изгоняю. Твоя не-жизнь окончена. Да будет так! Я сказал! Очередная вспышка ослепила его на секунду, а потом сила, держащая его, исчезла, и он с грохотом рухнул на пол. Теперь в нос ударил жуткий запах тлена и разложения, ничуть не похожий на те ароматы, которыми она пыталась привлекать. Иллюзии рассеялись. Перед глазами плавали желтые круги, все тело ныло после удара – Намджун вскрикнул от боли и едва не оглох от грохота проламываемой стены. Он попытался хотя бы встать на четвереньки, и вдруг услышал еще один звук. Хруст костей и суставов в повешенном теле. Оно чуть качнулось, а потом вдруг жутко изогнулось в петле, выскальзывая, рухнуло на пол и оскалило жуткие зубы, обещая отомстить за изгнание ведьмы. Намджун пополз от него к стене, вхолостую пытаясь обратиться к своей магии. Сил не осталось. Все ушло на ведьму. Труп двигался к нему, царапая пол и клацая жуткими зубами. Рывок, еще рывок. Сквозь шум и пыль прорвался Джин. Слова экзорцизма звучали в его исполнении военным маршем. Он двинул демона в бок, откидывая подальше от Намджуна, а потом, прижав того стулом к полу, принялся охаживать тяжелым крестом. Демон издал жуткий вопль, и Намджун, от ужаса открыв в себе второе дыхание, прижал его к полу, только бы он не отшвырнул от себя Джина. Крик стал совсем невыносимым, перед глазами поплыли черные круги, но экзорцизм делал свое дело – демон горел, визжал, рычал, выл и все-таки уходил обратно в ту тьму, откуда вышел. Голоса Хосока и Тэхена вплелись в экзорцизм, повторяя за Джином каждое слово, точно тени. - Все в порядке! – Чимин закрыл от Намджуна картину экзорцизма. Его прохладная ладонь легла на лоб, забирая боль. – Я здесь. Он тебя не тронет. Все почти закончилось. Джин справится. Намджун встретился с ним взглядом – отчего-то он ждал гнева или обиды, но читал в его глазах только сочувствие и понимание. А ведь Чимин имел право на любые чувства. Может, демон и играл его разумом, но все сказанное Юнги, все подуманное о Чимине жило где-то внутри Намджуна. Просто обычно он умело это скрывал и сам с собой спорил, не выпуская наружу. - Я сделал все правильно? – спросил Намджун, отчего-то испытывая невероятное желание разрыдаться в голос. От того, что только что происходило, от страха, наконец, охватившего все тело, от чудовищных смертей. - Ты молодец, – согласился Чимин, баюкая его в руках, как младенца. – А теперь тебе нужно поспать. Иначе будет плохо. Голос Джина становился все громче и громче, отчего-то не бодря, а наоборот усыпляя. - Спи. Нужно спать. Иначе ты не восстановишься после этого уродского демона. Отчего-то слово «уродский» смотрелось инородно в речи Чимина и, видимо, выражало крайнюю степень возмущения. С этой странной мыслью Намджун закрыл глаза и спокойно заснул. Прямо в самом сердце проклятого дома, рядом с завершающимся экзорцизмом. Он сделал все, что могла сделать одержимая и едва не убитая ведьма. Теперь он мог отдохнуть. *** В прошлый раз за восстановление Намджун на время отдал способность двигаться и оказался ненадолго заперт внутри своего тела. В этот раз онемение вернулось, и Намджун в полной мере ощутил, что такое вне себя. Он будто находился в двух местах одновременно – лежал на кровати и парил высоко наверху. Даже на таком расстоянии Намджун чувствовал боль в теле – ломоту, как во время гриппа, ноющее горло, оглушающие вспышки в висках. Да, та ведьма сильно его потрепала, а ведь она умерла много лет назад. Что же случится, если он столкнется с живой ведьмой? Чья возьмет? Намджун закрыл глаза и постарался отрешиться от всех тревог и страхов. Ему не хотелось оставаться в таком состоянии одному, но выбора не было. Даже если бы он захотел кого-нибудь позвать, то не вышло бы. После того, как все кончилось, в голове и груди поселилась опасная пустота. Словно бы с финалом истории проклятого дома Намджун потерял нечто важное. И он предполагал, о чем говорила эта пустота, о том, как тихо снова станет в доме, где никого не останется. Стоя перед ведьмой, Намджун так сильно верил в свои слова, верил в свой ковен, что вся вера вытекла из него. Дверь скрипнула, и Намджун взглянул на комнату – сверху, будто в видеоигре. В комнату привычно, как и всегда, зашел Юнги. Покачал головой, сердито вздохнул и не спеша лег рядом. Намджун почувствовал, как тот взял его за руку и ткнулся лбом в плечо – ощутил его мягкую, привычную энергию, и еле сглотнул колючий комок в горле. Возможно ли было такое, что Юнги вовсе не сердился на него, а? - Я сержусь, – точно подслушав вредным голосом сказал Юнги. – Ты даже не представляешь как. Подумаю еще, на каких условиях тебя простить. Фыркнув, Намджун не смог сдержать улыбку. Ладно, может, дом не останется совсем тихим. Конечно, он не планировал жить вместе с кумихо, но ради Юнги он бы перебрался даже в затопленное здание к семейству осьминогов. Снова закрыв глаза, Намджун задремал, жалея, что не может ничего сказать. Спустя какое-то время ощущение присутствия Юнги пропало, но дверь снова скрипнула, впуская нового гостя. - Спасибо, что принял меня, – Чимин сменил Юнги на посту и тоже взял Намджуна за руку. – Я не причиню никому вреда. Считай, что я в самом начале своего пути искупления. Больше никакого вреда хорошим людям. Намджун из своего убежища наверху позволил себе отразить на лице легкий скепсис. - Насчет плохих людей я ничего не гарантирую, – тут же оговорился Чимин со смешком. Как только тот только появился в их доме, Намджун ощущал его силу, как огромный поток, который может поглотить любого. Но сейчас отданная добровольно энергия больше напоминала ощущение от старого музея: вкус времени, истории, переплетения культур. Чимин замычал себе под нос какую-то знакомую песенку, но, к счастью, хотя бы не колыбельную Брамса, и под этот звук Намджун снова выключился из происходящего. Перед глазами плыли картины из последних выставок местного музея – пейзажи, портреты, натюрморты. Опять всплыла картина, которую Намджун видел – или сам себе вообразил в том доме – на последней выставке современного фотографа этот натюрморт окружали снимки убитых браконьерами животных. Наверное, его дар хотел что-то сказать, но Намджун пока не понимал, что именно. Поток энергии опять прервался, и тут же опять хлопнула дверь. Неужели они поделили дежурства около него? Все? - Привет, – прогудел Тэхен, садясь на кровать. – Мне понравилось твое плетение. Джинны почти не используют его, но я могу оценить красоту. Ты ведь знаешь, что сделал, да? Прикосновение пальцев было нестерпимо горячим, а сила сразу же забурлила внутри, грозя вырваться наружу. Намджун охнул и едва не влетел обратно в тело, прервав все восстановление, но Тэхен почти сразу взял свое пламя под контроль, оставив только приятное тепло, как от растопленного камина. - Извини. Не сообразил, – повинился он. – Больше так не буду. Ты уже решил, какое дело берем следующим? Без тебя мы бы с этим не справились… Понимаю, что нужно отдохнуть, но я не тороплю. Просто вдруг у тебя есть идеи? Ломота постепенно сходила на нет, согретая огнем Тэхена – Намджун хотел бы понять, сколько времени прошло, но, конечно, цифры на часах ускользали от взгляда. Он согрелся и даже начал немного грезить. Снова открылась и закрылась дверь, хотя вроде как Тэхен не собирался уходить. - Я тоже могу помочь, – упрямо сказал Чонгук. – А вы меня даже в расчет не берете! - Ладно-ладно, – Тэхен подвинулся. – Возьми его за руку и просто… ну, просто будь собой. - А он так и должен лежать… – Чонгук сменил Тэхена и снова взял его за руку. – Бледный и холодный? - Он восстанавливается, а на многие процессы уходит много энергии. Считай, что он в спящем режиме, – жизнерадостно пояснил Тэхен. Намджун закатил глаза – сводить ведьминскую регенерацию к компьютерам. Ну, что за поколение? Чонгук – и Намджун надеялся, что тот этого никогда не узнает – напоминал бутылку с колой. Такой же искрящийся и радостный. На его энергии умение покупать, продавать и торговаться пока нисколько не сказывалось. Наверное, и к лучшему. Вместе с Тэхеном они составляли безумный коктейль из энтузиазма и радости, который полностью изгнал из тела остатки дурноты и боли, даже взялся за больное горло, но не успел Намджун обрадоваться, как пришло время для нового гостя. Немного напоминало призраков Рождества, только в большем количестве. - Надеюсь, что ты рад меня видеть и не подвержен предубеждениям, – Хосок с размаху рухнул рядом. – Кое-кто из дома передавал тебе привет. И, прежде чем ты испугаешься, говорю – не она. Ее ты качественно отправил на ту сторону. Скажем, это девушка в розовом платье. Она волновалась о тебе. Жаль, что Намджун не мог ничего сказать – призрак девушки в розовом пытался спасти его изо всех сил. А он не послушал и даже не обратил внимание. - А теперь просто отдохнем вдвоем… Ладно, Намджун не был свободен от некоторых предубеждений и ждал могильного холода. Вообще-то он собирался сказать – после восстановления, конечно – о несовместимости ведьм и медиумов. Но Хосок не принес с собой свой дар – скорее, захватил для лечения энергию своих танцев, быструю, как молния. Намджуну пришло в голову, что его плетение, знак его ковена, который пока не существовал, обладало силой, о которой он и сам не знал. - Потом извинишься и скажешь, что не все медиумы одинаковы, – Хосок засмеялся. – Ты в курсе, что твои эмоции сейчас не отражаются на лице, но зато пропитывают всю комнату. Отдыхай, а не размышляй. Хотел бы Намджун это сделать, но чем дольше он лежал и чем дольше не исполнялись его пророчества насчет одиночества и пустого дома, тем больше мыслей появлялось в голове. Человеческое в нем отыгрывалось за годы молчания. - Спокойствие. Больше спокойствия, – Хосок заулыбался. – Все хорошо, Намджун. Дальше будет только лучше и интереснее. Хотелось бы в это верить, но Хосок, к сожалению, не умел предсказывать будущее, а только разговаривать с мертвыми. Намджун не хотел бы выгонять Хосока слишком рано, но сердце подсказывало, что следующему гостю он будет рад больше всех. Пока же он просто погрузился в одолженное ему спокойствие и наслаждался тишиной в голове. - Смена караула, – громко провозгласил Джин, выдергивая Намджуна и Хосока из общего спокойствия. – Юнги велел идти есть, иначе он лично каждого будет кормить с ложки. И трясет таким половником, который еще чуть-чуть, и можно было бы признать пыточным инструментом. - Трудно отказаться от такого великодушного предложения, – Хосок освободил Джину место. – Не перестарайся только. - Ой, я профессионал в этом деле. Не нужно советов, – зафыркал Джин. - Какие советы! Только немного беспокойства, – Хосок плотно прикрыл дверь, и за это Намджун ему был ужасно благодарен. - Что вот ты за невыносимый человек такой? – возмущенно сказал Джин, прежде чем скинуть ботинки и лечь рядом. – Думаешь, легко твои загадки расшифровывать? Джин взял ладонь Намджуна и переплел с ним пальцы. - Это ужасно. Ты выглядишь, как тот, кто находится больше с той стороны, чем с нашей. Надеюсь, что я смогу помочь. Его голос становился все тише и тише, пока не угас. «Просто вернись ко мне. Я понимаю, что тебе нужно восстановиться, но мне так страшно. Я не хочу переживать это снова». Намджун потянулся и снова закрыл глаза, сосредотачиваясь на собственном теле. Он делал это не из-за просьбы Джина, а просто потому, что достаточно восстановился. Ну, ладно, процентов на десять из-за Джина. Тот слишком многое пережил, чтобы дополнительно трепать ему нервы. Чуть шевельнув пальцами, Намджун открыл глаза, все еще чувствуя себя немного больным и слабым. - Эй, ты меня слышал? – подозрительно спросил Джин. – Привет, ведьма. - Привет, – согласился Намджун, ужасаясь тому, насколько хрипло звучит его голос. – Не хотел тебя дополнительно пугать. Но мне нужно еще поспать. - Конечно. Я обниму тебя нормально? – спросил Джин, поворачиваясь к нему. – Ты не против? - Нет. Только не буди, – Намджун буквально ощущал, как его волочет в сон. Голова с каждой секундой тяжелела, а реальность плыла. Джин совершенно бесцеремонно запустил ладони ему под пижаму – устроил обе на пояснице Намджуна – и ткнулся носом в шею, тоже собираясь поспать. Намджун хотел спросить у него, сколько времени, но вырубился быстрее. *** Сон схлынул, мягко выталкивая в реальность, но Намджун не стал открывать глаза. Сердце снова билось спокойно, прося никуда не торопиться и наслаждаться каждым моментом в его неповторимой целостности. В теле растекалась приятная истома и тепло, а ощущение лежащего рядом Джина, не-одиночества, добавляло уверенности в происходящем. Хорошо было бы задержаться в этом состоянии утреннего блаженства, игнорируя все дела и все проблемы. Снова вернувшееся спокойствие говорило ему – время есть, вовсе не обязательно куда-то немедленно бежать. Все в порядке. Ведьма в нем хотела полностью сосредоточиться на ощущениях – на соприкосновении ног, пусть даже через ткань пижамы, на ровном, успокаивающем тепле, идущем от ладони на пояснице, от ощущения чужого, спокойного дыхания на шее. В эти небольшие детали Намджун мог бы завернуться, как в кокон, и поспать еще, но человек в нем никак не мог перестать беспокоиться. Без демона в голове стало так пусто, что Намджун-человек привычно заполнил пространство сомнениями. Насколько они все останутся? Как отнесутся к его предложению? Не обидел ли он Хосока своим желанием поскорее увидеть Джина? Как вообще никого не обидеть? И убедиться, что никого не задел ни словом, ни делом? Раньше он умел общаться с людьми, а сейчас, кажется, подрастерял этот навык. - Намджун, – ворчливо заметил Джин, прерывая бесконечный внутренний поток вопросов. – Перестань немедленно думать всякие глупости и накручивать себя. И открой, пожалуйста, глаза, раз уж проснулся. - Заклинание еще работает? – сразу же встревожился Намджун, действительно открывая глаза и привставая на локте. Откуда бы Джину иначе знать о его мыслях? Неснятое заклинание могло все испортить – неужели демон вчера все еще имел доступ к Джину? - У тебя частота дыхания увеличилась, не паникуй, – Джин фыркнул и толкнул его в плечо, укладывая обратно. – Заклинания нет, уж я-то это ощущаю, поверь. Ты его прекрасно и немного театрально снял. - Хорошо, – Намджун со вздохом упал обратно, ощутив, как с плеч падает гора высотой с Фудзи, а то и повыше. – Но, если ты будешь меня так пугать, я раньше времени поседею, а мои волосы и так сейчас почти не подчиняются мне с цветом. Джин издал короткий смешок, ничуть не испугавшись его угроз. Хотел бы Намджун сказать, что без заклинания тот совсем потерял последний страх, но Джин, и связанный заклинанием, был невыносим. С мученическим стоном Намджун чуть подвинулся ближе к Джину, не то чтобы отчетливее видеть малейшие изменения в выражение лица, не то просто борясь со страхом, и перешел к самым важным вопросам, которые должен был выяснить до разговора со всеми остальными: - Когда ты понял, что я одержим? И что демон забрался мне в голову? - Почти сразу, – Джин посерьезнел и инстинктивно обнял его сильнее, точно пытаясь его закрыть от чего-то. – А особенно, когда ты пел дифирамбы этому отвратительному дому, и едва ли не кидался на любого, кто к нему равнодушен. - Ничего я не кидался, – возмутился Намджун. – И почему же ты решил мне не говорить? - Ну, сначала я думал, что справлюсь и один. Мне не нравилась идея работать с тобой в команде, – кажется, Джин за это не раскаивался и еще совершенно точно считал, что Намджун кидался абсолютно на всех. – А потом ты меня спас… Ты мне помог защититься от демона, в тот момент, когда сам был одержим. Такого уровня самопожертвования я еще не видел. - И ты все еще не рассказал мне, – вредным тоном, позаимствованным у Юнги, заметил Намджун. – Вот такая благодарность. - Я сказал Юнги, – словно это его оправдывало, пояснил Джин. – И мы с ним заключили договор. Моя память в обмен на твою защиту. Сговорились за его спиной – и что тут скажешь? Хотели, наверное, как лучше. Предатели. - Понимаешь, – Джин дернул уголком рта, видимо, прочитав укор в его взгляде. – Говорить с одержимым о его одержимости – не лучшая идея. Если бы нам повезло, то ты просто не поверил бы и немного поскандалил, как недавно. А вот настоящей вспышки ярости мы все тут могли бы не пережить. Намджун кивнул, вспоминая, как демон легко вызывал в нем гнев, который казался совершенно естественным и обоснованным. Он даже не усомнился в том, что это его эмоции, а не наведенные. Все абсолютно точно его обижали, не ценили и собирались оставить одного – как же легко, оказывается, было подточить человеческую душу. - Главное, что все хорошо, – со вздохом заключил Джин. - Главное, что ты понял мои намеки во время создания знака ковена, – со вздохом признал Намджун. – Если бы ты мне не подыграл, не знаю, чем бы все это закончилось. Это было мое единственное оружие. Эта ведьма запустила обе руки мне в мозги, я не справился бы один. - Злобная тварь. Хорошо, что я в общих чертах понял, что тебе было нужно, – Джин нахмурился и утешающе погладил его по спине. – Первое: чтобы я смотрел тебе в глаза, второе – перешел на повышенные. А еще третье – забрал получившийся результат и сунул тебе в карман с утра. Последнее – самая сложная шарада. - Ну, когда у меня в голове сложилась окончательная непротиворечивая картинка происходящего, я понял, что нужно делать. Как победить одержимую ведьму, самому являясь почти одержимой ведьмой. Она все терзала меня этими амулетами – навязчивая мысль, и совсем не моя. Она диссонировала со всем, что внушалось. Вроде как вы все предатели и бросите меня, так отчего бы не сделать вам амулеты для крепкого здоровья и хорошей жизни. Чтобы вы все были счастливы, гады. Я боялся, что демон увидит, что я делаю и поймет план, поэтому смотреть и думать было нельзя. - А скандал зачем? - Демоны падки на эмоции. Я решил – пусть он питается руганью, пока я занимаюсь плетением. И спасибо, что понял последнюю шараду, а не оскорбился, что я подозреваю тебя в воровстве. Мне это очень было нужно. - Не за что. Думаю, что эта ведьма не знала, с кем связалась. Ты опаснее нее, Намджун. Обвел ее и карманного демона вокруг пальца, да? А как кстати у тебя получалось не думать? - О, танцующий белый медведь, – пояснил Намджун, словно бы каждый мог бы понять такое объяснение. – В смысле, ты знаешь историю про не думать о чем-нибудь? Не думать о танцующем белом медведе? Не думать о белой однорукой одноглазой обезьяне? Это хорошо забивает мысли, если нужно что-нибудь скрыть. - Классная идея, – Джин восхищенно цокнул языком. – Мне такое в голову не приходило. Нужно как-нибудь попробовать. На секунду в мыслях проскользнула опасная идея о том, что все вокруг наведенное демоном, и тот просто вытащил из него план действия. Но тепло Джина перевесило. - Хорошо, что все закончилось, – помолчав, признался Намджун, стараясь спрятаться от страха за уверенностью Джина. По телу прошла противная, холодная дрожь, сопровождающая мысль о том, чем это все могло бы закончиться при других обстоятельствах. - Испугался? – Джин дернулся, потом сам себя остановил, а затем, все же одержав какую-то внутреннюю победу, неуверенно погладил его по голове. Кажется, лежать, сплетясь, как два безумных осьминога, казалось ему менее интимным, чем это прикосновение. - Очень. Я в жизни так не пугался, как в тот момент, когда осознал свою одержимость. Никогда не думал, что меня так легко достать. - Ты в первый раз столкнулся с демоном. Потом будет проще, – успокаивающе сказал Джин. – Не будь с собой слишком строг. Ты все равно победил. - Без вас ничего не вышло бы. - Да, но это не причина себя грызть. Мы вроде как тут не просто так. Возможно, в будущем ты будешь воспринимать нас, как команду, а не как группу детского сада, оставленного тебе на попечение, – Джин широко улыбнулся и щелкнул его по носу, пресекая все споры. – Ладно, прежде чем ты соберешься идти вниз и объяснять всем остальным, что это было, мне нужно кое-что спросить. Отчего-то Намджун ожидал, что тот спросит, когда ему можно уйти. Несмотря на общую расслабляющую атмосферу, он бессознательно ожидал от Джина отказа остаться. - Можно я тебя поцелую, а? А то ты лежал тут, как спящая красавица – холодный и недвижимый, и я почти собрался разрушить проклятье, но Юнги назвал меня извращенцем. Сказал, что сначала нужно дождаться пробуждения и спросить. Вот. Я спрашиваю. - Джин, – хотя Джин не собирался уходить, Намджуна все равно окатило разочарованием. – Моя магия влияет на людей. На моих клиентов, на коллег, а мы с тобой провели кучу времени вместе, рядом, и… Звучало немного по-воспитательски, но Намджуну показалось ужасно важным донести свою мысль до Джина, чтобы потом тот, очнувшись от влияния, не отрезал ему голову кухонным ножом. Пусть даже поцелуя хотелось так, что губы покалывало от предвкушения. - Да что ж такое! – Джин с таким возмущением перебил его, что Намджун инстинктивно замолчал и подался назад. Нависнув над ним, тот мрачно уточнил: - Ким Намджун, ты можешь поверить, что в тебя можно влюбиться без твоей магии, а? Только честно мне ответь! - Но магия… – попытался оправдаться Намджун, чувствуя, что в самой сути Джин прав. Ведьминская сила могла очаровать любого, а вот Намджун-человек вряд ли. - Поцеловать можно, спрашиваю? – мрачно повторил Джин. – Отвечай на вопрос, иначе я тебя укушу, ты станешь охотником и будешь гонять остальных по дому в полнолуния. - Раз уж мы до угроз дошли… – Намджун не смог сдержать улыбки. – Можно, но потом без претензий! - Ах ты мерзкая ведьма! Не можешь без оговорок? – каким-то другим, совершенно не подходящим для каждой фразы нежным тоном спросил Джин, наклоняясь. За секунду до того, как их губы соприкоснулись, Намджун ощутил, как его магия вспыхнула в груди и рассыпалась искрами, точно бенгальский огонь. Ни один гримуар не говорил о таком. Губы у Джина на вкус были точно фирменное общевосстанавливающее зелье Юнги, и, кажется, Намджун не смог бы больше его пить без ненужных ассоциаций. Джин целовал его с такой жадностью, с таким отчаянием, словно бы никакая магия действительно не имела над ним власть, а только нечто настоящее. И Намджуну даже этого было мало. Они сейчас цеплялись друг за друга так, словно через минуту их размечет в стороны ветром времени, и ни о какой будущей встрече даже мечтать нельзя. - И вот что мне делать, если я влюбился в ведьму? – спросил Джин во время короткого перерыва, чуть задыхаясь. - Тебе нельзя, – предпринял Намджун последнюю попытку. – Я же не отпущу тебя, ты понимаешь? - А только в этом проблема? – удивился тот и легкомысленно пожал плечами. – С этим мы разберемся, ладно? Намджун пообещал в красках расписать Джину весь ужас нахождения с собой рядом завтра, когда в голове прояснится. А пока запустил пальцы в его длинные волосы, как давно хотел, и притянул к себе обратно. Руки подрагивали от осознания: его, все его – и чуть покрасневшие уши, и эта улыбка, и голодный взгляд, весь – от макушки до кончиков пальцев – его. На эти несколько минут Намджун разрешил себе полностью поверить и погрузиться в это чувство. И он ощущал похожие чувства и от Джина – его желание быть рядом, его неутоленное пока желание касаться и целовать. - Мы же не можем остаться тут на пару суток? – в следующий перерыв уточнил Джин. Его взгляд скользил по шее Намджуна, непроизвольно залипая в двух точках: на кадыке и ямочке между ключицами. - Нет, нужно сначала поговорить с остальными, – Намджуну пришлось призвать на мощь весь свой самоконтроль, чтобы не наплевать на все и не заблокировать все окна, двери и даже щели в полу. – Потом… Ладно? - Если я рухну на пол и буду стучать ногами, ты изменишь планы? – Джин послушно лег рядом, не отводя от него взгляд. – Шутка. Ты действительно задолжал всем остальным подробный рассказ о показанном фокусе. И с тобой еще кое-кто хочет поговорить перед общей беседой. У Джина тоже не было никаких проблем с тем, чтобы держать себя в руках, во всяком случае, внешне. Намджун чувствовал его нетерпение, огнем горящее в губах и руках, которые только что к нему прикасались. Теперь им никакое заклинание не нужно было – ведьма всегда ощущает свое. В дверь немного сердито постучали, и Намджун со вздохом сел на кровати. Еще одно «свое» явно хотело извинений. *** Джин пообещал организовать еду и напитки для более продуктивного обсуждения и деликатно вышел, впустив в комнату сердитого и явно так и не отдохнувшего Юнги. Намджуну всегда хотелось защитить его от его нелегкого прошлого и доказать, что он совершенно другой, не такой как остальные ведьмы. И что вышло из этого? Благими намерениями всегда был вымощен неправильный путь, верно? - Время объяснить мне все и извиниться, – намекнул Юнги, садясь рядом с Намджуном. - А, может, я просто скажу, что ты всегда и во всем прав, бесконечно мудр и проницателен? – попытался задобрить его Намджун. Юнги привычно привалился к его плечу, согревая. - Скажи, но потом придется все-таки объяснить, что происходит в твоей голове. Иначе рано или поздно все снова повторится. Он, конечно, злился, но, к счастью, примерно так же как и в тот день, когда Намджун рухнул в реку за русалкой и едва не заработал двустороннюю пневмонию. Или когда полез в гнездо к дракону… Или когда начал модифицировать и так нестабильное зелье… Если так подумать, то Намджун часто заставлял Юнги поволноваться. - Ладно. Но ты мудрый и проницательный, – Намджун устроил голову у него на плече. – Просто мне… Просто я приревновал тебя к Чимину в ведьминском смысле, понимаешь. Я испугался, что ты меня оставишь. - Я же твой фамильяр, – напомнил Юнги. - Это же не значит, что ты не можешь уйти, – возмутился Намджун. – Кумихо не ведут оседлый образ жизни, понимаешь? Он уйдет, и что же будет с тобой? - Ты так говоришь, словно мне пятнадцать, и я школьница, – фыркнул Юнги. – Я твой фамильяр, Намджун. Мы вместе до самого конца. Если Чимину захочется пожить в другом месте, я подожду его рядом с тобой. Откуда у тебя эти идеи про мой обязательный уход? Демон нашептал? - Да, он, но я… Я иногда думаю… – Намджун вздохнул. – Думаю, что случилось с твоими предыдущими ведьмами… - Разное было, – Юнги пожал плечами. – Но ни один фамильяр не может уйти от своей ведьмы. - Даже если ведьма особенно глупая, дурацкая или слабая? – на всякий случай спросил Намджун. - Особенно если ведьма глупая, – Юнги со смешком постучал пальцем ему по голове. – Как я тебя оставлю такого? За тобой постоянно нужен глаз да глаз. - Ну, спасибо, – Намджун тоже рассмеялся. – Вот теперь я спокоен, что мы вместе надолго. - Ты не злишься на наш маленький сговор? – кротким голосом уточнил Юнги, похлопав его по плечу. – Это только ради тебя. - Нет, хоть вы оба и мерзкие предатели, – Намджун действительно не злился – Джин все объяснил достаточно логично. Ему не хотелось бы когда-нибудь выбирать между правдой и спасением жизни близкого человека. - Значит, все хорошо, – Юнги так резко вскочил, что Намджун едва не упал. – Идем тогда вниз. Дать тебе халат? - Спасибо, я сам оденусь, – Намджун сейчас лучше бы еще поспал – после разговора облегчение было настолько ощутимым, что руки и ноги будто превратились в желе. – Все меня ждут? - Ага, – согласился Юнги, и вдруг жестом Чимина выудил из кармана шоколадную конфету в золотой обертке. – Съешь конфету. Станет получше. Намджун решил сегодня, ради их примирения, не спорить и, развернув приятно шуршащий фантик, сунул конфету в рот. Стоило выйти за дверь, на которой Юнги начертил знак, защищающий от шума, как дом снова зазвучал чужими голосами и звоном посуды. Намджун остановился, слушая этот звук, рука схватилась за карман халата, зная, что там ничего нет. Но знак ковена лежал в кармане, словно бы так и надо. - У меня тоже ловкие руки, – ревниво заметил Юнги. Кажется, не один Намджун здесь волновался. - Я знаю, – Намджун почувствовал себя спокойнее, ощущая под пальцами свое плетение. – У меня самый лучший фамильяр на свете. - Ой, прекрати, – Юнги закатил глаза. – Это уже перебор. Я все равно сержусь, так что ты должен мне пятнадцать пачек попкорна и выходной на неделе. - Ничего себе моральный ущерб, – присвистнув, Намджун спустился по лестнице и зашел в гостиную. В этот раз распределением чашек, печенья и прочей выпечки в таком количестве, словно в доме решили открыть пекарню и никому не сказать, занимался Джин. Остальные уже не выглядели гостями, а действительно чем-то напоминали семью. Ковен, если бы они знали, как тот ощущается. Намджун последний раз так нервничал перед вступительными экзаменами, еще не зная, что они совсем не самое страшное в жизни. - О, Намджун! Как ты? Как себя чувствуешь? – в общем хоре голосов было трудно понять, кто и что спросил, но все явно переживали больше, чем предполагал Намджун. - Я более-менее пришел в себя, – Намджун устроился в своем обычном кресле. – Наверное, вы хотите узнать, что произошло? И в чем же был гениальный план? - Нет, сначала мы хотим узнать, что значит более-менее, и смогли ли мы помочь? – выразил общее мнение Чонгук, смягчая вопрос улыбкой. – Мы очень волновались. - Я… – Намджун пожал плечами, не зная, как объяснить, а потом просто сказал так, как чувствовал: – Я бы еще поспал и отдохнул, но, в целом, у меня хватит сил на объяснение. И мне нужно еще кое-что вам рассказать… Спросить, точнее. - Ну, наше любопытство может и подождать, – заметил Тэхен. Ему Джин сделал странную конструкцию из полосок теста, политых медом, при взгляде на которую у Намджуна заныли все зубы. Но, кажется, того все устраивало. - Давайте так: объяснение, вопрос, а потом я лично отконвоирую его обратно спать, – предложил Джин, предлагая Намджуну чашку с зеленым чаем. На вкус тот, конечно, не мог сравниться с лисьим чаем, но Джин явно поколдовал над рецептом и использовал запасы сушеных трав и ягод. О Намджуне никогда не заботилось сразу столько людей одновременно, так что он кивнул, соглашаясь с планом Джина. - Ладно. На самом деле мы хотим понять, – Чонгук вздохнул. – То, что мы видели в этой скрытой части подвала… Если бы не ты, и не Джин, боюсь, мы бы не справились. Это был демон? Почему ты пошел его искать один? - Я постараюсь начать с самого начала – со всех мелочей, по которым мы могли бы понять, кто это. К сожалению, боюсь, что с момента моего почти падения куда-то в недра дома, демон зацепил меня и не давал добраться до сути, постоянно уводя мысли в сторону. - То есть это тоже была одержимость? – уточнил Хосок. – Ты начал вести себя странно не сразу. И мы списывали это на стресс. - А ты думаешь, что одержимость – это сразу зеленая жижа, жуткий взгляд и инфернальные голоса? – вмешался Джин. – Она тем и плоха, что запускает процесс разложения внутри души. Давит на больные места, заставляет человека проявлять свои худшие стороны, разрушать связи. В случае с Намджуном – это мягкая версия одержимости. Он не пустил демона внутрь, но тот получил возможность туманить разум. Даже мои печати и жезл на таком раннем этапе не показывают демона, только опытный экзорцист увидит признаки. - А защита на доме? – Чонгук скинул кроссовки и залез в кресло с ногами. Ему не хватало разве что ведра с попкорном. – Разве она не должна… - Это же мой дом. Я могу принести с собой все, что пожелаю, – пояснил Намджун. – Мне очень жаль, что я не понял раньше, что происходит. Это могло быть очень опасно для вас. Я перестал ставить защиту, когда заходил. Просто забывал. - Ничего, я ставил ее вместо тебя, – Юнги похлопал его по плечу и сел на диван к по-настоящему задремавшему или притворяющемуся Чимину. - Победителей не судят, – тихо себе под нос пробурчал Тэхен. – Главное, что сейчас все хорошо, да? - Да. Давайте начнем с самого начала, с того момента, как вы принесли мне фотографию дома. От нее шло сильное ощущение зла, а в окне был виден призрак. Думаю, что Джин был прав в тот момент – оно искало ведьму для того, чтобы получить еще душу и еще один мощный источник энергии. - Я сказал: ведьму или медиума, – заметил Джин. - Но Хосок ей был не нужен. Она хотела создать ковен – и ей нужна была только ведьма, – Намджун вздохнул. – Перед вашим приходом у меня была вспышка… Как бы сказать… Вспышка предвидения. Сначала я решил, что это формирующееся видение, не созревшее. Потом – что это сигнал от нарушенного знака на крыше в тот момент, когда в дом проник Джин. Но сейчас я понимаю, что это было предчувствие абсолютно всего случившегося. - Разве ведьмы могут видеть свое будущее? – подал голос Чимин, дремлющий на диване рядом с Юнги. - Нет. Но я и не видел. Это было предупреждение об опасности, а не четкое понимание, что случилось, – Намджун замолчал, собираясь с мыслями и вспоминая. – А дальше я отправился смотреть дом и увидел сад. - Да, он-то нас и путал, – Хосок кивнул. – Демон уничтожает все живое. Так как этому удалось заставить почти весь сад цвести? - Ведьма. Одержимая ведьма сохраняла сад. - Но только не над собственным телом, – пояснил Джин. – Та часть подвала, она располагается ровно под той частью, где все гниет. А оставшееся растет с удвоенной силой. - В твоем доме много цветов, – заметил Тэхен, оглядываясь. – Вроде как очевидная вещь, но мы так и не смогли понять. Как будто демон нас всех обманывал. - Ответы иногда лежат на поверхности, – согласился Хосок. – А мы слишком глубоко зарылись. - Думаю, что демон мог и вас сбивать с толку через меня. Немного. Просто не давал зацепить мысль, – пояснил Намджун. – Нас с Джином связывало заклинание, а Юнги – мой фамильяр. - Точно, – Юнги хлопнул себя рукой по колену, заставив Чимина дернуться и возмущенно посмотреть на него. – Я же чувствовал, что есть в доме нечто знакомое. Ведьма же! Фамильяр всегда знает, что рядом ведьма. А еще планировка дома… Помните, мы смотрели первоначальный план? Там все было сделано, как тут – отдельный вход для приема клиентов, как тут. А потом его сменила кухня, и ведьма стала принимать в башне. - Значит, этот демон питался ведьмой? Еще и покончившей с собой? – Хосок так тяжело вздохнул, словно сочувствовал ей. – Это огромный источник плохой энергии. - Если она принимала в этой башне, тогда отчего она пела колыбельную из «Тома… – Джин сам себя остановил. – В смысле, Брамса. Отчего она пела Брамса? Кому? О… Кажется, он догадался раньше, чем Намджун успел сказать. Через секунду Хосок с отвращением скривился, догадавшись. - Этот демон получил невероятный источник. Именно поэтому люди не могли долго сопротивляться. Одержимая проклятая ведьма и ее нерожденный ребенок. - Ужас какой, – Чонгук прикрыл рот рукой, сдерживая рвотный позыв. – Это демон сделал? Или она? - Сложно сказать, – Намджун потер лоб, вспоминая ее безумную энергетику. – Иногда ради силы люди идут на многое. - Предпочту не знать и не понимать таких людей, – Тэхен нахмурился и потряс головой, точно пытаясь избавиться от картинок, которые ему подкидывал разум. Намджун пока не мог ее осудить или возненавидеть, слишком еще свежа была их связь друг с другом. Но отдельно от нее поступок виделся чудовищным, ужасным и непростительным. Конечно, стоило упомянуть Лиен и ее предупреждение – теперь Намджун понимал, от чего она велела беречься и почему вдруг решила поговорить с ним. У нее был опыт, которым она пыталась поделиться. Но тогда Джину пришлось бы поделиться своей историей, о которой он, возможно, пока не готов был говорить ни с кем. Так что Намджун решил перейти к следующему моменту: - Давайте вспомним момент, когда демон едва не убил нас взрывом. Я убрал Юнги во время очистки дома – тогда мне казалось это верным. Тэхена демон обманул голосом Чонгука, а меня пытался вывести из кухни во время ссоры. - Получается, я бы взорвался вместе с кухней, – заключил Джин. – Кажется, я ему не понравился, да? - Ты был самым опасным в его понимании. Намджун еще раз прокрутил события в голове. - Первая семья – вот где появился демон. Мать, умершая от болезни, скорее всего стала первой жертвой. Демон тянул из нее силы. Потом ведьма убила отца и принесла его в жертву. Его останки лежали на алтаре. - С каждой минутой история все ужаснее, – Хосок потер лоб. – Ради чего все это? Ради силы? Да какая сила тебе нужна, если ты останешься совершенно один? Без родителей? Без ребенка? - Именно поэтому ей нужен был ковен, – это было самой тяжелой частью разговора. – Ведьмы долгое время жили ковенами. Они защищали друг друга, поддерживали, лечили и провожали на ту сторону. Это было… Это было лучше, чем кровная семья, особенно учитывая, что родные могли не принять ведьму. - И вы с ней совпали по этому поводу? – тихо спросил Джин. – Да? - Да, я тоже хотел бы быть частью ковена, – прозвучало жалко, как бы Намджун ни старался говорить спокойно. – Одинокой ведьме очень тяжело. Пока разговор не свернул в завершающую стадию, Намджун поспешил договорить о знаках. - В последний раз я видел руну на доме – как знак, как видение и подсказку. Руну Перт. Она означает возрождение, новое начало, женское лоно… - Ребенок, – понятливо закивал Джин. – Она носила в себе ребенка, как мы и думали. - Не только это, – Намджун кривовато улыбнулся. – Помнишь, ты спросил – какую руну нужно нарисовать, чтобы инициировать новую ведьму? Я сказал, что не знаю, но на самом деле прекрасно знал. Руна Перт инициирует ведьму. - Так я и думал! Если бы ты не говорил так уверенно, я бы догадался! – Джин разве что в воздух не взвился. – Проклятый демон! - Когда ты понял, что это одержимая ведьма, и она у тебя в голове? – спросил Хосок. – Она ведь действовала очень тонко, но в последний раз ты ведь шел, чтобы сразиться с ней, подготовленный. - Она пыталась рассорить меня с Юнги. Я… В здравом уме я никогда бы такого не сказал, и когда эта мысль, наконец, дошла до меня, сложились остальные куски паззла. Сад, руна, планировка дома. Еще я видел подвал во время кошмаров – там стоял стол с инструментами. Она делала амулеты. И как призрака, хоть она и не понимала, что мертва и подчиняется демону, ее зациклило на создании амулетов. Я обернул все против нее. - Как ты ее убил? Джин сказал нам, что, скорее всего, сначала мы столкнемся с ведьмой. Но ты уничтожил ее, – Чонгук подался вперед. – Ты был сильнее? - Нет, я вряд ли бы смог победить ее живую или мертвую один, – Намджун вытащил плетение из кармана и кинул на кофейный столик. – Я ее перехитрил. И показал вам, где она прячется. Ведь Юнги всегда знает, где я. - Это один большой амулет? – Джин сел на корточки и осторожно потрогал нити. – Здесь моя печать. Каждый закивал, увидев свой предмет. - Это знак ковена. Такой делали ведьмы для обозначения своей связи. Здесь по вещи от каждого из вас. - А ты? Почему нет твоей вещи? – Чонгук слез с кресла и тоже подошел ближе. Тэхен, Чимин и Хосок, посмеиваясь, смотрели на этот научный интерес. - Я – это плетение, нити, – пояснил Намджун. – Этот знак то, о чем я хотел поговорить. Можете все сесть? Боюсь, что мне будет трудно все сформулировать, и я не хочу ни на что отвлекаться. Чонгук вернулся на свое кресло, а Джин сел на диван к Юнги и Чимину. - Я сказал ей, что она не может забрать меня в свой ковен, потому что я уже в ковене. Нельзя заставить ведьму его бросить. - И твой ковен – это мы? – с улыбкой спросил Хосок. – Все мы? - Да, и я прошу за это прощения. Мне нельзя было делать этот знак, но это был единственный способ… - Но мы же предлагали сами, – Тэхен фыркнул. – Мы совершенно не против. Ну, я не против. Чонгук, думаю, тоже. - Мы команда, – подтвердил Чонгук. – Классная команда, которая может помочь огромному количеству людей! - Я в деле, – Хосок заулыбался. – Думаю, что если бы мы не собирались остаться, если бы мы уже не были… твоим ковеном, то твое оружие не сработало бы. Или я ошибаюсь? Намджун оглядел их всех – согласно кивающих головой, как Чимин, или хитро улыбающихся, как Джин – и понял, что Хосок прав. Он верил в свой ковен и отчего-то решил, что эта вера и сотворила чудо. Но… - Ты был очень хорошей ведьмой, Намджун, – задумчиво сказал Чимин. – Ты сумел связать нас всех, как эти нити держат вещи внутри знака. Думаю, придется смириться, что твой ковен теперь выглядит так. - Думаю, что нам нужно что-то покрепче чая, чтобы отметить, – Юнги ушел на кухню и принялся там хлопать дверцами. – Если я найду свой бар после чужой перестановки! - Я помогу, – Джин быстро бросился за ним. – Сейчас покажу! Не нарушай мой порядок! - Теперь это его порядок, вы только посмотрите, – забурчал Юнги. - Ну что, – Чонгук не удержался и взял плетение со столика. – теперь тебе придется объяснить, как это – быть частью ковена. А еще нужно вещи перевезти… Как сюда все влезет? - Используем вторую часть дома, – на автомате ответил Намджун, еще не до конца поняв, что произошло. Картины, показанные демоном, выглядели такими реальными, что разум не мог до конца от них избавиться. Они все должны были его оставить, испугаться, в конце концов, возмутиться тем, что их против воли включили в ковен… - Отказываться нельзя. Я этот кальвадос хранил для особого случая, – сказал Юнги. Джин торжественно внес поднос с бокалами. Может, это пока и не был настоящий ковен, но Намджун впервые за долгое время ощутил себя счастливым. *** На языке еще ощущался теплый, грушевый привкус алкоголя – Намджун вроде бы довольно уверенно и прямо вышел из гостиной, а прямо за порогом резко потерял равновесие, и, если бы не Джин, точно врезался бы в книжный шкаф. За спиной в гостиной продолжалось живое обсуждение их первого законченного дела – Намджун слышал, как Тэхен что-то весело пробасил и остальные поддержали его дружным хохотом. Юнги не пошел за ним, как обычно, и Намджун безо всякой ревности понадеялся, что тому весело и хорошо в компании впервые за долгое время. Вместе с ним тот превратился в домоседа. - Давай, я отведу тебя наверх, – предложил Джин, прерывая процесс созерцания происходящего. – За тобой глаз да глаз. - Отведи, – Намджун обхватил его за плечи, наслаждаясь теплом, и тут же принюхался. – Чувствуешь? Во всем доме пахнет яблоками. Как будто осень наступила. - Нет, не чувствую – наверное, это твои ведьминские тонкие материи, – Джин покрутил носом. – Идем. Ну, хоть не стал предполагать алкогольные галлюцинации. К тому же тот, похоже, оказался прав. Несмотря на яркий, реальный запах – Намджун внутренним зрением буквально видел эти яблоки, красные, с тонкой кожицей и рыхлой, спелой мякотью – ваз с фруктами поблизости не оказалось. О таком Намджун только читал – о формирующейся магии ковена, принимающей те или иные узнаваемые для ведьм формы. Запахи, символы, реже всего звуки. Намджун чуть прищурился и увидел в воздухе крошечные танцующие пылинки, сияющую пыльцу, которой с каждой секундой становилось все больше и больше. - Не зависай, пожалуйста, – попросил его Джин с улыбкой. – Иначе мы с тобой сейчас с лестницы упадем. - Дай мне руку, и я покажу, – Намджун, задумчиво покачиваясь, дотронулся до его протянутой ладони и открыл для него внутренний взор. - Это…? – спустя пару минут благоговейного молчания спросил Джин, завороженный танцем пылинок. - Это мы, – Намджун чуть повис на нем, опять греясь его теплом. Постепенно магия ковена проникала в него, окончательно стирая следы любого злого воздействия не только на тело, но и на душу. Слабость и алкоголь тоже выветривались, уступая место мягкому сиянию новой силы. Хорошо бы только выдержать эту силу, не скатываясь в мысли о вселенском господстве. И Намджун предполагал, что могло бы стать для него лучшим якорем на свете. Джин помог Намджуну преодолеть оставшиеся ступени, хотя в этом не было никакой необходимости. Сейчас Намджун больше притворялся, чем действительно ощущал себя неустойчивым. Однако он настолько сосредоточился на ощущении теплой ладони на поясе, что едва не столкнулся лбом с дверным косяком в спальне, хорошо, что Джин успел скорректировать траекторию его движения. - Осторожно! – сердито заметил тот. – Как-то ты был бодрее, когда спускался. - Во мне кальвадос, – со смешком оправдался Намджун. - Всего бокал, – Джин закрыл за ними дверь и оперся о нее спиной, скрестив руки на груди точно недовольный воспитатель. – Тебе плохо? Хочешь отдохнуть? - Я в порядке. И хочу исключительно тебя, если, конечно, у тебя нет других планов. У Намджуна внутри искрило магической пыльцой, озорным яблочным духом, и ему ужасно хотелось разделить с Джином это настроение. - Выкрою время между деловой встречей и совещанием, – Джин облегченно выдохнул и улыбнулся. – Ты только не пугай так больше! Я уж думал, что тебе стало хуже, и все из-за меня! - Прости, обычно я более стойкий к алкоголю, – Намджун беспечно пожал плечами. – Остаешься у ведьмы? Дашь мне подготовить романтическую атмосферу? - Конечно. Стою и ничего не трогаю, – Джин прислонился к двери и сделал поощряющий жест рукой. – Нам нужна звукоизоляция, да? - Конечно, нужна. Иначе Юнги точно съедет в ближайший отель, – Намджун медленно вдохнул и выдохнул, настраиваясь на происходящее. В воздухе он нарисовал знак тишины, надежно запечатывая все звуки внутри, двери и окна закрыл магией, чтобы никому не пришло в голову ворваться с каким-нибудь вопросом невовремя. Разве что щели в полу пока затыкать не стал, до первой попытки кого-нибудь умеющего превращаться в дым или тьму проникнуть внутрь. Теперь стоило позаботиться о настроении. В две небольших курильницы Намджун насыпал ароматическую смесь собственного приготовления – немного базилика, немного вишни, немного душистого перца – жаль, что Джин не мог знать, сколько любви в этом запахе. Хотя, возможно, это чувствовалось. - Как все серьезно… Намджун так увлекся приготовлениями, что упустил настроение Джина, а тот, похоже, сильно нервничал. На первый взгляд для этого не было никаких реальных причин, так что Намджун усилием воли пригасил бурлящее внутри предвкушение и искрящуюся магию, чтобы понять все ли в порядке. Они совсем недавно лежали с Джином совсем рядом, целовались, и никакого страха в помине не было. Теперь же в комнате ощущалась другая, новая сила, которая собиралась вмешаться в происходящее. Откуда она вообще взялась? - Все в порядке? Что происходит? – Намджун вернулся к нему, обхватил ладонями лицо и попытался пошутить. – Боишься ведьминского дома? Обещаю, что у меня нет ни печи, ни лопаты, на которой в печь сажают. Несмотря на банальность фразы, Джин снова улыбнулся и немного расслабился. - Все почти в порядке. Но мне нужно кое-что тебе показать, – помедлив, он стянул футболку, и Намджун впервые увидел на его боках, чуть ниже последней пары ребер, горящие красным, парящие как бы чуть выше кожи знаки. - Ох… – хотел бы Намджун не знать, что это, но в его гримуаре даже имелась страница им посвященная. – Это… Да это… Мученические знаки?! Они там всерьез рехнулись, что ли? До того, как сюда попал Джин, Намджун считал всех охотников ненормальными фанатиками, и прямо сейчас он видел живое доказательство этой точки зрения. Кто мог сотворить с живым человеком такое? Наградить его пыточным инструментом, нарисованным на теле, чтобы уничтожить в нем все человеческое. - На самом деле они не так сильно жгут. Я справлюсь, это не в первый раз, – зачастил Джин, точно боясь, что Намджун сейчас снимет все заклинания и выставит его вон, и комкая ткань в руках. – Только не нужно меня жалеть… - И ты рехнулся, – противореча сказанному мягко сказал Намджун. – Но я что-нибудь придумаю… Голова достаточно прояснилась, чтобы Намджун мог набросать план действий. Силы вокруг было так много, что небольшое противодействие знакам никак не отразилось бы ни на здоровье Джина, ни на его. После сражения с демоном внутри собственного сознания защита от охотничьих практик совсем не пугала. Намджуну просто нужно было сохранять спокойствие, а Джину отвлечься от мыслей про знаки, чтобы не давать им повода раньше времени причинить боль. – Скажи мне лучше – они жгли, когда мы целовались? - Нет. Только во время секса, – нехотя признался Джин, разжимая пальцы и позволяя футболке упасть на пол. – Я все контролирую, серьезно. - Позволь мне все контролировать. А ты просто наслаждайся, – попросил Намджун, утягивая его к кровати и роняя их обоих на смятую постель. Кровать выдержала, но так сердито затрещала, словно требовала к себе подобающего отношения. - Эй! Если сломаем кровать, то это нас Юнги выставит в ближайший отель! А у него три балла из десяти в приложении, – растерянность Джина быстро сменилась привычным уже умением играть по чужим правилам. Он потянулся за поцелуем, выполняя просьбу, сначала неуверенно, будто не веря, что все всерьез, а потом все больше и больше увлекаясь и забывая про свои страхи. Намджун позволил ему вести, стараясь удержаться на грани – не потерять голову от чужих раскаленных губ и сделать то, что требуется. Пусть даже он чувствовал несправедливость происходящего: вот отчего эти ненормальные из охотников испортили все происходящее именно ему и именно сейчас, внутренняя ведьма относилась к происходящему философски – кому много дано, с того много и требуется. Джин скользнул большим пальцем по его скулам, а потом спустился с поцелуями ниже – по шее к ключицам. Он явно старался полностью сосредоточиться на этом моменте, но все равно целовал и прикасался к Намджуну с отчаянием человека, знающего, что совсем скоро ему станет нестерпимо больно, пытаясь успеть получить и отдать всю нежность и любовь. Чуть откинув голову, Намджун на несколько секунд полностью растворился в сводящем с ума прикосновении губ к шее, раскаленном дыхании, чужой жадной дрожи в пальцах. Не удержавшись, он опять потянул Джина к себе, чтобы очертить кончиками пальцев линию губ. Лицо казалось таким идеальным, когда сохраняло неподвижность, но стоило Джину заговорить или испытать какую-то эмоцию, как безупречные черты рушились, становились более живыми и от этого еще более привлекательными. Знаки на такие прикосновения не реагировали, точно их настроили только на определенный возрастной рейтинг, как какой-нибудь проклятый фильтр в социальной сети. Намджун пообещал себе, что потом человек, который их поставил, точно ощутит на себе весь его гнев. Осторожно стянув резинку с волос Джина, Намджун между короткими невесомыми поцелуями принялся перебирать темные, мягкие пряди. Интересно, охотникам ко всему прочему запрещали стричь волосы? Или Джин сам перестал, окончательно заперевшись внутри своей кельи и мести? Его магия постепенно окутывала их обоих, пока совсем неощутимая для Джина. Намджун с радостью бы разрушил знаки, стер, смял их навсегда, но силовое воздействие могло в лучшем случае оставить жуткие ожоги на коже, а в худшем просто убить. Так что приходилось действовать с чуткостью вора, обходящего новую систему безопасности. - Все хорошо? – заметил Джин после очередного поцелуя, с трудом фокусируя взгляд. – Может, тебе не стоит… Я смогу, я клянусь тебе… - Не мешай работать профессионалу, – чем меньше бы Джин думал про знаки, тем лучше, поэтому Намджун отвлек его не менее чувствительной темой: – О, а это та татуировка, которую заметил Тэхен? На шее с правой стороны ближе к волосам действительно был вытатуирован знак – круглый с какими-то точками и ромбами внутри. Чернота татуировки словно ощущалась под пальцами. - Да, та, – согласился Джин, немного напрягшись, будто бы боялся следующего вопроса. Наверное, он действительно хранил какие-то тайны и думал, что придется поделиться. Ладно, возможно, им требовалось еще время для установления абсолютного доверия – Намджун тоже не горел желанием прямо сейчас рассказывать Джину абсолютно все. - Красиво. Надеюсь, что у нас не будет проблем с твоими коллегами? Они ведь не являются следом за исчезнувшими охотниками? Намджун ощущал тепло и нежность его кожи – магия легким сквозняком подбиралась к знакам. Ничего сверхъестественного или сложного – он просто собирался пропустить ее под красными линиями и избавиться на время от воздействия. - Нет. Наша работа не настолько ценится, чтобы искать всех сдавшихся или погибших. Но у нас могут возникнуть проблемы, если мы потом захотим воспользоваться архивом или их помощью. - Подумаем об этом после, – Намджун притянул его ближе, так чтобы Джин буквально лег сверху. Тело разве что не стонало от желания забыть обо всем и просто насладиться близостью. – Просто хотел сказать, что татуировка тебе идет. Ты очень красивый. - Спасибо, – растерянно выдавил Джин. Его взгляд, пусть и затуманенный желанием, все равно был немного обращен вовнутрь, в ожидании малейшего неприятного ощущения. Так пациент стоматолога боится, что прямо сейчас наркоз отпустит. Вуаль магии была совсем тонкой, чтобы знак не среагировал на преграду раньше, чем нужно. Что-то мешало полностью сосредоточиться на Джине, да и тот периодически тянулся к его лицу с какой-то неясной целью, но отчего-то сам себя останавливал – Намджун мазнул рукой по глазам и с удивлением обнаружил, что на нем все еще надета тонкая, домашняя маска. За последнее время он так сроднился с ними, что, похоже, сочетал внутреннее зрение с внешним и совсем этого не замечал. - Я совсем про нее забыл, – Намджун со смехом стянул маску и кинул ее в сторону корзины. – Ты хотел ее снять? Ох, так намного лучше… - Да, но я не знал можно ли. Такого при мне еще не снимали, – Джин на секунду зачарованно завис, разглядывая его лицо. – Настолько мне доверяешь? - Ну, ты мою душу не заберешь, – Намджун секунду подумал и оговорился на всякий случай. – Наверное. Нервно рассмеявшись, Джин чуть расслабился и быстро освободил его от верха пижамы, едва не оторвав пару пуговиц. - Удивительное доверие. Как насчет снять еще что-нибудь? Есть такое в программе? - Только после тебя. Не хочется искать куски штанов по углам, – Намджун фыркнул. Его магия теперь обвивала Джина, как полупрозрачная ткань, и стоило отвлечь его на что-нибудь еще, прежде чем усилить воздействие. Знаки должны были привыкнуть к Намджуну. – Будем соблюдать очередность. - Ладно, – Джин подскочил с кровати, словно что-то вспомнив, а потом неуверенно уточнил: – А у тебя есть… Ну… - В ванной, во втором ящике тумбочки, – ответил Намджун, с трудом сдерживая улыбку. Джина так воспитывали в его мире, что экзорцизм ему давался, а некоторые другие слова – не очень. Они были уверены в себе, как профессионалы, но в отношениях не все всегда выходило идеально. - Почему не в тумбочке рядом с кроватью? – попытался Джин отшутиться, возвращаясь из ванной комнаты с тюбиком смазки и презервативами. - Я переложу, как только ты будешь чаще ночевать тут, – Намджун фыркнул и быстро избавился от остатков пижамы и белья, варварски запустив вещи на пол. В ведьминском мире никто не смущался наготы, а вот Джин, скинув с себя футболку, джинсы и белье, чуть замялся. Хотя, с точки зрения Намджуна, стесняться было нечего. Эти широкие плечи, узкая талия, длинные ноги – чем вообще кормили этих охотников? Античной скульптурой? - Иди сюда, – велел Намджун таким серьезно-властным тоном, которого от себя не ожидал. – Иди ко мне. - Заклинание не работает, ты забыл? – Джин подчинился, покраснев ушами, и забрался на кровать, но от ремарки все равно не удержался. - А я и не приказываю. - Скажешь, это вежливая просьба? – сделав страшное лицо, Джин положил ладонь Намджуну на поясницу и дернул его на себя, заставив проехаться по простыне. Намджун от неожиданности издал странный звук, похожий на кряканье, и больше инстинктивно, чем сознательно обхватил Джина за бока ногами. Их члены практически соприкасались, так что времени на светские беседы оставалось все меньше. - Очень вежливая, – внутри Намджуна та самая важная и нужная грань превращалась в тонкую нить, натянутую над жерлом вулкана. Джин издевательски неторопливо сжал его бедро, провел линию до колена, очертил коленную чашечку, чтобы потом вернуться уже по внутренней стороне к середине бедра. Кажется, и он, и Намджун непроизвольно задержали дыхание, точно зачарованные следя за этим маршрутом. - Ох, твои ноги… – простонал Джин, снова повторяя движение рукой. – Их нужно запретить! - Ты подглядывал за мной в ванной все-таки! – с трудом вспоминая порядок слов, заметил Намджун, цепляясь за его плечи. Он бы с радостью и сам запретил что-нибудь – мыслить с каждой секундой получалось все хуже. К тому же мешал не только собственный стояк, но и явное не только видимое, но и ощущаемое возбуждение Джина. - Я очень старался этого не делать! – тот возмутился в ответ, чуть подаваясь вперед, чтобы прикусить кожу на плече Намджуна и сразу же зацеловать ее в качестве извинения. Подобные развлечения могли продолжаться бесконечно долго, но знаки требовалось нейтрализовать быстрее, чтобы не успели сработать еще какие-то неизвестные пока факторы и не появились новые сюрпризы. Намджун взглянул Джину в глаза, стараясь заметить малейшую неуверенность или страх, но тот сосредоточился только на нем. Не удержавшись, Намджун провел ладонями по широким плечам, скользнул вдоль позвоночника, чуть разминая напряженные мышцы. Джин потянулся за его рукой, стараясь впитать каждое прикосновение, и сам жадно касался Намджуна, с удивительной внимательностью реагируя на малейшие вздохи и дрожь удовольствия. Никогда прикосновение обнаженной кожи к коже не вышибало где-то внутри Намджуна сноп искр. Оставалось последнее магическое усилие, так что Намджун мысленно отстранился от всего, пообещав поставить себе памятник за терпение и верность принципам, и постепенно отсек знаки, один за другим своей магией. Медленно те истаяли в воздухе, но Намджун понимал – не навсегда, только на один раз. Джин подавился воздухом и панически взглянул на Намджуна, ощутив, наконец, прикосновение той магии, в добрую силу которой он недавно совсем не верил. - Все в порядке. Просто магия. Хорошая магия, – постарался успокоить его Намджун. - Теперь я понимаю, – голос у Джина звучал тихо и удивительно уязвимо. – Она прекрасна. Намджун понимал, что именно тот ощутил – теплую, искрящуюся, баюкающую тебя волну, в которой хочется дрейфовать вечно. Словно тот прекрасный сад, которым заманивала одержимая ведьма. Ощущение дома и счастья. Поцеловав его так, словно обещая всю магию ему, Намджун потянулся за презервативом и с дьявольской улыбкой велел Джину: - Надевай, пока я затушил все твои знаки. У того немного подрагивали пальцы, пока он разрывал упаковку и надевал презерватив, явно боясь, что те каким-то образом вернутся. Намджун погладил его по щеке, привлекая внимание, а потом медленно откинулся назад, ложась на спину. Зря он сказал про знаки, теперь нужно было дополнительное шоу, чтобы Джин опять про них забыл. И Намджуну хотелось его устроить. Лениво выдавив чуть прохладную смазку на пальцы, Намджун скользнул ими внутрь, растягивая себя и чувствуя, как все пылает от потяжелевшего взгляда Джина. Теперь у него пылали не только уши, но и щеки, и шея. Магия скручивалась вокруг них коконом, оседая на коже – Намджун переплел пальцы с пальцами Джина, и тот потянулся к нему точно очарованный. Сияющая пыльца осела на его губах, и Намджун слизнул ее, чувствуя как в груди раздувается огромный шар из магии и запредельной, болезненной нежности. - Не бойся, – попросил Намджун, скрещивая ноги у него на пояснице, и Джин, кивнув, толкнулся в него, медленно, заставляя Намджуна нетерпеливо застонать. Они сплелись так тесно, до боли, будто кто-то мог сейчас все остановить. Намджун, наконец, смог перестать думать о магии и полностью сосредоточиться на Джине и собственных ощущениях. Тот двигался в нем осторожно, почти идеально, растягивая, заполняя на грани между удовольствием и болью, и Намджун отвечал на каждый толчок коротким стоном. Джин тоже не сдерживался. Их голоса переплетались, лишь изредка прерываемые медленными неторопливыми поцелуями. Теперь можно было никуда не торопиться. Мир стал вязким, сузился до ощущения чужих рук, скользящих по коже, теплоты губ, нарастающего внутри возбуждения. - Будут еще спецэффекты? Полеты там? – счастливым шепотом спросил Джин. Его зрачки напоминали бездонные омуты – кажется, отсутствие боли подействовало на него лучше, чем любой наркотик. - Я что сверкаю на свету? – Намджун хмыкнул, остановил его и толкнул в плечо, заставляя поменяться местами. Теперь он мог довести все до идеала. Оседлав бедра Джина, он чуть изменил угол и, дождавшись довольного стона, ускорился, чувствуя, что финал для них обоих уже близок. Внутри точно расплескивал искры бенгальский огонь, и каждая искра попадала куда-то в водоворот в низу живота, все сильнее и сильнее разжигая пламя. Джин поддал бедрами, и Намджун с шипением оперся ладонью о его грудь, чуть не потеряв равновесие. Вечно тому хотелось проявить инициативу. - Твоя магия прекрасна, – словно извиняясь, выдохнул Джин, повторяя свое движение. – Теперь я понимаю, понимаю намного больше. И все благодаря тебе. Намджун хотел что-то сказать, но последнее движение заставило возбуждение раскаленным хлестнуть в низу живота. Его накрыло такой мощной волной, что от нее хотелось спрятаться. На секунду мир раскололся на миллион крошечных осколков, осел магической пыльцой по предметам в комнате. Джин сделал еще несколько коротких движений и кончил с таким изумленным вздохом, словно бы впервые ощутил абсолютно все. Хотя, скорее всего, так и было. Намджун рухнул на него и изо всех сил стиснул его в объятиях, защищая от неприятных воспоминаний. Несколько минут они лежали так – в тишине, обнимая друг друга, чувствуя друг друга острее, чем обычно. Потом Джин зашевелился, помог ему лечь рядом и откатился в сторону. Кажется, его чувство вины снова взяло верх – Намджун предпочел бы воевать со знаками. Еще секунду назад все было так волшебно. - Прости, что ты вынужден был использовать магию. И так сил нет, – виновато заметил он, садясь, а потом быстро выскальзывая в ванную, чтобы привести себя в порядок. - Я совсем не устал и планирую дальше отдыхать, – Намджун потянулся к тумбочке и вытащил упаковку влажных салфеток. – Надеюсь, что ты составишь мне компанию. - Составлю. Даже успею надоесть тебе, – вернувшись, Джин лег рядом и укрыл их обоих одеялом, а потом отчаянно зашептал, благодаря и жалуясь одновременно. – Я в первый раз не почувствовал их, я не думал, что когда-нибудь они перестанут меня жечь. Они никак не успокаивались… Я… - Когда вам их наносят? – спросил Намджун, притягивая его ближе и утыкаясь носом ему в макушку. - В двенадцать лет. Знаешь, если бы я тебя не встретил… Дело же не только в знаках. Ты ведь целый мир, а у меня и мира-то толком не было. Келья, работа, съемные квартиры и постоянное узнавание разных тварей. И я думал, что больше ничего не будет. Никогда. Пока ты не помиловал меня, – Джин говорил горячечно, быстро, слова наплывали одно на другое, но прежде чем Намджун успел его остановить или возразить, тот издал судорожный вздох, опять уткнулся ему в шею и мгновенно уснул, как сознание потерял. Ему повезло, что он не услышал витиеватое проклятие, которое Намджун послал тому, кто нанес знаки и издевался так над людьми. Пока только словесно. Нужно было записать в ближайшие планы штурм охотничьих келий и страшную месть. Спустя пару минут глаза начали слипаться – от того, как уютно Джин сопел рядом, от тепла его тела, какая приятная истома растекалась в теле – и Намджун почти заснул, как вдруг услышал отчетливое щелканье совсем рядом. Будто бы кто-то работал на компьютере. Звук длился и длился, а потом прекратился в один момент. Операционная система выключилась с узнаваемым звуком, поехали по полу колесики кресла. Намджун не открывал глаз, боясь прервать это завершение посмертного существования. Кто-то прошел к двери – шаги прошелестели и стихли. Все стихло. Кажется, она больше не волновалась за Джина, и теперь могла выйти из своего офиса. Намджун надеялся, что за дверью ее ожидал только свет.