Спасай меня (пока бьётся моё сердце)

— Джеймс, ты вызывал? — Кара зашла в операционную, придерживая около лица маску. Если честно, никуда идти ей совершенно не хотелось. — Да, Кара. Прости, но мне нужна твоя помощь, а никому другому из сосудистых хирургов я не доверяю так, как тебе. Дэнверс кивнула и пошла намываться. В любой другой день ей бы польстила такая похвала, пусть и от близкого друга. Ведь это доказывает, что она действительно профессионал своего дела. Однако сейчас она хотела быть только в одном месте, и это далеко не операционная травматологического отделения. — Дж'онн, — Кара снова появилась рядом с кушеткой уже с чистыми руками, кивнула Дж'онззу, который стоял тут же, и принялась облачаться в одноразовый хирургический костюм и стерильные перчатки. — Джеймс, что здесь? Зачем мы понадобились? — У нас травматический перелом шейки плечевой кости со смещением. Обширная гематома и, боюсь, сосудисто-нервный пучок задет значительно, чтобы нарушить иннервацию и кровоснабжение. Поэтому мне нужна ваша помощь. Рука доминирующая, поэтому нужно постараться. Кара подошла ближе к операционному столу и увидела мужчину, который уже был под наркозом. Он не двигался, и только грудная клетка размеренно поднималась в такт его дыханию. Дэнверс вспомнила, как ещё вчера вечером Лена точно так же лежала, обездвиженная и словно неживая. Блондинку передернуло. Она тряхнула головой, отчего светлый хвост волос, перетянутый резинкой, дернулся и едва не ударил её по лицу, чтобы прогнать эти мысли. — Кара, ты в порядке? — Дж'онн пронзительно посмотрел на Дэнверс, словно пытался увидеть то, что она скрывала глубоко внутри. Все свои переживания и тревоги. — Да, просто не выспалась. Это не было неправдой, потому что всю ночь Кара провела в инфекционном отделении, не отходя далеко от стерильного бокса Лены. Только несколько раз она сходила к автомату за кофе, в остальном же клевала носом на кушетках в коридоре в ожидании, когда её девушка придет в себя. Но всю ночь Лютор пробыла в отключке. — Какой остеосинтез ты будешь делать? — Кара осматривала область плечевого сустава, подняв руки в стерильных перчатках вертикально вверх. Под кожей разлилась огромная гематома, а значит сосуды действительно задеты. — Пока ещё не знаю, по снимкам непонятно, — Джеймс кивнул на рентгенограммы, висящие на негатоскопе. — Хотелось бы поставить штифт, но решим уже по ходу операции. Дэнверс подняла глаза на снимки. Она, конечно, не эксперт, но здесь было как минимум несколько осколков, а значит остеосинтез штифтом попросту бесполезен. Либо пластина, либо что они вообще тут делают. Кара ничего не ответила, а лишь кивнула. Травматология не её область, чтобы спорить, да и настроение было никудышным. Она хотела сейчас быть только рядом с Леной, а остальное просто проходило мимо кардиохирурга. — Скальпель, — Джеймс протянул руку в стерильной перчатке медсестре, чтобы взять инструмент. Операция началась. Как только они прошли через все слои кожи и мышц, Олсен чертыхнулся: — Черт, осколков много, будем ставить пластину. «Как я и думала», — пронеслось в голове Дэнверс, в то время когда она сказала совершенно другое: — Москиты, — изящная рука протянута в ожидании нужных инструментов. — И подготовьте отсос, он нам очень понадобится. Крови налило достаточно, чтобы нарушить питание тканей не только кисти и предплечья, но и плеча, но Кара надеялась, что прошло не слишком много времени с момента травмы. — Как давно он поступил? — блондинка не отрывалась от своего занятия по поиску кровоточащих сосудов, чтобы их пережать. — Где-то часа два назад, — Джеймс, не отрываясь, наблюдал за действиями девушки. — Так долго? — голубые глаза сверкнули, оторвавшись от операционной раны. — Пока в приемном закопались, пока сделали рентген, — Олсен развел руками. — Он попал в операционную, как только стало понятно, что здесь нужен остеосинтез. Кара зло буркнула что-то в маску, забирая у медсестры последний инструмент. Каждое такое промедление может стоить пациенту жизни. Каждая такая заминка может стоить жизни Лене. Дэнверс с силой закрыла зажим и подняла руки, отходя на полшага назад. Кровотечение она остановила, дальше нужно сделать репозицию отломков, и только потом уже зашивать все дефекты. — Твоя очередь, Джеймс, — Кара забрала у медсестры трубку отсоса, чтобы очистить операционное поле и улучшить обзор. Олсен кивнул. Почему мужчина не мог пережать сосуды самостоятельно, для Кары всё ещё было загадкой. Или просто ее сейчас раздражали все и вся. Джеймс довольно быстро справился с выравниванием отломков и привинчиванием пластины к кости, но Дэнверс все равно казалось, что это заняло слишком много времени. Она могла бы сидеть сейчас рядом с палатой Лены, и не важно, что это была бы такая же пустая трата времени. Она была бы рядом, а это главное. — Теперь вы, — Олсен махнул рукой хирургам, и Кара с Дж'онном подошли к операционной ране. Блондинка с мужчиной переглянулись. — Я не буду мешать тебе, если займу дистальную часть раны, все равно основное повреждение нервов там, — Дж'оннзз окинул взглядом поле. Он мягко предлагал компромисс, и это сейчас немного, но успокоило ярость кардиохирурга. — Конечно, Дж'онн, — Кара тряхнула головой и сосредоточилась на операции. Кровь. Это ее специальность, она всё своё студенчество и взрослую жизнь была связана с кровью и сердечно-сосудистой системой. Это её стезя. Но когда она увидела кровь у Лены, когда носовое кровотечение не останавливалось, пока Алекс не провела тампонаду, Кару передёрнуло. — Шить, — Дэнверс протянула руку медсестре, второй ладонью оттянув зажим для удобства доступа. Плечо — это эпицентр сплетений сосудов и нервов, и напортачить тут никак нельзя. В тот момент Дэнверс поняла, что Лена такой же обычный человек, как и все ее пациенты, которых она режет каждый божий день. И что она такая же хрупкая и беззащитная перед неизвестной опасностью в виде инфекции или несчастного случая, как и всё человечество. И это действительно напугало блондинку. — Чёрт, — один зажим соскочил с сосуда, и кровотечение возобновилось. Кара закусила губу и нахмурила брови, снова устанавливая инструмент на сосуд и продолжая шить. Дж'онн рядом сосредоточенно сопоставлял концы разорванных нервов. Как она может защитить Лену, если не получается учесть всё и всегда? Очевидно, что это не обычный случай, иначе бы Лютор давно очнулась. После переутомления люди не валяются в отключке сутками. Спят — возможно, но не находятся в бессознательном состоянии. — Кара, тебе ещё долго? — Джеймс подошёл ближе, заглядывая в рану. Дж'онн уже закончил свою неврологическую часть. Дэнверс удержалась от того, чтобы не выругаться слишком жестоко для её друга. Как будто она сама не желала поскорее покинуть эту операционную и вернуться к Лене. Как будто она сама напросилась стоять здесь в качестве хирурга и теперь просто тянула время. Но Джеймс, в конце концов, не виноват в том, что случилось с Лютор. — Почти закончила, — Кара принялась зашивать последнюю надорванную артерию, подлопаточную, которая находилась глубже всего, и подобраться туда было не самым простым делом. Очевидно, что Лену хотел кто-то убрать, и у Дэнверс были даже догадки, кто это может быть. Но она ничего не сможет доказать ровно до того момента, пока у нее не будет каких-либо улик. И она, в конце концов, не детектив, и это не ее работа. Но, Рао, как она хотела помочь своей девушке. А собственная беспомощность просто убивала. — Готово, — блондинка отдала инструменты медсестре и подняла руки, освобождая место для Джеймса. Олсен кивнул и ещё раз осмотрел рану, чтобы убедиться, что всё герметично. Кара закатила глаза: она только что проверила всё несколько раз, иначе бы не утверждала, что всё сделано. Телефон в кармане штанов девушки завибрировал, и Дэнверс сняла одну перчатку, чтобы его достать. Это был звонок, который она ждала всю операцию: — Уинн? — Кара, она приходит в себя, ты просила сообщить… Парень говорил что-то ещё, но Дэнверс его уже не слышала. Главное, что она поняла, — Лена жива. Всё остальное можно узнать позже. Блондинка положила трубку и убрала телефон обратно. Теперь находиться здесь, в этой операционной, далеко от Лены, казалось преступлением. Непростительной вольностью, которую она не могла себе позволить. — Иди к ней, Кара, — Дж'онн, заметив нервозность девушки, по-отечески улыбнулся, и Дэнверс пробрала дрожь. Иногда казалось, что он умеет читать мысли: настолько он был проницательным. — Мы закончим сами. Блондинка благодарно улыбнулась, хоть этого и не было видно под маской, и пулей вылетела из операционной, скинув всю грязную одежду в бак. Она неслась по коридорам больницы так быстро, как не бежала ещё ни на одну операцию. Сердце глухо колотилось в груди на каждое прикосновение резиновой подошвы к полу: лишь бы было всё хорошо. Лишь бы это был обычный грипп. Кара залетела в инфекционное отделение, словно у неё были суперспособности. Голубые глаза тут же выцепили из проходящих мимо врачей Шотта-младшего, её хорошего друга и заведующего этим отделением. — Уинн! — Кара быстро подошла к невысокому мужчине и обхватила его за плечи. — С ней всё в порядке? — Она пришла в себя, Кара, но… — брюнет не успел договорить, потому что Дэнверс уже рванула вперед, — но к ней нельзя! Блондинку это уже мало волновало, потому что она хотела скорее добраться до специального бокса. Только бы увидеть Лену здоровой и невредимой. Только бы это было обычное переутомление…

***

— Кто-нибудь, сюда, быстрее! — Кара внесла Лютор на руках, держа её на свадебный манер, и уложила на свободную кушетку. Алекс, заслышав голос сестры, быстро подошла к девушкам: — Что случилось? — Я… Я не знаю, — Кара была на грани паники. Сейчас она была не врачом, сейчас она была девушкой, любимая которой находилась в обмороке по непонятной причине. — Как давно она без сознания? — Алекс проверила пульс и зрачковый рефлекс, посветив фонариком в глаза Лютор. Блондинка лишь стояла и смотрела на Лену, не шевелясь, словно боялась оторвать взгляд от своей девушки, словно всё станет намного хуже, если она это сделает. — Кара! — Алекс прикрикнула на сестру, но, не получив никакого результата, смягчилась. — Кара, посмотри на меня, пожалуйста, — шатенка осторожно дотронулась до плеча кардиохирурга. Дэнверс словно очнулась, поднимая взгляд. — Как давно Лена без сознания? — в карих глазах плескалась тревога. Не только за здоровье Лютор, но и за растерянное состояние своей сестры. — Я… Я принесла её, как только она упала. Наверное, минут пятнадцать. — Она не ударялась головой? Не пропадала речь? Зрение? — краем сознания Кара догадывалась, зачем Алекс это спрашивала, но сейчас все её мысли были сосредоточены на Лене, которая без движений лежала на кушетке. Дэнверс-младшая отрицательно покачала головой, пока её сестра пыталась остановить носовое кровотечение. Разобравшись с тампоном в носу и убедившись, что кровотечение остановлено, Алекс измерила температуру Лютор, и нахмуренно посмотрела на сестру: — Она жаловалась, что у неё поднимается температура? — Она… Она сказала, что устала на работе, я думала, что она переутомилась, Алекс! Я не знаю, — Кара чувствовала свою беспомощность, и от этого слезы скапливались в уголках глаз. — Эй, эй, посмотри на меня, — Алекс снова заглянула в голубые глаза, приободряюще улыбаясь, — с ней всё в порядке, Кара. Она дышит и её сердце бьется. Мы положим её в инфекционное отделение, скорее всего это обычный вирус. Дэнверс-старшая отдала распоряжение, чтобы Лютор перевели в отделение, и отвела сестру в ординаторскую, чтобы Кара могла успокоиться. — Только при обычном вирусе кровь не идет из носа…

***

— Лена! — Кара едва успела затормозить перед большим стеклом, ограждающим инфекционный изолятор от остального отделения. Блондинка буквально чуть не прижалась лицом к прозрачному материалу, лишь бы удостовериться, что с главврачом всё в порядке. Лютор лежала на кушетке, накрытая теплым одеялом, едва моргая сонными глазами. Спасибо Уинну, ей позвонили сразу же, как только Лена очнулась — она даже проснуться ещё толком не успела. Дэнверс уже врачебным взглядом осмотрела брюнетку. Лицо главврача осунулось, а под глазами залегли большие темные круги. И так бледная кожа стала ещё белее, контрастируя сейчас с ярким румянцем на щеках от лихорадки. На лбу выступила испарина. Некогда сияющие счастьем изумрудные глаза потускнели и подернулись дымкой, словно Лютор всё ещё была не здесь. Вокруг носа ещё оставались небольшие следы запекшейся крови, но кровотечение больше не возобновлялось, и уже хотя бы за это Дэнверс мысленно благодарила Рао. Сердце Кары сжалось. Она так хотела подойти туда и просто обнять Лену. Поцеловать ее в макушку и заверить, что всё будет хорошо. Но всё, что она могла, — это стоять здесь, по эту сторону стекла, и смотреть. — Лена? — Кара приложила руку к гладкой поверхности, словно это как-то могло помочь брюнетке. Глаза Лютор дернулись и наконец открылись. — Кара? — главврач повернулась на бок и застонала. Было видно, что ей плохо, как минимум из-за интоксикации организма в результате атаки микроба. Неизвестно ещё, есть ли какие-то осложнения внутренних органов. Уинн всё еще не говорил, что это за инфекция. Кара была уверена, что, будь это обычный грипп, Шотт сказал бы об этом сразу же. Если он молчит, значит это либо что-то редкое, либо вовсе неизвестное, и от этого холодок пробегал по спине. Если нет известных штаммов, значит нет вакцин… — Лена, лежи, не вставай. Тебе сейчас нужен покой, — Кара слегка стукнула по стеклу, когда увидела, что Лютор собралась подняться с кровати. Однако это не остановило главврача, и она все равно села, опустив голые ступни на пол и уперевшись руками на край матраса. На Лене сейчас была простая больничная рубашка, и ее истощенное тело было в ней, как в мешке из-под картошки. Кара не замечала, чтобы брюнетка была настолько исхудавшей. Вирус ли это, или она просто настолько невнимательна к своей девушке? Лютор встала на ноги и обхватила рукой стойку с капельницей, подкатив ту к стеклу. С трудом поднявшись и удерживая себя в вертикальном положении, брюнетка просеменила к разделяющей их преграде. Слабая улыбка тронула потрескавшиеся губы, когда Лена встретилась взглядом с блондинкой. Главврач подняла руку и приложила пальцы к холодному стеклу со своей стороны, напротив ладони Дэнверс. Она не понимала, что происходит, но единственное, что её мозг отчётливо осознавал, — что она ужасно сильно хочет прикоснуться к своей девушке. Лютор включила специальное переговорное устройство, чтобы её можно было услышать. — Что случилось? — хриплый голос после долгого молчания, и Лене пришлось облизать губы, чтобы иметь возможность говорить. — Ты потеряла сознание. Я отнесла тебя в реанимацию, но из-за температуры тебя перевели в инфекционное, — Кара сложила брови домиком, наблюдая, как Лена покачнулась от слабости, удерживаясь за стойку капельницы. Не имея возможности никак помочь. — Сколько я пробыла в отключке? — Чуть меньше суток… Лютор вскинула брови, а затем поморщилась, приложив пальцы к виску. Голова раскалывалась, и у нее были все признаки интоксикации. — Многовато… — брюнетка тяжело вздохнула. — Что говорит Шотт-младший? — Он говорит, что результаты анализов на этиологию пока неизвестны, — Кара повернула голову, заметив, как к ним подошёл Уинн. Вспомни солнце, как говорится… — Кара! — парень мягко улыбнулся, переведя взгляд на главного врача. — Мисс Лютор, — молодой человек уважительно кивнул, закусив губу и сминая в руках какие-то бумаги. Оно и неудивительно. Они с главным врачом если и взаимодействовали, то максимально формально и исключительно по деловым вопросам. Поэтому сейчас парень чувствовал себя жутко неловко. — Прошу, просто Лена. В конце концов, мистер Шотт, Вы мне жизнь спасаете… — В таком случае я просто Уинн, — мужчина просиял, но эта радость длилась недолго. Врач получил кивок от Лютор и подошёл чуть ближе к преграде, показывая бумаги сначала Каре, а затем и Лене, приложив документы к стеклу. — Мы провели анализы на все известные нам вирусы со схожей симптоматикой, даже на самые редкие… — Шотт почесал затылок, замолчав. Кара не выдержала, не получая ответа: — И? Каковы результаты? — Всё ПЦР отрицательны, — вместо Уинна ответила Лютор, прекрасно всё видя по анализам. Она перевела взгляд на девушку и парня за стеклом. — Это неизвестный вирус… — Но не исключено, что это какая-нибудь бактерия. Культивирование их занимает намного больше времени, вы же сами знаете, — Кара пыталась найти хоть какое-то объяснение, другое, не такое страшное. — Или это вообще атипичная микоплазма… — Мы провели электронную микроскопию, Кара. Это вирус, — Уинн сочувствующе посмотрел на блондинку. Он, как никто другой, понимал всю серьезность сложившейся ситуации. Новый вирус это всегда очень опасно как минимум из-за того, что никто не знает, как лечить. — Ты что-то ещё хочешь сказать, Уинн? — от изумрудного взгляда вряд ли могло что-то укрыться, а нервничающий, переминающийся с ноги на ногу врач и подавно. Даже если Лютор больна, она всё ещё исполняет обязанности главврача, так что это её работа — всё подмечать. — У нас… — Шотт потёр лоб, собираясь с мыслями, — у нас новые случаи заражения… — Что?! — Кара округлила глаза, развернувшись к другу всем телом. — Сколько? — собранности в голосе Лютор мог позавидовать любой, несмотря на её раскалывающиеся виски и бьющееся в ушах сердце. — Пока четверо, но ещё не вечер… — Почему ты решил, что это тот же вирус? — Кара сложила руки на груди. Только эпидемии им не хватало. — Симптоматика одинаковая. Недомогание на начальном этапе, лихорадка и интоксикация, затем носовое кровотечение и длительное бессознательное состояние. Да и ПЦР… Только… Парень замялся, и Кара снова занервничала. Почему он не может сказать всё сразу? — Только что? — Дэнверс прикрикнула. Да, нервы у нее стали ни к черту. — Только у них развитие болезни более стремительно, — Уинн серьезно посмотрел в расширенные голубые глаза. — Если мисс Лютор… если у Лены, как мы поняли, первые симптомы появились вчера днём, и сегодня она относительно стабильна, то остальным повезло меньше. Симптомы появились сегодня утром, а сейчас их уже перевели на ИВЛ. Блондинка с тревожностью посмотрела на девушку за стеклом. Лютор была чрезмерно сосредоточена, и никто бы не заметил ни её дернувшиеся в нервном жесте мышцы горла, ни расширенных в ужасе глаз, ни выкручивание собственных пальцев в попытке успокоиться. Никто, кроме Кары. Да, она врач. Да, она заведует больницей. Но когда тебе говорят, что ты заражена вирусом, который лишает возможности дышать и от которого нет лекарства, ты определенно начнёшь как минимум нервничать. И Лена, даже будучи Лютор, не лишена этого чувства. Чувства страха. — Хэй, хэй, Лена, — Кара повернулась всем корпусом к стеклу, прикладывая обе ладони к преграде. Она так хотела сейчас проникнуть сквозь него. — Всё будет хорошо, слышишь? Мы разберемся с этим, я обещаю… Лютор отвернулась от врачей, медленно направившись к кровати. Они не увидят её страха. Они не увидят слезы, стоящие в изумрудных глазах. Она не будет слабой, она всё ещё руководит этой больницей, пока может дышать. Она не должна опускать руки, как минимум ради Кары. Она что-нибудь придумает, она же гений, в конце концов. Уже ночью, когда Кара тихо посапывала на кушетке по ту сторону стекла, не реагируя на уговоры Лены пойти домой, а переговорное устройство было выключено, только подушка и темная палата были свидетелями слёз Лены. Слёз, которые никому и никогда нельзя видеть. Слёз страха.

***

Прошёл ещё один день. Прогнозы были неутешительные. Заболевших стало в пять раз больше, и всё инфекционное отделение было перекрыто для каких-либо посещений, кроме отдельно взятых врачей. Пациентов стало так много, что пришлось перенаправлять их в другие больницы, но Шотт регулярно получал информацию об их состоянии. Они всё ещё не приблизились к выводу, что же это за вирус и как с ним бороться. Некоторые пациенты скончались ночью или под утро, кто-то от остановки сердца, кто-то от дыхательной недостаточности, даже на ИВЛ. Всё это время Лена сидела, как на пороховой бочке. Не знаешь, когда рванет и рванет ли вообще, но механизм уже запущен. Ещё на утро после ночной истерики Лютор решила, что будет искать лекарство. Да, пусть её голова не соображает, в глазах двоится, а ноги не держат в вертикальном положении более пятнадцати секунд, но ей нужно, необходимо найти хоть что-то, что остановит эту эпидемию. Лена провела огромную мыслительную работу после того, как успокоилась и перестала паниковать. Проанализировав всех своих недоброжелателей, она пришла к выводу, что неизвестный вирус, так резко поразивший жителей Нэшнл-Сити — это разработка Лютор-Корп. Никто другой просто не способен на такую кропотливую работу, чтобы её уничтожить. Если бы её хотел убрать Снаппер или Эдж, они бы просто заказали киллера. Настолько заморочиться могла только её приемная мать. В этом выводе была одна положительная сторона: если вирус придумала Лилиан, то обязательно должно быть лекарство. Если бы его не было, Лютор-старшая не выпустила бы свое детище в мир. Она, как никто другой, заботилась о своей собственной жизни. Поэтому, если была хоть малейшая возможность заразиться вирусом, от которого нет сыворотки, Лилиан бы быстрее уничтожила его, чем опробовала на ком-либо. А она, как непосредственный разработчик и заказчик всех видов оружия Лютор-Корп, была в зоне риска. Лена потом подумает о том, насколько она ненавидит свою семью и о том, сколько ей ещё нужно пережить, чтобы Лилиан от нее отстала. А сейчас ей нужно заняться поиском лекарства. Она не допустит, чтобы её родственники вновь очернили её фамилию, вызвав всемирную эпидемию. Сейчас, ещё пять минут с закрытыми глазами… как же болит голова… Кара всё это время провела рядом с палатой Лютор. Изредка они переговаривались, но не слишком часто. Большую часть времени Лена беспокойно спала, и Дэнверс ничем не могла ей помочь. Пот стекал по лбу и шее главного врача, пока она металась по постели, а глаза двигались под закрытыми веками. Брюнетка всё бормотала и бормотала что-то, и Кара слышала, потому что переговорное устройство было включено. Но что-либо сделать с тревогой Лены блондинка не могла. Ей самой было страшно. Каждый раз, когда Уинн тихо подходил и сообщал, что ещё один пациент скончался, сердце Дэнверс пропускало удар. Кто знает, в какой момент они переступят точку невозврата? И если Лена заражена тем же вирусом, где гарантия, что однажды Уинн не придет с грустными новостями по поводу Лютор? Кара боялась даже думать об этом. — Милая, мы найдем лекарство, только не переживай, хорошо? — Дэнверс приложила руку и лоб к стеклу, закрывая глаза. Она так часто это делала в последнее время, что уже должен был остаться протертый след от ее ладони. — Я… — Лена стояла по ту сторону и хотела уже что-то ответить, но осеклась на середине предложения. Кара подумала, что Лена снова сдерживает слезы. Блондинка сколько угодно могла делать вид, что она не замечает ни покрасневших глаз, ни опухших век, ни мокрых следов на наволочке, но она знала, что Лютор тяжело. Что сколько бы главный врач ни старалась держать имидж, она всё ещё обычный человек. Человек, который боится. — Я… — Лютор захрипела, и Кара резко распахнула глаза, посмотрев на свою девушку. — Лена? — волнение в миг охватило кардиохирурга. — Что случилось? — Я… Я не могу дышать, — главврач схватилась за горло и попятилась назад, осев на кровать. Она начала задыхаться. — Лена?! — Кара стукнула по стеклу, пытаясь привлечь внимание брюнетки. Может, отвлеки она её, Лене станет лучше? Но Лютор не реагировала, упёршись руками в край кровати и тяжело дыша. — Кара? Что происходит? — мимо проходящий Уинн остановился, услышав шум. Парень подошёл ближе, тревожно перескакивая глазами между девушками. — Я… Я не знаю, Уинн! Она просто… — Кара махнула рукой в сторону палаты, начиная паниковать. — Я не знаю… Мышцы на шее и плечах брюнетки выделялись и ходили ходуном в попытке сделать вдох. — Я… Кара… Зеленые глаза, полные ужаса, поднялись и посмотрели на девушку за стеклом. Казалось, вся жизнь сейчас приносилась перед этими изумрудами. Уинн бросил свои бумаги и быстро начал надевать защитный костюм, периодически встревоженно посматривая на главврача. Но облачиться полностью в белесое, как смерть, обмундирование, было не таким быстрым делом. Из горла Лютор начали доноситься хрипы на каждом вдохе и выдохе. Брюнетка хотела лечь, потому что в глазах темнело, но тогда казалось, что она вовсе не может дышать. Грудная клетка ходила ходуном. — Лена! — Кара рванула к санпропускнику, но её остановила рука Уинна, обхватившая ее запястье. Молодой человек стоял в наполовину натянутой одной штанине и в одном рукаве, удерживая на плечах остатки верха. — Туда нельзя, Кара! Мы ещё не знаем, как передается этот вирус! Нужно надеть защиту! — У нас нет времени, черт тебя дери! — Дэнверс вырвала свою руку из захвата и бросилась вперёд. У нее не было возможности надеть даже маску. Лена задыхалась, и это единственное, что сейчас занимало все мысли кардиохирурга. Дэнверс забежала в палату, плотно захлопнув все двери за собой. — Где здесь небулайзеры? — Кара принялась рыскать по ящикам шкафов, пока её девушка хрипела, сидя на кровати. — Левый шкаф, второй ящик, посередине. Будесонид в правом, за стеклянной дверцей слева, — Уинн понял, что хочет сделать Кара. Парень перестал пытаться надеть костюм, так и оставшись в наполовину натянутом одеянии, и подошёл ближе к стеклу, чтобы координировать все действия кардиохирурга. — Лена, только держись, прошу тебя, — Кара подошла ближе к кровати, пока вскрывала порошок и настраивала устройство для ингаляций. Лютор побагровела. Вены на шее и висках вздулись от усиленных попыток вдохнуть. Брюнетка хваталась руками за горло, инстинктивно желая освободить доступ кислороду, но всё было тщетно. Изумрудные глаза тонули в страхе. — Дыши, милая, дыши, — Кара приложила маску небулайзера ко рту Лютор и нажала на устройство. Лена делала рывки, пытаясь вдохнуть лекарство. Краем сознания она понимала, что нужно успокоиться, что чем больше паники, тем быстрее расходуется кислород. Но инстинкт самосохранения вытеснил все медицинские знания, оставляя только одну мысль: «Я не могу дышать». Дэнверс ждала. Лекарство не действовало. Лене становилось хуже. — Блядство, — Кара откинула небулайзер в сторону, даже не проследив за его полетом. Срочно нужно было придумать что-то ещё. — Преднизолон? — Кара посмотрела на Уинна, ища поддержки и хоть какого-то предложения, как помочь Лене. — Стеклянная дверца, первая полка, справа. — Кара? — Алекс влетела в инфекционное отделение, едва успев затормозить перед стеклом и прилипнув к нему с той стороны. — Почему ты без защиты?! — Алекс, не сейчас, — Дэнверс-младшая сосредоточенно набирала лекарство из ампулы в шприц. — Зачем ты её позвал, Уинн? — Не смей обвинять его, Кара! Именно ты сейчас стоишь там без костюма, а не Шотт! — шатенка несильно хлопнула по стеклу. Она переживала за обеих девушек, находящихся сейчас в палате. — Катись к черту, Алекс, — Кара отмахнулась от сестры, как от назойливой мухи. Если шатенка не собиралась к ней присоединиться, то как она может помочь? И какой смысл говорить о том, что кардиохирург подвергает себя опасности, когда Лена уже буквально не может дышать? Дэнверс попала в вену главврача, введя лекарство. Хрипы Лютор сменились на несильный свист, а попытки дышать становились всё слабее и слабее. — Давай же, Лена… Каре ничего не оставалось, кроме как стоять и смотреть, стоять и ждать, когда же подействует лекарство. Минута, вторая, Лена все ещё свистит, широко раскрыв рот и пытаясь захватить крупицы кислорода. Она уже не ярко-бордовая, она стала синюшной, и это по-настоящему пугает. — Почему глюкокортикоиды не действуют? — Кара крикнула через стекло. — Я ввела максимальную дозу! Дэнверс отвернулась и начала уже искать какое-то другое лекарство в шкафах, когда в палате повисла оглушительная тишина. Лютор перестала дышать. — Лена! — Кара в мгновение ока оказалась рядом с девушкой, нависнув над ней. Главврач откинулась на подушку, лицо брюнетки было синюшным, глаза закатились, а рот широко раскрыт. Мышцы рефлекторно сокращались, и грудная клетка дергалась в бесплодных попытках набрать кислород. Трахея была полностью перекрыта. — Чтоб тебя, — Кара выругалась во весь голос, быстро подхватывая хирургический набор. — Что ты собралась делать? — смутная догадка прострелила голову Алекс, и шатенка содрогнулась. — Трахеостомию. Мне нужно, чтобы она задышала. Врачи за стеклом замерли. Никто к этому не был готов. Кара, полностью без защиты, и так подвергая себя риску заражения, собиралась провести полноценную хирургическую операцию. Палка о двух концах нещадно била по голове, кроша черепушку: с одной стороны этих весов было здоровье кардиохирурга, которое каждую секунду ставилось под угрозу, а с другой — жизнь Лютор. — Кара, перчатки! — Алекс стукнула кулаком по стеклу, желая как минимум его раскрошить, как максимум — врезать собственной сестре за беспечность. — Я не успеваю, Алекс, — Кара прошептала это едва слышно, быстро протирая спиртовыми салфетками шею Лены и собственные руки. Если она сейчас ещё будет тратить время на надевание перчаток, которые по закону подлости застрянут и сделают из ее рук неповоротливые культи, то она точно опоздает. Сейчас счет шёл на секунды. Уинн, поняв, что дело плохо, вернулся к своим попыткам надеть защитный костюм, чтобы помочь Каре. Алекс было ринулась сделать то же самое, но Шотт прикрикнул на нее, чтобы ещё одна Дэнверс не лезла на амбразуру. На лбу кардиохирурга выступила испарина. Кажется, она никогда ещё не переживала так ни за одного своего пациента. Но оно и неудивительно: Лена не была просто пациенткой. Она была сокровищем, которое Кара сама себе поклялась беречь, а сейчас упускала, как воду сквозь пальцы. В уголках глаз защипали предательские слезы отчаяния. Нет, не сейчас. Сначала Лена. Дэнверс нахмурила брови и взяла в руки скальпель. Если она сейчас ничего не сделает, то Лютор попросту задохнётся. И только кардиохирург будет в этом виновата. Такое блондинка не сможет пережить. Все эти размышления и самобичевания заняли в голове врача не более трёх секунд, пока она протирала поверхности салфетками и готовилась к манипуляции. — Кара… — Алекс предприняла последнюю попытку образумить сестру, но ничего не вышло. Казалось, блондинка перестала что-либо слышать, кроме оглушительной тишины в палате. Кардиохирург склонилась над шеей Лютор. Ей бы сейчас точно не помешали ассистенты, чтобы удерживать содрогающееся тело главного врача. Но что поделать, у нее есть только две собственные руки. — Лена, я сейчас, — Дэнверс положила предплечье одной руки плашмя на грудную клетку брюнетки, чтобы хоть как-то её зафиксировать. С каждой секундой попытки вдоха становились всё слабее и слабее: мозг главного врача отключался. Уинн почти справился с комбинезоном, но он всё ещё не успевал. Кара аккуратно, но быстро, насколько была способна, сделала небольшой надрез на шее Лены, проходя через кожу, подкожно-жировую клетчатку и переднюю стенку трахеи одновременно. Из ранки показалась кровь. — Давай же, Лена… Блондинка подхватила со столика простерилизованную специальную трубку и попробовала её вставить в отверстие, но диаметра не хватало. Рана была слишком узкой. Алекс сжала кулаки от волнения так сильно, что на ладонях остались полулунные следы от ногтей. Она ненавидела чувствовать себя беспомощной. Кара снова подхватила скальпель, всё ещё удерживая трубку около раны, и слегка удлинила разрез. Лена дергалась, и судороги охватывали её грудную клетку в попытках дышать. Дэнверс чертыхнулась, почувствовав боль в пальце, когда скальпель слегка повело в сторону из-за сотрясающих тело брюнетки судорог, но не стала обращать на это внимание. Сейчас Лена на первом месте. Разведя немного в стороны края трахеи, Кара ввела трубку в дыхательные пути. Шумное движение воздуха пронеслось по палате, когда Лютор сделала вдох. Затем ещё один, и ещё, и вот она уже начинает дышать. Каждое движение грудной клетки сопровождается шумом от ходящего по трубке туда и обратно воздуха, и это было настоящей музыкой для ушей Дэнверс. Кара закрыла глаза и позволила себе несколько секунд, чтобы прийти в себя, всё ещё удерживая трубку в шее Лены. Надо зафиксировать, иначе в любой момент она может выпасть. — Боже мой… — Алекс по ту сторону тяжело опустилась на рядом стоящий стул, обхватив голову руками. С этими двумя её нервной системы точно не хватит. Пока блондинка заклеивала специальными пластырями трубку в шее Лютор, та успела прийти в себя и открыть глаза. В них всё ещё плескался ужас, но теперь главный врач хотя бы могла соображать, а в её голове была не сплошная паника. — Лена, только не разговаривай, прошу тебя. Я сделала тебе трахеостому, ты не могла дышать. Скорее всего, это ложный круп, но я не уверена. Я вколю тебе обезболивающее, ты только не переживай, хорошо? Лютор моргнула, и из уголков глаз скатились несколько слезинок. Она так испугалась. В какой-то момент ей показалось, что это конец. Что сейчас она просто перестанет дышать, весь мир потемнеет, и она больше не очнётся. Что Лены Лютор просто больше не будет существовать. — Спи, любовь моя, — Кара ввела успокоительные и обезболивающие главному врачу, и Лена закрыла глаза, проваливаясь в поверхностный сон. Кара нежно смахнула чистой, тыльной стороной ладони слезы своей девушки. Она сама испугалась не меньше. И сейчас им обеим нужно отдохнуть. — Всё уже, Уинн, можешь не торопиться, — Кара бросила взгляд через стекло на парня, который только закончил натягивать перчатки и знатно запыхался. Молодой человек что-то пробормотал и разочарованно отбросил маску, которую собирался надеть. Главное, что все закончилось благополучно. Хотя бы на сегодня. — Доктор Шотт! Доктор Шотт! — молодой ординатор подбежал ко врачам, размахивая какими-то бумагами над головой. Уинн вопросительно посмотрел на парня, протягивая ладонь для документов. — Мы провели тесты и проанализировали анамнез всех пациентов. Вирус не передается воздушно-капельным путем, поэтому можно снизить меры предосторожности. Однако он передается через биологические жидкости и среды. Особенно через кровь. — Какое облегчение, — Алекс подняла голову, устало глядя на парнишку рядом, а затем на сестру. — Кара, судьба уберегла тебя на этот раз, можешь выдыхать. Но если ещё раз ты вздумаешь так рисковать своим здоровьем и своей жизнью… Блондинка уже не слушала реаниматолога. Она лишь стояла, держа руки под теплой водой из-под крана, смывая со своей кожи кровь Лены. Кровь Лютор и свою собственную, которая текла из небольшой ранки на указательном пальце. — Да, уберегла, — Кара тихо пробормотала себе под нос, сжимая кулак, чтобы остановить небольшое кровотечение. Она порезалась. Порезалась при контакте с вирусом, который передается через кровь.