Экстраверсия смерти (треш-роман про наркоманов, 18+!)

Иллюстрация: https://sun9-16.userapi.com/impg/tO_OaCi9mYbwb6y59S08reVCIyRk3BREWjJGUg/vgl_WndyEp0.jpg?size=1619x2160&quality=95&sign=8022d6c983677a53809c830c4d02b271&type=album *** Жан Поль Рихтер сказал: «Умный найдет выход из любой сложной ситуации. Мудрый — в ней не окажется». Мудрость приходит с жизненным опытом, а ум — с теорией. Но теория без практики бесполезна, а практика без теории слепа. По-настоящему мудрый человек сможет вовремя нащупать пропорцию полученных знаний и, более того, обучить этому умению другого © Марианна *** Смех смехом, но кольцо Всевластия все-таки сработало. Кольцо из бутылочной крышки, сделанное мною с таким усердием и педантичностью, позволившее как следует обкуриться, да так, что память чуть ли не канула в неотвратимое забвение, действительно подействовало: иначе невозможно объяснить, почему мой слух едва ли слышал дерзкие стоны, хлюпанье тел; а глаза и вовсе стерли из поля зрения друзей (знаете, кроликов, сношающихся чаще, наверное просто не существует; хотя, подождите: есть же мои мать с отчимом, как мы могли забыть), оставив перед собой лишь Райана, чьего внимания так упорно приходилось добиваться, а присутствия заслуживать. А что в итоге? Если бы он не внял моей мольбе, моей судорожной просьбе, а все-таки завершил начатое, убив меня повторно внутри, то у него имелись на то все шансы: под хэшем, особенно погрузившись в подобный вязкий, плотный приход, нет ни малейшей возможности, да и сил сопротивляться чужим рукам или прикосновениям — да, жертву легко взять силой и она не пискнет; если представить, что мы пыхнули в каком-нибудь сквере или площадке, то мимо проходящие люди спокойно могли нас обокрасть, и погнаться за ними — о нет, это равносильно самоубийству! Из-за бескрайнего стоуна, то есть, бессилия, упали бы на асфальт передохнуть, а воришку бы потеряли из виду спустя полминуты сумасбродного бега. Причем, бессилие-то приятное, вот в чем загвоздка! Все нервные окончания расслабляются до максимального предела, только вот в таком состоянии с тобой можно делать, что душе заблагорассудится; и это не страшилка для впечатлительных, отнюдь — знак качества товара. И до тех пор, пока я не села, в положении лежа все нутро объяла тягучая тошнота… Если бы позволила себе заснуть — захлебнулась бы рвотными массами, рвущимися наружу. Благо, обошлось, и она отступила, дав законное место набирающими обороты сушняку. И мы вчетвером сидели теперь молча, избегая взгляда друг друга. — Теперь мне понятно, почему стоит употреблять в безопасном месте и в доверительном кругу, — это высказывание, по крайней мере, обосновывало мой смешок, заставив в очередной раз прыснуть и покачать головой, хоть и давалось оно с огромным трудом — все еще тяжело составлять из слов осмысленное предложение. Очень доверительный круг, правда? Особенно, когда тебе приходится запечатлеть сцену чужого соития. — Это еще что; однажды нас чуть не сбила машина, и Джейд в последний момент успела вытащить меня из-под колес, хотя я этого вообще не помню, — Тео сказал это так просто, будто ДТП под хэшем — нечто само собой разумеющееся. — Ты пер вперед, как танк, а два подбирающихся к тебе фонарика показались особо возбуждающими, по всей видимости. Мы снова расхохотались, а голова продолжала лететь, что становилось понятно — у остальных тоже самое, они на одной волне. Все-таки притягиваются не противоположности, а похожести. Чем более человек от тебя ментально далек — тем отсутствие резона для коммуникации более оправданно. Следующие полчаса мы так и обсуждали детали прихода и как конкретно Изолятор прибил, убил и размазал нас всех, и вот эти обмены впечатлениями казались такими далекими, но в то же время и самыми живыми из всех реальных переживаний — мы ржали, ржали так, что рот не закрывался сам по себе, будто в него вставили расширитель; трудно успокоиться, а смех умножался, троился и растекался по окружающим нас стенам. — А у вас тоже? А у вас тоже, как будто, — начинала чуть ли не в приступе паники я, надеясь, что не одинока в своих чувствах, а если одинока, то это немыслимая трагедия, нет-нет, так не пойдет, это страшно, а вдруг это состояние навсегда??? — а вас вертит, будто вы на цепочной карусели? А один и тот же вид замещает другой? А выбивает другой? Встает на его место? Они даже мне что-то отвечали, только вот нить диалога безжалостно терялась спустя секунду. Мы могли говорить об одном и том же разными словами раз десять. Приход Сурка. Мысленные догонялки. «Лабиринт» Кафки, но с дофаминовым эффектом. Время растаяло, как чистейший сугроб, обнажив на трезвую голову, как мерзлую землю, впоследствии, все проблемы и волнения… — Я сейчас умру. Ради бога, принесите воды. Сушняк долбит… Отсутствие малейшей влаги во рту, тем временем, стал нестерпимым до того, что последние капли воли ушли на эту мольбу — и хотелось обычной, негазированной воды, главное, не гребанного алкоголя! Чувствовала себя в тот момент примерно в том же положении, как дети Африки без отсутствующих у них колодцев. Ох, как же я вас теперь понимаю! Меня выкинули в дюны, но как же приятно закапывало песком… Как славно обдувал редкий ветер, ой, то есть, кондиционер… Какими замечательными компаньонами оказались плюющиеся верблюды, то есть, мои друзья… — Я не встану, — жалобно простонал Райан, опуская голову в мою сторону и даже… да ладно? Тершись краем уха о мое плечо, которое теперь заметно отяжелело, но тяжесть эта была несравнимо благостная и такая вожделенная спустя долгие минуты ожидания. Тут Джейд переглянулась со своим, без сомнений, изысканным на вкус дружком, и оба засобирались к выходу. Лучше бы они и вовсе провалились в преисподнюю, потому что мне отчаянно захотелось остаться не то чтобы с Райаном, а вообще — одной. Не покидало ощущение болезненного повтора событий: будто одна и та же ловушка, и получается выбраться ненадолго, только она захлопывается вновь… — И притащите пластиковые стаканы, — мы же не собираемся вливать в себя пойло прямо из ведра; да и как-то я сильно сомневалась, что вообще смогу поднять его двумя руками — нет, мои конечности ослабели до такой степени, что позволили бы искусать себя стаей комаров, не прихлопнув ни одну. Наверное, Джейд не хотела допустить смерти своей дорогой подружки-собутыльницы, так что, они вдвоем довольно быстро исчезли из комнаты, закрыв нас снаружи и наказав во что бы то ни стало следить за вещами; хотя нет — я поспешила с выводом: им необходимо поговорить, точнее, ей допросить именинника, наедине, без всяких там свидетелей и сплетников. И нам с Райаном, на самом деле, тоже. Музыка все еще довольно громко и интенсивно била по перепонкам, так что мой… кто? Можно ли это считать отношениями, а если да, то что именно они за собой несли, а если нет, то выходит, мною снова воспользовались? Короче говоря, Тайпс встал, сопровождаемый моим озадаченным взглядом, выкрутил динамик до минимума и сел обратно, как прежде. То есть, он им соврал. И я, выходит, тоже, потому что сушняк оказался довольно терпимым — наедине с Райаном приоритеты резко поменялись. — Зачем ты остался? А мог ведь пойти с ними; этот короткий вопрос был способен приоткрыть завесу тайны на так многое, что не давало покоя и утешения, и даже удовлетворить сжирающее любопытство, если бы не последующее за этой моей блестяще выстроенной стратегией беспощадное игнорирование. — Мы чуть не трахнулись. Во-первых, если его молчание можно сбить провокацией, я готова на это. Во-вторых, она, мать вашу, сработала! Но злиться в том состоянии, под стоуном хэша, отчаянно не получалось — такую эмоцию как «гнев» или там «негодование» у меня попросту отключили, предоставив территорию для зверств буйной радости и глупого смеха. — Меня больше беспокоит в тебе кое-что другое. Когда Райан не желал говорить по существу, он всегда переводил тему. Когда Райан начинал чувствовать себя уязвимым, то тут же пытался сделать уязвимым другого — прощупывал слабости заранее. Но он и прав; моя резкая паника, тревога и отказ могли, вообще-то, здорово задеть самолюбие, так долго и упорно выстраиваемое посредством медиа и сверстников-малолеток, откровенно лижущих зад под каждой новой публикацией в сети. Мы оба прекрасно понимали, что он имел в виду — не только из-за телепатии под хэшем (это слишком правдоподобная иллюзия, как, например, чтобы много зарабатывать — нужно много работать, но при том умудряться экономить, и так далее), а потому что меня это невероятно взволновало. И мысли буйной вереницей проносились в мозгу, практически не нуждаясь в осмыслении и классификации — все и так лежало на поверхности: вот Луи, вот Андре, вернее, их отталкивающие мерзостные рожи, а вот моя психика, нуждающаяся в помощи специалиста. Воспоминания заставляли стенать, жалобно выть, проливаться ливнем внутри, но ничего не показывать снаружи, при этом телепортируя в прошлое без возможности окончательно откреститься. Психолог — это хорошо. Правда дорого. И не всегда эффективно. Да и мать точно не поняла бы — посыпятся вопросы в духе: «А разве тебе плохо? А мы разве не воспитываем тебя должным образом? А ты не обнаглела? Вот заработаешь СВОИ деньги — трать на что хочешь. А, ты подозреваешь изнасилование? Так ты же сама виновата». В общем, хэш на данном этапе самый безболезненный и безопасный выход. А что? Народную медицину, точнее, пыхи с друзьями по выходным никто не отменял. Так этим ничего не ограничивалось; мы поцеловались, это верно — но все произошло под кайфом. В следующий раз он, как и любой нормальный парень на пике пубертата захочет большего, так что лучше в принципе к нему не лезть, может, отстраниться. Бога ради, Марианна. Ты же об этом мечтала, но никто не знал, что все сложится так паршиво! Будет очень смешно, если я, я! своими долбанными руками, отдам его в руки какой-нибудь другой девчонке. Полный нокаут, вы просто гляньте на нее. Хотя, погодите. Оба раза его приставания значились под феном, либо под хэшем, то есть, обдолбавшись, можно легко предположить, что он точно озвереет. А если придется употребить с ним? Кошмар, он так сторчится в конец, в щи, в полное дерьмище. А в чем тогда смысл? Мне хочется, чтоб меня любили на трезвую голову в первую очередь, а не использовали как теплую надувную секс-куклу. Ха, смысл ей подавайте и бескорыстные взаимные чувства. М-да, у тебя и так все есть, но ты не в состоянии разобраться со своей чертовой башкой. — Я разберусь с этой проблемой у психолога или самостоятельно, — безапелляционно начала я, сильно сомневаясь во втором, — а ты даже резину не надел бы трясущимися руками. В конечном итоге, если то, что постоянно мерещится, напоминает о себе в частых кошмарах, да еще и так влияет на настоящее — убьет к чертовой матери и будущее, в котором не удастся отдаться близости даже в идеальных условиях и с любимым человеком. — Ха-ха, да ты бы не залетела, — также уверенно, как и я, парировал он, что-то вдруг начиная меня невероятно раздражать, — сама же сказала, что у тебя нет месячных. Зашибись, наша остановка! Конечная станция — безумие! А ведь логика непробиваемая, не зря он учился вместе с Джейд все эти годы. И неважно, что зачатие могло произойти во время предшествующей первой менструации овуляции… Только вот играть в русскую рулетку не имелось ни сил, ни желания — мы и так рисковали слишком многим. А тут целых две неизвестных переменных. — Кто мы вообще друг другу? — вопрошая это, мне почему-то отчаянно казалось, что толкового ответа я не получу; да и плевать — может, если бы расстроилась и загналась, то разочаровалась бы в нашей компании окончательно и порвала бы с ними. Все-таки, во мне теплилась крохотная надежда, ведь он сам инициировал все эти ласки и лобызания. Иногда человек жалеет не о полученном результате, а о самом его отсутствии. — Я предпочитаю не иметь иных отношений, кроме деловых. Да-да, где-то и когда-то мы уже это слышали! На самом деле, Райан будто заучил эту фразу, нет, самый настоящий девиз наизусть, чтобы не только не дать засомневаться другим в этом, но, в первую очередь, и самому себе — будто все остальные эмоции и оттенки чувств для него равносильны уязвимости, унижению и слабовольности. — Тео, это, по всей видимости, не касается? Вот именно, что, внятно не контролируя ни свои мысли, которые, в свою очередь, отвечали за конечности и тело в целом, из моего рта выплевывались бестактные и для самой себя внезапные вопросы; но меня нещадно терзало любопытство и его массаж для друга, непонятный флирт, двусмысленные шутки, намеки, взгляды, вопросы. В ином состоянии стеснение и волнение одержали бы громогласный верх, но сейчас — все подозрения уже попросту не давали покоя. — Тебя разговор о нем не касается. Воу, жестко. Мне в тот момент будто откровенно харкнули в душу, оплевав все ее закоулки вдоль и поперек, а потом по кругу и диагонали. Это происходит всегда, если собеседник контролирует ваш диалог сильнее, чем ты и осознаннее ведет беседу. Всегда есть жертва и провокатор — тут мне стало любопытно, когда мы поменяемся местами; станет ли такая модель общения основой для доверия, или разрушит уже имеющееся? — Значит, ты как минимум к нему сильно неравнодушен, — естественно, раз он так упрямился и отклонял все попытки скомпрометировать его на чем-либо. — Значит, что я сам устанавливаю рамки, а не воля случая. Обговорить — значит предпринять попытку обуздать хаос. Интересно, а на каком из интервью он планировал это сказать? Странно, не жалел ли он о том, что так глупо растрачивал свой словарный запас? Оцените сарказм. — Слушай, если я решу лечь в психушку, я обязательно наберу, чтоб твоя философия окончательно свела с ума. Самоиронии ему не занимать, так что рассмеялись оба; нет, его непринужденность и моя игривость в редкие моменты совершали настоящее чудо и вдох за вдохом сближали нас — без подтекста, он положил ладонь на мою и переплел пальцы, больше словно хватаясь за последнюю надежду благоразумия, нежели в доказательство своего превосходства. — Отнюдь. Я не ставил подобной цели, — все также лыбясь, сказал он, глядя добродушно, но в то же время как-то исподтишка, — человек всегда самостоятельно выносит себе приговор. — А если другие люди к этому причастны? — у нас выходила презабавнейшая беседа, пока все эффекты хэша выходили на плато. — Значит, им по какой-то неведомой причине было это выгодно, — и он отвечал довольно логично и последовательно для человека на веществах. — Выходит, безопаснее всего сидеть на месте, никуда не высовываться и быть предельно незаметным. — Безопаснее всего максимально быть на виду. И даже это ничего не гарантирует. Игра для игрока и является ловушкой. Ну да, мы-то после лицеистских матчей по волейболу точно ведали, о чем велась речь; а теперь переносили все свойства на реальность. — Меня раздражает этот разговор, — ого, Марианна сказала это вслух? Да ладно. Под кайфом я, видимо, способна на великие свершения, — он ни к чему не приводит и ни к чему не ведет. Ага, ровно как и вся наша зачинающаяся наркомания. — Ты способна лишь на осуждение, потому что противопоставить ничего не в силах, — пожал плечами Райан и взялся было снова за свой айфон, как я, предсказав движение, перехватила кисть и спросила следующее: — И потому ты продолжаешь сидеть в Grindr, правда? Очень правдоподобно, Райан, — усмешка вырвалась против моей и так слабоконтролируемой воли — «никаких отношений, кроме деловых» — безоговорочно верим! Моя наблюдательность получила бы награду года, если бы существовало соревнование по измерению уровня любопытства. — Так-то это новый рынок сбыта. Конечно, дорогой, конечно. — Ты уже не заметил, как начал оправдываться. — Нет, я уже начал жалеть, что остался здесь. И тут мне стало кристально ясно следующее — мы оба с ним в похожей ситуации, отчаянно и безрезультатно пытаемся забыться: он — из-за матери в коме, больного отца, каких-то чувств к Тео, изнуряющей учебы и работы, а я — почти из-за того же, только некоторые слагаемые нужно поменять на отчима, беременность маман, Луи, запары в студии и прочих непонятно откуда взявшихся проблем, вроде поиска кокса, денег и возможности усмирить нарастающую обороты привычку употребления. — Слушай, ты знаешь, что между Джейд и Тео есть уговор? — зачем-то шепотом проговорила я, создавая шарм уединенности и таинственности; господи — а ведь это было так давно! Еще практически в начале учебы подруга обещала «всего лишь помочь» новенькому и заработать себе денег, но они не только не прекратили, но еще и увеличили свои производственные обороты! Райан согласно кивнул, припоминая, — так вот, у нас может быть свой. На чистую голову на подобное точно не удалось бы решиться, так что пришлось дать волю голосовым связкам, и так работавшим через раз и то скрипя зубами. — То есть? — То есть ты мне поможешь забыть Луи, а я постараюсь приложить все усилия, чтобы и тебе самому стало легче, — пришлось невероятно аккуратно подбирать слова, чтобы речь об имениннике не касалась напрямую — как будто Тео был рядом с нами, а не через несколько коридоров и стен, блять. Или где они торчали вообще? — Крайне тупая затея, потому что мы не перестанем с ним общаться. По крайней мере, честно. — Ты способен только на оскорбление, а предложить альтернативу не в силах, — я пожала плечами и вскинув бровь, уставилась на него, — твоим же оружием. — Сволочь. Ха, и это его слово означало крайнюю степень восхищения и одобрения. — Да и в любом случае, не строй из себя мать Терезу. Мне вообще нравятся самодостаточные и самоуверенные личности. Ах, спешите видеть — юный принц Хрен-чем-угодишь вновь плюется от малейшего проявления к нему заботы. — В конце концов, именно мне предстоит проверить наличие пробки в твоей заднице. — А еще надменные, жестокие и властные. — Не думаю, что мне стоит вырывать пробку вкупе с прямой кишкой, спровоцировав у того кровотечение и геморрой. Райан такого от меня совсем не ожидал, и то ли рассмеялся, то ли хрюкнул, как свин, закатил глаза, и глубоко вздохнул. — Давай-ка лучше потанцуем, а то я начинаю беспокоиться за свою анальную девственность. Да и посещение проктолога явно не входило в мои планы. Трек: Hollywood Undead — Pain И, хоть он пошутил, мною это было воспринято всерьез: во-первых, он не спал с парнями. Пока. А во-вторых, сколько же он сменил девушек? Переспал с половиной Парижа, а если улетал в штаты, то еще и треть Америки. Но эффект хэша постепенно ослабевал свои кандалы, так что находясь в полу-трезвом состоянии, спрашивать подобное не хотелось. На удивление, спустя почти полтора часа накура мне удалось благополучно встать; Райан переключил волну с фонка на его люто обожаемый альтернативный метал, так что, танца толком не вышло, а наши движения представляли собой скорее судорожные подергивания эпилептиков; мысли все равно оказывались громче музыки, и находили освобождение в подпевании особо эмоциональных припевов и бриджей, а еще в хохоте и передразнивании друг друга. Значит, ему нравился Тео, а там все безвыходно; и все же, это лучше, чем если бы Райан был, скажем, милфхантером, как Андре — отчим-то предпочел себе жену на восемь лет старше него, и у меня не осталось бы ни малейших шансов выглядеть интереснее и значимее взрослой состоявшейся тетки. А с другом хоть побороться можно. Райан ведь не отстранялся от меня, не посылал, не закрывался, а будто проверял и наблюдал, что ж я еще такое выкину. Он мог все прекратить, а не отвечать на поцелуй и заходить дальше. Может, он ничего не чувствовал, но слишком убедительно тогда играл. Или вообще себя обманывал. Почему-то такие мысли заставляли радоваться, жить дальше и дико вдохновляли; он ведь и сам мог запутаться, а так хочется находиться с ним рядом, когда он на расстоянии вытянутой руки счастлив в те минуты даже сильнее, чем во время игр и взаимодействия с Тео; когда он пародировал Джейд, Лотти, Луи и даже своего отца. — Да, все верно, Джонатан — самый настоящий дьявол. — Тогда я вполне горд быть его сыном. Или мне только казалось, и я видела то, что хотела? Все ужасно перемешалось, тем более, под веществами; и, хоть мне не нравился метал, прослушивание его казалось самым потрясающим занятием на свете, тем более в такой компании! Казалось, что мы оба были музыкой, слились с ней, как в поцелуе, ощущали каждым будто оголенным нервом… А смысл и слова, хоть и были на чуждом английском, все равно впитывались прочно в мозг и оседали в нейронах. Вдруг вспышкой пронесся рассвет, вернее та ночь, когда Райан скинул мне плейлист, и мы переписывались, забив на время и сон. А еще как он нес меня на руках, когда свалился приход от ешки. И еще вереница таких событий. — Знаешь, я хочу кое-что попробовать, — уверенно сказал Райан, почти вплотную приближаясь ко мне, пока внутри оставалось бороться с моментально накатившей паникой и тревогой: ну, вдруг он захочет продолжить начатое, домогаться, приставать. Да что еще тут можно подумать?! — Я вся во внимании. Ложь, разумеется. Еще один против воли выскочивший смешок, нервный, истерический и параноидальный. Как-то так, мысленно молилась о том, чтобы мать родила меня обратно. — Я давно мечтал, но все никак не удавалось найти подходящего человека и момента, — хоть он и прошел в результате мимо и направился к моему рюкзаку, это все же заставило все внутри болезненно сжаться и застыть на месте, ощущая крайнюю степень оцепенения и паралича. Интересно, за сколько секунд я успею добежать до двери и выскочить наружу? Однако, Райан по-хозяйски откинул верхний клапан, расслабил утяжку и запихнул ладонь внутрь, уверенно шарясь там; интересные, выходят, у нас отношения — ну, хоть вместо рюкзака оказались не мои трусы… — Нашел. Он вытащил ту самую жидкую подводку, дары краски которой рассматривал до поцелуя на моих веках — обычный черный суженный кверху флакон размером чуть больше указательного пальца. Та-а-ак, приготовимся падать в обморок. — Надеюсь, это не репетиция перед пробкой? Тут Райан не выдержал и взорвался смехом, чуть ли не плача, и жестом показал мне сесть, как прежде; мои ноги послушно опустились, а он лег на колени, отдавая подводку в руки. — ХА-ХА, нет, я всего лишь хочу посмотреть на себя со стрелками. Ч-ЧЕГО? Д-да, зря я волновалась. На худой конец, этот предмет будет все-таки использоваться по назначению, а не засунут в сфинктер, как воображалось изначально. — Ты совсем обдолбался. Это тоже самое, как если мне захотелось примерить на себя страпон. — Давай, покажи свое мастерство, ты же отлично рисуешь? — вот как отказать человеку, когда он смотрит ТАК блестящими глазами, еще и согревая затылком колени? — А разве твои визажисты перед съемками не делают подобное? — Они наносят скучный макияж, скрывающий несовершенства кожи, никаких вызывающих стрелок, ярких теней и так далее. — Выходит, ты желаешь чего-нибудь вызывающего. Он не ответил, а молча закрыл глаза, приготовившись к экзекуции; на самом деле, не совсем в порядке вещей доверять свои веки человеку под хэшем, но все же — это более, чем приятно; его горячая щека под моей кистью согревала кожу, заставляя чуть ли не трепетать от этого — но тем и хуже, ведь из-за волнения появлялись тут и там незваные крупицы пота, а линия над ресницами могла съехать с нужного направления. Так мы просидели минут пять или семь, пока мое горло окончательно не иссушилось, глаза чуть не лопались от ушедшей влаги, однако, вопреки всему, искусство продолжало твориться на его лице. Райан просто молча лежал, получая, на мой взгляд, невероятное удовольствие от того, что на его лице рисовали, что он вновь любимая и желанная модель, а я так волновалась, так сильно, будто сдавала проходной экзамен в самый востребованный университет изящных искусств… Возможно, мне еще никогда не приходилось с таким остервенением проводить гибкие линии, загогулины и контуры; простые стрелки pin-up вдруг почему-то превратились в полноценный грим из соединенных друг к другу парабол и овалов, кривых, составляющих звезды и циклоиды, гипербол и изогнутых полос, сходящихся в единой точке. — Я хочу посмотреть. Первый глаз к этому моменту был готов, и он почувствовал, как я начала примеряться ко второму — вот и полюбопытствовал раньше времени. Там определенно имелось, чем гордиться. [Похожий мейк: https://sun9-60.userapi.com/impg/7oxCG-46W1ECieeMgyCb7oMTUmNH1lJ_FQjKPA/jbxkXQCqscY.jpg?size=564x746&quality=95&sign=a5d080636802b121d6b9d91c49f4f756&type=album] — Вау, это… — Райан рассматривал результат в экране своего телефона, подставив под неоновую подсветку, — надо подумать о том, чтобы взять тебя на работу. — Смешная шутка. Я уже погрязла в одной, — и все же, оказалось чрезвычайно приятно услышать, что в отличие от студии или там Андре мои труды оценили, — приляг. Он послушно вернулся на прежнее место, пока мысли в голове моей гонялись наперегонки и будто радовались, а будто и огорчались тому, что не удастся побывать в его особняке вновь — Джонатан меня неистово ненавидел, и мне вообще опасно показываться рядом с их домом в радиусе ста километров — статус соучастницы преступления, то есть, побега сына, сделал меня врагом семьи. Я и в своей-то не особенно любимый член, а тут так совсем… — Воу, мы прервали ролевые игры? — глупо хихикнула Джейд, внезапно вваливаясь в комнату вместе с Тео, держащим полупустую бутыль воды, а она сама сжимала бледными пальцами пластиковые стаканы. — Черт возьми, где вас так долго носило? — и хоть под хэшем все негативные эмоции все еще оставались замороженными, а у нас с Райаном произошел настоящий интимный момент, включающий честный диалог, мой организм все равно чуть не помер без единого глотка воды! Клянусь, еще минута их отсутствия — и мне бы пришлось целовать взасос парня на моих коленях, чтобы проглотить его слюну. И пока Райан лениво вставал с моих коленей, Тео прошел к динамикам и поменял волну вновь — на его боготворимый хип-хоп, на что Тайпс глубоко вздохнул, очевидно, недовольный этим событием. Трек: Vxlious — Alright Именинник, довольный выбором композиции, прошел к нам и протянул лично мне в руки такую обещанную и невероятно желанную бутыль, жидкость из которой попадала в мое горло глоток за глотком, и чуть ли даже не литр за литром — воистину, мне никогда в жизни не приходилось пить так много, чтоб в меня вместилась, наверное, целая ванна. Невероятный экстаз от простой воды постиг мозг и заставлял чуть ли не рыдать от радости. — Да у нас резко появилось одно дело, но все путем, — заключила Джейд, пока Тео садился рядом с нами и в оба глаза рассматривал, что я сотворила с его другом. А смотреть там и правда было, на что. — Еще мгновение, и вы бы получили вместо меня мумию. Это, вообще-то, очень страшно. Оба проигнорировали мое негодование, а вот Тео приблизился к Райану и, взяв его за подбородок, открыл рот и расширил глаза. — Воу, да ты у нас теперь заправская шалава, — засмеялся он, пока Тайпс резко хлопнул по его кисти, убирая руку с лица. — Не волнуйся, я тебе не по карману. Тео цокнул, но при этом уселся рядом с ведром отменного пойла и, подождав, когда мы рассядемся по кругу, внимательно оглядел каждого и спросил: — А что провоцирует в вас настоящий страх? Видимо, его день рождение означало день каких-то социальных опросов, иначе у меня нет объяснения, зачем ему понадобилась вдруг эта информация; сам начал зачерпывать вот ту самую дрянную смесь в каждый стакан, слушая очередной ответ по очереди. — Тебе и так прекрасно известно, — грустно улыбнувшись, сказала Джейд, беря в руки свою порцию пойла, — зависимость. Весьма примечательно, что любимый парень сталкивал ее со своим страхом лицом к лицу, как будто она не росла с ним самого появления на свет; это действительно жестоко — и ведь в борьбе с самим собой очень легко преждевременно сойти с дистанции. Например, в гроб. Тео, тем временем, протянул стакан Райану и ждал ответа, пока тот упрямо молчал. Потому диджей напитков (а еще всяких запрещенных веществ) взял инициативу на себя. — Нищета. Почти синхронно мы все опустили глаза в пол, переживая каждый свою личную драму; получив стакан себе, хотелось тут же выпить, но друг ждал ответа и предполагал питье во время игры, которая еще даже не началась. Тео, выходит, чуть ли не панически боялся бедности, и мне искренне не удавалось догадаться, по какой причине — неужели это связано с родителями? Но слово перешло мне и, хорошенько подумав, выдала: — Гордыня. — Да ладно? — Райан оживился, любопытствуя последующему пояснению. — Боюсь перестать быть человеком. В самом глобальном смысле, — раз уж Райан решил показать свою тягу к философии, я просто не могла его оставить без этого внушительного удовольствия, — выходит, я боюсь самого отсутствия страха. Повисла томительная пауза — друзья буквально не знали, что сказать, и пребывали в крайнем изумлении. А мне вновь удалось вернуться, хоть и ненадолго, в тот момент, когда удалось сумничать на одном из уроков литературы и поддержать Джейд. Еще до самого первого моего колеса. — Респект. А вот от ответа Райана мы теперь ожидали нечто совершенно разрывное, раз уж ему отошла честь отвечать последнему. Но он оказался вполне последовательным и логичным. — Долгая, мучительная и унизительная смерть. Быть захороненным заживо, к примеру. Так вот, почему он спросил меня об этом во время «Я никогда не»; прощупывал почву? — Вот черт, теперь и я этого боюсь. Изверг, — усмехнулся Тео, потирая подбородок и нюхая месиво в стакане. — Плюс один к списку ежедневных тревог, спасибо, вы очень любезны, — Джейд покачала головой, толкая Райана локтем, пока он тоже ощущал себя, вне всяких сомнений, на вершине мира, вместе со мной. — В этом страхе нет ни малейшего смысла, ибо он логично станет последним в вашей жизни и не потребует решения. Вау, в то мгновение мне удалось заметить небольшой проблеск облегчения на лице Райана. Он определенно понимал, о чем велась речь. — Превосходно! Мы и не заметили, как собрали собственных четырех всадников Апокалипсиса. И на таком контрасте смех друзей выглядел крайне неестественным и чуждым, что ли; после подобных разговоров нам действительно потребуется как следует расслабиться. В конечном счете, страх зависимости у Джейд являлся родственником Голода, страх нищеты Тео — Чумы, не оставляющий после себя ничего, кроме смердящей пустоты, мой страх гордыни — Войны, которая всегда является ее прародителем и зачинателем. И только страх Райана остался оригинальным — если бы изобрели бессмертие, он бы боялся его лишиться или не получить. Наши страхи — бич всего человечества двадцать первого века. — Я вижу, вы готовы, — под испытующим взглядом Тео мне все-таки пришлось перенять инициативу и начать объяснять правила; хотя играть уже совсем не хотелось, а от алкоголя преследовали сплошные проблемы, — игра называется «Джонатан Тайпс пришел».