The Winds of Winter: Sweetrobin's Fanfiction Project

      В то утро, когда она покинула Водные Сады, отец встал со своего кресла, чтоб поцеловать её в обе щеки.       — Судьба Дорна едет вместе с тобой, дочь моя, — сказал он, вжимая пергамент в её руку, — Двигайся быстро, двигайся осторожно, будь моими глазами, и ушами, и голосом… но прежде всего — береги себя.       — Обязательно, отец.       Она не пролила ни слезинки. Арианна Мартелл была принцессой Дорна, а дорнийцы просто так воду не тратили. Далось ей это, впрочем, с трудом. Не от отцовских поцелуев, и не от его хриплого голоса глаза её заблестели, но от того, каких усилий ему стоило встать на ноги, от вида его дрожащих ног, его раздувшихся и воспалённых от подагры суставов. Этот подъём был актом любви. Актом веры.       «Он верит в меня. И я его не подведу».       Всемером они выступили в путь, на семи дорнийских песчаных скакунах. Небольшая группа идёт быстрее, чем крупная, но и одной путешествовать наследнице Дорна также не пристало. Из Дара Богов у них был бастард сир Деймон Сэнд, раньше — оруженосец принца Оберина, теперь же — защитник Арианны. К его мечу присоединили свои два храбрых юных рыцаря из Солнечного Копья, Джосс Худ и Гарибальд Шеллс. Из Водных Садов с ними выехали семь воронов и высокий молодой парень, что присматривал за ними. Звали его Нейт, но он ухаживал за воронами так долго, что никто не звал его иначе как Перья. И, так как принцессу обязательно должны сопровождать женщины, к ней были приставлены красавица Джейн Ледибрайт и дикарка Элия Сэнд, девица четырнадцати лет.       Они выехали на северо-северо-запад через засушливые пустоши, через опалённые зноем равнины и выбеленные солнечным светом пески к Призрачному Холму, твердыне Дома Толанд, где ждал корабль, чтоб перевезти их через Дорнийское море.       — Шли ворона каждый раз, как у тебя будут вести, — сказал ей принц Доран, — Но сообщай лишь о том, что будешь знать наверняка. Мы тут плутаем в тумане, осаждаемые слухами, ложью и байками путников. Я не осмелюсь действовать, пока не буду с уверенностью знать, что происходит.       «Происходит война», подумала Арианна, «И в этот раз Дорн она не минует».       — Грядет смерть и погибель, — предупредила их Эллария Сэнд, прежде чем покинуть принца Дорана, — Моим маленьким змейкам пора рассеяться, чтобы вернее пережить бойню.       Эллария возвращалась в Пекло, вотчину своего отца. С ней отбыла её младшая дочь Лореза, которой едва исполнилось семь. Дорея осталась в Водных Садах, среди сотни других детей. Обеллу собирались отправить в Солнечное Копьё служить чашницей жене кастеляна, Манфри Мартелла.       А Элия Сэнд, старшая из четырёх девочек, что принц Оберин нажил с Элларией, должна была пересечь Дорнийское море вместе с Арианной. «В качестве леди, а не копья», твёрдо настояла её мать, но у Элии, как и положено Песчаной Змейке, было своё мнение на этот счёт.       Они пересекли пески за два долгих дня и добрую часть обеих ночей, трижды останавливаясь, чтоб сменить лошадей. Для Арианны, окружённой столькими незнакомцами, это было одинокое время. Элия была ей кузиной, но ещё почти ребёнком, а что касается Деймона Сэнда… между ней и Бастардом из Дара Богов ничто уже не было как прежде с тех пор, как отец отказал ему в её руке. «Он тогда был совсем мальчишкой, да ещё и бастардом, совсем не подходящая партия для принцесы Дорнийской, он сам это должен был понимать. И вообще, это была воля моего отца, а не моя». Остальных своих спутников она так и вообще едва знала.       Арианна скучала по своим друзьям. Дрей, и Гарин, и её милая Пёстрая Сильва были частью её самой с раннего детства, поверенными в её мечты и тайны. Они подбадривали её, когда её было грустно, помогали ей преодолевать страхи. Скучала по ним, хоть один из них и предал её. «Это всё была моя вина». Арианна вовлекла их в свой план сбежать с Мирцеллой Баратеон и короновать её как королеву, в свой бунт с целью надавить на отца, но чей-то болтливый язык всё разрушил. Всё, чего она добилась своим неуклюжим заговором, это лишила бедняжку Мирцеллу куска лица, а сира Ариса Окхарта — жизни.       По сиру Арису Арианна тоже скучала, и даже больше, чем она ожидала. «Он меня безумно любил», говорила она себе, «а самой мне он просто нравился, не более. Я его использовала, в постели и в заговоре, забрала его честь и его любовь, взамен же не дала ничего, кроме своего тела. В конце концов, он не смог жить после того, что натворил». С чего бы ещё её белый рыцарь попёр прямо под топор Арео Хотаха, чтоб умереть так, как он умер? «Я была глупой своенравной девчонкой, игравшей в игру престолов, будто пьянчуга в кости».       За её безрассудством последовала суровая расплата. Дрея послали на другой конец мира в Норвос, Гарин на два года отправился в изгнание в Тирош, а её милую, глупую, улыбчивую Сильву выдали за Элдона Эстермонта, который ей в деды годился. Сир Арис расплатился своей жизнью, Мирцелла — ухом.       Один только сир Герольд Дейн смог уйти невредимым. Тёмная Звезда. Если б лошадь Мирцеллы в последний момент не отпрянула, то, вместо того, чтоб отсечь ей ухо, его меч распорол бы её от груди до самой поясницы. Вот уж о каком из своих грехов Арианна жалела больше всего. Одним ударом меча он превратил её неудачный заговор в нечто жуткое и кровавое. Если боги добры, к этому моменту Обара Сэнд уже загнала Дейна в угол в его горной крепости и прикончила.       Именно это она и сказала в ту ночь Деймону Сэнду, пока они разбивали лагерь.       — Осторожнее со своими желаниями, принцесса, — ответил он, — Может статься, Тёмная Звезда сам прикончит леди Обару.       — С ней Арео Хотах, — капитан стражи принца Дорана расправился с сиром Арисом Окхартом одним ударом, несмотря на то, что в Королевскую гвардию набирают лучших воинов королевства, — Против Хотаха никакой муж не устоит.       — Это Тёмная Звезда-то? Муж? — сир Деймон скривился, — Мужчина бы не поступил так с Мирцеллой. Из сира Герольда выйдет змея почище, чем из вашего покойного дядюшки. Принц-то Оберин понимал, что он сплошная отрава, и говорил об этом не раз. Жаль только, что у него руки не дошли прикончить его.       «Отрава», подумала Арианна, «Да уж». Но красивая ведь отрава. Так он её и обдурил. Герольд Дейн был чёрствым и жестоким, но таким смазливым, что принцесса не верила и половине рассказов о нём. Красивые парни всегда были её слабостью, в особенности мрачные и опасные. «Но это было раньше, когда я была ещё совсем девчонкой», говорила она себе, «А теперь я женщина. дочь своего отца. Я выучила урок».       Лишь забрезжил рассвет, они снова были в пути. Элия Сэнд скакала впереди, и её чёрная коса вилась за ней, когда она неслась через сухие, растрескавшиеся равнины, затем вверх, в холмы. Девчонка была без ума от лошадей, потому и сама она частенько пахла лошадьми, чем расстраивала свою мать. Иногда Арианна жалела Элларию. Подумать только, четыре девочки, и все как один — дочери своего отца.       Остальной отряд держал более умеренный темп. Принцесса как-то оказалась рядом с сиром Деймоном, и на память ей пришли другие поездки, во времена, когда они были моложе — те поездки, что они частенько оканчивали в объятиях друг друга. Когда она поняла, что заглядывается тайком на него, такого высокого и величавого в своём седле, ей пришлось напомнить себе, что она наследница Дорна, а он только её защитник, не более.       — Расскажи мне, что тебе известно об этом Джоне Коннингтоне, — скомандовала она.       — Он мёртв, — ответил Деймон Сэнд, — Умер в Спорных землях. От пьянства, как я слышал.       — Выходит, целую армию ведёт мёртвый пьяница?       — Может быть, этот Джон Коннингтон — сын того. Или просто какой-то смышлёный наёмник, взявший себе имя мертвеца.       — Или он и не умер вовсе, — Мог этот Коннингтон действительно столько лет притворяться мёртвым? Терпение для этого нужно сродни отцовскому. От этой мысли она чуть не поёжилась. Вести переговоры с таким человеком может быть опасно, — И какой он был, перед тем, как… перед тем, как умер?       — Я сам был ещё ребёнком в Даре Богов, когда его в изгнание отправили. Я его никогда не знал.       — Тогда расскажи, что ты слышал о нём от других.       — Как угодно принцессе. Коннингтон был лордом Грифоньего Насеста, когда это владение ещё было хоть чем-то стоящим. Оруженосцем принца Рейгара, или, по крайней мере, одним из них. Затем — его другом и товарищем. Безумный Король назначил его десницей во время Восстания Роберта, но он был разбит у Каменной Септы в Колокольной Битве, и Роберт ускользнул. Король Эйрис разгневался и отправил Коннингтона в изгнание. Там он умер.       — Или нет, — Всё это принц Доран ей уже рассказывал. «Должно быть что-то ещё», — Это просто то, что он делал. Всё это я уже знаю. Каким человеком он был? Честным и благородным, алчным и корыстным, гордым?       — Гордым, несомненно. Даже высокомерным. Верным другом Рейгару, но раздражительным с остальными. Роберт был его сюзереном, но, как я слышал, Коннингтону было неприятно служить такому лорду. Даже тогда Роберт был известен своим пристрастием к вину и шлюхам.       — Значит, шлюхи лорду Джону не интересны?       — Не могу сказать. Некоторые предпочитают ходить по шлюхам тайно.       — У него была жена? Любовница?       Сир Деймон пожал плечами.       — Насколько мне известно, нет.       Это тоже вызывало беспокойство. Сир Арис Окхарт ради неё нарушил свои клятвы, но, видимо, Джона Коннингтона так же к этому склонить не получится. «Смогу ли я совладать с таким человеком одними только словами?».       Принцесса замолкла, предавшись размышлениям о том, что может ждать её в конце этого пути. Когда этой ночью они разбили лагерь, она залезла в шатёр, что делила с Джейн Ледибрайт и Элией Сэнд, вытащила кусок пергамента из своего рукава и перечитала.       Принцу Дорану из Дома Мартелл,       Надеюсь, вы помните меня. Я хорошо знал вашу сестру, и был верным слугой вашего зятя. Я скорблю по ним так же, как и вы. Я не умер, и точно так же не умер и сын вашей сестры. Чтоб сохранить его жизнь, мы скрывали его, но теперь время скрываться прошло. Дракон вернулся в Вестерос, чтобы заявить свои права, и чтобы принести возмездие за своего отца и принцессу Элию, свою мать. Во имя неё я обращаюсь к Дорну. Не отрекайтесь от нас.       Джон Коннингтон,       Лорд Грифонова Насеста,       Десница истинного короля       Арианна трижды перечитала письмо, затем свернула его и засунула обратно в рукав. «Дракон вернулся в Вестерос, но не тот дракон, которого ожидал мой отец». Нигде в его словах не было ни единого упоминания Дейнерис Бурерождённой… или же принца Квентина, её брата, что был послан к драконьей королеве. Принцесса вспомнила, как её отец вжал ониксовую фигурку для кайвассы в её ладонь, голосом хриплым и низким поверяя ей свою боль. «Долгий и опасный путь, в конце которого ждёт неизвестность», сказал он, «Он отправился выполнить наше сокровенное желание. Возмездие. Справедливость. Пламя и кровь».       Пламя и кровь обещал и Джон Коннингтон (если это правда был он). Или нет?       — Он пришёл с наёмниками, но без драконов, — говорил ей принц Доран в ту ночь, когда прилетели вороны, — Среди наёмных отрядов Золотый Мечи — лучший и самый крупный, но с десятью тысячами наёмников Семь Королевств не покорить. Сын Элии… Я буду рыдать от радости, если и вправду окажется, что частичке моей сестры удалось выжить, но какие есть доказательства тому, что это и вправду Эйгон? — когда он произносил это, его голос сорвался, — Где драконы? — спросил он, — Где Дейнерис? — но Арианна знала, что на самом деле он спрашивает: «Где мой сын?».       На Костяном пути и на Принцевом перевале собрались два дорнийских войска, и так они и сидели там, точили наконечники копий, полировали броню, играли в кости, выпивали, ссорились, пока число их истаивало день ото дня, и ждали, ждали, ждали, чтоб принц Дорна спустил их наконец на врагов Дома Мартелл. «Они ждут драконов. Пламени и крови. Они ждут меня». Одно слово от Арианны, и эти армии выступят в поход… если только слово это будет «дракон». Если же, напротив, она пошлёт слово «война», лорд Айронвуд, лорд Фаулер и их войска останутся на месте. Уж хитрости принцу Дорна было не отнять: «война» у него значило «ждать».       На третий день, в середине утра, громада Призрачного Холма наконец возникла перед ними, сияя белёными известью стенами на фоне тёмно-синего Дорнийского моря. На квадратных угловых башнях замка вились знамёна Дома Толанд: зелёный дракон, кусающий себя за хвост, на золотом поле. Солнце с копьём Дома Мартелл гордо развевалось над большим чертогом в центре, в золотом, красном и оранжевом цветах.       Вороны известили леди Толанд об их прибытии заранее, поэтому замковые ворота уже были распахнуты, и старшая дочь Нимеллы выехала из них вместе со своим стюардом, чтоб встретить их у основания холма. Высокая и задорная, с пламенной копной рыжих волос, спадающих на плечи, Валена Толанд приветствовала Арианну криком:       — Да неужели, явились наконец? Что ж это за лошади у вас такие медленные?       — Уж достаточно быстрые, чтоб обогнать твою до замковых ворот.       — А вот это мы сейчас посмотрим.       Валена круто развернула своего крупного рыжего коня, пришпорила его, и гонка началась — через пыльные улочки деревни у подножия холма, распугивая куриц и крестьян, что едва успевали убраться с их пути. Арианна отставала на три корпуса, когда ей наконец удалось разогнать свою кобылу до галопа, но к середине холма она сократила эту разницу до одного. К воротам они неслись ноздря в ноздрю, и оставалось всего-то каких-то пять ярдов, когда из облака пыли позади вынырнула Элия Сэнд на своей чёрной кобылке и обскакала их обеих.       — Ты что, наполовину лошадь, дитя? — со смехом спросила её Валена во дворе замка, — Принцесса, вы что, привели с собой девчонку-конюшонка?       — Я Элия, — объявила девочка, — Леди-Копьё.       «Тому, кто навесил на неё это прозвище, нужно за многое ответить». Впрочем, вполне вероятно, что это был сам принц Оберин, а Красный Змей не отвечал ни перед кем, кроме самого себя.       — Девчонка-наездница, — сказала Валена, — Да, слышала о тебе. Что ж, раз ты приехала первой, тебе принадлежит честь напоить и взнуздать лошадей.       — А после этого найди-ка баню, — добавила Арианна. Элия извозилась в пыли и извести с головы до пят.       Той ночью Арианна и её рыцари ужинали с леди Нимеллой и её дочерями в большом чертоге замка. У Теоры, младшей девочки, были те же рыжие волосы, что и у её старшей сестры, но во всём остальном та разительно от неё отличалась. Низкорослая, пухлая, и такая застенчивая, что могла бы сойти за немую, она проявляла больше интереса к пряной говядине и утке в меду, чем к пригожим юным рыцарям за столом, позволяя говорить за Дом Толанд матери и сестре.       — Мы здесь слышали то же, что и вы в Солнечном Копье, — говорила им леди Нимелла, пока слуга разливал вино, — На мысе Гнева высадились наёмники, замки осаждаются и штурмуются, урожай захватывается или сжигается. Откуда эти люди взялись, и кто они такие, этого не знает никто.       — Сначала мы слышали о пиратах и авантюристах, — подхватила Валена, — Затем оказалось, что это вроде как Золотые Мечи. Теперь говорят, что это Джон Коннингтон, десница Безумного Короля, восстал из могилы, чтоб возвратить свои владения. Кто бы они ни были, они взяли Грифоний Насест. Дождевой Дом, Воронье Гнездо, Туманный лес, даже Зелёный Камень на своём острове. Все вот это захватили.       Арианна тут же подумала о своей дорогой Пёстрой Сильве.       — Зачем кому-то понадобился Зелёный Камень? Там была битва?       — Насколько мы слышали, нет, но все слухи очень путанные.       — Иные рыбаки говорят, что и Тарт пал, — продолжала Валена, — эти наёмники теперь занимают большую часть мыса Гнева и половину Ступеней. А ещё мы слышали о слонах в Туманном лесу.       — О слонах? — Арианна не знала, что и думать об этом, — Вы уверены? Не драконах?       — О слонах, — твёрдо сказала леди Нимелла.       — И о кракенах близ Сломанной Руки, что утаскивают под воду потрёпанные галеры, — добавила Валена, — Наш мейстер говорит, что их кровь привлекает к поверхности. А в воде плавают трупы, иных даже к нашим берегам прибило. И это ещё далеко не всё. На Пыточной Глуби объявился новый пиратский король. Величает себя Лордом Вод. Так вот, у него там настоящие военные корабли, трёхпалубные, громадные такие. Вы правильно сделали, что не отправились морем. С тех пор, как через Ступени прошёл флот Редвинов, эти воды кишат какими-то непонятными кораблями, вплоть до Тартского пролива и залива Разбитых Кораблей на севере. Мирийцы, волантийцы, лисенийцы, даже налётчики с Железных островов. Некоторые даже вошли в Дорнийское море и высадились на южной оконечности мыса Гнева. Мы нашли вам хороший быстрый корабль, как и приказывал ваш отец, но всё же… будьте осторожны.       «Так это правда». Арианне хотелось спросить про брата, но отец просил её следить за своими словами. Если Квентин не приплыл домой на этих кораблях вместе со своей драконьей королевой, лучше его вообще не упоминать. Только отец и немногие его довереные люди знали о задании её брата в заливе Работорговцев. Леди Толанд и её дочери не входили в их число. Но, будь это Квентин, он бы определённо привёз с собой Дейнерис. Зачем же высаживаться на мысу Гнева, среди штормовиков?       — Дорн под угрозой? — спросила леди Нимелла, — Признаюсь, каждый раз, когда я вижу непонятный парус, у меня сердце к горлу подскакивает. Что если эти корабли поворотят на юг? Добрая часть войск Толандов сейчас с лордом Айронвудом на Костяном пути. Кто защитит Призрачный Холм, если эти чужаки высадятся на наших берегах? Может, мне призвать своих людей домой?       — Ваши люди нужны там, где они сейчас, — уверил её Деймон Сэнд.       Арианна поспешно кивнула. Любой другой совет приведёт к тому, что войско лорда Айронвуда развалится, словно старый гобелен, когда каждый побежит защищать свой дом от предполагаемых врагов, которые могут напасть, а могу и не напасть.       — Когда мы со всей определённостью будем знать, друзья ли это или враги, мой отец поймёт, что нужно делать.       Именно в этот момент бледная и пухлая Теора подняла взгляд от кремовых пирожных на своём блюде:       — Это драконы.       — Драконы? — спросила её мать, — Теора, не дури.       — Я не дурю. Драконы будут.       — Да как ты можешь знать об этом? — спросила её сестра с язвительной ноткой в голосе, — Опять приснилось что-то?       Теора коротко кивнула. Её подбородок дрожал.       — Они танцевали. В моём сне. И где драконы танцевали, там люди умирали.       — Храните нас Семеро, — её мать устало вздохнула, — Вот не ела бы ты так много кремовых пирожных, и не было бы у тебя подобных снов. Довочкам в твоём возрасте нельзя есть много жирной еды, у тебя ещё телесные соки несбалансированны. Мейстер Томан говорит, что…       — Я ненавижу мейстера Томана! — заявила Теора. Затем она выскочила из-за стола, оставив извиняться за неё своей матери.       — Вы бы полегче с ней были, миледи, — сказала Арианна, — Я помню себя в её возрасте. Мой отец от меня в отчаянии был, я уверена.       — Подтверждаю, — сир Деймон отпил вина и заметил: — На знамени Дома Толанд изображён дракон.       — Да, дракон, пожирающий свой хвост, — сказала Валена, — Это ещё со времён Завоевания Эйгона. Он так и не покорил эти земли. В других-то местах он со своими сёстрами пожёг своих врагов, но мы тут таяли перед его приходом, оставляя на сожжение только камень и песок. И драконы летали кругами, кусая хвосты от недостатка пищи, пока не завязали их узлами.       — И наши предки сыграли в этом роль, — гордо возвестила леди Нимелла, — Подвиги совершались, храбрецы погибали. И всё это записано мейстерами, которые нам служили. У нас есть книги, если принцесса желает знать больше.       — В другой раз, пожалуй, — ответила Арианна.       Этой ночью, пока Призрачный Холм спал, принцесса надела плащ с капюшоном, чтоб не замёрзнуть, и вышла прогуляться на крепостные стены, прочистить голову. Когда её нашёл Деймон Сэнд, Арианна, опёршись на парапет, глядела на море, где танцевала на волнах луна.       — Принцесса, — сказал он, — Вам следует быть в кровати.       — О тебе я могу сказать то же самое.       Арианна повернулась, чтобы рассмотреть его лицо. Славное лицо, решила она наконец. «Мальчик, которого я знала, стал красивым мужчиной». Глаза у него были синими как пустынное небо, а волосы — как светло-бурые пески, через которые они проезжали. Коротко подстриженная борода покрывала его сильную челюсть, но не скрывала ямочек, когда он улыбался. «Я всегда любила его улыбку».       Бастард из Дара Богов был, к тому же, одним из лучших бойцов Дорна, как и следовало ожидать от того, кто был оруженосцем принца Оберина и был самим же Красным Змеем посвящён в рыцари. Кто-то даже поговаривал, что он и любовником её дяди был, но редко кто — в лицо. Об этом Арианна сказать не могла. Зато Деймон был её любовником. В четырнадцать лет она отдала ему своё девичество. Деймон был немногим старше её, и связь их была столь же неловкой, сколь и пылкой. Но всё же, это было славно. Арианна одарила его своей самой соблазнительной улыбкой.       — Кровать мы можем разделить.       Лицо сира Деймона было словно выточено из камня.       — Вы разве забыли, принцесса? Я же бастард, — он взял её руку в свою, — если я недостоин вашей руки, как я могу быть достоин вашей пизды?       Она выдернула руку.       — За это ты заслуживаешь пощёчины.       — Моё лицо в вашем распоряжении. Поступайте, как пожелаете.       — Чего я желаю, того, видно, не желаешь ты. Пусть так. Тогда поговори со мной. Это может быть настоящий принц Эйгон?       — Григор Клиган вырвал Эйгон из рук Элии и разбил его голову об стену. Если у коннингтоновского принца проломлен череп, тогда я поверю, что Эйгон Таргариен восстал из мёртвых. В противном случае, нет. Какой-то подмёныш, не более того. Наёмничья уловка, чтоб поддержкой заручиться.       «Мой отец опасается того же».       — Но если вдруг нет… Если это действительно Джон Коннингтон, а мальчик это сын Рейгара…       — Вы надеетесь, что это так, или что это не так?       — Я… моему отцу это доставит великую радость, если окажется, что сын Элии жив. Он свою сестру очень любил.       — Я о вас спросил. а не о вашем отце.       «Ну да».       — Когда Элия умерла, мне было семь лет. Говорят, что я как-то держала на руках её дочь Рейнис, но я была слишком мала, чтобы помнить. Эйгон для меня будет чужаком, настоящий он или подложный, — принцесса помедлила, — Мы искали сестру Рейгара, а не его сына, — Её отец доверился сиру Деймону, сделав его защитником своей дочери; по крайней мере, с ним она могла говорить без утайки, — Я бы предпочла, чтоб вернулся Квентин.       — По крайней мере, так вы говорите, — сказал Деймон Сэнд, — Спокойной ночи, принцесса.       Поклонившись, он оставил её в одиночестве.       «И что он хотел этим сказать?», подумала Арианна, глядя ему вслед, «Да что за сестрой я была бы, если бы не хотела, чтоб мой брат вернулся?». Да, это правда, она ненавидела Квентина все те годы, когда думала, что отец хочет назвать его своим наследником вместо неё, но ведь это же оказалось всего лишь недопониманием! Она была наследницей Дорна, отец дал ей слово! А у Квентина будет его драконья королева Дейнерис.       В Солнечном Копье висел портрет той принцессы Дейнерис, которая прибыла в Дорн, чтоб выйти замуж за одного из её предков. Когда-то Арианна, бывало, проводила часы напролёт, глазея на него — когда она ещё была пухлой плоскогрудой девочкой на пороге девичества, каждую ночь молившейся богам, чтоб они сделали её красивой. «Сотню лет назад одна Дейнерис Таргариен пришла в Дорн, чтобы заключить мир. Теперь другая идёт с войной, а мой брат будет её королём и консортом. Королём Квентином». Ну почему это звучало так глупо?       Почти так же глупо, как Квентин верхом на драконе. Её брат был честным парнем, воспитанным и исполнительным, но скучным. И простым, таким простым. Боги даровали Арианне красоту, о которой она молилась, но Квентин, видно, молился о чём-то другом. Голова у него была черезчур большой и какой-то квадратной, волосы — цвета засохшей грязи. Плечи у него были сутулые, а поясница слишком широкой. «Он слишком похож на отца».       — Я люблю моего брата, — сказала Арианна, но услышала её лишь луна.       Впрочем, по правде говоря, она его и не знала почти. Квентин воспитывался у лорда Андерса из Дома Айронвуд, Корлоевской Крови, сына лорда Ормунда Айронвуда и внука лорда Эдгара. Её дядя Оберин в молодости дрался на дуэли с Эдгаром и оставил ему рану которая загноилась и убила его. После этого Оберина прозвали Красным Змеем. пошли слухи о яде на его клинке. Айронвуды — древний Дом, гордый и могущественный. Пока не пришли ройнары, они правили половиной Дорна как короли, и владения их затмевали владения Мартеллов. За смертью лорда Эдгара неизбежно последовали бы кровная вражда и восстание, если б её отец не действовал стремительно. Красный Змей отправился в Старомест, оттуда — через Узкое море в Лис, хоть никто и не осмеливался назвать это изгнанием. А в положенный срок Квентин был отдан на воспитание лорду Андерсу в качестве жеста доверия.       Это позволило загладить разлад между Солнечным Копьём и Айронвудами, но создало новый — между Квентином и Песчаными Змейками… А Арианне её кузины всегда были ближе, чем далёкий брат.       — Но мы по-прежнему родня, — прошептала она, — Конечно же, я хочу, чтоб мой брат вернулся. Хочу.       Ветер с моря погнал мурашки по её рукам. Арианна закуталась в плащ и отправилась на поиски своей кровати.       Их корабль носил имя «Перегрин». Плаванье началось с утренним приливом. Боги были благосклонны к ним, море спокойно. но даже с попутным ветром пересечение моря заняло день и ночь. Джейн Ледибрайт подхватила морскую болезнь, и большую часть путешествия её рвало, что очень веселило Элию Сэнд.       — Кому-то нужно отшлёпать этого ребёнка, — озвучил свою мысль Джосс Худ… но Элия услышала его.       — Я уже почти взрослая женщина, сир, — произнесла она надменно, — Впрочем, я позволю вам меня отшлёпать… но сначала вам придётся сойтись со мной в поединке и сбросить меня с лошади.       — Мы на корабле, и лошадей у нас нет, — ответил Джосс.       — И леди не участвуют в состязаниях, — настоял сир Гарибальд Шеллс, юноша куда более серьёзный и достойный, чем его товарищ.       — Я участвую. Я Леди-Копьё.       Арианна не могла больше слушать это.       — Может, ты и вправду копьё, но уж никак не леди. Иди вниз и сиди там, пока мы не достигнем земли.       В остальном, плаванье прошло непримечательно. В сумерках они заметили вдалеке другую галлею, мельтешащую своими вёслами на фоне вечерних звёзд. Но она плыла прочь от них, и вскоре скрылась из виду. Арианна сыграла партию в кайвассу с сиром Деймоном, ещё одну с Гарибальдом Шеллсом, и каким-то образом умудрилась проиграть им обоим. Сир Гарибальд, по крайней мере, был великодушен и сказал, что она играла достойно. Деймон же над ней открыто насмехался:       — У вас есть фигуры и помимо дракона, принцесса. Попробуйте ходить ими хоть иногда.       — А мне нравится дракон, — ей хотелось стряхнуть эту ухмылку с его лица пощёчиной. Или, может быть, поцелуем. Парень был настолько же самодоволен, насколько и смазлив. «Почему из всех рыцарей Дорна отец поречил ему быть моим защитником? Он же знает нашу историю», — И вообще, это просто игра. Расскажи мне о принце Визерисе.       — Принце-Попрошайке? — Деймон даже удивился.       — Все говорят, что принц Рейгар был красавцем. Визерис тоже был красавцем?       — Наверное. Он был Таргариеном. Я его никогда не видел.       По секретному договору, что принц Доран заключил так много лет назад, это Арианна и принц Визерис должны были заключить брак, а не Квентин и Дейнерис. Всё это развалилось на части в Дотракийском море, когда Визерис был убит. «Коронован горшом расплавленного золота».       — Его убил дотракийский кхал, — сказала Арианна, — Муж драконьей королевы.       — Я слышал об этом. И что с того?       — Ну просто… почему Дейнерис это позволила? Визерис же был её братом. Всем, что осталось от её семьи.       — Дотракийцы дикий народ. Кто их поймёт, за что они могут убить? Может, он жопу вытер не той рукой.       «Может быть», подумала Арианна, «А может, Дейнерис просто поняла, что когда её братца коронуют и женят на мне, ей придётся весь остаток жизни провести в палатке, воняя лошадьми».       — Она дочь Безумного Короля, — сказала Арианна, — Откуда нам знать…       — Мы не можем знать, — проговорил Деймон, — Мы можем только надеяться.