The Winds of Winter: Sweetrobin's Fanfiction Project

      Меч метнулся в сторону Арео Хотаха. Капитан поднял клинок, парируя удар. Звук удара стали о сталь разнёсся по толпе, кругу из сотни мужчин и одной Песчаной Змейки. Хотах глубоко вдохнул, ощущая в воздухе запах серы. Факелы освещали песок перед ними, и Хотах старательно избегал смотреть в огонь.       Его соперник, сир Бейлон Сванн, был облачён в полушлем, нагрудник, и, как и всегда, белый плащ. Он снова и снова атаковал капитана, и казалось, совсем не уставал. Хотах уклонялся и блокировал удары своим щитом. Его раздражало то, что он чувствовал. Усталость.       Сердце Хотаха колотилось всё сильнее, руки болели. Копейщики Мартеллов расступились, давая ему отступить под ударами Бейлона. Капитан выискивал окно для удара, но королевский гвардеец не давал ему такой возможности. Затем капитан сделал шаг влево, когда должен был развернуться вправо, и тут же понял, что попался. Пока меч рыцаря приближался к нему, Хотах вложил все силы в последний, отчаянный ответный удар, но рубанул лишь воздух. «Это был ложный выпад, хоть я и открылся ему для удара. Он осторожный, дисциплинированный боец». Затем клинок сира Бейлона врезался в медную чешую капитанского доспеха, и Хотах впечатался щекой в песок.       Люди Ланнистеров разразились радостными криками, заглушая стоны мартелловских воинов. Хотах приподнял лицо с земли и опёрся на своё бедро. Сир Бейлон бросил тренировочный клинок одному оруженосцу, другой забрал его щит. Затем он подошёл к Хотаху и подал ему открытую ладонь. Наблюдавшие затихли.       — Достойный бой, капитан, — сказал Бейлон. Его лоб был мокрым от пота, — Вы хорошо сражаетесь.       «Я слишком медленный». Хотах прочистил горло.       — Вы сражались лучше, — Он заметил пот на лбу у рыцаря. «Прямо как в Солнечном Копье». Он взял руку рыцаря и поднялся; даже так это далось ему не без труда, — Благодарю, сир.       Шелест толпы возобновился, Хотах почувствовал, как облегчение прошло по ней волной. Тренировочные бои были идеей сира Бейлона, чтоб поднять людям боевой дух. Обара Сэнд тащила отряд через пустыню от самой Зеленокровной безо всякой пощады, совсем не думая об их состоянии. В пути издохло четыре песчаных скакуна, а когда отряд достиг-таки Серноводной, то оказалось, что они забрали слишком сильно на юг: пришлось идти вдоль жёлтой реки на север до Пекла, что заняло ещё один лишний день. Хотах в очередной раз задумался о том, почему принц Доран дал именно ей командование этим походом. Он поискал взглядом её змеиные глаза, но не нашёл. «Убежала в гневе, когда я упал».       К Хотаху подошёл улыбающийся сир Ульвик Уллер. Наследник Пекла был ниже капитана, но шире раза в полтора.       — А я ведь поставил на вас дракона, капитан.       — Дракона? — пророкотал Хотах, стряхивая песок с медных чешуек доспеха, — Вы проиграли пари?       — Нет, — Ульвик ухмыльнулся, — Но теперь я не так уверен, — он ткнул Хотаха кулаком в грудь, — Я поспорил с моим лордом-братом, что это вы нанесёте решающий удар этому чёрту, Тёмной Звезде. Мой брат предположил, что это будет сир Бейлон. Леди Обара поставила на себя, — он усмехнулся, — Не подведите меня, капитан.       — Нам нужен затупленный топор. Меч это определённо не его оружие, — сказал лорд Моррос Слинт, оруженосец сира Бейлона. Морросу было уже девятнадцать лет, но выучка его до рыцарской всё ещё не дотягивала, — Вы же из Пентоса, да?       — Из Норвоса, — сказал Хотах.       — Из Норвоса? — переспросил Данос Слинт, тоже оруженосец, но одиннадцати лет, — Это где?       Третий оруженосец, Джотос, ткнул младшего брата локтем.       — Это один из Вольных городов, дурень! — На Ройне!       — На Нойне, — поправил его Хотах.       Данос скривился:       — Нойна? Какое тупое название для реки! — он хихикнул, — Я — король Томмен, король андалов, нойнаров и первых людей, лорд Семи Королевств!       — Замолчи, — приказал ему Моррос. Его лягушачье лицо тревожно наморщилось при упоминании короля Томмена при дорнийцах, — Ты никакой не лорд.       — Зато вот ты-то лорд, — обратился к нему сир Ульвик, — Может, нам следует звать тебя лордом-оруженосцем?       Моррос выпрямился.       — Я лорд Читтеринга, сир, и бывший наследник Харренхола. Я ещё не получил свои владения, но нам сказали, что скоро их отвоюют. Лорд Рэндилл разобъёт остатки войск Станниса, пока неудавшийся узурпатор гниёт на Стене.       Сир Ульвик улыбнулся.       — Да, несомненно. Ланнистеры всегда платят свои долги… И Ланнистерши тоже. Ну-ка скажи ещё раз, кто там у нас гниёт на Стене?       Лицо юноши покраснело от гнева, но прежде, чем он сказал что-либо ещё, вмешался сир Бейлон:       — Сир Ульвик, ваш лорд-брат предлагал показать нам ваши погреба. Мы бы хотели… уважить.       — Вы имеете в виду наши подземелья? Конечно.       Когда подошёл час совы, компания собралась у ворот Пекла. Их встретили сир Ульвик, лорд Хармен и четверо уллеровских стражников. Сира Бейлона сопровождали его рыцари сир Тантон, сир Мерлон и сир Таймон. Из дорнийцев пришли рыцарь Лимонной Рощи и леди Обара. Все, включая и Арео Хотаха, были вооружены. Вместе со своей женой из железа и ясеня он снова чувствовал себя целым.       — Обара? Я удивлён, что ты здесь, — сказал лорд Хармен, — Ты-то ведь видела эти кости уже дюжину раз.       Обара искоса глянула на сира Бейлона и его рыцарей.       — Никогда не упускаю возможности насладиться видом павших врагов Дорна.       Хотах, впрочем, знал правду. Принц Доран приказал ей приглядывать за белым рыцарем. Она была принцу глазами, ушами и голосом. Обо всём, что сир Бейлон говорил или узнавал, Обара должна была докладывать Дорану при любой возможности. Всего два часа тому назад Хотах видел ворона, вылетавшего из Пекла. Правда, принц не сказал Обаре о том, что такие же приказы он отдал и самому Хотаху перед тем, как послать его в Горный Приют в качестве Принцева Правосудия. «Служи. Повинуйся. Защищай».       Внутри замка смрад от близлежащей реки перебивали ароматические свечи. Вдоль прихожей через каждые несколько шагов стояли стражники Пекла, облачённые в жёлто-багровые латы и вооружённые копьями с покрашенными в красный цвет древками. Хотах держался в самом конце процессии и наблюдал. Сир Тантон потирал большим пальцем навершие своего меча, имевшее форму яблока. Высокий сир Мерлон Крейкхолл всё поглядывал наверх, чтоб не удариться головой об своды потолка. Сир Дезиель Дальт прятал кинжал в своём жилете, и ещё один в ботинке. Обара Сэнд так сильно тискала своё копьё, будто хотела его задушить.       Самым чудным был сир Таймон. Это был стройный и живой рыцарь с копной светлых волос. Не переставая улыбаться, он по пути поприветствовал кивком каждого уллеровского стражника по очереди. Таймон не придерживал рукоять меча рукой, из-за чего клинок постоянно болтался и гремел в разукрашенных мирийских ножнах. Хотах слышал, что этого рыцаря прозвали Скрипучим Мечом, за тот звук, который издавал его клинок при вынимании. «Этот в основном внимание отвлекает», решил капитан.       За кем ему правда нужно было следить, так это за Сванном. Рыцарь шагал впереди, разговаривая с лордом Уллером. Идущий позади Хотах видел лишь его белый шерстяной плащ. В отличие от сира Ариса, Бейлон никогда с ним не расставался. Хотах знал, что один вид его злит дорнийцев, и Обару больше всех. Но брошь в виде дерущихся лебедей, что стягивала этот плащ, всё так же сидела на его шее, будто чёрно-белое тату.       Проход вывел их в широкий чертог, заполненный сотнями деревянных столов на козлах. Расписанные яркими красками гобелены на стенах изображали Дорнийские войны, основание Пекла андалами и зажигательную историю, давшую этому замку имя: древний лорд Уллер пригласил своих врагов на примирительный пир, чтоб затем запереть их в своём чертоге и сжечь живьём.       — Уллеры имеют гордую и блистательную историю, — глаза лорда Хармена сияли насмешкой, когда он указывал рукой на изображение охваченных пламенем гостей. Некоторые из этих гостей были детьми.       Тантон Фоссовей был бледен, а сир Мерлон с сиром Таймоном обменялись многозначительными взглядами. «Половина Уллеров не в своём уме», подумал капитан, «а другая половина ещё хуже первой». Трудно было представить, что кроткую Элларию вырастили именно здесь.       — Это очень красивые гобелены, милорд, — вежливым тоном сказал сир Бейлон, — Мы почтены тем, что вы показали их нам.       — Но вы желаете видеть мёртвых драконов, — ответил сир Хармен. Это был не вопрос.       Компанию повели по другому коридору до узкого прохода, в котором показалась лестница. Спуск был крутым, и шли они по одному. Первым шёл уллеровский стражник, затем были лорд Хармен, его брат, второй стражник, затем сир Бейлон со своими рыцарями. Третий стражник спускался перед Хотахом, а четвёртый замыкал вместе с рыцарем Лимонной Рощи и Обарой. «Плохое место для боя», подумал Хотах, «Для моей секиры маловато места».       — Это самая старая часть замка, — отозвался сир Ульвик, пока они спускались, — В этих подземельях Дом Уллер прятался от пожаров истории.       Наконец, все тринадцать оказались в подземном чертоге, и стражник помахал факелом, освещая путь. Сырые каменные стены были покрыты подтёками селитры и уставлены бочками с вином. Здешнего дорнийского красного хватило бы всему замку на долгие годы.       — Надо бы освободить этих узников, — пошутил Скрипучий Меч, когда они с сиром Тантоном изучали надписи на бочонках, — Десятилетней выдержки, из долины Быстроводной. Старше нашей принцессы!       Хотаху этот комментарий рыцаря показался странным. «Старше Мирцеллы?».       — Дейновское вино, — заметила Обара Сэнд, — Тёмная Звезда, небось, такое же сейчас лакает.       — Вино Лимонной Рощи несравненно лучше, — сказал сир Дезиель, — Его букет медлит на языке, богатый, полный и лишённый обмана.       — Лучший напиток в Семи Королевствах это сидр с реки Зыбкой, — парировал сир Тантон, — После того, как я сражу в поединке этого бандита Тёмную Звезду, я каждому из вас куплю по бочонку.       Обара и сир Дезиель просто тупо уставились на него. Сир Таймон чуть не прыснул со смеху, но сдержался.       — Продолжим? — позвал отставших лорд Хармен.       Пройдя несколько пустых камер, они наконец достигли Костяного чертога. Сир Бейлон и его рыцари разинули рты от удивления. Сир Ульвик оглядел их лица с сухой усмешкой.       — Вот именно по этой причине я и вожу сюда своих любовниц.       Застывшие в неправильной формы глыбах дымчатого стекла, всю длину чертога занимали пёстрые от солнца кости чудовищного зверя.       — Так это правда… — сир Бейлон приблизился к древнему скелету на цыпочках, будто тот был ещё живым и мог напасть, — Говорили, что Мераксес могла сожрать лошадь целиком. Только Чёрный Ужас превосходил её в размерах, — рыцарь дотронулся до дымчатого стекла.       — Стекло образовалось во время Драконьего Гнева, — объяснил сир Ульвик Уллер, — Эйгон и Висенья прилетали к Пеклу и выжигали пески вокруг от горизонта до горизонта, спаивая стекло с останками павшего зверя.       Хотах наблюдал за взглядом Бейлона, который проследовал от хвоста дракона до самой его шеи. Кости со стеклом поддерживались на железных штырях, чтоб вернуть Мераксес к её прижизненной стойке.       — Головы дракона нет, — заметил сир Мерлон.       — Дорнийцы давным-давно очистили череп от стекла и отправили в Королевскую Гавань, — ответил лорд Хармен, — Это был примирительный дар.       — Я бы его оставил, — встрял Скрипучий Меч, — А вместо него послал бы череп кита.       — Череп кита слишком мал, — возразил рыцарь Лимонной Рощи, — К тому же, как вы можете заметить, драконья кость чёрная.       — Первая Дорнийская война бушевала долгие годы, — начал рассказывать лорд Хармен, — И едва ли в нашей истории было время более тяжёлое. Мераксес обрушивала адское пламя на простой люд лорда Утора, на его башни и его корабли. Скорпионы усеивали стены и торчали из каждой башни, но никто по-настоящему не рассчитывал, что они смогут завалить дракона. Драконов мы все считали неуязвимыми, валирийскими богами, поэтому целились мы по наездникам. Данлай был простым портным, которого посадили за скорпиона, когда драконы нагрянули на юг. Сидя на самой высокой башне в замке, он выпустил железный болт, целясь в королеву Рейнис. Но он промахнулся. Это был самый славный промах во всей истории Дорна, ибо болт его попал не во всадника, но в глаз дракона.       — Разве в глаз, милорд? — обернулся к нему сир Мерлон Крейкхолл, — Я слышал, что в брюхо.       — Я, кажется, слышал про ухо, — заметил сир Тантон.       — Всё это чепуха, — раздражённо заявил лорд Хармен, — Из глаза Мераксес вырвалось пламя, все рассказы на этом сходятся. Вопль умирающего дракона огласил Вестерос впервые со времён Флориана, и он был настоящей музыкой для ушей. Мераксес перевернулась в воздухе, исторгла столпы огня и врезалась в ту самую башню, с которой её подстрелили. Десятки людей погибли от одного только падения дракона, включая Данлая Болтомёта, как его прозвали в народе.       — Им нужно было назвать его Болтомахом, — прошептал Хотаху Скрипучий Меч, — Он же промахнулся.       Лорд, меж тем, продолжал:       — Пробив замковую стену своим телом, этот ужасный зверь рухнул на землю, где испустил свою последнюю зубодробительную песнь. Неизвестно, была ли Рейнис раздавлена при падении, или же выпала из седла до этого, но любимую королеву Эйгона больше никто и никогда не видел.       — Кроме лорда Утора, — добавил сир Ульвик.       Его лорд-брат улыбнулся в ответ:       — Это всего лишь басня.       — Которую я рассказываю своим любовницам.       — Прошу прощения, сир, — вклинился сир Мерлон, — Вы хотите сказать, что Рейнис выжила?       — Я скажу прямо, — ответил сир Ульвик, — Лорд Утор Уллер любил королеву Рейнис глубоко… и многократно… в этом самом подвале.       Рыцари принялись оглядывать мрачную обстановку. Здесь не было ни окон, ни кресел, ни скамеек, ни кроватей. Даже подсвечников на этих каменных стенах, и тех не было. Без факелов, которые несли с собой стражники, здесь была бы полнейшая темнота. Глаза сира Тантона нашли цепь на дальней стене.       — Чего вы морщитесь? — недовольно проговорил Ульвик Уллер, — Эта серебряная сука и её семейка убили тысячи невинных людей. Мужчины, женщины, младенцы, сожжённые заживо… и после этого кто-то ещё переживает за её судьбу. Не стоит. Любой мейстер вам скажет, что ни у кого нет причин любить драконов. Ни у ройнаров, ни у андалов, ни у первых людей… ни у нойнаров, — он улыбнулся Хотаху.       — Но всё же, — сдержанно сказал сир Дезиель, — Если история правдива, то деяния лорда Утора не заслуживают одобрения.       — Лорда Утора вскоре постигла кара за его преступления, — ответил сир Ульвик, — Его заколол наёмный убийца, когда король Эйгон объявил награду за его голову. Его законные сыновья были убиты один за другим, пока единственным выжившим Уллером не остался младенец-бастард с пурпурными глазами.       Лорд Хармен извиняюще улыбнулся своим гостям:       — Опять же, ещё одна басенка для детишек. Моему брату просто нравится говорить женщинам, что в нас течёт драконья кровь.       — Это бы объяснило безумие, — фыркнула Обара.       Лорд и его брат в ответ на такое оскорбление лишь расхохотались. Затем лорд Хармен холодно оглядел Обару.       — А что, по-твоему, так привлекало твоего отца в моей дочери Элларии?       — То же, что и в моей матери.       — С вашей стороны было очень любезно провести для нас эту экскурсию, милорд, — вмешался сир Бейлон, — но нам уже пора возвращаться в наш лагерь. Мы встаём рано, чтоб отправиться в Песчаник. Спасибо вам большое за воду, которую вы нам предоставили.       Лорд Хармен кивнул.       — Если вам потребуется что-то ещё, прошу, дайте мне знать.       — Есть кое-что, — ответил сир Бейлон, — Вы бы могли выделить из своей оружейной затупленную секиру?       Той ночью Хотаху снился бородатый дракон, но он проснулся прежде, чем тот начал его жечь.       Следующим утром Обара уже хотела было выступать, но они недосчитались Скрипучего Меча.       — Что, он в септе опять? — рычала Обара. То же самое уже было в Вейте и Даре Богов, — Придурок набожный!       Хотах жил в Дорне вот уже двадцать лет, но ни Семерых, ни их последователей он по-прежнему не понимал. Рыцари были божьими воинами и приносили им торжественные клятвы, которые не сильно отличались от его собственных. «Простые обеты для простого человека». И всё же, несмотря на это, каждый встреченный им рыцарь превращался в загадку для него. Сир Бейлон Сванн каждое утро молился вместе с Морросом, Джотосом и Даносом, а ведь, как сказал принц Доран, он замышлял убить Тристана. Для сиров Тантона и Мерлона молитвы были простой формальностью, но при этом они казались капитану хорошими людьми. Скрипучего Меча так Хотах вообще ни разу не видел за молитвой, но тот исправно ходил в септу зажечь свечу при каждом удобном случае.       «Оберин был рыцарем», думал капитан, «Гора был рыцарем. Тёмная Звезда был рыцарем». Сир Таймон вскоре явился, гремя своими ножнами. Белый рыцарь подъехал к нему.       — Во имя Отца? — спросил сир Бейлон.       Сир Таймон покачал головой.       — Во имя Воина.       Обара Сэнд вела свою сотню по Дорнийской пустыне на запад. Боги сжалились над ними, и небо затянули тучи, дав долгожданную передышку от жары. Шли они хорошо, и Обара даже позволяла им вдоволь останавливаться, чтоб напоить лошадей. «Учится на своих ошибках». На привале сир Тантон затянул песню о девчонке по имени Меггетт, которую подхватили и Ланнистеры, и Мартеллы. Вода воняла тухлыми яйцами, но жалоб было немного. Они ехали с самого полудня до середины вечера, затем разбили лагерь у высокой скалы из песчаника.       Хотах точил секиру, когда его нашёл сир Бейлон Сванн. Подбадривать своих людей у них в тот вечер не было нужды, поэтому они скрылись от лишних глаз на вершине изъеденного эрозией холма. Без лишних слов капитан и королевский гвардеец скрестили клинки. Тренировочный меч Бейлона сыпал ловкими выверенными ударами, затупленная секира Хотаха с лёгкостью их отбивала.       Затем удары секиры посыпались на сира Бейлона со всех сторон, и он парировал их всё медленнее. Капитан в ярости размахивал оружием, каждый раз заставляя пятиться оторопевшего Бейлона. Наконец, секира скользнула вдоль клинка Сванна и выбила меч у него из рук. Хотах приставил закруглённое лезвие к груди сира Бейлона.       Бейлон Сванн застыл, уставившись на секиру, затем расхохотался.       — Неплохо, — они разошлись в стороны, и Бейлон смерил своего противника взглядом, — Мне определённо есть куда рости, хотя посмотрели бы вы на меня с моргенштерном… А вот скажите мне, как так вышло, что у дорнийского принца капитан стражи — норвошиец?       Я был стражем его жены, — ответил Хотах, давая себе отдышаться, — Она вернулась в Норвос. Я остался в Дорне.       — Вернулась? Почему же вы остались в этой жаркой пустыне, когда ваша госпожа отправилась домой?       Хотах сглотнул. Он не любил вспоминать о возвращениии леди Мелларио в Норвос. Одетая в тёмный плащ поверх нефритово-зелёного платья, она взошла на борт «Раздумий Рейль» одна, без детей, без мужа, без своего верного стража. Она выказала себя хорошей женщиной и ещё лучшей госпожой. Вечерами он часто думал о том, как она поживает там, в Норвосе.       Арео Хотах скучал по ней.       «Моя маленькая принцесса так похожа на неё».       — Леди Мелларио приказала мне остаться, — сказал Хотах, — Чтобы я служил Дому Мартелл, повиновался принцу и защищал её детей.       — Именно в таком порядке?       Хотах встретился с ним взглядом. Промолчал.       — Простите меня, — сказал сир Бейлон, — Плохая шутка.       — А как вы стали королевским гвардейцем? — спросил его Хотах. Вообще-то, до жизни Сванна ему особого дела не было, но вежливости ради надо было поинтересоваться в ответ.       — Я с малых лет знал, что хочу стать рыцарем, — сир Бейлон охотно сменил тему, — Я второй сын, и выбор у меня был невелик. Мой брат не отличается великодушием. Когда он станет лордом, мне в Каменном Шлеме не останется места. У вас есть братья или сёстры?       — Пятеро, — ответил Хотах.       — Тогда, думаю, вы меня понимаете. По воле моего отца, меня выучили обращаться с мечом и копьём, а в шестнадцать лет меня посвятили в рыцари. Но по-настоящему я ещё рыцарем не был.       Хотах не понял его.       — Как так?       — При дворе я знал одного рыцаря по имени сир Престон Гринфилд, — продолжал Бейлон, — Мне он не нравился. Тупица, бахвал и бабник, разве что с мечом был хорош. Я считал себя лучше него во всех отношениях. Но в день, когда Мирцелла отплывала в Дорн, в столице случился бунт. Я вместе с большей частью королевской процессии сбежал под защиту стен Красного замка. Сир Престон остался защищать Верховного Септона и отдал свою жизнь.       Капитан кивнул. «Защищать. Повиноваться. Служить».       — У сира Престона были принципы, и по таким принципам я и хочу прожить свою жизнь. Я запомнил каждую деталь того дня. Каждое лицо. Каждый крик. Свой собственный позор. Вскоре после этого мне была предложена позиция сира Престона в Королевской гвардии.       Хотах задумался над словами сира Бейлона, представил сира Ариса, прущего на него как дурак. «Кого он защищал?». Он подумал о Тристане, и о том, что о Бейлоне сказал принц Доран. Пот на его лбу на пиру в Солнечном Копье доказывал его вину. «Все эти рыцари — загадки».       Они возобновили тренировку.       — Я не слишком хорошо знаком с Мирцеллой, — признался рыцарь, — хоть и жил какое-то время при дворе вместе с её семьёй. Я был встревожен, когда услышал об её увечье, а когда увидел его, — то и подавно.       — Леди Нимерия проследит за тем, чтоб она благополучно добралась до Королевской Гавани, — ответил Хотах.       — Но не все из тех, кто сопровождал принцессу Мирцеллу в Дорн, возвращаются теперь вместе с ней, я ведь прав?       — Вы о ком? — спросил Хотах в перерыве между ударами.       — О мирцелловой, кажется, кузине, а также о её септе.       — А, это служанка, — Хотах крутанулся и вложил весь свой вес в удар сверху вниз, — Розамунд.       Сир Бейлон парировал и уверенно отскочил назад.       — И Эглантина ещё, да. С ними тоже что-то плохое случилось, как с сиром Арисом?       — Вашего белого брата убил сир Герольд Дейн, — солгал Хотах, но затем сказал честно, — Я не могу с уверенностью сказать, куда делись Розамунд и Эглантина. Я не могу с уверенностью утверждать, что они не возвращаются вместе с принцессой Мирцеллой.       — Вы пересекались со стражником по имени Рольдер? — Бейлон атаковал широким замахом, — Может, с человеком по имени Дейк?       Хотах блокировал удар.       — Я служу принцу Дорану в Водных Садах. Мирцелла была в Солнечном Копье. Я не был знаком с её защитниками.       — Я прибыл в Дорн со списком всех людей, что покинули Королевскую Гавань в день бунта. Думал, может, вы знаете, куда они подевались.       Хотах покачал головой. Танец затупленной продолжался.       — Вы вот упомянули моего брата в белом. Хотел спросить, но только сейчас вспомнил… куда делся шёлковый плащ сира Ариса?       Арео Хотах чуть не пропустил удар в бедро.       — Его шёлковый плащ?       Ему вспомнилось тело сира Ариса под палящим солнцем. Он был без головы, но в шёлковом плаще. Белое пропиталось красным.       — Я собирал вещи сира Ариса, и заметил, что его церемониальный плащ отсутствует, — сир Бейлон увеличил напор, и удары посыпались с двойной силой. Его шерстяной плащ бился на ветру.       — Видимо, он был на сире Арисе, когда его убил Тёмная Звезда, — Хотаху едва удавалось разговаривать и отбивать удары одновременно.       — Так я и предположил в начале, но потом я подумал, «Зачем это сир Арис надел свой шёлковый плащ перед тем, как Тёмная Звезда потушил пламя его жизни?». Может, это случилось во время какой-то важной церемонии с участием принцессы Мирцеллы, или даже принца Дорана?       Хотаху было нечего ответить. Это принц Доран умел сплетать истину и ложь в правдоподобный гобелен, а Арео Хотах был всего лишь наблюдателем.       — Я не знаю, зачем он его надел.       Сир Бейлон наконец-то отступил, позволяя Хотаху немного передохнуть.       — Но вы ведь знаете, что именно мой брат делал, когда его убил Тёмная Звезда?       Арео Хотах был неподвижен, словно статуя.       — Я не знаю. Меня там не было, — ему вспомнилось, как смотрели на него карие глаза сира Ариса, когда его голова наконец застыла на месте.       — Я прошу прощения за то, что задаю так много вопросов. Должно быть, это звучит так, будто я в чём-то подозреваю вас или принца Дорана, — сир Бейлон выпрямил спину и вздёрнул подбородок, — Я просто выполняю свой долг как королевский гвардеец. Принцесса Мирцелла заслуживает правосудия, и я не уверен, что казни сира Герольда Дейна для этого будет достаточно.       «Правосудие для его маленькой принцессы». Хотах вытянулся и крепко сжал древко своей секиры.       — Можете спросить принца Дорана, когда вернётесь в Солнечное Копьё.       Они снова начали бой.       Той ночью Хотаху снилось клеймо на его груди, запах жжёных волос и плоти. Он проснулся и стал чесать метку, пока она не начала кровоточить.       Их отряду из людей Ланнистеров и Мартеллов оставалось несколько часов до Песчаника, когда с ним поравнялась Обара Сэнд.       — Капитан, я знаю, что мы с вами не во всё соглашаемся, — сказала Песчаная Змейка, корча гримасу, — Но я вас очень прошу продолжать ваши тренировки с сиром Бейлоном. Я слышала, вы с ним недавно так усердно бились, что оба валились с ног от усталости.       Хотах неуверенно кивнул.       — Есть причины для беспокойства, миледи?       Её песчаный скакун приблизился к нему, хотя ближайшие к ним всадники были дорнийцами, и к тому же в сотне футов от них.       — Из Песчаника сир Бейлон вышлет своего последнего ворона в Королевскую Гавань. В ночь перед отбытием из замка устройте с ним поединок. Утомите его. По тому, что я видела в Пекле, он хороший боец. Нужно, чтоб он был уставшим, если я хочу прикончить его.       Арео Хотах почувствовал, как его лоб морщится.       — Вы хотите убить сира Бейлона.       — Чтобы свершить правосудие, — сказала Обара, — Этот человек замышлял убить моего кузена. Мои люди позаботятся о товарищах сира Бейлона, когда они заснут от вина, что лорд Кворгил пошлёт с нами. Нас вчетверо больше, чем этих львов. Но сир Бейлон не пьянчуга, и мечом владеет не хуже вас. Измотайте его. А моё копьё отыщет щель в его доспехе.       «Она быстра и сильна. Если он и правда будет измотан…».       — А оруженосцы? — внезапно спросил Хотах, — Даносу одиннадцать.       Обара просто уставилась на него.       Он задумался над словами принца. «Скажите мне, капитан, это моя слава, или мой позор?». Хотах почесал грудь.       — Это может начать войну.       — Свалим всё на Тёмную Звезду, — её губы исказила усмешка, — Скажем, что он устроил засаду посреди ночи, — конь Обары Сэнд отодвинулся от него, — Это мой приказ.       — Я подчиняюсь приказам принца Дорана, — тупо проговорил он.       — А кому он приказал вам повиноваться?       Они достигли Песчаника к середине дня. Замок оказался меньше Пекла, но выше. Сотня сооружений выросла вокруг единственного на пятьдесят миль вокруг колодца. Красные стены обрамляли дюжину стройных башен различной высоты, и на каждой сидело по скорпиону с железным жалом. Лорд Квентин Кворгил запланировал для них пир этим вечером, что дало людям время передохнуть. Большинство из них отправились в бордель. Иные просто решили вздремнуть. Скрипучий Меч направился в септу.       Когда зашло солнце, они собрались в пиршественном зале лорда Квентина. Подаваемые блюда принадлежали к кухне западной пустыни, многие из них Хотаху были незнакомы. Были среди них змея на шампуре, жареная ласточка, ухо песчаной мыши, крыло канюка, — всё это подавалось обваленным в специях. Но большинство блюд были из скорпионов. Хвост скорпиона, клешня скорпиона, песчаный скорпион, крабовый скорпион, скорпион-попрошайка, скорпион на вертеле, суп из скорпиона, ящерица, обжаренная в скорпионьем масле, — Кворгилы из Песчаника определённо гордились своим символом. Люди Ланнистеров давились своим крепким вином цвета красной крови, а дорнийцы хохотали над блюдом в виде оленя и льва в человеческий рост, сплетающихся в любовных утехах, сделанных целиком из нута и оливковой пасты.       Стюарды долго не могли решить, куда усадить Арео Хотаха. Он никогда не прибывал в Песчаник кроме как для сопровождения принца Дорана и леди Мелларио. Когда он был с ними, понятно было, что ему следовало стоять на возвышении с секирою наготове. Однако, поставить его охранять такого воина как Бейлон Сванн было бы оскорбительным, а сидеть вместе с лордами ему не полагалось по статусу. В конце концов, его посадили с рыцарями и оруженосцами, между Даносом и Джотосом Слинтами. Их брат Моррос был усажен на возвышении вместе с лордом и леди Кворгил, их сыновьями, сиром Бейлоном, рыцарем Лимонной Рощи и Обарой.       Большую часть трапезы Хотах просидел гадая, о чём там могли говорить лорды с белым рыцарем. Справа от него жадно поглощал пищу Джотос. Слева Данос изображал битву между двумя жареными скорпионами.       — Джотос! — прокричал сир Мерлон с другого конца стола, — Как твои успехи с мечом? Получше, чем у Лорда-Оруженосца, я надеюсь?       — Вполне прилично, сир, — ответил оруженосец, — Сир Бейлон говорит, что у меня есть потенциал.       — Выучивайся быстрее, парень, — сказал Скрипучий Меч, — Я начал жинь межевого рыцаря примерно в твоём возрасте. Мне было семнадцать.       — Я уже был рыцарем домашней стражи в восемнадцать, — добавил сир Тантон.       Хотах наблюдал за тем, как Джотос ел. Мальчишка был довольно велик для своих пятнадцати лет, и аппетитом обладал немалым. Скорипион за скорпионом отправлялся в его рот. Хотах заметил, что рукава его рубашки были слишком коротки для него. Мальчик, который быстро вырос из своей одежды.       «Стюарды посадили меня за правильным столом».       К Хотаху подошёл слуга.       — Капитан, леди Обара желает поговорить.       Хотах встал и подошёл к Обаре, сидящей на краю возвышения.       — Я хочу, чтоб вы понаблюдали за сиром Таймоном, — сказала Песчаная Змейка, понижая голос, чтоб Моррос её не услышал.       — Миледи?       — Я послала человека в септу спросить насчёт сира Ножен. Септон отчитался, что этот рыцарь позажигал свечей немного, помолился Матери, а затем осведомился, видел ли тот девочку лет девяти или десяти, зеленоглазую, весёлую, с золотыми волосами.       — Мирцелла, — Хотах чувствовал запах сладкого вина в бокале Обары.       — С чего это Скрипучий Меч мог решить, что она с Ним отправились в эту сторону? — она глянула сердито на сира Таймона, выпивавшего с сиром Мерлоном, — Он ещё и думает, что девочка едет с септой. Значит, Тиена тоже с ними.       Хотах промолчал.       — Дорановы махинации. Скажи, что за игру он затеял.       — Не могу сказать, — ответил Хотах.       Он дал клятву хранить секреты принца. А даже если бы и не дал, он всё равно не знал, зачем бы Леди Ним или Тиене Сэнд ехать через Песчаник.       — Они должны были отправиться в Королевскую Гавань, а теперь они направляются на запад, в сторону Староместа. В сторону Сареллы, — Обара аж раскраснелась от гнева, — Зачем бы дяде лгать мне? Он мне не доверяет?       — Не могу сказать, — повторил Хотах.       — Уйди, — выплюнула Обара.       Хотах вернулся на своё место. Как и было приказано, он долго наблюдал за сиром Таймоном, хоть и сомневался, что этот рыцарь особо много чего скажет. Скрипучий Меч уже засыпал от вина. Хотах развернулся, чтоб понаблюдать за сиром Бейлоном. Поднос перед белым рыцарем был полон еды, но он ничего не ел. Его чаша была наполнена вином, но он ничего не пил. Он поговорил с сиром Джулианом Кворгилом, затем с его братом Арроном, но расслышать слов Хотах не мог. Он стал наблюдать за его ртом, пытаясь разобрать их по движениям губ.       — Джотос, — подал голос Данос, — Спорим, ты не съешь суп?       — Нет, сам его ешь.       — Если не съешь суп, то ты трус.       — Сам знаешь, что он слишком острый. Хочешь, чтоб я потом кричал в уборной, как сир Бейлон в Солнечном Копье?       «Так он всё-таки съел то рагу?». Хотах гордился своей наблюдательностью. «Мог я тогда ошибиться?». Той ночью Хотах не спал. Не хотел снова видеть сны. Его грудь всё ещё чесалась.       Следующий день прошёл как в тумане. Капитан ехал во главе колонны. Он ни разу не оглянулся. Хотах не хотел видеть их лица. «Лица мертвецов». На привале он каждый раз смотрел в песок Дорна. Хотел бы он и свои уши зарыть в дюнах. Один раз он слышал, как сир Бейлон объяснял Джотосу, как правильно сидеть в седле в турнирном поединке. Сир Тантон разок запел, на этот раз о женщине по имени Бесса. Обара выкрикивала приказы кому-то. Сир Таймон звенел ножнами. Данос смеялся.       Капитан смотрел на то, как с закатом пески из оранжевых стали красными, затем потемнели с приходом ночи. Бурдюки Кворгилов уже основательно прошлись по лагерю, это Хотах мог определить по звукам. Люди были шумны и веселы, но Ланнистеры были громче дорнийцев.       Хотах решил прогуляться. Звёзды сияли, а луна была почти полной. Где-то там, в ночи выл пустынный волк. Была видна каждая звезда в Большой Лодке, а на востоке можно было разглядеть Колокол. Белка была наполовину скрыта за горизонтом, как всегда в Дорне. Только они и остались ему с Норвоса. Они, да его вера.       Задрав голову, Арео Хотах на мгновение почувствовал сомнение. Он вытолкнул грех из своих мыслей. Не его это дело — сомневаться в том, что его бог наблюдает за ним. «Повиноваться, Служить, Защищать».       Чтобы ненадолго преклонить голову, Хотах поднялся на небольшой скальный выступ среди унылых камней, с которого открывался вид на лагерь. Звуки лагеря здесь наверху были плохо слышны, хотя приказ Обары укладываться на отдых прозвучал довольно ясно. Когда настала тишина, он задумался о Джотосе и Даносе.       «Нашим заданием было свершить правосудие за покушение на жизнь ребёнка. А теперь Обара собирается убить детей, чтоб утолить свою жажду мести. Зачем принц Доран поручил командование ей? Он же знает, какая она».       Хотах не помнил, как заснул. Открыв глаза, он увидел, что над ним стоит сир Бейлон Сванн. Он протягивал руку.       — В этот раз я предлагаю нам сыграть в игру, — заявил белый рыцарь, когда они выбирали начальные позиции, — За каждый удар, который я нанесу, вы будете один раз раскрывать мне правду, и то же самое буду делать я.       Хотах опустил взгляд на затуплённую секиру, что ему выдали, затем на Бейлона.       — Вы же дали клятву хранить тайны.       — Это так, — ответил сир Бейлон, — Но я также давал клятву защищать принцессу Мирцеллу, и я думаю, что эта клятва сейчас имеет больший приоритет. Может статься, вы ощущаете то же в отношении Дома Мартелл.       Хотах взвесил за и против. Сир Бейлон был уже покойник. Любая тайна, которую капитан ему раскроет, навсегда останется в этом лагере. Выбор был несложным.       Хотах кивнул и поднял секиру. Танец начался.       Хотах начал с агрессивного замаха, который застал сира Бейлона врасплох. Затупленная любовница Хотаха коснулась груди Бейлона.       Рыцарь сделал шаг назад, восстановил свою стойку.       — Итак, что вы хотите знать в первую очередь?       Первый вопрос у Хотаха уже был наготове.       — Вы преследуете леди Нимерию?       Сир Бейлон удивился:       — Нет. Я думал, что она отправилась в Королевскую Гавань. Зачем бы, во имя седьмого пекла, мне преследовать её?       — Вы не нанесли удар.       Бейлон пожал плечами, и они продолжили. Хотах сделал ложный выпад секирой. Когда Бейлон поднял щит, Хотах отбросил его древком секиры. Её лезвие опустилось на ногу рыцаря.       Второй вопрос капитана прозвучал так:       — Ели ли вы рагу в Солнечном Копье?       Снова удивлённый взгляд, затем рыцарь рассмеялся.       — У вас правда очень странные вопросы. Да, я ел эту отраву, на свою беду. Всю ночь потом было плохо из-за этих пряностей.       Они возобновили танец. Сир Бейлон атаковал, Хотах парировал. Капитан замахивался на рыцаря снова и снова, но каждый раз натыкался на его щит. Затем Хотах ударил поверху, и шлем Бейлона загремел.       Прежде чем задать третий вопрос, Хотах помедлил.       — Вы планировали убийство принца Тристана Мартелла?       На лице сира Бейлона отразилась тревога:       — Никогда. Если кто-то сказал вам такое, он солгал. Я не тот человек, который стал бы убивать детей.       — Вы тот человек, что следует приказам своего сюзерена, и мне сказали, что ваша королева отдала такой приказ.       — Королева Серсея делает лишь то, что, по её мнению, принесёт ей выгоду. Какую выгоду принесёт ей мёртвый принц?       О мотивах королевы Хотах как-то не подумал.       — Нет, всё, что приказала мне королева Серсея — это привезти голову сира Грегора и вернуться с принцессой Мирцеллой. При этом, однако, было подчёркнуто, что её возвращение должно быть обязательным и первоочерёдным, — сир Бейлон вернулся в боевую стойку, — Откажись принц Доран отдавать её, нам бы пришлось выкрасть её из её башни, или где там её держали бы. Но принц согласился вернуть Мирцеллу, так что до этого не дошло.       Сир Бейлон сделал выпад в его сторону. Хотах успел блокировать древком секиры в последний момент. Он замахнулся для контратаки, но Бейлон блокировал удар щитом. Хотах атаковал снова, с ещё большей силой, но не успел его замах достигнуть белого рыцаря, как он почувствовал сильный удар в бедро.       Хотах поставил секиру концом в песок.       — Задавайте свой вопрос.       — Это правда, что сир Герольд Дейн ранил принцессу Мирцеллу?       — Не могу сказать.       — Я нанёс удар.       — Не могу сказать. Я не видел.       Глаза сира Бейлона расширились:       — Так вы были там!       Хотах возобновил боевую стойку.       Капитан пошёл в атаку, но Бейлон стал отступать так мастерски, что ему даже почти не приходилось парировать удары. Несмотря на неверные пески под ногами, его баланс был безупречен. Когда Арео Хотах оступился посреди замаха, лёгкий удар по его ногам стал простой формальностью.       Бейлон Сванн задал свой второй вопрос:       — Это правда, что леди Нимерия отправилась в Королевскую Гавань с принцессой Мирцеллой?       Теперь настал черёд Хотаха рассмеяться:       — Странный вопрос. Да. Таков был приказ принца, — «Разве он сам не сказал только что, будто верил, что Леди Ним отправилась туда?».       Теперь напор сира Бейлона стал стремительным. На капитана обрушился целый град ударов, которые он не успевал отбивать. «Всё это время он сдерживался!». Остриё меча белого рыцаря приземлилось прямо на грудь Хотаха.       Третий вопрос звучал так:       — Это правда, что сир Герольд Дейн убил сира Ариса Окхарта?       Хотах поднял взгляд с меча на лицо сира Бейлона. Оно всё блестело от пота.       — Нет.       — Тогда что мы здесь делаем?       Ответа у Хотаха не было.       Затем сир Бейлон глянул через плечо капитана:       — Миледи.       Повернувшись, Хотах увидел. Луну перекрывало набежавшее облако, и силуэт был наполовину скрыт тенью, но Хотах узнал эти длинные шаги и холодный взгляд. В одной руке силуэт держал копьё, в другой — круглый щит. И то, и другое блестело в свете звёзд.       — Вы пришли потренироваться с нами, миледи? — окликнул её сир Бейлон.       Песчаная Змейка перешла с шага на бег.       — Я пришла за правосудием.       Она прыгнула вперёд и ударила копьём в полуподнятый щит Сванна. Она прыгала и вертелась вкруг него, хлестая копьём в сторону его ботинок. Тот ссутулился за своим тяжёлым щитом, отражая удары понизу.       — Что это за предательство? — закричал сир Бейлон.       — Это ты-то говоришь о предательстве? — воскликнула Обара, — Ты, который пришёл в Дорн с фальшивым черепом, замышляя убить Тристана?       Сир Бейлон сделал выпад, норовя полоснуть бок Обары. Она даже не попыталась парировать, целясь вместо этого копьём в ногу Бейлона. Оба удара достигли цели, и Хотах услышал, как треснули рёбра Обары. Будь у сира Бейлона настоящий клинок, он бы выпустил Обаре кишки, но его тренировочный меч ей даже кожу не рассёк. А сам же сир Бейлон уже истекал кровью из раны на бедре.       Но рыцарь не обращал на это внимания. Он напирал вперёд в каком-то бешенстве, атакуя Обару круговыми замахами меча, но каждый раз он чуть-чуть не доставал до неё, и каждый раз он получал пинок или удар древком копья со своей незащищённой стороны.       Гвардеец пошатнулся. Лицо Обары дёрнулось от боли, она уронила щит и вцепилась в свой бок. Она увидела, как кровь белого рыцаря стекает в песок, и улыбнулась. Они продолжали кружить.       Песчаная Змейка придвинулась ближе к Хотаху, не обращая на него никакого внимания. Она была повёрнута к нему спиной.       Защищать. Служить.       Хотах отметил, что на ней не было шлема. Он взглянул на свою секиру. Она была тупой, но достаточно тяжёлой, чтобы проломить череп.       Арео Хотах не без труда поднял секиру. Он тоже был сильно утомлён.       Повиноваться.       Он так и не ударил.       Издав крик, Обара снова бросилась на сира Бейлона. Её копьё натолкнулось на щит, но Сванна отшвырнуло лицом в землю, выбив меч у него из рук. Воин попытался встать, но его уставшие конечности дрогнули и подогнулись под ним. Обара подняла копьё над головой и вогнала его в спину рыцаря.       Его тело было неподвижно.       Обара вытащила копьё из трупа белого рыцаря и заковыляла к ближайшему камню. Она четыре раза ударила по камню копьём, потом ещё четыре раза. Хотах понял, что это был сигнал. Не оглядываясь и не говоря больше ни слова, Обара направилась обратно к лагерю, вздрагивая с каждым шагом.       Хотах остался один на один с телом белого рыцаря, но не видел его. Он не спускал взгляд с песка Дорна.       Не прошло много времени, прежде чем капитан услышал в расщелине внизу звуки боя. Удар стали о сталь. Удар стали о плоть. Скрип меча, вынимаемого из металлических ножен.       Арео Хотах сидел и слушал, как принцев план воплощается в жизнь.