— Сир Роланд, — шептала она прохладному свежему утру, — Сир Эндрю, сир Микель, сир Джон. Рыцарь Девяти Звёзд и сир Марвин. Сир Харлан, Гарри-Наследник, — имена звучали словно молитва из её детства. «Если боги справедливы, они отдадут мне моих рыцарей».
Алейна была усажена прямо около лордской ложи, в нарядном кресле с высокой спинкой. Она и сама знала, что девчонке-бастарду такое не подобает, — даже дворяне сидели по большей части на простых скамьях, — но её отец снова поступил по-своему, несмотря на её стыдливые протесты. «Её присутствие успокаивает лорда Роберта», сказал он Нестору Ройсу, а уж последнее, чего они хотели, так это чтобы Истинный Хранитель Востока словил приступ на глазах у всех лордов и леди Долины.
По другую сторону перил сидели лорд Петир и лорд Нестор, вместе с Мирандой, занимавшей место по правую руку от отца. Между Лордом-протектором и Хранителем Врат сидел сам Защитник Долины с соплёй, свисающей с кончика носа. Маленький лорд сидел на приподнятом троне, обитом хорошим соболем, и его высокая подушка делала его как раз чуть повыше соседей. Алейна улыбалась, глядя на то, с какими блестящими глазами он таращился на подготовительные церемонии перед началом первого поединка. Зяблика с головы до ног обернули в меха, сверху накрыли плащом из белого медведя, и вдобавок опоили сладким молоком, чтоб успокоить его нервы. Несмотря на это, она замечала, что иногда он дёргался и дрожал. «Это всё прохладный горный воздух», сказала себе Алейна, жалея, что слуги не обернули его в ещё один лишний слой.
Турнирная площадка купалась в лучах утреннего солнца, блестел в них покрывший землю иней. Герольд называл имена первых четырёх претендентов, пока они проезжали перед лордской ложей. Они поприветствовали лорда Роберта, опустив наконечники копий, затем двое развернулись к северному концу линий, а двое других отправились на юг. Сир Гарибальд Херси с крылатой чашей на щите был поставлен против колеса сира Роланда Уэйнвуда, а Рыцарь Сломанного Копья, сир Джулиан Уидман, оказался напротив сира Люка Графтона с его горящей башней. Все рыцари опустили забрала и заняли свои места с копьями наперевес. Толпа затихла в ожидании сигнала от великого лорда.
Лорд Гнезда по-детски жизнерадостно махнул ручкой, и труба подала голос за него, провозглашая начало состязаний. Толпа загудела от воодушевления, шпоры вонзились в бока коней, копыта взбили мёрзлую землю. Скорость атаки смазала видимость, но перед самым столкновением время будто замедлилось.
ХРЯСЬ!
Раздался треск ломающегося дерева, и толпа разразилась громогласными криками радости. Сир Роланд выбил из седла сира Херси, дождь из щеп всё ещё сыпался на них обоих. Копьё сира Джулиана, несмотря на его герб, так и не сломалось, но удар его всё же сбросил с коня сира Люка. Петир улыбнулся Алейне и подмигнул.
Они с отцом прошлись по списку рыцарей этим утром, за завтраком, состоящим из овсянки и кусочков яблока, обваленных в корице. Шестьдесят четыре претендента пришли к Лунным вратам бороться за право защищать лорда Роберта Аррена. Правила были довольно простыми для турнира: первый, кто сломает три копья, либо же ссадит своего оппонента из седла, пройдёт дальше. Сегодня число рыцарей уменьшится до тридцати двух, завтра — до шестнадцати. В последний день маленький лорд дарует шлемы с серебряными крыльями восьми победителям, а её отец получит ровно столько же заложников. Претенденты думали, что соперников назначают по жребию, который тянет благочестивый человек в Лунных вратах. Однако, после того, как в сундуках септы произошло чудо, септон Вейон распределил пары другим способом, более благочестивым и более угодным Лорду-протектору.
— Вот, — Петир взял руку Алейны и поместил её на группе имён на странице. Его рука была липкой от яблочного сока, — Кто здесь самый вероятный победитель?
Алейна подумала над именами. Все тут были хорошими кандидатами.
— Сир Сэмвелл Стоун серьёзный противник, но сир Марвин Белмор самый опытный. Его будет сложно победить.
Мизинец улыбнулся и согласно кивнул.
— Силач Сэм прибыл сюда шпионить для Бронзового Джона, а не бороться за победу. А вот сир Дин-Дон жаждет славы. Я задел его честь, когда сделал Лотора Брюна капитаном стражи Роберта вместо него.
Алейна смутилась.
— Но сир Марвин уже живёт тут, в Воротах. Какая нам выгода с того, что он станет Крылатым Рыцарем?
— Никакой, и к тому же я подкупил лорда Бенедара, но если собрать всех лучших рыцарей на одной стороне состязаний, то на другой останутся лишь зелёные юнцы да рыботорговцы. Вот тут ниже, что ты видишь?
Она просмотрела следующую группу на пергаменте. Там все были слабыми, кроме одного.
— Определённо, победит сир Микель Редфорт, — с мишенями никто лучше него не управлялся.
— И его брат Джон тоже может победить без особых усилий, — Петир повёл руку Алейны к другому набору имён, — А где два Редфорта, там уж и всё остальные. Ещё б лорд Хортон изволил наконец помереть, и в этом уж точно не было бы сомнений.
— Вот эти, — Алейна указала на следующую группу, — Сир Бен Колдуотер, сир Эндрю Толлетт и сир Дамон Шетт примерно одинаковые бойцы, насколько я видела.
— И любой из них был бы мне одинаково ценен. Бронзовый Джон не удосужился прислать на состязания сына, потому что лишние у него закончились, так что придётся мне довольствоваться его знаменосцем. Вероятнее всего, я думаю, сир Эндрю одержит верх над своими соседями.
Пройдя по пергаменту ниже, Алейна вытаращила глаза от удивления.
— Тут есть таинственный рыцарь! Сирота из Дара Богов?
Петир вздохнул.
— Да, Доннелл Уэйнвуд настоял, чтоб дорниец участвовал вместо него, чтоб добавить в турнир интриги, как он сказал, — и сказал не просто так, а в присутствии лорда Роберта! Я уж не мог отказать. Не бойся, милая дочурка. Ты песен про Рыцаря-Дракона слышала побольше, чем повидала турниров, да? Но я этих турниров видел сотню, и я раскрою тебе тайну: в жизни таинственные рыцари редко оказываются переодетыми принцами. Обычно они, да, хорошо показывают себя в первом поединке, чем подбивают зрителей делать ставки, но уже во втором их удача заканчивается, — Мизинец выгнул бровь, — Завтра с ним случится неудача по имени Лотор Брюн, так что, думаю, его проигрыш никого не удивит.
— Затем, я вижу, сир Лотор Брюн проиграет сиру Роланду Уэйнвуду.
— Твои глазки столь же наблюдательны, сколь и красивы, — Петир стряхнул корицу с рукава Алейны, — Когда её внук станет Крылатым Рыцарем, леди Анья больше не станет нам докучать, как и отец Роланда.
Алейна стала читать дальше.
— Думаешь, Саймонд Темплтон одержит верх над Алестером Апклиффом? Я вообще удивлена, что сир Саймонд, полноправный лорд, хочет заполучить крылья.
— Служба лорду Роберту продлится три года, а скорей всего, и того меньше, а Рыцарь Девяти Звёзд жаждет славы, хоть какой-нибудь славы для своего имени. Все его предки были великими рыцарями, погибшими в таком или сяком сражении, как великим рыцарям свойственно. А вот страница жизни сира Саймонда всё ещё пуста, засим мы дадим ему перо.
Её взгляд скользнул дальше по странице.
— Два Хантера жаждут поломать копья, — заметила она, — Нам нужно, чтоб кто-то из них оказался выше другого?
На этот раз улыбка Петира достигла его глаз.
— Харлан на этом турнире надеется встретиться в бою со своим братом. Наездник из него лучше, чем из брата, а несчастные случаи на турнирах случаются. Я ожидаю, что наши Аррик и Эррик встретятся на третий день, и уж если один из потенциальных наследников… будет сражён, ценность второго из них как наследника только возрастёт, — он пожал плечами, будто отмахиваясь от братьев, — Теперь давай, расскажи мне о шансах твоего Гаррольда.
Алейна изучила имена семи человек, с которыми наследник должен будет встретиться в бою.
— Гарри силён, но он выскочка. Сегодня он будет биться с Уоллесом Уэйнвудом: таким же неопытным мальчишкой, но робким и не таким крупным. Гарри победит.
Её отец кивнул:
— Что там дальше?
— Завтра утром он выйдет против сира Байрона, либо сира Шадрика. Оба служат тебе и сделают, как тебе нужно. Гарри не проиграет им.
— А что на третий день?
Она проглядела оставшиеся имена. Дойдя до одного из них, она вздрогнула.
— В финальном бою Гарри выйдет против сира Лина Корбрея.
— Грозного рыцаря, непревзойдённого турнирного бойца, и моего злейшего врага.
— Но, на самом деле, твоего друга, — сказала Алейна неуверенно.
— У Лина Корбрея нет друзей, — рассмеялся Мизинец, — Но так или иначе, на третий день он вывалится из седла, а на четвёртый все его долги будут оплачены.
Алейна ещё раз проглядела всю страницу, любуясь почерком лорда Петира. Здесь было шестьдесят четыре имени из Домов со всей Долины — Херси и Сандерленд, Липпс и Апклифф, Иген и Линдерли, Ваксли и Прайор. Но её лорд-отец распределил их всех так, чтоб заполучить власть над Лордами Хартии и наследником Гнезда. Бронзовый Джон останется в одиночестве.
Петир обвёл пером те имена, что он выбрал:
— Братство Крылатых Рыцарей, величайшие из воинов, благороднейшие из мужей. Сир Роланд Уэйнвуд, сир Марвин Белмор, сир Харлан Хантер, братья Редфорт, Рыцарь Девяти Звёзд, сир Эндрю Толлетт, лорд Гаррольд Хардинг. Была ли когда-либо в мире другая такая команда героев? — Петир улыбнулся тонкими губами и пригладил щёку Алейны, — Это мой подарок тебе. Знай их имена, милая. Это спасители Винтерфелла.
Алейна их знала. Она чувствовала, как в её животике завязываются узелки, когда герольд выкрикивал их. К её облегчению, большинство её рыцарей показали себя хорошо. В первом же заезде сир Микель Редфорт ссадил рыцаря из Дома Прайор, разнося на куски его щит с луной, закрывающей солнце. Сиру Эндрю понадобилось четыре заезда, чтоб сделать то же самое с сиром Шайлером Стоуном, межевым рыцарем без герба. Сир Эверетт Мур подал знак Рыцарю Девяти Звёзд, прося милосердия, но тот всё равно выбил его из седла.
Харлан и Юстас оба выиграли в своих заездах, приближая столкновение братьев на третий день, хотя старший Хантер и был близок к провалу. Они с Льюисом из Крабовой Бухты сломали три копья подряд, вынуждая лорда Роберта выбирать победителя. Её маленький лорд объявил, что рыцарь со стрелами лучше держался в седле, но, как подозревала Алейна, победил он из-за того, что на его щите не было «страшного краба».
А вот Марвин Белмор разочаровал её, сломав только одно копьё против трёх у Албара, сына лорда Нестора. Ранда визжала от радости за своего брата, отец же её лишь одобрительно кивнул. Алейна из осторожности сделала вид, что радуется вместе со всеми.
Вечером четыре рыцаря предстали перед лордской ложей для следующих поединков.
— Сир Алестер из Дома Апклифф, рыцарь Ведьмина острова, — объявил герольд, — Сир Зандер, прозванный Голодным, на службе Дома Темплтон. Сир Гарет из Дома Сандерленд, сын лорда Тристона Сандерленда. Сир Джон из Дома Редфорт, сын лорда Хортона Редфорта.
При упоминании Джона Алейна выпрямилась в кресле.
Рыцари опустили концы копий в приветственно жесте, но не успели они отправиться к своим позициям, как в ложу вошёл мейстер Колемон с большой клеткой, накрытой тканью. Он прошаркал в сторону Лорда-протектора, но Мизинец уже встал со своего места, и теперь подавал знаки герольду. Тот кивнул, приложил трубу к губам и издал долгий звук, затем ещё один.
— Лорды и леди! — пробасил герольд притихшей толпе, — великолепнейшая примета почтила собой наш турнир, ибо она возвещает первый день зимы! — Колемон поднял клетку, и Петир сдёрнул ткань, открывая содержимое.
Глядя на цвет его перьев, Алейна вспомнила слова из детства.
Радостный визг вернул её мысли к Зяблику. Маленький лорд забыл себя от восторга при виде огромной птицы. Толпа же на эту демонстрацию смены сезонов смогла выдавить из себя лишь вежливые аплодисменты.
Сир Гарет склонил голову:
— Милорд, птица белая, как луна на вашем гербе, и похоже скорее на сокола, чем на ворона. Это знак. Боги благословляют ваш турнир!
Весь этот шум встревожил ворона, и он в беспокойстве метался в клетке, отвечая карканьем на крики герольда. Затем он повернулся к рыцарям и закричал:
«Джон!».
После заминки толпа разразилась неуверенным смехом. Джон Редфорт поднял забрало и ухмыльнулся Гарету:
— Он назвал моё имя. Какой ещё тут знак нужен? Крылья будут моими в этом сезоне. А значит, ты покатишься обратно в море!
Но тут ворон наклонил голову и истошно закричал:
«Берегись!».
В этот раз толпа смолкла.
«Берегись!», крикнул он снова, «Джон, берегись!».
Лицо Джона стало бледнее самого ворона.
Джон ошибся в третьем заезде, слишком сильно опустив щит, чтоб защититься от копья сестринца. Наконечник попал в центр его нагрудника и отправил его из седла прямо в грязь.
«Моему отцу это ой как не понравится», думала Алейна, «Но что важно, так это Гарри, мой Гарри. Ему нужно всего лишь выиграть эту одну схватку». Ранее тем же днём сир Байрон Прекрасный благородно сломал три копья о щит сира Шадрика, в процессе стерев с него голову мыши. «Сир Байрон пропустит Гарри во втором раунде, а сир Лин в третьем. Одна схватка, и тогда он останется, мы поженимся, Долина восстанет против Болтонов… Я смогу вернуться домой».
Сир Гарольд Хардинг въехал на турнирную площадку верхом на дестриере, белом как снег на вершине Копья Гиганта. Его конь, наряженный в красно-белые ромбы Дома Хардинг, вальяжно прошёлся до лордской ложи под рёв толпы, выкрикивавшей имя Гарри. «Любят они его сильно. И он это знает». На четвертинках его щита красовались луна и сокол, демонстрируя всем его притязания. Роберт Аррен их тоже увидел. Алейна гадала, какое лицо было бы у Гарри, расслышь он жалкие насмешки Зяблика.
Герольд перед лордской ложей прокричал имена состязавшихся. Четверо рыцарей опустили копья в приветственном жесте, хотя у сира Гаррольда он был таким незаметным, будто его копьё просто дёрнулось. Гарри глянул на Алейну и ухмыльнулся, но её лицо было бесстрастно.
— Я приказываю вам отправить его полетать, сир Уоллес! — неожиданно выдал Роберт.
Уоллес склонил голову:
— Он у меня по-по… воспарит из седла, милорд!
Гарри нахмурился, опустил забрало и ускакал прочь. В животе Алейны порхали бабочки. «Нет, не бабочки. Летучие мыши». Она бросила взгляд на отца, но тот лишь ухмылялся, не спуская взгляда с Гарри. Алейна помолилась про себя, труба прозвучала, и рыцари сдвинулись с места.
ХРЯСЬ!
Копья взорвались клубами щепы… но это не были копья Гарри или Уоллеса. Сиры Моргарт Весёлый и Григор Иген ударили друг друга в щиты, а те рыцари, за которыми Алейна наблюдала, оба промахнулись, и теперь вздыбили коней, чтоб развернуть их для следующего заезда. Но вторая атака оказалась столь же безрезультатной.
— О боги, — простонал лорд Нестор.
Понадобилось девять попыток, чтоб Гарри наконец сломал два копья, в то время как Уоллес — один. После этого обоим юношам сделали внушение, чтоб они держали щиты как следует, хотя меткость рыцарей от этого не улучшилась ни на десятый раз, ни на одиннадцатый. В двенадцатом заезде Уэйнвуд слишком сильно наклонился в сторону барьера, потерял баланс и упал с лошади. Было решено, что сир Гаррольд выбил его из седла. Схватка стала позором для Гарри, но Алейна, несмотря на это, почувствовала наконец облегчение.
Утешение её было коротким. Следующим на турнирную площадку въехал через увешенные щитами ворота не кто иной, как сир Лин Корбрей. Когда рыцарь вышел против сира Оссифера, копьё ударилось в губы на его щите с такой силой, что конь сира Оссифера рухнул на землю вместе с ним самим. Конь-то поднялся, а вот всадника утащили с поля со сломанной лодыжкой. Алейна вздрогнула, вспоминая бедняжку Сандерленда, которому придётся биться с сиром Лином следующим утром.
Сестринец был красавчиком, да и танцевал хорошо, несмотря на все насмешки Ранды. Отец сказал ей, что рыцарей из Домов Сандерленд, Прайор и Илшем пригласили за их турнирные навыки, — точнее, их полное отсутствие. Острова Пасти были столь же бедными и унылыми, как и Персты, говорил ей Петир, и там нет ничего кроме рыбы, рыбаков и запаха рыбы. «На самом деле, они больше хлюпари, чем люди», добавлял он со смехом, хоть Алейна и не слышала никогда о хлюпарях.
— Миледи Алейна, — позвал её Сандерленд, когда она проходила мимо его сине-зелёного шатра несколькими часами ранее, — Я желаю вам хорошего утра.
— Желаете? Я вас не знаю даже, а вы уже что-то желаете от меня.
— Я имел в виду… — начал он, но затем встретил её игривый взгляд, — Прошу прощения. Вы изволили танцевать со мной, а я даже не удосужился дать вам моё имя. Я сир Деймон.
— Деймон? — переспросила Алейна, — Как Порочный Принц?
В историях Деймон Таргариен был безжалостным.
Безжалостным, но галантным.
— Ну, я не такой порочный, как он, — юнец был не старше восемнадцати, с каштановыми волосами и карими глазами. Один зуб у него был немного кривым, но Алейна всё равно нашла его красавцем, — Лорд Роберт призвал нас защищать его. Я не могу подумать о большей чести, если меня сочтут её достойным.
— Тогда приятно познакомиться, сир Деймон
Достойный, — она сделала шутливый реверанс. Молюсь, чтоб Воин направил ваше копьё. А теперь прошу меня простить, мне нужно найти моего отца, пока состязания не начались.
— Конечно, миледи, — рыцарь наклонил голову.
Алейна сделала четыре шага, прежде чем бросить хитрый взгляд через плечо:
— Если только вы не хотели попросить какой-нибудь знак моей благосклонности?
Зелёная лента, что раньше была в волосах Алейны, трепетала на руке Деймона, когда он сломал три копья против сира Леона Илшема. Выступил он великолепно. «Неужели это из-за меня?». Известно было, что знак благосклонности от дамы воодушевляет мужчин на турнирах, заряжая их храбростью и уверенностью в себе и облегчая им победу. Но теперь эта победа столкнёт его с Лином Корбреем. «Сир Лин вообще знает, что такое милосердие?».
На финальный поединок дня Сирота из Дара Богов явился в мешанине из плохо подогнанных доспехов. Нагрудник у него был старый и покрытый ржавчиной, изображённое на нём колесо Уйэнвудов было в спешке закрашено красным и чёрным между спицами. В центре нового герба помещалась золотая рука, она же повторялась на щите, намалёванная кем-то с навыками уровня лорда Гнезда. На верхушке шлема в качестве гребня помещалась латная перчатка. Всадник больше походил на дурака, чем на Флориана, но хихиканье тут же смолкло, когда копьё Сироты отправило сира Гектора Хардинга на землю. Одержав победу, таинственный рыцарь ускакал с поля к себе в шатёр, даже не замедлив галопа.
— Да какой дорниец вообще заявится в Долину? — недоумевал той ночью сир Байрон в большом чертоге, — Они же думают, что снежинки это маленькие демоны, похищающие у них детей. Они поэтому и носу не показывают к северу от Чёрного Приюта.
— Говорят, какие-то рыцари Айронвудов исчезли несколько месяцев назад, — заметил сир Эндрю Толлетт, — Сам Клетус, сын лорда Андерса, вместе со своим племянником и другими. А куда они делись, о том Королевская Кровь молчит. Должно быть, Сирота из этих.
— А это не может быть оруженосец Оберина Мартелла? — спросил Силач Сэм Стоун, — Вроде он как раз был из Дара Богов. Или из Пекла…
— Я скажу так: это призрак Арона Сантагара, — вставил Бен Колдуотер, — Восставший из мёртвых на свой последний турнир. Ставлю на то, что у него под шлемом проломленный череп.
— Вот как, мы уже ставки делаем? Пятьдесят драконов на то, что Сирота выиграет следующий поединок! — проорал лорд Белмор.
— Принято! — отозвался Мизинец.
Алейне не нашлось почётного места за этой трапезой; места на помосте были оставлены для победителей.
Сир Роланд, отметила Алейна,
сир Эндрю. Рыцарь Девяти Звёзд и сир Харлан. Сир Микель. Гарри-Наследник. Всего лишь шесть из её восьмёрки, но это не имело значения: сир Марвин и так был в Воротах, а брата Джона Редфорта в качестве заложника будет уже достаточно. «Да на самом деле, пойди всё слишком идеально, было бы слишком подозрительно». Из двадцати четырёх кресел победителей одно стояло пустым. Таинственный рыцарь, возбудивший столько догадок, по-прежнему сидел у себя в шатре, хотя оруженосцы Доннелла Уэйнвуда и Гектора Хардинга отнесли ему поднос с едой.
Во время еды Алейна выслушала несколько объяснений на тему турнирного боя и его стратегии. Эта игра требовала не только силы, скорости и баланса, рассказывал ей старик Освелл, но также умения планировать, хитрить и обманывать.
— Это как кайвасса верхом, — сказал он, упоминая игру, что привёз с собой из Чаячьего города.
Сир Таргон Полудикий, стремясь подыскать более женственное сравнение, назвал конные поединки «песней с копьём».
— Но я выиграл, так? Дурацкий плюмаж этого парня ведь измазался в грязи, — говорил сир Гарет Сандерленд в ответ на критику Лаймонда Линдерли. Этим двоим не суждено было встретиться в поединке, поэтому они говорили начистоту.
— Тебя не должен волновать его шлем, — ругал его сир Лаймонд, — он отвлекал тебя, и успешно отвлёк. Смотри на его щит, и ни на что более. Прежде коня движется копьё, а прежде копья — твой взгляд.
После ужина Алейна встретилась с Зябликом в башне, чтоб поиграть в прятки, как она обещала. Она назначила маленькому лорду считать семь раз по семь, а сама рванула по коридору к его покоям. Отодвинув в сторону стопку дублетов, Алейна нашла укромное местечко в шкафу, свернулась там и закрыла дверцу. Спустя минуту петля входной двери заскрипела. Она затаила дыхание, ожидая услышать его хихиканье.
— Можем поговорить здесь, — услышала она вместо этого, — Я ещё немного подожду, и дам мальчику его снотворное снадобье.
— Что за снадобье? — спросил второй голос, более высокий и визгливый.
Алейна застыла. «Неподвижная как камень», подумала она, вспомнив свою фамилию. Меж дверец шкафа она разглядела кусок серой робы.
— Шутовское вино! — ответил первый. Его голос звучал знакомо, — Лорд-протектор хочет, чтоб я опаивал его днём и ночью. Ещё и его бастард мне приказы отдаёт. Если б я их слушал, мальчик был бы мёртв уже раз пять.
Второй человек коротко усмехнулся:
— Эброуз говорит, что верой можно наполовину исцелиться от болезни, — его шаги стали громче, и внезапно шкаф подался и скрипнул, когда тот опёрся на него, — А что с белым вороном? Что говорит конклав?
— Один на воле на востоке, двоих король Миэрина держит на цепи, — она смогла разобрать первый голос: это был мейстер Колемон, — Сама Дейнерис пропала.
Второй облегчённо вздохнул:
— Это же хорошая новость, правда?
Колемон издал неопределённый звук.
— Они живы. Этот король Миэрина может найти нового всадника, или допустить промашку и выпустить ещё одного на свободу. А удравшего могут приручить рабовладельцы, или Эйгон, а то и железнорождённые.
— Но у них же нет нужной крови.
— Мы думали, что у Дейнерис её тоже нет. У тебя медное звено в цепи, ты знаешь историю о Крапиве.
— От Кедри кто-нибудь получал ворона?
— Во всём, что касается дорнийцев, мы слепы, — сказал Колемон, — Хотя в Староместе говорят, что Марвин…
Петля входной двери снова заскрипела, и мальчишеский голос спросил:
— Что вы делаете в моих покоях? Мне нужно найти Алейну.
— Леди здесь нет, — ответил ему Колемон, — Милорд, не желаете ли молока с мёдом перед сном?
Шаги смолкли. Алейна ждала, пока не стало совсем тихо, и ещё долго после этого.
Следующим утром Алейна не смогла найти отца, поэтому завтракала она с Зябликом. Ели они бекон, дыню и яйца всмятку, как и каждый раз со дня прихода в Ворота. По всей видимости, именно таким образом он частенько завтракал с леди Лизой. Глядя на мальчика, Алейна думала о словах мейстера Колемона. «Шутовское вино… послание белого ворона… кровь». Она не видела во всём этом смысла.
Алейна положила руку на волосы мальчика, поглаживая их.
— Зяблик, ты знаешь историю о Крапиве? — спросила она, — Или о Дейнерис? — Имена казались знакомыми, но детали от неё ускользали.
— Крапива была девушкой-бастардом, очень красивой, — прямо как ты, Алейна! — ответил Роберт сквозь набитый желтком рот, — И она умела летать! Она прилетела в Долину верхом на драконе и правила Обгорелыми как их королева. А Дейнерис была дорнийской принцессой, — кусочки яйца вылетали у него изо рта и пачкали стол.
Теперь Алейна вспомнила эти истории, но загадку они ей не разрешили. «Какой-то Эйгон, какая-то дорнийская принцесса, предупреждение для Джона». Как это всё сложить вместе? Она знала, что это было как-то связано с сиром Марвином Белмором, и Староместом, и таинственным рыцарем из Дорна. Но как?
На второй день турнира состязавшихся осталось вполовину меньше, но теперь сражалась только одна пара за раз, поэтому день обещал быть таким же долгим. Алейна заняла своё место как раз в тот момент, когда трубы призывали на поле первых участников.
— Отец… — начала она, — Мы должны поговорить… — Алейна не знала, как объяснить то, что она узнала, скрючившись в шкафу, — Это касается сира Марвина… и сира Джона… и дорнийца. Мне кажется…
— Не забивай голову, милая, — успокоил её Петир, — Наши планы в полном порядке. Но не забывай, что тут кругом шпионы, — он приложил палец к губам и улыбнулся.
И сначала все пешки действительно двигались согласно их планам — так, по крайней мере, казалось. Сир Микель сломал три копья о своего оппонента, как и сир Юстас; оба прошли в последний день. Сир Роланд одолел сира Моргарта, который чуть ли не сам выпрыгнул из седла от одного прикосновения копья Уэйнвуда. «Человек отца», улыбнулась Алейна самой себе, «Пешка, которой пожертвовали, чтоб забрать фигуру побольше». Это и правда была кайвасса верхом.
Всё изменилось, когда появилась Мия Стоун.
Сегодня погонщица мулов оделась совсем не в кожу, а в чёрное шерстяное платье, отороченное соболем и с шалевым воротником под цвет. Несмотря на холод, глубокий вырез в корсаже открывал взору верхушку её грудей. Короткие волосы девушки были причёсаны и уложены по моде, щёки её горели румянцем, губы алели. Даже Алейна по сравнению с ней вдруг показалась дурнушкой, несмотря на то, что глаза Мии смотрели угрюмо и неуверенно.
— Мия! — Ранда встала, приветствуя её, — Благодарим тебя за то, что ты присоединилась к нам. Раз уж дочку лорда Петира усадили в такое шикарное кресло, я подумала, что и дочери короля полагается такое же!
Миранда потянулась из-за ограждения ложи, сжала в своих руках мягкие и чистые ладони погонщицы мулов. Мия лишь кивнула и села на кресло с высокой спинкой рядом с Алейной.
— Сир Лотор из Дома Брюн, прозванный Пожирателем яблок, на службе у Дома Аррен! — провозгласил герольд. Когда аплодисменты вконец утихли, он прокричал: — Сирота из Дара Богов! — И они возобновились, ещё громче прежнего.
Воины приветствовали Роберта своими копьями, но сир Лотор смотрел только на Мию Стоун. Сирота успел уже проехать полпути до южного конца поля, когда Брюн наконец сообразил, что остался один перед ложей. Он захлопнул забрало, поскакал было на юг вслед за своим соперником, — затем осознал свою ошибку, поспешно обернулся и поехал обратно на север. Мизинец не преминул обратить это в шутку перед Нестором Ройсом, но Алейна приметила, как он напряжённо потёр виски.
Дальше всё прошло так, как её отец боялся. Труба прозвучала, всадники пришпорили лошадей, но конь сира Лотора сдвинулся с места чуть позже. Сирота попал в самый центр щита Брюна, тогда как сир Лотор едва задел его плечо. Развернувшись, они взяли новые копья для второго захода, но Алейна уже думала о завтрашнем утре. «Сиру Роланду придётся биться с Сиротой».
Сир Лотор ещё лежал на земле, когда Сирота отбросил огрызок копья и опять ускакал сквозь море палаток к своему уединённому шатру.
— Отшельник из Дара Богов покинул нас, — отметил лорд Нестор, — А вместе с ним и ваш мешочек драконов, а?
Отец заставил себя засмеяться:
— Пускай они радуют лорда Белмора до нашего следующего спора, — и лишь одна Алейна видела, как его рука при этом стиснула ограждение между ними.
Если до этого в плане отца образовалась брешь, то к концу вечера он уже наполовину затонул. Сир Эдмунд Ваксли сломал три копья против двух у сира Саймонда: Рыцарю Девяти Звёзд было не суждено обрести славу в рядах Крылатых Рыцарей. Как, впрочем, и Эндрю Толлетту с Харланом Хантером. За один вечер её шестёрка стала тройкой.
И лишь победа Гарри над сиром Байроном Прекрасным порадовала их этим вечером, хотя такой исход и был ясен с самого начала. Своей турнирной сноровкой межевой рыцарь умудрился превзойти даже свою красоту: в каждом заезде он так ловко опускал копьё, что не попадал ни в соперника, ни в коня, а щит свой направлял прямёхонько на копьё Гарри. Всего за пять заездов он выставил Гарри почти приличным бойцом.
Когда перед ложей прогарцевал рыцарь с её лентой на руке, летучие мыши беспокойно забились в животике Алейны. Улыбнувшись ему, она тихонько помолилась Матери.
— Сир Лин из Дома Корбрей, наследник Дома Сердец! — пробасил герольд, — Сир Деймон из Дома Сандерленд, сын лорда Тристона Сандерленда!
— У сестринцев такие скучные шлемы! — заявила Ранда, косясь на Алейну. Выходит, узнала ленту, — Ему бы не помешал плюмаж. Может быть, водоросли подойдут?
Нестор Ройс усмехнулся:
— Сейчас ему шлем украсят, думается мне. Сир Лин, — концом своего копья!
— Сколько нужно сестринцев, чтоб оседлать скакуна? — вклинился Зяблик, — Девять! Восемь, чтоб принести седло, и ещё один, чтоб держать рыбу!
Лорд Нестор и Миранда посмеялись из учтивости, несмотря на то, что этот дурак Бенджикот уже говорил эту шутку прошлой ночью в Большом чертоге. Алейна тоже изобразила улыбку.
По сигналу скакуны соперников ринулись вперёд. Ударили копья: оружие сира Лина разлетелось тысячей осколков, а копьё Деймона лишь скользнуло по цели, не сломавшись. Рыцари развернулись, Лин взял новое копьё, и они схлестнулись снова. В этот раз оба копья сломались со звучным треском.
«Ещё одно сломается, и сир Лин пройдёт дальше», взмолилась Алейна, И тогда Деймон переживёт этот день в целости и сохранности».
Но стоило третьему заезду начаться, как седло Лина Корбрея съехало в сторону под ним, и рыцарь накренился набок, к барьеру. Он уронил щит и потянулся вперёд, хватаясь за кринет своей лошади. Тут-то копьё Деймона и влетело ему в плечо, швырнув его в грязь.
По толпе прошлась нестройная волна вздохов, стонов, аплодисментов. Петир ухмылялся сквозь стиснутые зубы, даже сейчас помня о своей мнимой вражде с рыцарем. Но сам сир Лин не был настолько сдержан. Едва поднявшись на ноги, он нашёл слугу, что седлал его лошадь, и врезал ему латной перчаткой. Парень повалился на землю, кровь фонтаном хлестала из его носа.
Сумерки почти опустились на землю, когда второй день турнира был наконец завершён, и в честь шестнадцати победителей устроили очередной обед. «Сир Микель», шептала Алейна, «Сир Роланд. Гарри-Наследник». Молитва стала короткой, и неясно было, чего ждать дальше. Утром Микель встретится с одним из старших Сандерлендов, Роланд будет биться с неистовым Сиротой, а Гарри попадётся… настоящий противник.
То, что отца её за трапезой не было видно, Алейну ни капли не удивило. «Пытается спасти, что ещё можно». Но почему не было лорда Нестора и мейстера Колемона, этого она не знала.
Ещё прежде, чем было подано первое блюдо, мейстер Хантера прошептал что-то на ухо лорду Гилвуду. Тот сказал что-то лорду Саймонду, который, в свою очередь, переговорил с леди Аньей. А стоило леди Анье повериться Миранде Ройс, как было лишь делом времени, и весьма притом малого, прежде чем новости знал весь Большой чертог.
В Лунные Врата прибыли два ворона, и на своих чёрных крыльях они принесли вести такие же чёрные.
Весть из Королевской Гавани была трагической. Киван Ланнистер, Лорд-регент, был убит, как и великий мейстер. Лорд Мейс Тирелл, отец королевы и десница Томмена, стал правителем королевства во всём, кроме имени.
— Ну ладно регент, это я могу понять, но зачем было убивать старого мейстера? — спросил сир Кварл с Озера у Эверетта Мура.
— Ставлю на то, что старик знал правду, — ответил сир Эверетт, — Ты только взгляни на эти гобелены, и на эту незаконнорождённую погонщицу мулов. И всё станет ясно как день.
Но, какими бы тревожными не были новости из Красного замка, больше всего разговоров и шуму вызвал второй ворон, — тот, что прилетел из Харренхола. Сир Бонифер Хасти, кастелян отцовского замка, восстал против короны, нарекая себя лордом Харренхола и присягая в верности королю Эйгону Таргариену, наёмничья армия которого неожиданно для всех уже почти прибрала к рукам Штормовые земли.
Алейна была обескуражена вестями. «Вот и Эйгон», подумала она, «Но что там с сиром Джоном и дорнийской принцессой?». Теперь она гадала, испортит ли это вторжение ещё больше её собственные планы, её свадьбу и поход на Винтерфелл.
Она решила, что этой ночью, пока отца нет, она поиграет в шпиона. Пока вносили вино, Алейна мило поболтала со служанками, затем подсунула им бронзовые звёзды, чтоб они развесили уши.
— Если он теперь не лорд Харренхола, то на чём основывается его титул? — спросил, как ей передали, лорд Графтон у Саймонда Темплтона.
— Он теперь ни за что не откажется от титула Лорда-протектора, — беспокоился лорд Гилвуд Хантер, — Замок-то забрали, возвращаться ему некуда.
— Р-р-разве к-к-корона не отобьёт з-з-замок? — спросил Уоллес Уэйнвуд у Мадса Мелькольма.
— Это какими силами? — ответил сир Мадс, — Сначала им нужно разобраться с наступлением Золотых Мечей. Их северные союзники сейчас отбиваются от Станниса, а флот занят железнорождёнными; некому осаждать замок, да ещё зимой.
— Харренхол придётся отбивать лорду Риверрана, — заявил Доннел Уэйнвуд полному столу рыцарей в пределах слышимости Алейны, — Эммон Фрей теперь возьмёт замок и все земли, какие сможет, а назад никому не отдаст. Затем побежит мириться к тому королю, который победит.
— Брюн, тот кусок земли, что тебе обещали, — он же в Речных землях, да? — спросил Алестер Апклифф, выгибая бровь.
Сир Лотор кивнул своему отражению в кружке эля.
— Добро пожаловать обратно в компанию безземельных рыцарей! — поднял свою кружку Грегор Иген.
Но сир Доннелл не закончил:
— Когда Эммон возьмёт замок Мизинца, он двинется на Дарри, без сомнений, — сказал он им.
— Так ведь Дарри и так занимает леди Фрей, нет? — удивился Лаймонд Линдерли, — жена Мерретта Фрея, или, быть может, его дочь? Они из одного Дома.
— Эммон не питает любви к сводным братьям и их детям, — нетерпеливо проговорил Доннелл, — Дочь Мерретта теперь одинокая восемнадцатилетняя вдова. А её родня с войском ушла на Север молиться деревьям. Как придёт весна, будут они лордами трупов. В любом случае, на помощь ей они не придут.
— Пусть речники сами с этим разбираются, — высказался сир Джулиан.
— Это у твоего Дома девиз такой? — с усмешкой поддел его сир Доннелл, — Ты взгляни на всех этих безземельных рыцарей и младших сыновей. Сегодня у вас есть где прилечь спать, а завтра? А через год? Через десять лет? Найдёте вы себе щедрого лорда, когда больше не будет сил махать мечом или копьём? Сейчас-то мы смеёмся над калекой Оссифером, но ведь нас всех ждёт такая же судьба.
Окружавшие его рыцари неловко заёрзали на месте, — все кроме сира Гектора, который ухмыльнулся и налил себе выпить. Мейстер, пришедший с Домом Хантер, всё это время слушал разговор, но сир Доннелл не обращал внимания ни на него, ни на Алейну.
— Фреи в Речных землях собираются воевать. Не только Эммон Фрей. В Близнецах наследник грызётся со своим братом. А когда братья убивают друг друга, остаются сёстры, — Доннелл свирепо улыбнулся, скаля зубы, — Незамужние дочери, вдовы, осиротевшие девы, и всем им нужны будут мужья, чтоб детишек делать. А выбирать они будут из тех мужчин, что придут защищать их земли. И если мужчин им не пошлёт корона, то кто это сделает?
Уши Алейны хотели бы и дальше слушать рыцарскую болтовню. Но её мочевой пузырь имел другое мнение на этот счёт. «Второй бокал вина был лишним». Ей пришлось извиниться и отправиться в уборную. Боги были милостивы, и рядом оказалась Мэдди, чтоб помочь ей с платьем.
Но когда она вышла из уборной, то натолкнулась на Гарри, ожидавшего её в коридоре с ухмылкой на лице.
— Леди Алейна, прошу простить меня за то, что я отверг ваше предложение. Не могли бы вы всё же проводить меня к моим покоям?
Не обращая внимания на служанку, он взял Алейну за руку и повёл её, но не к Соколиной башне. Вместо этого они нашли незанятую комнату, — комнату, в которой можно было уединиться.
Закрыв дверь, Гарри взглянул Алейне прямо в глаза. Он взял её за подбородок, поднял её лицо. Затем прижал губы к её губам. Её сердце бешено колотилось, — впрочем, не так бешено, как летучая мышь у неё в животике. Подняв руки, Алейна обвила их вокруг его шеи. Это воскресило в ней смутное воспоминание о её первом поцелуе. Затем его язык оказался у неё во рту, а его рука оказалась на её спине, прижимая её ближе.
«Вот что такое поцелуй», подумала Алейна, «Настоящий поцелуй».
Рыцарь переместил свою правую руку со спины Алейны на её бедро, затем поднял вверх вдоль рёбер, ухватил её за грудь. Она отдёрнула голову и неловко рассмеялась:
— Милорд, нам стоит вернуться на пир.
Гарри усмехнулся в ответ. Его глаза изучали уверенность в себе.
— Вы так думаете, миледи? Вы, кажется, хотели узнать, как я управляюсь с копьём, — он взял её ладонь и поместил на себя, — Сегодня я уже показал это сиру Байрону. Было бы несправедливо не показать вам.
Алейна широко распахнула глаза.
— Сир, я ещё девица. Вы…
Мы должны подождать до нашей свадьбы! — она вырвала руку и развернулась, чтобы уйти.
Гарри догнал её в один прыжок и грубо схватил за локоть.
— Ну что ж, ты заставила меня гнаться за тобой! — внезапно Алейна уже лежала на полу, едва дыша, а Гарри взгромоздился на неё сверху, — Теперь-то ты наигралась в невинность, бастард, или мне и одежду твою за тебя разорвать?
— Прекратите! Прекратите, пожалуйста! — кричала она, пока он всё тёрся об неё своим телом. Гарри прикрыл ей рот рукой. Другой он принялся расшнуровывать штаны.
— Тише, девчонка, — сказал он, — Так мы лишь скрепим нашу помолвку. Покажи-ка мне эту свою заострённую бородку, — Гарри закончил с завязками штанов и сунул руку ей между ног.
— Нет! — крикнула она сквозь его ладонь.
— Оставь её, кузен!
Гарри застыл, услышав эту команду. В дверях стоял Зяблик, с сиром Лотором за спиной.
— Иначе я заставлю тебя полетать! — добавил он, так грозно, как только мог восьмилетний мальчишка — Я — лорд Гнезда, и я
требую, чтоб Алейна пошла со мной и почитала мне сказку!
Не сводя глаз с Брюна, Гарри выругался, встал, сунул своё достоинство обратно в штаны. Когда Алейне удалось наконец встать на ноги, она выбежала из дверей мимо мальчика и убежала прочь.
Она заперла дверь в свои покои, села у двери, прижавшись к ней спиной, и закрыла глаза.
Прошло время. Её дыхание замедлилось, и Алейна смогла подумать о том, что делать дальше. Сказать Петиру? «Лотор уже успел сказать ему». А что насчёт Аньи Уэнвуд? Может быть, теперь Гарри разорвёт помолвку. «Но я буду видеть Крылатых Рыцарей каждый день!». Что теперь будет с её планом, с её будущим?
«Гарри-Засранец». Так его назвал Брюн. Слуга Петира снова спас её. Но Гарри оказался не просто засранцем. Он чудовище. «Этого отец не мог предугадать.
Или мог?».
Санса разрыдалась, вспоминая Винтерфелл.
Алейна решила, что этого не было.
Утром она проснулась после бессонной ночи. Плечи болели, глаза пересохли. Аппетита не было, так что к завтраку она не поднялась. Просто лежала без сил. А когда открыла наконец глаза, вспомнила о Зяблике. «Её присутствие успокаивает лорда Роберта». Она неохотно вытащила себя из кровати.
Её маленький лорд был в ложе вместе с Нестором и Мирандой Ройсами. Все трое выглядели довольными. Петир Бейлиш по непонятной причине отсутствовал.
— Где мой лорд-отец? — спросила Алейна.
— Лорд-отец? — переспросила Ранда, — А можем ли мы звать его так теперь? Ну, впрочем, он всё ещё владеет этими своими скалами и овцами на перстах. Но это, однако, странно, — при всём этом беспорядке в королевстве, все сегодня утром только и говорили, что о ночном переполохе.
Алейна широко распахнула глаза. «Что она об этом знает? Что там Гарри рассказал ей?».
— А ты не слышала? Микеля Редфорта поймали в одной постели с Мией Стоун. Леди Редфорт это едва ли понравится, да и Бронзовому Джону тоже.
Алейна уставилась на неё.
— Микель и Мия, — медленно проговорила она, — Думаешь, это повлияет на его сегодняшний поединок?
— Я очень надеюсь, что ты на него деньги не поставила, — рассмеялась Ранда, — Девочка моя, поединок уже прошёл. Сир Обри Сандерленд своей удочкой вышиб Микеля далеко из лодочки.
Алейна тупо глянула на солнце, висящее высоко в небе. День перевалил за полдень; она проспала на несколько часов. Миранда и Зяблик пересказали ей всё остальное, что она пропустила: Гарет, брат сира Обри, тоже выиграл поединок, как и Лаймонд Линдерли с Алестером Апклиффом; Бена Колдуотера победил межевой рыцарь Таргон Полудикий; брат Харлана Хантера, Юстас, также завоевал себе место среди стражей, хотя, подумала Алейна, ему бы самому страж не помешал.
— А что с сиром Роландом Уэйнвудом? — спросила она.
Тут в разговор вмешался лорд Нестор:
— Дорниец за три заезда сломал три копья. Никогда раньше не видел такого блестящего выступления на турнире! Если б у Безумного Короля на Трезубце была хоть сотня таких же дорнийцев, сидел бы он на троне до сих пор!
Вскоре Зяблик захотел в уборную и ушёл в замок в сопровождении лорда Нестора, оставляя Миранду одну в ложе. Она пересела в пустое кресло Петира рядом с Алейной.
— Напомни-ка мне, Алейна, — спросила Ранда, — сколько там тебе лет?
— Четырнадцать, — ответила она.
— А выглядишь моложе, — заметила Миранда, — Наверное, потому, что тебя так рано вырезали из чрева твоей матери. Лорд Бейлиш управлял портом Чаячьего города чуть больше четырнадцати лет назад, если верить записям моего отца. Выходит, твоя мать вынашивала тебя не больше трёх месяцев.
«Делать меня старше было ошибкой».
— Он. посещал город до этого. Из-за любви он и стремился получить этот пост, чтоб вернуться туда.
— Да, а получил он его, как я слышала, благодаря любви леди Лизы, — произнесла Миранда.
— Моего отца любят многие.
— Ага, — ответила Миранда, — как многие любили леди Лизу, — её карие глаза сузились, — Злодейство Мариллиона было гнусным. И, знаешь, на Ройсов, Хранителей Лунных врат,
свалилась обязанность убирать за ним.
Алейне не хотелось думать об этом.
— Я надеюсь, она была похоронена с… подобающими её Дому почестями.
— О, мы сделали всё возможное, — туманно уверила её Миранда, — по крайней мере, с тем, что не растащили стервятники. Наши люди нашли рыжую косу, несколько сапфиров и лунных камней, бархатное кремово-розово-багровое платье. И… всё остальное. Столько всяких частей, столько всяких штук в парах. Две руки, красивых и бледных. Парочку ног: колени и соответствующие ступни. Ещё, конечно, двое лёгких, две почки, два голубых глаза — таких же красивых, как твои. И три туфли.
Алейна моргнула:
— Три?
Ранда ухмыльнулась:
— В полтора раза больше, чем два, но на один меньше, чем один. Я дважды пересчитала, а потом трижды.
— Я не понимаю тебя, — солгала Алейна.
— Я тоже сначала ничего не поняла. Я хорошо знала леди Лизу, и ни разу не замечала, чтоб у неё было три ноги. Значит, кто-то был рядом с ней у Лунной двери перед тем, как она свалилась. Но кто?
— Мариллион, — левая рука Алейны сжала ручку кресла.
— О, но туфелька была такой маленькой! Голосок у Мариллиона был как у юной леди, но насколько я помню, к его ногам это не относилось.
«Неподвижная как камень».
— Ну, может… орлы могут перетаскивать вещи на многие лиги…
— До Гнезда и прямо в твои покои? — сухо спросила Миранда, — Потому что именно там мой погонщик мулов Каррот нашёл вторую туфлю, — она уставила на Алейну немигающий взор, — Санса Старк,
хватит. Ты выглядишь точь-в-точь как твоя тётя, которую ты убила, как бы ты не перекрашивала волосы в тёмный, и ты назвала бастарда лорда Эддарда по имени тогда, на горе.
«Джон», верещал ворон, «Берегись!». «Надо было мне бежать, пока я могла». На Стене было безопасно, — на краю мира, так близко от дома.
— Чего ты хочешь?
— Гарри, конечно же, — ответила Миранда, — И трофей, который Мизинец умыкнул у моего отца, женившись на леди Лизе — саму Долину. Твой хитрый план удержать здесь Гарри сработает. На самом деле, тебя за это надо меня благодарить. Седло сира Лина помнишь? Моя работа. Корбрей был куплен Бронзовым Джоном со всеми потрохами. Неважно, что он там тебе сказал, — он был выбил Гарри из седла. А теперь вместо него Гарри встретится с этим зелёным Сандерлендом, который с лентой твоей.
— Но Гарри ведь… — Алейне хотелось сказать, чем он был на самом деле, —
Мой суженый!
— Это ненадолго. Леди Анья поняла, зачем устроен этот турнир, как и я. Это её сын Доннелл притащил таинственного рыцаря, а я помогла ему сбросить сира Лотора; это я избавила внука Аньи Роланда от твоего братства крылатых заложников. В благодарность за это она согласилась помолвить меня с Гарри, когда ты исчезнешь.
— Исчезну? — Алейна едва могла говорить, — Ранда, мы же друзья!
— Друзья, — согласилась Миранда, — и поэтому я пожалею тебя, леди Старк, хоть ты и не пожалела леди Лизу. Ты и твой любовничек Петир отправитесь в Чаячий город поутру. А оттуда можете отправляться хоть в Браавос, хоть куда угодно, лишь бы за Узкое море. Хоть с дотракийцами живи, если хочешь.
Миранда встала, чтоб вернуться на своё место, и Санса вскочила вслед за ней, надеясь сформулировать хоть какой-то ответ, предложение, мольбу. Но слова не шли, и она просто беспомощно плюхнулась обратно в кресло, будто тяжёлый мешок с золотом. Топот копыт по утоптанной земле мешал думать. «Нельзя, чтоб моё лицо меня выдало». Нужно поговорить с лордом Мизинцем, с её отцом. Это единственный выход.
Вечность спустя в лордскую ложу вернулся хмурый Петир. Лорд Нестор и Зяблик пришли с ним.
— Ты многое пропустила утром, — сказал Петир, садясь рядом с Алейной, — Полагаю, ты уже слышала о Микеле и Роланде. Это не имеет значения. Как и Хасти с его развалиной в Речных землях. Имеет значение лишь армия Долины, и ключом к ней всегда был Гарри. Когда он победит этого мальчишку Сандерленда, мы решим, что делать дальше.
— Отец… — начала она.
В горле пересохло. Она хотела рассказать ему о том, что натворил Гарри, что сказала ей Миранда, о том, что она подслушала, сидя в шкафу, но слова не шли. «Он меня обвинит», подумалось Алейне, «во всём». Она слишком многое сказала Ранде, и с Гарри она говорила неправильно. «И с лентой затея тоже моя».
Когда наконец объявили финальный поединок, сиры Гарри Хардинг и Деймон Сандерленд подъехали верхом на своих скакунах, чтоб приветствовать лорда Роберта. На этот раз копьё Гарри вообще не сдвинулось. На свои позиции рыцари проследовали под одобрительные возгласы и крики «Юный Сокол!».
Прозвучали фанфары, и оба зелёных мальчишки пришпорили коней. Но пока чёрный и белый кони сближались, копьё Деймона выскользнуло из его пальцев и упало на землю. Тут же копьё Гарри раскололось о бок его шлема. По толпе прошёлся поражённый стон, но Деймон достиг южного конца, удержавшись на коне. Сняв шлем, он крикнул оруженосцу, чтоб тот принёс другое копьё. Бросив взгляд на Алейну, юный Сандерленд надел обратно свой шлем и бросился в атаку. На этот раз копья сломались у обоих.
Алейна громко захлопала в ладоши, не обращая внимания на подозрительный взгляд, брошенный ей отцом. За ним она видела Зяблика, наклонившегося вперёд будто в предвкушении чего-то. Он всё повторял себе под нос: «Лети… Лети… Лети…», не сводя с Гарри немигающих, будто в трансе, глаз.
Рыцари сошлись в третий раз, держа копья под мышкой. В этот раз конь Гарри будто споткнулся.
ХРЯСЬ!
Копьё Гарри пролетело совсем мимо Деймона, а у того, в свою очередь, копьё разлетелось на куски, осыпая щепками всё вокруг. Кони вновь застыли на противоположных концах поля.
«Теперь у них ничья», решила Алейна, «Ещё один заезд, и…».
Гарри пошатнулся в седле, замер, затем грохнулся в грязь. Его конь нервно заржал и принялся кружить вокруг него. Белые ромбы на его чепраке местами превратились в красные. Когда Алейна привстала, чтоб получше рассмотреть павшего рыцаря, она увидела, как кровь сочится из щели между его набедренником и гульфиком, где шальная щепка вонзилась ему в бедро.
Мейстеры Колемон и Уилламен бросились на поле, Силач Сэм за ними следом. Алейна просто тупо таращилась на происходящее.
Спустя несколько минут она повернулась вправо.
— Отец!
Отец! Что нам теперь делать?
Но серо-зелёные глаза Петира Бейлиша на неё не взглянули. Они будто вообще ни на что не смотрели.
— Петир! — крикнула Алейна. Он не ответил, — Мизинец!
Его глаза наконец повернулись к ней — холодные, как лёд. Затем он встал и молча ушёл.
Алейна бессильно рухнула в кресло. Всё тело будто онемело. «Вдовий чепец вам будет к лицу», сказал ей лорд Бейлиш, хоть они с Гарри так и не поженились. Она не плакала, не в этот раз. Ни по Гаррольду, ни по Винтерфеллу. Да и хотела ли она их?
Прошли часы. К ней подходили лорды Графтон и Белмор. Какие-то ещё рыцари выразили соболезнования.
— Ваш суженый погиб храбро, — отметил Эдмунд Брейкстоун, — Как его предок Хамфри у Эшфорда.
Бен Колдуотер накрыл лицо рукой:
— Это был Хамфри Бисбери, дурень.
В какой-то момент оруженосец Доннелла Уэйнвуда принёс ей одеяло. Герб на плаще мальчишки был разделён на четыре части, по два сломанных колеса Уэйнвудов и по паре башен-близнецов.
— Спасибо тебе, — сказала она, припомнив слова сира Доннелла рыцарям за столом, — Как тебя зовут?
— Сандор.
Имя это Алейну насмешило.
— Как… в песне?
Мальчик улыбнулся.
— Да, миледи.
— Споёшь мне её? — она вспомнила, как Мириллион пел о Сандоре в тумане.
— У меня голос как у лягушки, миледи.
— Он сойдёт, я в этом не сомневаюсь.
Мальчик застенчиво оглянулся, чтоб убедиться, что рядом больше никого нет. Затем кивнул.
Идёт Сандор в тумане,
Не ведая пути.
По кручам вверх и вниз бредёт,
Чтоб новый дом найти.
Общую схватку отменили: лорд Нестор счёл, что проводить её было бы неподобающе. Вместо неё решили провести простую церемонию посвящения защитников Роберта в Братство Крылатых Рыцарей. Изначально планировалось устроить её следующим утром: возвести помост, приварить крылья к шлему каждого рыцаря, устроить пышный пир с музыкой и вином. Теперь этому не бывать, как и всему, что Алейна с отцом задумали. Большинство гостей поутру собиралось уже уезжать: мол, нужно быть дома, пока снег не начал валить.
И случилось так, что угрюмая толпа зрителей собралась вкруг лорда Роберта и семи его избранников на поляне у Лунных врат. «Семеро», подумалось Алейне, «Боги всё же явили свою волю». По настоянию Петира Зяблик отказал в принятии сиру Деймону. Получившееся священное число должно было угодить благочестивым пожеланиям септона Вайона, хоть его и тревожило присутствие неведомого в их числе.
В толпе были и проигравшие, надевшие свои серебряные плащи с крыльями-застёжками из ляпис-лазури. Сиры Бен и Эндрю шёпотом спорили, кто из них показал себя в лучшей форме. Сир Шадрик сказал что-то сиру Моргарту, и тот взглянул украдкой на Алейну. Сир Лин с Покинутой на бедре стоял в угрюмом молчании. Даже Оссифер Липпс приковылял из своего шатра, стоя с помощью костыля и сира Оуэна. Появился наконец и Мизинец, хотя в церемонии он решил не принимать участия. Просто стоял с каменным лицом рядом с лордом Графтоном.
Когда солнце село за горами, толпа затихла, и над поляной зазвучали имена рыцарей лорда Роберта:
— Сир Гарет Сандерленд, сын Тристона Сандерленда! — возгласил лорд Нестор, — Клянёшься ли ты защищать лорда Роберта из Дома Аррен, давать ему советы, и отдать свою жизнь за него, если потребуется, во имя Отца, Матери, Воина, Кузнеца, Старицы и Девы?
Рыцарь преклонил колени.
— Клянусь.
На глазах у Алейны за ним по очереди называли других «Сир Гарет. Сир Лаймонд. Сир Алестер. Сир Таргон. Сир Обри. Сир Юстас». Рыцари умелые, насколько она могла судить, но и только, и не было между ними ни одного ценного заложника.
Наконец настала очередь таинственного рыцаря. Толпа воодушевлённо заволновалась, предвкушая раскрытие тайны Сироты из Дара Богов.
Представ перед лордом Робертом, тот преклонил колени и снял шлем.
Лицо лорда Гнезда просияло, — Алейна никогда не видела его таким счастливым. Завизжав, мальчик бросился к рыцарю, уткнулся лицом ему в плечо. Даже заглушённый, его смех звенел над всей поляной. Мальчишка всё продолжал смеяться, и, вторя ему, окружающие тоже начали улыбаться и усмехаться. Тяжело дыша, Зяблик крепко обнимал старика.
Но постепенно что-то в его смехе стало меняться. Радостные визги на миг стали сиплыми, потом ещё раз. Он дышал всё тяжелее и тяжелее. Затем он начал плакать. Сначала тихо, будто мелкий дождик накрапывал. Затем дождик стал шквалом. Мальчик рыдал, сотрясаясь всем телом, но это не был его очередной припадок.
— Я скучаю по ней, дядя! — стенал мальчик, — Я так по ней скучаю!
Толпа стояла в холодных сумерках безмолвно, слушая завывания маленького лорда.
Плач сироты.
Какое-то время седой рыцарь не двигался, будто не зная, что ему теперь делать. Затем он поднял руку и принялся гладить мальчика по волосам.
Когда плеч стал наконец утихать, старый рыцарь поднялся на ноги.
— Я вернулся из Риверрана, где мой племянник открыл ворота Эммону Фрею, дабы через них не швырнули его сына. Как я это вижу, когда Эдмар отрёкся от своего замка, он перешёл к его племяннику Роберту. Я призываю собравшихся здесь благородных рыцарей исполнить свой долг и взять этот замок именем своего лорда!
Никто не отвечал. Зяблик отвернулся от дяди, и все увидели заплаканные глаза и покрасневшее лицо, всё в слезах и соплях.
Молчание нарушил Доннелл Уэйнвуд, выступивший вперёд:
— Сир Бринден. Может, вы имеете в виду, что мы должны взять замок именем нашего
короля? — вынув меч из ножен, рыцарь преклонил колено перед Зябликом и положил клинок к его ногам, — Роберт, король Горы и Долины!
Алейна заметила, как мейстер Уилламен шепчет что-то на ухо лорду Гилвуду Хантеру. Кивнув, лорд выступил вперёд и начал говорить:
— Харренхольской измене также нужно положить конец. Наш долг — восстановить справедливость в Речных землях! — встав рядом с сиром Доннеллом, он тоже преклонил колено, — Король Горы и Долины!
— Король Трезубца! — добавил Гектор Хардинг, вставая на колено и кладя меч рядом и клинком Доннелла, — Король Горы, Долины и Рек!
К мечам добавился клинок из валирийской стали, когда рядом с сиром Гектором колено преклонил Лин Корбрей.
Следующим был сир Юстас Хантер, затем сиры Грегор Иген и Люк Графтон. К ним присоединились все три брата Сандерленда, а потом и оставшиеся Крылатые Рыцари.
— Король Горы, Долины и Рек! — объявляли они, бросая свои мечи в кучу.
Взглянув в глаза племяннику, Чёрная рыба кивнул и также преклонил колено. Ошарашенный мальчик шмыгнул носом, повернулся, глядя, как-то же сделали оставшиеся Уэйнвуды, затем Харлан Хантер, Сэмвелл Стоун, лорды Графтон и Белмор.
Когда Алейна взглянула на Мизинца, на его лице прорезалась странная улыбочка. Он тоже преклонил колено.
Вскоре все они, — лорды и леди, рыцари и оруженосцы, слуги и простолюдины, — стояли на коленях перед Робертом Арреном.
Их маленьким королём.
