The Winds of Winter: Sweetrobin's Fanfiction Project

      Вдоль всего побережья мыса Гнева стояли полуразвалившиеся сторожевые башни, возведённые ещё в древности, чтобы предупреждать о нападениях дорнийских налётчиков из-за моря. Со временем вокруг них возникли деревни. Иные из них выросли в города.       «Сапсан» причалил в Скорбящем городке, где когда-то задержалось на три дня тело Юного Дракона на пути домой из Дорна. С крепких деревянных стен города всё ещё свисали знамёна короля Томмена с оленем и львом, показывая миру, что законом тут по-прежнему была воля Железного Трона.       — За языками своими следите, — предупредила Арианна своих спутников, когда пришла пора сходить на берег, — Железному Трону лучше не знать, что мы тут были.       Если вдруг мятеж Джона Коннингтона будет разгромлен, то пусть вообще никто не знает о том, что Дорн посылал Арианну к нему и его претенденту на престол, — иначе жди неприятностей. Ещё один урок, который с таким упорством прививал ей отец: если и выбирать сторону, то осторожно, и только ту, что имеет шансы на победу.       С покупкой лошадей не возникло сложностей, хоть цена и выросла по сравнению с прошлогодней раз в пять.       — Они хоть и старые, но хорошие, — заявил конюх, — По эту сторону от Штормового Предела вы лучших не найдёте. Люди Грифона забирают всех лошадей и мулов, каких только найдут. И быков тоже. Некоторые из них чирикают тебе что-то на бумажке, если о плате заикнёшься, но есть такие, которые могут просто брюхо вспороть и заплатить тебе твоими собственными кишками! Если на таких напоретесь, держите языки за зубами и просто отдайте им коней.       В городке нашлось место для трёх постоялых дворов, и в каждом из них общая комната была полна слухов. Арианна послала людей в каждый из них разведать обстановку. В «Сломанном щите» Деймону Сэнду рассказали, что морские налётчики сожгли и разграбили крупный септрий на острове Людей, а сотня юных послушниц из материнского дома на Девичьем острове была уведена в рабство. В «Ткацком станке» Джоссу Худу удалось вызнать, что с полсотни мужчин и мальчишек из Скорбящего городка ушло на север, чтоб присоединиться к Джону Коннингтону в Грифоньем Насесте, и в их числе был юный сир Аддам, сын и наследник старого лорда Уайтхеда. Но вот на постоялом дворе, удачно прозванном «Пьяным дорнийцем», Перья подслушал шёпот о том, что Грифон приказал казнить брата Рыжего Роннета, а также изнасиловал его невинную сестру. А сам Роннет, как говорили, уже спешил на юг отомстить за смерть брата и поруганную честь сестры.       Той ночью Арианна послала в Дорн первого ворона, отчитавшись отцу обо всём, что они успели увидеть и услышать. А утром, едва первые лучи солнца осветили острые крыши и кривые улочки Скорбящего городка, её отряд уже выезжал в сторону Туманного Леса. К середине утра, когда они ехали мимо зелёных полей и маленьких деревушек, начал капать небольшой дождик. Никаких следов войны ещё не было заметно, но все прочие путники на этой проторенной колеями дороге направлялись в противоположную сторону, а женщины в деревнях, что они проходили, косились с опаской и детей от себя не отпускали. Ещё дальше на север поля сменились чередой холмов и густыми рощицами старого леса, дорога сузилась до тропинки, и деревни стали встречаться гораздо реже.       Уже смеркалось, когда они добрались до Дождливого леса, — целого мира, сырого и зелёного, где в тёмных лесах текли реки и ручейки, и сама земля будто состояла из грязи и гнилой листвы. Вдоль потоков росли огромные ивы, крупнее которых Арианна в жизни своей не видала, стволы их все были изборождены морщинами, будто лица стариков с бородами из серебряного мха. Деревья обступали отряд с обеих сторон, закрывая собою солнце: тсуги и красные кедры, белые дубы, гвардейские сосны высотою с башни, колоссальные страж-деревья, крупнолистные клёны, секвойи, червь-деревья, там и сям промелькнёт даже дикое чардрево. Под переплетением ветвей в изобилии росли цветы и папоротники: многорядник, кочедыжник, колокольчики и дудочное кружево, вечерние звёзды и жгучецветы, печёночник, медуница, роголистник. Грибы выглядывали меж корней деревьев или, словно бледные пятнистые ладони, ловили дождь, свешиваясь со стволов. На иных деревьях топорщился мехом мох, зелёный серый, тронутый красным, однажды даже попался ярко-пурпурный. Каждый камушек был покрыт лишайником, гниющий валежник разрастался поганками. Казалось, сам воздух здесь был пропитан зеленью.       Как-то Арианна слушала спор отца и мейстера Калеотта с септоном о том, почему побережье Дорнийского моря на севере и юге так различается. Септон считал, что дело в Дюрране Богоборце, первом штормовом короле, который похитил дочь бога моря и богини ветра и этим заслужил их вечное недовольство. Принц Доран и мейстер больше склонялись к взаимодействию ветра и воды, говоря о том, как в Летнем море образуются крупные шторма, и как они собирают влагу по пути на север, прежде чем обрушиться на мыс Гнева. Отец, помнилось ей, ещё сказал тогда, что по какой-то странной причине шторма никогда не задевали Дорн.       — Знаю я эту причину, — ответил ему септон, — Никакой дорниец ещё не крал дочь сразу двух богов.       Здесь они ехали куда медленнее, чем в Дорне. Вместо порядочных дорог в их распоряжении были кривые прогалины, что змеились туда и сюда через расщелины в крупных поросших мхом скалам и по глубоким оврагам, заросшим ежевикой. Иногда тропка могла совсем заглохнуть, утонув в трясине или исчезнув в зарослях папоротников, и тогда Арианне с товарищами приходилось искать дорогу наугад меж молчаливых деревьев. Меж тем, дождик, хоть и совсем небольшой, продолжал упорно накрапывать. Звук падающих с листвы капель не прекращался, а примерно через каждую милю к нему прибавлялась ещё и музыка очередного небольшого водопадика.       Ещё в лесу было полно пещер. В первую ночь они в одной из таких и заночевали, чтоб не промокнуть. В Дорне они часто ехали и во тьме, под луной, обращавшей влекомый ветром песок в серебро, но в Дождливом лесу для этого было многовато трясин, оврагов и ям, и луна во тьме под сводами деревьев была не более чем воспоминанием.       Перья развёл огонь и приготовил зайцев, которых изловил сир Гарибальд, с найденными по дороге грибами и дикими луковицами. После еды Элия Сэнд сделала факел из палки и сухого мха и отправилась исследовать глубины пещеры.       — Смотри, далеко не забирайся, — предупредила её Арианна, — Эти пещеры могут тянуться очень далеко, потеряешься ещё.       Принцесса проиграла Деймону Сэнду ещё одну партию в кайвассу, выиграла одну у Джосса Худа, затем забросила это дело, оставляя их двоих учить правилам Джейн Ледибрайт. Надоели ей эти игры.       «Ним и Тиена уже должны были добраться до Королевской Гавани», размышляла она, усевшись у входа в пещеру наблюдать за дождём, «А если и нет, то скоро уже доберутся». Три сотни закалённых воинов ушли с ними по Костяному пути, мимо руин Летнего дворца и прямо по Королевскому тракту. Если Ланнистеры и решатся устроить эту свою засаду в Королевском лесу, леди Ним позаботится о том, чтобы она провалилась. И до цели своей убийцы не доберутся. Принц Тристан остался в безопасности в Солнечном Копье после душераздирающего расставания с принцессой Мирцеллой. «С одним братом всё понятно», решила она, «Но где же тогда Квентин, если он не с Грифоном?». Женился ли на своей драконьей королева? Король Квентин. Всё ещё звучало глупо. Эта новая Дейнерис была на дюжину лет младше Арианны. Чем девице в её возасте может понравиться её скучный братец-книгочей? Юные девочки мечтают о красавчиках-рыцарях с жестокими ухмылками, а не об угрюмых мальчишках, которые выполняют свой долг. «Зато она захочет Дорн. Если она надеется сесть на Железный Трон, Солнечное Копьё её необходимо». Если цена этому — Квентин, драконья королева её заплатит. А что, если она сидит в Грифоньем Насесте с Коннингтоном, а весь этот разговор об ещё одном Таргариене это просто хитрая уловка? Вполне может быть, что и брат её там же. «Король Квентин! Мне нужно будет преклонить колено перед ним?».       Впрочем, нечего гадать об этом. Может, Квентин станет королём, а может, и нет. «Надеюсь, Дейнерис обойдётся с ним помягче, чем со своим братом».       Пришло время сна. Завтра им предстоит проехать много лиг пути. Но, уже уложившись спать, Арианна вспомнила, что Элия Сэнд так и не вернулась со своих похождений. «Если с ней что-нибудь случилось, её сёстры убьют меня семью разными способами!». Джейн Ледибрайт клялась и божилась, что девочка не выходила из пещеры, а это значило, что она до сих пор была где-то там, во тьме. Когда крики ни к чему не привели, пришлось им самим соорудить факелы и отправиться на поиски.       Оказалось, что пещера ведёт куда глубже, чем они могли подумать. После каменистого входа, где её отряд устроился на ночлег и привязал лошадей, пещера разветвлялась на несколько извилистых ходов, ведущих далеко вниз, а по обе стороны каждого ещё и зияли чёрные провалы. Ещё дальше стены вновь разошлись, и поисковая команда оказалась в большой известняковой пещере, размерами превышающей иной замковый чертог. Своими криками они потревожили гнездо летучих мышей, и те разлетелись во все стороны, шумно колотя воздух крыльями, но ответило им лишь далёкое эхо. Обойдя пещеру, они обнаружили три прохода, из которых один был такой узкий, что пролезть по нему можно было лишь на четвереньках.       — Сначала проверим другие, — решила принцесса, — Деймон, иди со мной. Гарибальд, Джосс, проверьте второй.       Уже через сто шагов выбранный Арианной проход стал крутым и сырым. Идти приходилось острожно. Один раз она чуть не оступилась, и ей едва удалось удержаться, чтобы не поскользнуться. Не раз и не два хотелось Арианне повернуть назад, но факел Деймона всё виднелся впереди, и голос его всё звал Элию, так что и она продолжала идти. И внезапно оказалась в новой пещере, раз в пять больше предыдущей. Вокруг вздымался целый лес каменных колонн. Деймон Сэнд подошёл к ней и поднял факел.       — Взгляните на фигуры, — сказал он, — На колоннах и на стенах вокруг. Видите?       — Лица! — ответила Арианна.       Их было так много, и всё грустные, и все будто смотрят на неё.       — Это место принадлежало Детям Леса.       — Тысячу лет назад, — Арианна повернула голову, — Ну-ка, слушай. Это Джосс там?       Это был он. Остальные всё-таки нашли Элию, о чём они с Деймоном и узнали, вскарабкавшись обратно по скользкому склону в первую пещеру. Оказалось, другой проход вёл к чёрному пруду, где те и нашли девчонку по пояс в воде: та ловила голыми руками белых слепых рыбин, а её факел был воткнут рядом в песок, горя во тьме дымным красным пламенем.       — Ты могла умереть! — выговорила ей Арианна, выслушав эту историю. Она схватила Элию за локоть и тряхнула, — Если б этот факел потух, ты бы осталась одна в темноте, всё равно что слепая! О чём ты думала вообще?       — Я двух рыбин поймала, — объявила Элия Сэнд.       — Ты могла умереть! — повторила Арианна, и эхо её слов отразилось от сводов пещеры: «…умереть… умереть… умереть…».       Позже, когда они выбрались на поверхность и гнев Арианны остыл, принцесса отвела девочку в сторонку и усадила.       — Элия, это должно прекратиться, — объявила она, — Мы больше не в Дорне. Ты не со своими сёстрами, и всё это не игра. Я хочу, чтоб ты дала слово, что будешь изображать служанку, пока мы не окажемся снова в Солнечном Копье. Я хочу, чтоб ты была кроткой, тихой и послушной. И держи свой язык за зубами. Чтоб больше никакой болтовни ни о Леди-Копье, ни о поединках, и ни слова об отце и сёстрах! Я буду вести переговоры с наёмниками. Сегодня они служат тому, кто зовёт себя Джоном Коннингтоном, а завтра, глядишь, и переметнутся к Ланнистерам. Сердцу наёмника только золото и нужно, а в Утёсе Кастерли этого добра хватает. Если лишние люди узнают, кто ты, тебя могут схватить ради выкупа…       — Нет, — перебила её Элия, — Это тебя могут схватить ради выкупа. Ты наследница Дорна, а я просто бастард. Твой-то отец за тебя сундук золота отдаст. А мой мёртв.       — Мёртв, но не забыт, — ответила Арианна. Она-то половину жизни мечтала о том, чтоб это её отцом был принц Оберин, — Ты Песчаная Змейка, и принц Доран любую цену заплатит, чтоб ты и твои сёстры были в безопасности, — По крайней мере, это вызвало улыбку на лице девочки, — Так что, клянёшься? Или назад тебя отослать?       — Клянусь, — она явно не была довольна.       — Костями твоего отца.       — Костями моего отца.       «Уж эту клятву она точно сдержит», решила Арианна. Поцеловав кузину в щёку, она отослала ту спать. Может быть, хоть что-то хорошее из её приключения в итоге выйдет.       — До сих пор я и не знала, насколько она дикая! — жаловалась позже Арианна Деймону Сэнду, — Зачем отец повесил её на меня?       — Мстит, — рыцарь ухмыльнулся.       К Туманному Лесу она приблизились вечером третьего дня. Сир Деймон выслал Джосса Худа разведать обстановку и выяснить, кто держит замок.       — Стены патрулируют двадцать человек, может, больше, — отрапортовал тот по возвращении, — Много телег и фургонов. Въезжают нагруженные, выезжают пустые. У каждых ворот стража.       — Знамёна? — спросила Арианна.       — Золотые. На надвратной башне и чертоге.       — Что на них изображено?       — Я не видел, но это потому, что ветра не было. Знамёна обвисли на флагштоках.       Это было досадно. Знамёна Золотых Мечей были золотыми, без всякого герба или украшения… но у Дома Баратеон они также были золотыми, только изображали коронованного оленя Штормового Предела. Если знамёна обвисли, они могли быть чьими угодно.       — А другие знамёна там были? Серо-серебряные?       — Все, что я видел, были золотыми, принцесса.       Она кивнула. Туманный Лес был замком Дома Мертинс, гербом которых был белый филин на сером поле. Если их знамён не было, значит, слухи были правдой, и замок оказался в руках наёмников Джона Коннингтона.       — Нужно рискнуть, — объявила она отряду. Осторожность её отца сослужила Дорну хорошую службу, это она была готова признать, но пришло время для дядюшкиной смелости, — К замку.       — Развернём ваше знамя? — спросил Джосс Худ.       — Пока не надо, — решила Арианна. В большинстве случаев, кичиться титулом принцессы было удобно, но иногда всё же этого делать не стоило.       В полумиле от замковых ворот путь им заступили трое в кожаных клёпаных колетах и стальных полушлемах. Двое из них держали в руках заряженные и взведённые арбалеты. Третий был вооружён лишь наглой ухмылкой.       — И куда это мы спешим, красотули? — осведомился он.       — В Туманный Лес, твоего господина повидать хотим, — ответствовал ему Деймон Сэнд.       — Хороший ответ, — признал улыбчивый, — Пошли с нами.       Наймники, что хозяйничали теперь в Дождливом Лесу, звались Юным Джоном Маддом и Цепью. Оба считали себя рыцарями. Но рыцарей, к каким Арианна привыкла, они ни чуточки не напоминали. Мадд с головы до ног был одет во всё бурое, под цвет своей коже, только в ушах у него висело по золотой монете. Мадды, насколько Арианна знала, были королями Трезубца тысячу лет назад, но ничего королевского в нём не наблюдалось. Особо юным, впрочем, он тоже не выглядел, но, видимо, отец его тоже служил в Золотых Мечах, где его прозвали Старым Джоном Маддом.       Цепь был вдвое короче Мадда, и широкая грудь его от пояса до плеч была перехвачена крест-накрест двумя ржавыми цепями. В отличие от Мадда. который был вооружён мечом и кинжалом, единственным оружием Цепи было пять футов железной цепи, вдвое толще и тяжелей чем те, что пересекали его грудь. Он орудовал ей, словно хлыстом.       Это были суровые люди, жёсткие, грубые и совсем не вежливые. Их шрамы и обветренные лица могли поведать о долгих годах службы в наёмных отрядах.       — Сержанты, — прошептал сир Деймон, впервые их увидев, — Знавал я эту породу.       Эта парочка, впрочем, стала заметно гостеприимней, когда Арианна поведала им своё имя и свою цель.       — Переночуйте здесь, — решил Мадд, — Места вам всем хватит. Утром у вас будут свежие лошади и вся необходимая провизия. Мейстер мледи может послать птичку в Грифонов Насест, чтоб оповестить о том, что вы к ним едете.       — А «они» это кто — спросила Арианна, — Джон Коннингтон?       Наёмники переглянулись.       — Полумейстер, — ответил Джон Мадд, — Это его вы в Насесте встретите.       — А Грифон на марше, — ответил Цепь.       — На марше куда? — спросил сир Деймон.       — Не можем сказать, — ответил Мадд, — Цепь, молчи.       Цепь фыркнул.       — Она же с Дорна. Чего б ей не знать? Она союз заключать приехала, нет?       «Это мы ещё решим», подумала Арианна Мартелл, но сочла за лучшее не настаивать на своём.       На закате накрыли лёгкий ужин в солярии в Башне Филина, где к ним присоединились вдовая леди Мертинс и её мейстер. Даже будучи пленницей в собственном замке, пожилая женщина оставалась бодрой и жизнерадостной.       — Мои сыновья и внуки ушли на войну под знамёнами короля Ренли, — рассказывала она принцессе и её отряду, — С тех пор я их не видела, хотя иногда они присылают мне ворона. Один внук был ранен на Черноводной, но уже оправился. Я жду, чтоб они поскорее вернулись и перевешали вот это вот ворьё, — она указала утиной ножкой на сидящих напротив Мадда и Цепь.       — Мы не ворьё, — возразил Мадд, — Мы фуражиры.       — Так вы купили всю эту еду во дворе?       — Мы её реквизировали, — сказал Мадд, — А простолюдины могут ещё вырастить. Мы твоему законному королю вообще-то служим, карга старая, — кажется, его это веселило, — И кстати, тебе бы научиться говорить повежливей с рыцарями.       — Если вы двое рыцари, тогда я до сих пор девица, — парировала леди Мертинс, — И говорить я буду так, как я того пожелаю. А что вы со мной сделаете, убьёте? Я и так уже зажилась на свете.       — Хорошо ли с вами обращались, миледи? — спросила её Арианна.       — Ну, меня никто не изнасиловал, если вы об этом, — ответила та, — А вот некоторым служанкам повезло меньше. Жената ли женщина, нет, мужикам нет разницы.       — Никто тут никого не насиловал, — возразил Юный Джон Мадд, — Коннингтон подобного не потерпит. А мы следуем приказам.       Цепь кивнул:       — Ну, может, некоторых девчат убедили.       — Так же, как вы убедили крестьян отдать вам весь свой урожай. Вашей породе что дыня, что девичество, — всё едино. Если что хотите, просто забираете, — леди Мертинс повернулась к Арианне, — Увидите этого Коннингтона, скажите ему, что я знала его мать, и ей было бы стыдно.       «Может, я так и поступлю», подумала принцесса.       Ночью она отправила отцу второго ворона.       Арианна направлялась в свои покои, когда услышала приглушённый смех, доносящийся из соседней комнаты. На мгновение она застыла и прислушалась, затем распахнула дверь. Там обнаружилась Элия Сэнд, которая, свернувшись калачиком на подоконнике, целовалась с Перьями. Когда Перья увидел стоящую в дверях принцессу, он подскочил от неожиданности и стал что-то мямлить. По крайней мере, оба были в одежде, что несколько успокоило Арианну. Она отослала Перья прочь строгим взглядом и одним «вон», затем повернулась к Элии.       — Он тебя вдвое старше. Слуга. За мейстером птичье дерьмо убирает. Элия, о чём ты думала?       — Да мы просто целовались! Я же не собираюсь на нём жениться! — Элия недовольно скрестила руки на груди, — Ты что думаешь, я никогда не целовалась с мальчиками?       — Перья взрослый мужчина, — «Хоть и слуга, но мужчина». От принцессы не ускользнуло, что Элия была как раз в том возрасте, в котором та в своё время отдала девичество Деймону Сэнду, — Я тебе не матушка. Целуйся с мальчиками сколько угодно, когда вернёмся в Дорн. Но здесь и сейчас… никаких поцелуев, Элия. «Кроткая, тихая и послушная», так ты сказала. Мне нужно добавить «целомудренная»? Ты же клялась костями своего отца!       — Да помню я, — сказала Элия пристыженно, — Больше не буду с ним целоваться.       Кратчайший путь из Туманного Леса в Грифонов Насест проходил через влажное зелёное сердце Дождливого леса, — кратчайший, но отнюдь не быстрый даже в лучшие времена. У Арианны и её отряда он занял почти восемь дней. В пути им аккомпанировал дождь, что неустанно хлестал по верхушкам деревьев над головами, но почти не достигал их под густым зелёным пологом из листьев и ветвей. Первые четыре дня путешествия их сопровождал Цепь с колонной фургонов и отрядом из десяти своих людей. В отсутствие Мадда тот стал более открытым, и Арианне удалось вытянуть из него историю его жизни. Более всего Цепь любил бахвалиться о своём деде, что сражался на Краснотравном поле вместе с Чёрным Драконом и пересёк Узкое море со Жгучим Клинком. Сам Цепь родился уже в отряде у наёмника и лагерной проститутки. И хоть Всеобщий был его родным языком, и себя он считал вестеросцем, до этого он никогда не бывал в Семи Королевствах.       «Грустная история, и знакомая», думала Арианна. Его жизнь была всегда неизменна — долгий список мест, где он бился, врагов, которых он встретил и сразил, ранений, которые он получил. Принцесса просто давала ему говорить, изображая восторг, лишь иногда подначивая смехом, прикосновением или вопросом. Она узнала даже больше, чем хотела, о мастерстве Мадда в игре в кости, о Двух Мечах и его любви к рыжим женщинам, об одном случае, когда кто-то увёл любимого слона Гарри Стрикленда, о Кисе и его удачливой кошке, и прочих достоинствах и слабостях воинов и офицеров Золотых Мечей. Наконец, на четвёртый день он в какой-то момент проговорился: «…когда мы возьмём Штормовой Предел…».       Принцесса сделала вид, что не обратила внимания на оговорку, но сама серьёзно призадумалась. «Штормовой Предел. А этот Грифон храбрец. Или дурак». Штормовой Предел, что триста лет был вотчиной Дома Баратеон, а до этого на протяжении тысячелетий — штормовых королей, иными считался в принципе неприступным. Арианна слышала споры о том, какой замок в королевстве самый мощный. Кто-то называл Утёс Кастерли, кто-то — арреновское Гнездо или Винтерфелл на мёрзлом Севере, но всегда в таких разговорах упоминался Штормовой Предел. По легенде, его возвёл Бран-Строитель с расчётом на то. чтобы тот выдерживал ярость мстительного бога. Крепостные стены его, толщиной от сорока до восьмидесяти футов, были самыми высокими и крепкими во всех Семи Королевствах. Огромная центральная башня замка и вполовину не достигала высоты Высокой Башни Староместа, но зато поднималась прямо, а не ступенями, и стены её были в три раза толще. Никакая осадная башня не могла достать вершины крепостной стены Предела, и не было такого мангонеля или требюшета, которому было бы под силу пробить её. «Может, Коннингтон задумал осаду?», подумала она, «Сколько у него людей вообще?» Задолго до того, как замок падёт, Ланнистеры пришлют армию, чтобы снять осаду. «Тоже безнадёжно».       Ночью она рассказала о словах Цепи Деймону Сэнду. Бастард из Дара Богов был озадачен не меньше её.       — Последнее, что я слышал — Штормовой Предел всё ещё удерживают люди Станниса. Следовало бы ожидать, что Станнис объединит силы с этим новым мятежником, вместо того, чтобы воевать с ним.       — Станнис слишком далеко, чтоб быть ему полезным, — размышляла вслух Арианна, — Одно дело — взять несколько мелких замков, пока их лорды с гарнизонами далеко на войне. Но если лорд Коннингтон и его ручной дракончик захватят одну из сильнейших крепостей королевства…       — …Королевству придётся воспринимать их всерьёз, — закончил за неё сир Деймон, — А те, кто Ланнистеров не сильно любит, начнут сходиться под их знамёна.       В ту же ночь Арианна нацарапала короткую записку отцу и отослала её с третьим вороном.       По всей видимости, Юный Джон Мадд тоже высылал воронов. На закате четвёртого дня, вскоре после того, как цепь со своими фургонами покинул их, отряд Арианны был встречен колонной наёмников из Грифонова Насеста. Вело её самое диковинное создание, что Арианна когда-либо видела, с накрашенными ногтями и поблёскивающими в ушах самоцветами.       Лисоно Маар отменно говорил на Всеобщем.       — Я имею честь быть глазами и ушами Золотых Мечей, принцесса.       — Вы похожи… — принцесса замялась.       — …на женщину? — он рассмеялся, — Женщиной я не являюсь.       — …на Таргариена, — заявила она.       Его глаза были светло-сиреневого цвета, волосы спадали бело-золотым водопадом. Но было в нём что-то такое, отчего мурашки бежали по коже. «Это вот так выглядел Визерис?», подумалось ей, «Если да, то, пожалуй, и хорошо, что он мёртв».       — Я польщён. Говорят, с женщинами дома Таргариен никто в мире не сравнится по красоте.       — А что насчёт мужчин Дома Таргариен?       — Ах, они ещё прелестней. Хотя, по правде, я их видел-то единственного за всю жизнь, — Маар взял её руку и легко поцеловал ей запястье, — Туманный Лес послал весть о том, что вы едете, милая принцесса. Для нас честью будет сопроводить вас в Насест, но, боюсь, с лордом Коннингтоном и нашим юным принцем вы разминулись.       — Они отправились на войну? — «На Штормовой Предел?».       — Именно так.       Лисениец был человеком совсем иной породы, нежели Цепь. «Этот никогда не проговорится», осознала она, едва проведя в его обществе несколько часов. Маар был словоохотлив, но искусство говорить, не сказав при этом ничего, он довёл до совершенства. Что же до сопровождавших его всадников, то те словно были немыми, и ничего из них вытянуть людям принцессы так и не удалось.       Тогда Арианна решила действовать напрямую. Вечером пятого дня путешествия из Туманного Леса они устроили лагерь у обвалившейся башни, заросшей мхом и виноградом. Арианна села рядом с Мааром и сказала:       — Это правда, что у вас есть слоны?       — Немножко найдётся, — Лисоно Маар улыбнулся и пожал плечами.       — А драконы? Сколько у вас драконов?       — Один.       — Вы имеете в виду мальчишку.       — Принц Эйгон — взрослый мужчина, принцесса.       — А летать он умеет? Огонь изрыгать?       Лисениец рассмеялся, но в сиреневых глазах был лишь холод.       — Вы умеете играть в кайвассу, милорд? — спросила Арианна, — Отец учил меня. Признаюсь, мастерством я не блистаю, но я, по крайней мере, знаю, что дракон бьёт слона.       — Дракон основал Золотые Мечи.       — Жгучий Клинок был драконом наполовину, и бастардом на обе. Я хоть и не мейстер, но историю немного знаю. Вы по-прежнему всего лишь наёмники.       — Как вам будет угодно, принцесса, — он был безупречно вежлив, — Сами мы предпочитаем звать себя свободным братством изгнанников.       — Как пожелаете. Среди свободных братств ваш отряд стоит выше всех остальных, это я признаю. Но всё же, Золотые Мечи терпели поражение при каждом вторжении в Вестерос. Они проигрывали при Жгучем Клинке, они подвели претендентов-Блэкфайров, и под началом Мейлиса Ужасного они тоже дрогнули.       Это его как будто позабавило:       — По крайней мере, вы должны воздать должное нашему упорству. К тому же, иные из этих поражений можно считать ничьёй.       — А другие нет. И те, кто погиб при ничье, точно так же мертвы, как и погибшие при полном разгроме. Мой отец принц Доран человек мудрый, и вступает только в те войны, которые может выиграть. Если дела у вашего дракона пойдут плохо, Золотые Мечи смогут убежать за море, как делали раньше. Как это сделал сам лорд Коннингтон, когда Роберт разбил его в Колокольной битве. У Дорна такой возможности не будет. Так почему же мы должны присоединиться к вашему сомнительному делу?       — Принц Эйгон — ваша родня, принцесса. Сын принца Рейгара Таргариена и Элии Дорнийской, сестры вашего отца.       — Дейнерис Таргариен тоже наша родня. Дочь короля Эйриса, сестра Рейгара. И у неё есть драконы, или так говорят, по крайней мере, — «Пламя и кровь», — Кстати, где она?       — За полмира отсюда, в заливе Работорговцев, — ответил Лисоно Маар, — Что же касается этих предполагаемых драконов, то я их не видел. Это правда, в кайвассе дракон бьёт слона. Но на поле битвы я предпочитаю иметь настоящих слонов, которых я могу увидеть, потрогать и послать на врага, а не драконов, сотканных из слов и желаний.       Принцесса погрузилась в задумчивое молчание. Той же ночью она послала отцу четвёртого ворона.       Наконец, сырым серым днём, когда накрапывал редкий холодный дождик, из морского тумана проступил Грифонов Насест. Лисоно Маар поднял руку, загудела труба, эхом отражаясь от прибрежных скал, и ворота замка распахнулись перед ними. Принцесса разглядела обвисший от дождя флаг на надвратной башне — он был красно-белым, в цветах Коннингтонов, но виднелись также и золотые знамёна наёмного отряда. Отряд проехал двойной колонной по каменной тропе, именуемой «грифоньей глоткой», с двух сторон окружённой бурными водами залива Разбитых Кораблей.       За стенами замка приветствовать дорнийскую принцессу вышла дюжина офицеров Золотых Мечей. Они по очереди вставали на колено и целовали ей тыльную сторону ладони, пока Лисоно Маар представлял их. Большинство имён тут же вылетало у неё из головы.       Главным среди них оказался пожилой человек с худым бритым лицом, изборождённым морщинами, и завязанными в узел длинными волосами. Арианна сразу почуяла: «Этот не вояка». Мысль подтвердил лисениец, представив этого человека как Халдона Полумейстера.       — Мы приготовили покои для вас и вашего отряда, — сказал ей этот Халдон, когда с представлениями было наконец покончено, — Уверен, что вы найдёте их подобающими. Мне известно, что вы ищете лорда Коннингтона, и он также ищет скорейшей встречи с вами. Если вам угодно, утром будет готов корабль, что отвезёт вас к нему.       — Куда? — спросила она прямо.       — Как, вам никто не сказал? — улыбка Халдона была тонкой и жёсткой, словно удар кинжалом, — Штормовой Предел наш. Десница ожидает вас там.       Деймон Сэнд выступил вперёд, становясь рядом с ней.       — В заливе Разбитых Кораблей опасно даже погожим летним днём. Безопасней будет добраться до Предела по суше.       — Из-за этих дождей дороги превратились в грязь. Путь занял бы два дня, может, все три, — ответил Халдон Полумейстер, — Корабль же доставит туда принцессу за полдня, а то и меньше. На Штормовой Предел движется армия из Королевской Гавани. Вам бы лучше оказаться в безопасности крепостных стен перед битвой.       «Лучше ли?», подумалось Арианне.       — Битвой? Или осадой? — оказываться запертой в Штормовом Пределе она не собиралась.       — Битвой, — твёрдо сказал Халдон, — Принц Эйгон намеревается разбить своих врагов в открытом бою.       Арианна переглянулась с Деймоном Сэндом.       — Вам не составит труда проводить нас к нашим покоям? Я бы хотела освежиться и переодеться в чистое.       Халдон поклонился:       — Конечно.       Её отряд расположили в восточной башне, через узкие окна которой открывался вид на залив Разбитых Кораблей.       — Теперь мы знаем, что вашего брата в Штормовом Пределе нет, — начал Деймон Сэнд, как только они оказались за закрытыми дверями, — Если у Дейнерис Таргариен и есть драконы, они за полмира отсюда, и Дорн от них никакого проку. В Штормовом Пределе нам делать нечего, принцесса. Если бы принц Доран хотел послать вас на битву, он бы дал вам триста рыцарей, а не трёх.       «Не будьте вы так уверены в этом, сир. Моего брата он отправил в залив Работорговцев с пятью рыцарями и мейстером».       — Я должна поговорить с Коннингтоном, — Арианна расцепила застёжку в виде скрещенных солнца и копья, что держала её плащ, позволяя промокшему одеянию растянуться на полу, — И я хочу увидеть этого его драконьего принца. Если он и правда сын Элии…       — Чьи бы он ни был сыном, если Коннингтон выступит против Мейса Тирелла в открытом бою, то скоро он станет пленником, а то и трупом.       — Тирелл это не тот человек, которого стоит бояться. Мой дядя Оберин…       — …мёртв, принцесса. А десять тысяч воинов равны всем силам Золотых Мечей.       — Несомненно, лорд Коннингтон знает свои силы. Если он намеревается рискнуть в открытом бою, то он, должно быть, верит, что может его выиграть.       — И сколь многие погибали, считая, что могут выиграть в открытом бою? — спросил сир Деймон, — Откажите им, принцесса. Не верю я этим наёмникам. Не плывите в Штормовой Предел.       «И что заставляет вас думать, что они дадут мне выбор?». У неё было нехорошее предчувствие, что Халдон Полумейстер и Лисоно Маар посадят её утром на это корабль, захочет она того или нет. «Лучше не испытывать их терпение».       — Сир Деймон, вы служили оруженосцем моему дяде Оберину, — сказала она вслух, — Если бы вы говорили сейчас с ним, вы бы тоже советовали ему отказаться? — она не стала ждать ответа, — Я знаю, что вы скажете. И если вы хотели мне напомнить, что я не Красный Змей, то это я тоже знаю. Но принц Оберин мёртв, принц Доран стар и болен, а наследница Дорна — я.       — И именно поэтому вам не стоит рисковать собой, — Деймон Сэнд встал на одно колено, — Вместо этого пошлите в Штормовой Предел меня. Тогда, если планы Грифона не сбудутся, и Мейс Тирелл отобьёт замок, я окажусь всего лишь очередным безземельным рыцарем, присягнувшим узурпатору ради наживы и славы.       «А если схватят меня, Железный Трон сочтёт это доказательством того, что Дорн был в сговоре с этими наёмниками и оказывал поддержку их вторжению».       — С вашей стороны смело стремиться защитить меня, сир. За это я благодарю вас, — она взяла его за руки и подняла, — Но мой отец доверил это дело мне, а не вам. На рассвете я отправлюсь бросить вызов дракону в его логове.