Shazam

      Как только шасси коснулось посадочной полосы, Чонгук был готов выскочить в ту же секунду из всё ещё продолжающего движение самолёта. На часах шесть утра по местному корейскому времени. Рассвет уже начался, Чонгук ощущает внутри нечто приятное, видя, как небо озаряется первыми лучами.       Это поистине можно сравнить с зарождением чего-то нового. Сегодня. Сейчас. Пусть так и случится. Пусть Тэхён будет в порядке, пусть выслушает, пусть снова доверится и поймёт его. Чонгук сглатывает ком и мысленно умоляет об этом, простояв несколько секунд перед открывающимся перед ним видом на восход солнца. Этот день либо станет началом и совершенно новым этапом жизни этих двоих, либо всё закончится, так и не начавшись. Либо уже закончилось, но Чонгук ещё об этом не знает. Одни догадки и ничего кроме.       Из аэропорта его забирает водитель, что приехал заранее, и нетерпеливо ожидает у выхода из здания. Он возвращается домой по ещё не ожившим улицам, и он торопится успеть кое-что, до чего сумел додуматься во время перелёта. И подремать несколько часов он тоже успел. Последнее слово, так или иначе, останется за Тэхёном. Это при условии того, что он пойдёт с Чонгуком на контакт.       Чонгук не тратит время впустую, даже в тот момент, пока едет в свой особняк. Сейчас каждая минута, каждая секунда на вес золота. Ему нужно оказаться у центрального входа в университет, где учится Тэхён, через пять с половиной часов. Прежде чем он, Чонгук, направится к нему, есть незавершённые, точнее, не начатые пара дел, которые необходимо и начать, и завершить за такой короткий промежуток времени.       Он прямо сейчас сам займётся всем этим. Он почему-то верит, так отчаянно надеется , или же это попросту сильное желание развития событий конкретно по его сценарию в голове, неважно. Чонгук ставит перед собой задачу подготовить абсолютно всё для того, чтобы увезти Тэхёна домой. К себе домой. Он просто обязан приложить все возможные усилия. Лишь бы только ему удалось.       Переступив порог собственного дома, он не разбирает вещи с дороги, он просто кидает сумку у дверей, лишь бы та не мешалась под ногами. Со своим багажом он разберётся как-нибудь после.       Приняв душ и переодевшись, он забивает в поисковике название учебного заведения Тэхёна. Зная его полное имя и название факультета, Чонгук с лёгкостью находит его в списках среди студентов третьего курса, он также видит на экране номер его группы, расписание занятий, и что самое главное, он находит информацию о стоимости его образования.       Реквизиты, по которым студенты оплачивают обучение. Пролистывая нужную страницу сайта университета и спешно бегая глазами по строчкам, он без труда в контактной информации выискивает расчётный счёт и открывает следующую вкладку для оплаты. Чонгук подтверждает списание средств с собственной карты и полностью покрывает сумму, равную оставшемуся периоду учёбы Тэхёна. Он оплатил его образование вплоть до вручения диплома. Тэхёну больше не нужно об этом беспокоиться. Для Чонгука это было действием номер один.       Для него это становится важным лишь по одной причине — это важно для самого Тэхёна. Это ведь его мечта с детства. Ведь он, Тэхён, приложил немало усилий, чтобы поступить на эту специальность, усердно учиться и параллельно работать, чтобы не лишать себя возможности продолжать обучение. Он ведь так старался, он не отдыхал по ночам, даже когда его одолевала сумасшедшая усталость и сон, когда он валился с ног после ночной смены в баре, а наутро нужно было посещать занятия и не пропустить ни одной лекции, ни одной пары.       Тэхён не мог себе позволить прогулы или невыполнение заданий, что давали преподаватели. Он так упорно и уверенно двигался вперёд в направлении задуманного. Он пытался выстроить свою жизнь из того, что имел.       Разве он мог предположить, что какие-то несколько суток назад его мир перевернётся, и он и вовсе перестанет посещать аудитории. Не выходить из комнаты, убегая и прячась от окружающих после случившегося.       Его мечта, его жизнь рушилась с каждой выпущенной статьёй, с каждым комментарием на телевидении и в прессе. Возможно, если бы в тот чёртов день Чонгук был в Сеуле, всё прошло менее ощутимо и не так страшно. Возможно, он бы подготовил Тэхёна ко всему этому дурдому, который сейчас происходит вокруг него одного.       Возможно, психика и сознание Тэхёна легко отделались от столь сильного давления и осуждения. Чонгук бы точно закрыл всем рты, у него есть на это собственные рычаги влияния и достаточно силы и власти на то, чтобы заставить молчать чуть ли не всех жителей в стране. Только Чон Чонгук в состоянии заткнуть всех людей мира только для того, чтобы Тэхёну было хорошо. Чтобы Тэхёну было спокойно и комфортно. Чтобы Тэхён был счастлив.       И сейчас, в процессе быстрых манипуляций пальцем по экрану он, наконец, осознаёт, что готов ради этого голубоволосого мальчишки на всё. Без колебаний и в буквальном смысле этого слова.       Для Чонгука этот поступок с оплатой образования ему ничего не стоит. Для него это копейки. Самые настоящие. Он с лёгкостью может обеспечить Тэхёну хоть десяток, хоть сотню университетов, причём одновременно. Но он понимает и придаёт этому всю важность только потому, что это желание Тэхёна. А для Чонгука теперь его желания в приоритете, и он не посмеет их игнорировать и уж тем более обесценивать их. Сколько человеку нужно времени на то, чтобы влюбиться? День? Неделя, месяц? Может быть, год? А, может быть, спустя целую жизнь чуда так и не произойдёт?       Секунда. Та самая секунда и особенный цвет волос в толпе, что вмиг останавливает на себе взгляд незнакомца. Не видя лица, не общаясь и не зная его вовсе. Смотреть со спины, залипать на его профиль, движения головы и рук. На то, как сидит, на то, как просто смотрит в пространство перед собой.       Как переговаривается с другом. Как двигает губами и щурит глаза. Как морщит лоб в недоумении. Как удивляется и смеётся. Набраться смелости и подойти. Впервые изучать его лицо, впервые услышать голос, запоминать родинки.       Одна-единственная секунда, важность которой Чонгук полностью осознаёт прямо сейчас. Он не может потерять Тэхёна, только не в этот период своей жизни, только не при таких обстоятельствах. Кого угодно, только не его.       Чонгук вновь становится уязвимым как тогда, тринадцать лет назад. Уязвимым лишь для одного человека. Он не пытается выбросить из головы мысль об этом. Он не ругает себя за эту влюблённость. Он готов беречь это чувство и этого самого человека даже в том случае, если тот никогда не примет его и не разделит с ним этого влечения, интереса и симпатии.       Наверное, Чонгук идиот, раз мыслит в таком направлении. Говорят, что когда любит только один, это вроде как приравнивается к болезни. Так вот. Чонгук не собирается избавляться от симптомов. А они у него определённо имеются.              Он не собирается искать лекарство и бороться с ней. Не в этот раз. Он столько лет травил свою душу противовирусными в виде безразличия и хладнокровия, что теперь готов заболеть Тэхёном на всю оставшуюся жизнь, без доли сомнения отправляя на помойку все перепробованные методы уберечь себя от этих нежных и тёплых чувств к нему.       Осталось действие номер два, которое тоже Чонгуку практически ничего не будет стоить. И он укладывается во времени, подъезжая к зданию университета на своём красном Ferrari.       Забавно наблюдать за реакцией студентов по ту сторону тёмных стёкол авто, особенно юных первокурсников, которые только вчера вышли из ворот школы. Ребята очень разношёрстные, и, конечно, у входа красуются машины учащихся из обеспеченных семей, и Чонгук с лёгкостью распознаёт таких по умению себя подать, по поведению, взгляду, походке.       Но красная Ferrari просто не может оставаться незамеченной даже среди подобных личностей. Далеко не все знают, как выглядит внешне наследник столь крупной компании. Имя на слуху, но внешность многим не знакома. И Чонгуку это на руку.       Он выходит из автомобиля и отчётливо замечает, как маленькие группы из трёх-четырёх ребят или девушек притихают, украдкой поглядывая в его сторону и на его машину. Как они перешёптываются в разговорах друг с другом.       Он часто проверяет время на часах и начинает нервничать, не видя знакомой яркой макушки среди других людей. Пара вот-вот начнётся. Тэхён опаздывает?       Тэхён вообще не ходит на занятия. Вот уже как третий день. Вместо него Чонгук примечает кое-кого другого, что нехотя и лениво волочит ноги в сторону института, опустив голову. — Юнги! — пытается окрикнуть его Чонгук. Он не настолько близко, чтобы говорить спокойно.       Реакции не поступает вовсе. Мин вообще не поворачивается на зов своего имени. Чонгук, делая широкие шаги, прибавляет темп и встаёт практически у того перед носом.       Юнги, совершенно не ожидая его здесь увидеть, широко распахивает глаза и вынимает из ушей наушники. Теперь понятно, почему он его не услышал. — Где Тэхён, Юнги? — Чонгук заглядывает попеременно в глаза парня, желая как можно скорее получить ответ. — Почему он не пришёл? — в голосе Чонгука проскальзывает тревога. И он действительно сейчас обеспокоен. — Отойди, у меня лекция, — не здороваясь и не желая продолжать диалог, сердито проговаривает Юнги, пытаясь его обойти, но Чонгук не позволяет этого сделать. Он хватает его за плечо, делает шаг в сторону, преграждая дорогу, и крепко сжимает его пальцами. Кажется, Чонгук сейчас злоупотребляет своей физической силой. Он немного ослабляет хватку и пытается держать себя в руках. — Подождёт твоя лекция, — серьёзно заявляет Чон, не переставая смотреть на Мина в упор. — Уйди, Чонгук, — рычит на него Юнги, моментально меняясь в лице. И его выражение вовсе не приветливое и доброе. Всё в точности наоборот. — Отведёшь меня к Тэхёну — уйду, — настойчиво и строго от Чонгука, не выпускающего его плечо. — Он не хочет тебя видеть и не захочет, — Юнги отводит взгляд и больше не смотрит в глаза напротив. — Зато я хочу, — уже требует Чонгук. — Ты? — Юнги тут же переводит внимание на его лицо и приподнимает брови. — Твои желания — закон, да, Чонгук? А как же Тэхён? Кто с ним считается? Ты использовал его доброту и отзывчивость, а после смешал с грязью, не нарушая свои интересы? — кажется, Юнги внезапно для себя самого решил высказать всё, что хотел Чонгуку в глаза, за себя и за Тэхёна. Желание сбежать поскорее на занятие резко пропадает. — Юнги, я этого не делал, и я снова тебе это повторю. И я бы не сделал так, — Чонгук кладёт вторую руку на плечо Мина и больше не сжимает его так сильно. — Мне очень нужно поговорить с Тэхёном. Лично и наедине, — он выделяет каждое слово, надеясь на помощь и понимание. — Зачем? За брак свой испугался? — Юнги наклоняет голову вбок и прищуривается. — Или придумал новую уловку для него? Ты хоть знаешь, что с ним творилось последние три дня?       Чонгук на этот раз сам отводит глаза и снова осознаёт всю тяжесть и сложность ситуации. — Это была ошибка, недоразумение, которое приобрело невероятный масштаб, я знаю, Юнги. Я виноват и… — Недоразумение?! — какого хрена Чонгука угораздило ляпнуть это слово. — То есть полное нежелание жить, учиться и двигаться дальше — это для тебя недоразумение? — Юнги готов набросится на него с кулаками, но он прекрасно знает, что не сможет противостоять ему. Слишком не простой человек находится прямо перед ним. — Уходи отсюда, пока окончательно не угробил ему жизнь, — Мин накрывает запястья Чонгука руками и пытается сбросить его пальцы с себя. Ему удаётся, но уйти он не стремится. Он зачем-то продолжает стоять напротив, позабыв о своей паре, которая уже началась. — Из-за одной пропущенной лекции тебя никто не отчислит. Юнги, я не уйду, — Чонгук делает шаг назад, убирая руки в карманы брюк, и выжидающе смотрит. — Если ты мне сейчас не скажешь, где Тэхён, то я сам его найду. Может, на это уйдёт чуть больше времени, но я не отступлюсь, и сохранение этого чёртового брака тут абсолютно ни при чём.       Почему Юнги слушает его? Почему не обойдёт его со стороны и не двинется дальше по своим делам? Да потому что он здравомыслящий человек, желающий другу только добра, и он знает, что единственный, кто и может помочь сейчас Тэхёну, предварительно его уничтожив, так это только Чонгук, с его связями и деньгами.       И Юнги надеется, что тот сейчас честен перед ним. Он вглядывается в его лицо и почему-то перестаёт сомневаться в том, что тот так настойчиво утверждает. Неужели этот Чон Чонгук и правда примчался сюда только ради того, чтобы вытащить Тэхёна из этого состояния? Неужели он действительно не лишён человечности? Неужели Тэхён оказался прав, так уверенно тогда делясь с Юнги, что тот его не предаст и сдержит все обещания?       Да, в конце концов, кто Юнги такой, чтобы решать за Тэхёна? Верный друг, переживающий за него, как за себя самого, разделяющий с ним и радость и эти муки, в которых Тэхён безнадёжно тонет. Юнги не разучился верить в людей. Пока что он не утратил эту веру. — Чонгук, — гораздо тише и спокойнее начинает Мин. — Я никогда не видел Тэхёна в таком унынии. Я никогда не видел, чтобы он плакал, — ещё немного и у Юнги самого глаза окажутся на мокром месте. — Он больше не приходит в универ, которым так сильно бредил, он практически не ест и совсем не выходит из комнаты, — Юнги часто моргает и отводит взгляд. Он держится. — Его родители сказали, что он им больше не сын, Чонгук. Я ещё не видел человека, уничтоженного морально настолько сильно. И я боюсь представить, какие дурные мысли посещают его голову после всего этого повышенного внимания со стороны СМИ, — он потирает переносицу и прочищает горло. Юнги устремляет взгляд теперь точно глаза в глаза. — Я ничем не могу ему помочь, Чонгук. Он меня не слушает. У меня нет тех возможностей, что есть у тебя. Может, я сейчас делаю самую большую глупость в своей жизни, но я тебя готов просить об одном: помоги Тэхёну, Чонгук, — он медленно моргает и его тон слишком неуверенный.       Он и верит и не верит ему одновременно. Юнги понимает, что выбор невелик, что выбирать попросту не из чего. А ещё он понимает, что совсем чуть-чуть, и Тэхён может попросту сорваться, его нервная система не вывезет внутреннюю боль и опустошение, и неизвестно чем это закончится. Но он точно знает, что ни к чему хорошему это уж точно не приведёт. И он не может не попытаться попробовать и решается на этот шаг, соглашаясь отвести Чонгука к нему. — Я предупреждал Тэхёна, ещё когда мы были в Вегасе, и он рассказал о тебе, о вас. Я предполагал, что ты можешь навредить ему, обидеть его, предупреждал о том, что он не в силах тебе противостоять, если вдруг что-то пойдёт не так. Он не в силах так же, как и я. — Юнги, — перебивает его Чонгук. — Я готов сделать для него всё что угодно. У меня не было цели его обидеть или ущемить его права. Унизить его или нечто подобное. Я готов загладить свою вину и обеспечить его жизнь, обеспечить ему безопасность, — Чонгук ищет понимания в глазах напротив и, кажется, у него появляется надежда. — Я уже оплатил его образование. Эта машина, на которой я сюда приехал, это подарок для него. Это машина Тэхёна, — он указывает кивком головы на стоящую в зоне видимости Ferrari. — Но есть ещё кое-что. Я знаю всю его боль, и я готов взять на себя ответственность за всё то, что с ним сейчас происходит. Я не о деньгах, я о поддержке и доверии. Я понимаю, ты и он, вы совсем меня не знаете, но я вовсе не такой, каким кажусь на первый взгляд, Юнги, — у Чонгука появляется дрожь в руках и он опускает ресницы.       Гордый и всемогущий Чонгук снова уязвим. И ему плевать сейчас на то, как он выглядит. Ему не стыдно показать свои переживания и эмоции. Он не ощущает себя так, будто унижается. — Мне нужно его увидеть, я прошу тебя, Юнги. Мне это необходимо. На несколько секунд между ними повисает тишина. Чонгук его не торопит и не трясёт. Он послушно стоит, дожидаясь следующего его слова или действия. — Все эти дни я только и делаю, что наблюдаю за тем, как Тэхён собственноручно убивает себя изнутри, — сдаётся Юнги, проговаривая это настолько серьёзным тоном, что Чонгук тут же испытывает ту самую боль, которая заложена в только что произнесённой фразе. — Пойдём. Тут недалеко, — Мин разворачивается в противоположную сторону и шагает прочь от здания университета. Из-за одной пары ещё никто никого отсюда не отчислил.       Чонгук равняется с ним и быстро шагает рядом. Идти минуты две, может быть три. Студенческое общежитие совсем близко. Нужный корпус уже практически перед ними. — Вот, держи, — Юнги, остановившись перед входом и порывшись в рюкзаке, протягивает ему ключ от комнаты и пропуск через турникет.       Такие есть абсолютно у каждого учащегося, проживающего здесь. Без него никак не попасть внутрь. — Только не потеряй, особенно его, — он указывает пальцем на пропуск. — А то мне потом придётся отчитываться за эту оплошность и штраф платить. Да и на территорию пройти не смогу, — он отдаёт это Чонгуку, надеясь на то, что Тэхён его не прибьёт, когда узнает, кто Чону помог попасть сюда. — Не обижай Тэхёна, Чонгук, — Юнги больше ни о чём его не просит.       Он больше не рассказывает ему о том, какой Тэхён светлый и добрый человек. Какой честный и преданный друг, какой искренний и ранимый. Чонгук и сам об этом прекрасно знает. — Наша комната на втором этаже, номер двести четырнадцать, — даёт последнее наставление он. — Удачи тебе, что ли… — Мин грустно улыбается уголком губ и пропускает его вперёд.       Удача Чонгуку сейчас очень пригодится. Он беспрепятственно минует вертящееся устройство, используя электронный пропуск Юнги, оставляя того за спиной, и быстрым шагом спешит по лестнице вверх.       С каждой ступенькой он проклинает Чимина и его самовольное решение обнародовать эти отношения. Оказываясь в пролёте между этажами, он проклинает самого себя за то, что не сумел тогда удержать собственный язык за зубами и на этих чёртовых эмоциях выболтал ему всю информацию о некоем Ким Тэхёне, которую успел сам от него узнать в те короткие часы их недолгого общения.       Да и Чимин тоже молодец, хоть бы извинился и сказал что-то похожее на: «Прости, Чонгук, ну вспылил, погорячился» или «Хорошо, возможно, я не прав, по твоему мнению, но, по моему мнению, я очень даже прав, Гуки, для тебя же стараюсь».       А он?! Мало того что оповестил СМИ, так ещё и про Тэхёна ему гадостей наговорил, что тот якобы очень даже хорошо себя чувствует, оказавшись в столь выгодном для него нынешнем положении со всех сторон.       Ведь его имя теперь гремит на всю Корею, отдаваясь отголосками с экранов телевизора в новостях, с первых страниц свежих газет и ярких заголовков во Всемирной паутине, которые просто невозможно не заметить и пропустить.       Так и за что Чонгук должен говорить ему спасибо? За потраченные их с Тэхёном нервы? За разногласие между ними? Это ещё мягко сказано, разногласие. Точнее, за полное отсутствие желания у Тэхёна контактировать с ним. За полнейший хаос и недопонимание. Благодарить здесь не за что.       Кажется, Чимин поторопился с брошенной напоследок фразой о благодарности его поступка. Слишком уж уверенно она прозвучала из его уст. А, может быть, Чимин знал, что делает, и Чонгук действительно потом будет ему благодарен? Кто знает? Только не сейчас.       У Чонгука, быстро поднявшегося на нужный этаж, снова начинает учащаться пульс. И это не оттого, что он слишком торопился, перешагивая через две ступеньки за раз, нет. Ему сейчас страшно.       Его в секунду пронизывает дрожь до кончиков пальцев на руках. Он до одури боится делать следующие шаги и подходить к указанному Юнги номеру комнаты, боится браться за её ручку, боится толкнуть перед собой нужную дверь, боится найти за ней Тэхёна, которого, возможно, уже потерял. Боится и вовсе его там не найти. Боится реакции, которая последует.       То состояние, то приятное состояние, которое заполнило Чонгука после перелёта, ведь оно вселяло надежду. И почему ему тогда так показалось? Он отчётливо помнит, как ощутил на себе нечто подобное.       То, что действительно всё будет хорошо, что сегодняшний день хоть и начинается с неизвестности и волнения, но закончится он обязательно прекрасно. Для них обоих. Вот только куда сейчас подевалась вся эта уверенность в этом дне и в себе самом? А назад дороги нет.       А ещё сейчас Чонгук чувствует себя так же, как Тэхён, тогда в ресторане за их обедом. Сейчас он понимает его положение как никто другой. Ему неуютно. Ему скверно и физически, и психологически. Он никогда не бывал в университетских общежитиях. Это далеко не его зона комфорта. Всё совсем иначе.       Хорошо, что здесь, в коридоре, в котором он так упорно завис на минуту, никто не ходит. Все студенты давно разбежались по своим учебным аудиториям, кроме одного.       Кроме того, кто сейчас находится от Чонгука в нескольких шагах за закрытой дверью, и совсем не подозревает о том, что за незваный гость примчался к нему через половину мира лишь для того, чтобы удостовериться, всё ли с Тэхёном хорошо? И всё исправить, и за себя, и за Чимина. «Я справлюсь… до этого справлялся и сейчас справлюсь»       Пытается морально подготовить себя Чонгук и в следующее мгновение всё-таки направляется к комнате Тэхёна и Юнги.       Он практически на пороге, он практически лбом утыкается в неё. Если кто-то решит выйти в коридор и откроет дверь изнутри прямо сейчас, то столкнётся с Чонгуком в упор.       Он поднимает в воздухе руку, намереваясь постучать, прежде чем войти, но останавливает сжатые в кулаке пальцы в миллиметре, резко передумав. Чон Чонгук не стучит в двери и не дожидается, когда кто-то откликнется и разрешит ему войти. Если ему нужно попасть внутрь, то он просто надавливает на дверную ручку и входит туда, куда ему нужно, не спрашивая об этом никого и не дожидаясь на то разрешений или запретов.       Но сейчас абсолютно не тот случай, когда нужно врываться в помещение или пинать двери ногами. Ведь за дверью Тэхён, и Чонгук совершенно не знает, как себя с ним вести. Он должен быть сдержанным и осторожным. Потерять контроль над собой. Вот что его пугает сейчас особенно сильно.       Он делает глубокий вдох и такой же медленный выдох, кладёт ладонь на ручку и давит вниз, аккуратно толкая дверь перед собой. Та оказывается не запертой, и Чонгук переступает порог комнаты, двигаясь вглубь неё.       Его встречает полная тишина. Это не та тишина, которая вселяет спокойствие и умиротворение, напротив, эта тишина оказывается настолько давящей и тяжёлой, что его ушные перепонки готовы лопнуть в этот самый момент от столь невыносимой атмосферы здесь. Его вмиг начинает потряхивать, и он быстро прячет руки в карманы брюк, пытаясь скрыть свою тревогу.       Он останавливается в середине комнаты, поворачиваясь лицом к сидящему на кровати Тэхёну, и смотрит на того без смущения, пытаясь изо всех сил не сорваться и не подбежать к нему, не начать умолять о прощении, не начать сжимать его ладони в своих с просьбами выслушать и понять, войти в положение.       Чонгук ожидал чего угодно. Он проигрывал в голове различные сценарии их встречи, с криками и обвинением со стороны Кима, он был готов к тому, что тот, недолго думая, набросится с самыми грубыми высказываниями в его адрес. И он бы не сопротивлялся, он бы позволил Тэхёну выплеснуть на него весь гнев и ненависть за случившееся. Чонгук полагает, что он этого заслужил.       Он бы не стал хватать того за руки и пытаться остановить. Он бы с лёгкостью справился с ним, он в разы сильнее, но сейчас он попросту не в том положении, чтобы как-то защищать себя. Он был готов к любому Тэхёну, но только не к такому.       Тэхён тихо сидит на своей постели, подобрав ноги под себя, в огромной чёрной толстовке, которая явно велика ему на пару размеров, и спортивных штанах, обхватив колени руками, смотрит в противоположную стену перед собой и совершенно ничего не говорит. Он молчит, и его молчание бьёт по нервам Чонгука слишком мощно. «Ты его уничтожил, Чонгук» Первое, что всплывает в его памяти голосом Юнги.       И Чону становится ещё хуже, когда он осознаёт всю истинность этой фразы. Потому что сейчас он видит перед собой не Тэхёна, а самого себя тринадцать лет назад. Видит перед собой не взрослого молодого парня, а ребёнка, на которого ополчился весь мир.       Да, физическая оболочка принадлежит Киму, но то, что у того творится внутри, Чонгук буквально ощущает физически собственной кожей. Тэхён разбит, раздавлен, и он не пытается что-то с этим делать. И это настолько больно для Чонгука, что он стискивает челюсти и понимает, что сейчас не время отводить глаза и теряться. Что сейчас он должен быть сильным. И настолько, чтобы этой силы хватило на них двоих. «Я пришёл сюда вправить тебе мозги, Тэхён» Первостепенная цель его визита.       Чонгук делает ещё пару шагов в его сторону, намереваясь присесть на край кровати, но тот, по-прежнему ничего не говоря, сильнее вжимает голову в плечи, накидывает капюшон на голову, кутаясь в нём и пряча глаза, и прижимает к себе согнутые в коленях ноги ещё теснее.       Чон тут же прекращает эту попытку и возвращается на прежнее место. Не нужно быть идиотом, чтобы распознать подобное поведение без слов. Тэхён пытается спрятаться от него под тканью кофты, закрыться, чтобы его никто и никогда не нашёл.       Но Чонгук успел заметить эти потухшие, безжизненные глаза, опухшие от слёз, и ему становится ещё более мерзко от себя самого. И от Чимина, чёрт бы его побрал!       Тэхён его не гонит, он просто ждёт, пока тот уберётся самостоятельно. У него попросту нет сил на истерики и выяснение того, кто прав, а кто виноват.       Если бы Чонгук заявился к нему в тот же день, когда со всех сторон заголовки прессы блистали новостью о них, Тэхён уж точно не сидел как мышь, он бы выкрикивал в его сторону самые непристойные ругательства и, скорее всего, был готов разорвать не только брак, но и паспорт. И свой и его.       Тогда бы точно без драки и скандала не обошлось. Чонгуку посчастливилось не оказаться в тот момент рядом с ним.       Тэхён переживал всё это внутри себя, и сегодня он больше не бесится. Ему стало по большому счёту всё равно на людей, которые его обсуждают, на Чонгука, и что самое страшное — на себя самого.       Он не хочет жить такую жизнь, и он не знает, что нужно сделать, чтобы всё наладилось. Отчаяние и безвыходность поглотили его целиком. Он находится сейчас не в своей комнате, а в глубине того самого тёмного лабиринта, и он даже не делает такую элементарную вещь, как запустить руку в карман в попытке нащупать фонарик и осветить себе дорогу. «Не прячься от меня, Тэ. Я же никогда не причиню тебе вреда. Что же ты с собой делаешь»       Чонгук готов разрыдаться от увиденной перед ним картины и от такого Тэхёна, который сейчас только и делает, что ведётся на провокации окружения и самоуничтожает себя и морально, и физически. Он набирает воздуха в лёгкие и пытается выдавить из себя первую фразу: — Я купил билет на самолёт сразу, как только узнал, Тэхён. Реакции не поступает. Она нулевая. Тэхён даже не пошевелился от его голоса. «Ну и что?! Билет он купил и сразу стал героем в моих глазах? Я больше на это не поведусь, Чон Чонгук. Одного раза было достаточно. Ты просто растоптал мою жизнь». — Я приехал к тебе только для того, чтобы ты знал «я не предавал тебя» и «я не нарушал своих обещаний». Просто сказать тебе в глаза, что я не делал этого, Тэ. «Не называй меня так! Ты не имеешь права обращаться ко мне, как к «Тэ»! И мне плевать кто там из вас придал огласке этот чёртов брак, на который я с дури согласился. Купился, повёлся на твои деньги и твои слова, которые не стоят ровным счётом ничего! Как же я тебя ненавижу, Чон Чонгук!» — Я здесь не за тем, чтобы попытаться оправдать себя, я здесь для того, чтобы вытащить тебя с того дна, на которое ты сам позволил себя опустить, Тэхён. Позволил этим сплетникам и лицедеям. Какого хрена ты, взрослый, самостоятельный и сформировавшийся человек позволяешь этой толпе втаптывать себя в грязь? — Чонгук проговаривает это чётко, на одной ноте. Он старается держать свой тембр голоса уверенным и строгим. «Я пришёл сюда вправить тебе мозги, Тэхён» — И я не уйду, пока ты не дослушаешь меня до конца, — Чон медленно моргает и не сводит с него взгляд. С его опущенного капюшона, из-под которого виднеются растрёпанные ярко-голубые пряди самых красивых на свете волос. «Как же… кто я такой, чтобы спорить с тобой, Чонгук. Ты же сейчас это имеешь в виду? Я никто, и Юнги был прав. Я мусор, ничтожество из толпы, которым ты умело воспользовался и продолжаешь это делать, лишь бы твоя сделка не сорвалась. Слишком большие деньги на кону… настолько, что ты даже примчался сюда и унижаешься, а всё ради того, чтобы только твоя доля бизнеса не досталась… как его… забыл, брату твоему, короче. Думаешь, я снова в это поверю? Не смеши. Да и Юнги хорош. Наверняка это он выдал тебе, где я».       Кажется, мы это уже проходили? Точно, в этом не может быть никаких сомнений. Самое первое их утро, проснувшись в дорогущем отеле с засосом на шее и в полной прострации. В том ресторане, где Чонгук выложил перед ним всю свою историю с просьбой помочь ему, гарантируя безопасность и материальное благополучие взамен на штамп о заключении брака.       Вот только сейчас всё совсем иначе. Сейчас всё гораздо сложнее, чем в тот день, который обернулся для Тэхёна таким счастливым. Ведь он буквально парил на крыльях, получая билет в беззаботную и обеспеченную жизнь.       Теперь он имел возможность продолжать учёбу без финансовых трудностей, возможность путешествовать и жить на всю катушку, не проверяя баланс своей карты. Имел возможность бросить эту изнурительную работу по ночам и больше времени уделять творчеству или саморазвитию. Он ведь такой увлечённый и активный, такой перспективный и заинтересованный. Он имел такую возможность. И имеет её до сих пор. И Чонгук здесь для того, чтобы напомнить ему об этом, несмотря ни на что.       Чонгуку начинает не хватать воздуха в этой небольшой и тесной комнате. Эта обстановка и стены давят на него со всех сторон. Он проходит к окну, открывая его настежь, затем достаёт из кармана пачку сигарет, которую упорно сжимал во время тех немногословных высказываний о причине своего неожиданного появления здесь.       Если он прямо сейчас не сделает несколько затяжек, то точно свихнётся от переизбытка страха, жалости и злости. Невыносимо чувствовать подобное одновременно. Его выдержка и нервная система трещит по швам. — Я был подростком, когда всё открылось, — он щёлкает зажигалкой, делая такую необходимую первую и глубокую затяжку, медленно выдыхает и смотрит в сторону улицы. — Меня тогда подняли на смех и хорошенько избили, набросившись всей толпой.       Чонгук себя не жалеет. Он просто начинает издалека, чтобы у Тэхёна, по-прежнему сидящего без движения сбоку от него, сложился целостный пазл личности Чонгука. — Мне хотелось сдохнуть. Мне было стыдно и отвратительно. И я находился примерно в таком же состоянии, как и ты сейчас, Тэхён, — он делает вторую и выпускает дым через нос, стиснув зубы. — Я стал изгоем и ничтожеством в глазах одноклассников и всех учащихся в школе. Чимин был со мной. Он был рядом. Это он оповестил СМИ о наших с тобой официальных отношениях, — третья затяжка, такая же глубокая, от которой саднит горло, но которая кое-как облегчает его состояние и даёт возможность продолжить. — Я хотел его грохнуть в тот момент. Убить, пристрелить, придушить, да всё что угодно. Он не имел права делать это без моего ведома, но... что сделано, то сделано, — Чонгук подносит к губам сигарету за очередной дозой никотина и замечает боковым зрением, как Тэхён поднял голову, всматриваясь в его профиль. — Здесь нельзя курить, — хрипло и неуверенно раздаётся с его стороны.       Можно подумать, что Чонгука когда-то останавливало слово «нельзя». Теперь его очередь делать вид, что он оглох, и никак не реагировать на замечание Кима. Он втягивает в себя дым снова и открывает рот, чтобы продолжить, но Тэхён его прерывает: — Я не переношу запаха табака, — проговаривает он также тихо.       Чонгук молча выкидывает недокуренную сигарету из окна и поворачивается к нему лицом, чтобы встретиться с ним взглядом. Тэхён не отводит глаза и замечает, как дрожат кончики пальцев, которые только что держали окурок.       Чонгук, понимая, что выдаёт себя полностью, спешит спрятать руки обратно в карманы, но поздно. Такое состояние невозможно сыграть. Тэхён видит, что Чонгук не притворяется. — Мои родители игнорировали меня с самого детства, становясь с каждым днём и годом чужими для меня людьми. И если ты сейчас думаешь, что я тебе жалуюсь на свою жизнь, то ты ошибаешься, Тэхён. Я говорю тебе всё это для того, чтобы до тебя дошло: мир не рухнул, жизнь продолжается, и она, оказывается, не так уж и плоха, — Чонгук на несколько секунд опускает глаза, но, продолжая себя контролировать, как ему это кажется, вновь возвращает всё внимание Тэхёну. — Об меня годами вытирали ноги, но я выстоял. Я не сдался и не прыгнул с моста. Я не запер себя в комнате на все оставшиеся годы, как сейчас это пытаешься сделать ты. Да, я просидел дома, пока с моего тела не сошли синяки и ссадины. Но после... — он делает шаг ближе и продолжает. — Я знаю, каково тебе сейчас. Я понимаю, что ты всего лишь жертва обстоятельств, но сейчас я тоже жертва обстоятельств, Тэхён. Я бы никогда не сделал подобного по отношению к тебе. И я знаю, о чём говорю, приводя пример из своего жизненного опыта. Я испытал это на собственной шкуре. Я прошёл через это тринадцать лет назад, и у меня тогда не было защитников. Я полагался лишь на себя, — он делает ещё шаг, не переставая вглядываться в глаза напротив, полные слёз. — Я брал себя за шиворот и тянул обратно наверх в то время, как внутри всё рушилось и летело в бездну.       Знакомое состояние, Тэхён, не правда ли? Он начинает видеть Чонгука расплывчато, скопившаяся влага искажает его фигуру. Ему сейчас что, его жалко? Он настолько наивный и добрый, что снова готов ему довериться? Этому чужому человеку, которого знает несколько дней? Или ему жалко себя? Или… их обоих?       Тэхён не готов ответить на свой же вопрос. Потому что сейчас он готов к другому. К тому, чтобы выслушать его до конца. Снова. И он снова чувствует, что тот говорит правду.       Не из личной выгоды и делёжки наследства, сейчас всё не так. Тэхён ощущает на подсознательном уровне, что тот прямо сейчас делится с ним самым ценным, открывает перед ним самое сокровенное — свою душу. И в этом не может быть никаких сомнений.       Потому что проговаривая все эти слова, Чонгук не лукавит и не пытается сыграть на чувствах сострадания Тэхёна, нет. Сейчас Чонгук давится слезами внутри себя и прилагает колоссальные усилия, чтобы его глаза не стали такими же влажными, как у этого такого близкого и одновременно такого далёкого от него "Тэ". Он сглатывает ком в горле, он закончит свою мысль: — И заметь, я не озлобился на людей, я не стал никому мстить, хотя мог. Своих обидчиков я лишь презираю и молча прохожу мимо, без обозначения каких-либо эмоций на лице в их сторону. Потому что сегодня и сейчас я сижу слишком высоко, Тэхён, по всем параметрам. И деньги здесь совершенно ни при чём. Вот в чём кроется настоящая причина всех побед и поражений, как над собой, так и над окружающими, — он прикладывает указательный палец к своей голове, давая понять и указывая, что только наши мысли, только наше сознание способно как на спасение нас самих, так и на тотальное уничтожение себя, как личности и физически, и морально. — Я научился защищать себя и отстаивать свои границы и личные интересы, чего бы они ни касались. И неважно, умещаются ли они в общепринятые рамки или нет, — Чон опускает руку и больше не убирает её в карман, делая третий шаг к кровати Тэхёна и останавливаясь прямо возле неё. — И у меня хватит сил защитить и тебя тоже. Но если ты сам не научишься проделывать это для себя, то я окажусь бессильным, Тэхён. Сколько раз можно верить в слова человека? А прощать и входить в положение?       Первый раз довериться можно легко, даже очень. Со вторым будут некоторые проблемы, появляется достаточно много «но», будут одолевать частые воспоминания о том разе, когда поверил, а тебя наебали, и неважно, по чьей вине это случилось.       Случилось же. И ты уже насторожился и ждёшь очередного такого нечестного поступка, ждёшь подвоха. И когда тот, второй, пытается тебя убедить в том, что вроде как всё заебись и мы справимся, внутри фоном начинает скрестить недоверие и подозрение в чём-то. Обманувший раз, может больше никогда этого не сделать. Или же, обманувший, пошатнувший такое хрупкое чувство, как доверие, может ведь продолжить это делать, только более искусно, чтобы ни в коем случае это не раскрылось снова. Тэхён вновь запутался в собственных мыслях. Но то, что Чонгук сейчас показывает себя настоящего, он уверен на все сто. — Я прилетел и нашёл тебя только для того, чтобы рассказать об этом. И доказать тебе то, что я не трус и не пиздабол. Что мне плевать, есть ли у тебя деньги или нет. Мне плевать, что подумают другие, увидев меня в этой общаге, мне плевать, в каких условиях ты живёшь и откуда ты. Единственное, на что мне сейчас не плевать, это на твою жизнь, которую ты ломаешь из-за меня. И если тебе хочется и дальше продолжать её гробить и просто прогнать меня, то я уйду. Но я уйду, зная о том, что сделал и предложил тебе всё, что мог, Тэхён. Я здесь лишь за этим.       Чонгук видит, как Тэхён не выдерживает, и солёные дорожки бегут по его щекам. Он не подходит ближе, как бы сильно ему сейчас этого не хотелось. Он не хватает его за плечи и не трясёт со словами: «Одумайся, парень! У тебя вся жизнь впереди, а ты собрался похоронить себя заживо из-за такой ерунды?!», как бы сильно ему сейчас этого ни хотелось.       Чонгук достаёт из заднего кармана брюк свой мобильный, включает таймер ровно на шестьдесят секунд и кладёт телефон экраном вверх перед Тэхёном. Обратный отсчёт начался… — Я всё сказал, Тэхён. Как только время выйдет, ты либо остаёшься здесь ненавидеть всех людей на свете и себя самого, тем самым окончательно загоняя себя и толкая в пропасть, либо… — он замолкает на пару мгновений.       Он просто обязан это озвучить и попробовать. Иначе он будет жалеть об этом очень долго, зная, что был шанс, а он струсил и даже не попытался. — Либо ты выбираешься из угла своей кровати, берёшь меня за руку, и мы вместе выходим отсюда и больше не возвращаемся ни в это место, ни к этой теме, — Чон шумно выдыхает, кое-как держа себя в руках. — У тебя уже сорок секунд.       Тэхён смотрит на светящийся экран и понимает всю серьёзность его предложения. Он уже принимал предложение от Чонгука, ну и чем это закончилось? — И я сейчас не шучу, — кажется, Чонгук готов идти на крайние меры. — Если я выйду отсюда один, я больше не вернусь никогда. И помогать тебе не стану, — Чонгуку бы очень хотелось верить в то, что у него хватит на это сил и стойкости. Вот так выйти и оставить его в одиночестве с разбитой душой. От одной мысли об этом он начинает сходить с ума, но Тэхёну необходимо сказать именно это, именно в такой жёсткой форме. — Деньги, что я тебе перевёл, мне не нужны. Они твои. Я полностью оплатил твою учёбу вплоть до самого выпуска из университета, и ты мне ничего за это не должен. Двадцать пять… двадцать четыре… двадцать три…двадцать две секунды.       Слёзы капают на постель рядом с меняющимися цифрами на дисплее телефона, сокращая и без того слишком короткое время на принятие решения, отведённое Чонгуком.       Тэхён не разучился мыслить логически, и он осознаёт, что Чонгук для него соломинка, которая сможет его вытянуть из всех навалившихся проблем и переживаний. Если кто-то и может сейчас ему помочь, то это только Чон Чонгук. «Я научился защищать себя…» «И у меня хватит сил защитить и тебя тоже» «Ты берёшь меня за руку, и мы вместе выходим отсюда и больше не возвращаемся ни в это место, ни к этой теме» — Всё, что тебе нужно сделать, это взять свои документы, карточки, свой мобильный и… мою руку. А всё остальное я сделаю для тебя сам, — он преданно ждёт. Ждёт своего приговора или спасения. И он понятия не имеет, чем закончится его одностороннее общение. Потому что по виду Тэхёна невозможно понять абсолютно ничего. Десять… девять… восемь… семь… — Я могу нарушить эту последовательность? — Тэхён переворачивает его мобильный экраном вниз, сползает с кровати и встаёт на ноги напротив него, практически вплотную и совсем близко от его лица.       Снимает капюшон толстовки и смотрит своими заплаканными глазами в его, на ощупь находит ладонь Чонгука и заключает её в свою. Чонгук замирает и перестаёт дышать. Он сейчас попросту сомневается в том, что такое может быть. Что такое попросту возможно. Он пока что отказывается верить в такое очевидное… в то, что у него всё-таки получилось.       Чонгук не в силах выдержать этот взгляд. У Тэхёна вид бездомного, замученного котёнка, и он еле держится на ногах, потому что ничего не ел и ужасно спал. Потому что его нервы тоже на пределе.       Чонгук снова чувствует ком в горле, отчётливо мешающий выдавить хоть слово. Он притягивает Тэхёна к себе и обнимает крепче, чем следовало. Опускает подбородок на его плечо, не веря в то, что держит его сейчас в своих руках, и прикрывает глаза, прерывисто выдыхая.       В следующую секунду он жмурится изо всех сил, пытаясь скрыть своё волнение. Чонгука выдаёт только одно: то, как предательски бешено рвётся из груди его беспокойное сердце. Он прижимает Тэхёна к себе так, будто тот — последнее, что у него осталось в жизни. По большому счёту, так оно и есть. Такое состояние невозможно сыграть. Тэхён чувствует, что Чонгук не притворяется. — Даже мои родители, Чонгук, — Тэхён сдаётся и всхлипывает, вцепляясь в ткань его рубашки на талии. — У меня их больше нет, — не в силах играть в безразличие, Тэхён даёт волю своим эмоциям, и рубашка на плече Чонгука намокает моментально.       Тэхён дрожит в его руках. И Чонгуку так знакомо это состояние. Он ведь точно помнит и знает, каково это. Понимает, как никто другой. — У меня тоже, Тэ… — почти шёпотом. Он позволяет себе погладить его волосы, успокоить такими движениями. — Они продолжают жить, но у меня их давно нет, — возможно, не самая лучшая фраза для утешений, но так уж вышло.       Простояв так около минуты, Тэхён отстраняется первым и снова заглядывает в лицо Чонгука. Он ничего ему не говорит, но вот его глаза. Они говорят о многом. «Пообещай, что я не ошибаюсь сейчас, доверяя тебе. Пообещай, что я не зря ввязался во всё это. Если ты снова меня обманешь, я точно этого не вынесу».       Потому что Тэхён, как и Чонгук, сминал его рубашку, не пытаясь вырваться из его рук, с такой силой, будто он, Чонгук, последнее, что у него есть.       И почему Тэхён снова чувствует себя таким защищённым в его руках? «Прости… Я всегда буду оберегать тебя, мой Тэ»       Читается во взгляде напротив. Как хорошо, что они не умеют слышать мысли друг друга. Иначе эти самые «Тэ» и «Гуки», точно бы рассыпались в этот момент от тех, таких непонятных для Тэхёна и таких знакомых для Чонгука, зарождающихся чувств.       Тэхён отходит от него и, шмыгая носом, стирает рукавом толстовки с щёк остатки слёз. Он принимается собирать свои вещи, точнее, то, что перечислил ему Чонгук. На это не требуется много времени. — Мне нужно переодеться, — Тэхён просит подождать его за дверью. Чонгук понимает и выходит из комнаты. «Получилось… У меня получилось»       Чонгук улыбается стенам пустого коридора и растирает свои глаза. Ещё и ему не хватало присоединиться со своими слезами к Киму.       Ему удалось спрятать собственные, хотя это было непросто, и держаться более стойко и уверенно было практически невозможно. «У меня получилось» Он зажмуривается, продолжая улыбаться в пустоту.       Буквально пара минут и Тэхён выходит, держа в руках небольшой рюкзак, в котором только его документы. Карта и мобильный в кармане джинсов. Больше ему ничего и не нужно. Больше ему нечего с собой брать.       На одной из лямок Чонгук замечает такой знакомый шелковый платок, крепко завязанный на пару узлов. И его невероятно трогает увиденное. Тэхён его не выкинул и не оставил. Тэхён о нём не забыл. Для Чонгука эта, казалось бы мелочь, многое значит. Чонгук замечает все детали. Он такой же, как и Тэхён, добрый и ранимый человек.       И теперь, кажется, Тэхён становится тем единственным, кому можно без опасения и стыда вывернуть собственную душу и точно знать, что в неё не плюнут и не станут издеваться. Что она в надёжных руках, которые греют своим теплом и пониманием, состраданием и заботой.       Что Тэхён тот, перед кем можно сбросить все маски, которые Чонгук неустанно надевает для окружающих. Маски, которые чуть ли не приросли к коже за эти долгие годы. Ведь Чонгук никогда и ни с кем не делился той давней историей своего юношества. Тэхён первый, кому довелось услышать его откровение. Теперь Ким Тэхён — самое ценное и дорогое, что у него есть, пусть и на полгода. А там кто знает… — Ты дашь мне свою руку? — спокойно и строго просит его Чонгук. — Мы выйдем отсюда, сжимая наши пальцы в крепкий замок. И ты отпустишь меня только тогда, когда мы сядем в автомобиль. Он у центрального корпуса университета, — Чон протягивает свою и смотрит тому в глаза.       Тэхёну тут же становится страшно. Опять эта паника и беспокойные мысли о том, что о нём подумают и что будут шептать за их спинами. — Ну же, я жду, — по-прежнему строго проговаривает Чонгук. Тэхён ему повинуется и переплетает с ним пальцы. — Как только мы выйдем из здания, не смей опускать голову и смотреть себе под ноги. Ты должен смотреть только вперёд, только перед собой, — Чонгук требует невозможного. — Как только твоя голова начнёт клониться вниз, я буду сжимать твою ладонь, Тэхён. И чем ниже она будет опускаться, тем сильнее я буду это делать, — Чонгук сам от себя не ожидал такой напористости.       И снова, это необходимо, в первую очередь для Тэхёна. Он должен научиться отстаивать свои границы, а это будет его первым шагом на пути к успеху в этом далеко не лёгком деле. Тэхён согласно кивает и запирает комнату Юнги на ключ. Теперь это не его комната.       Приближаясь к университету и прекрасно понимая, какая толпа студентов там бесконечно суетится, Тэхёну становится не по себе. Он готов вырвать свою руку и убежать обратно, закрываясь в той маленькой и неуютной комнате. Но он этого не делает.       Он продолжает идти наравне с Чонгуком, не переставая держать его пальцы в своих. Несколько шагов и он ощущает боль в области ладошки, которую тот сдавливает, совершенно не жалея силы. — Смотри вперёд, Тэхён. Смотри сквозь этих людей, смотри на линию горизонта, — не поворачивая головы, шипит на него Чонгук. — Если ты и дальше продолжишь рассматривать асфальт, то прости, конечно, но я тебе её сломаю, — и, чёрт возьми, как это работает?       Тэхён выпрямляется в спине и делает то, что ему говорят. Он тут же чувствует, как хватка ослабевает. И лёгкость в своём внутреннем состоянии он тоже не может не заметить. Как будто тяжёлый камень сняли с его груди, так сильно мешающий сделать глубокий вдох.       Дойдя до красной Ferrari, Тэхён уже ничему не удивляется. Он и не такое видел за последние дни. За ними двумя наблюдают абсолютно все студенты, находящиеся сейчас перед зданием учебного корпуса.       Юнги тоже там и, заприметив их, уже приближается к этой парочке. Он улыбается и машет рукой, пересекая короткое расстояние между ними. И он кажется счастливым.       Тэхён не пристаёт к нему с вопросами и упрёками о том, как это так он посмел помочь Чонгуку и отдал свой ключ и пропуск. Он так не поступает, так как уверен в намерениях друга и прекрасно понимает, что сейчас это неуместно.       Чонгук протягивает ему пропуск, и вместе с Тэхёном они вручают ему два ключа от комнаты, и теперь эти ключи только Юнги. Тэхён больше туда не вернётся. — Спасибо, Чонгук. Спасибо за… «ожившего Тэхёна» — Юнги не знает, как выразиться правильно и просто зависает после слов «спасибо за…». Чонгук ему улыбается и по-дружески хлопает по плечу. — Это тебе спасибо, Юнги. Тэхёну очень повезло с другом, — Чонгук наблюдает, как на лице Кима появляется улыбка. Наконец-то он снова может её видеть на его губах. — Приедешь к нам в гости как-нибудь? — Чонгук умеет заинтересовать.       Конечно, Юнги приедет, прибежит! Ведь ему безумно интересно, что там за дом, в который прямо сейчас уезжает его друг. — Да! — коротко и звонко выпаливает Мин. Кто бы сомневался. — Тэхён скинет тебе адрес, а лучше сам за тобой заедет в свободное время, — и Тэхён не может этому не радоваться. Ему рядом с Чонгуком можно всё.       Остановившись возле пассажирской двери, Чонгук отпускает руку Тэхёна и запускает её в карман брюк, не в тот, где у него пачка сигарет, в другой. Он вынимает автомобильный ключ и протягивает его Киму. — Права не забыл? — Чонгук довольно ухмыляется, видя, как тот меняется в лице. Вот такого Тэхёна он точно знает. Сказать, что Тэхён охуел, ничего не сказать.       А вот Юнги не выглядит удивлённым. Он первый, кто узнал обо всём. Но эта машина не была поступком для Тэхёна под номером два. Машина от Чонгука — это лишь средство передвижения. Он приготовил для него нечто лучшее, чем просто дорогую тачку.       Тэхёна ему больше не купить. К нему теперь нужен совершенно иной подход, и Чонгук будет стараться, точнее, уже начал. — Нет, не забыл, — ошарашенно даёт ответ Тэхён. — Тогда теперь твоя очередь меня катать, — Чон вкладывает в его руку брелок и ждёт, когда тот снимет сигнализацию и сядет за руль. — А если я её разобью? — Это твоя машина, Тэ, и ты можешь делать с ней всё, что хочешь, — спокойно заявляет Чонгук, не переставая улыбаться. Он умиляется его реакции. — Ну разобьёшь, новую купим, садись уже и поехали домой. Домой… интересно, а где же теперь у Тэхёна дом? — Что значит, моя? — он не понимает, этот автомобиль ему предоставили для временного пользования или же действительно он полноправный собственник. — То и значит, — Чонгук наклоняет голову вбок и прищуривается. — Завтра я зарегистрирую её на твоё имя. Она твоя, Тэхён, во всех смыслах этого слова.       Тэхён без всякой помощи открывает дверь и садится за руль. Как же он красиво смотрится в кресле водителя. Тэхён достоин самых красивых, самых лучших и изысканных вещей этого мира. Чонгук старается не выдавать свой откровенный взгляд и не начать пялиться на того без перерыва. Тэхён же это заметит, в конце-то концов.       Машина трогается с места, оставляя всю толпу и Юнги позади себя. Теперь очередь Тэхёна вжимать Чонгука в автокресло. Он давит на педаль газа, ощущая под собой моментальное реагирование на свои действия.       Тэхёну это нравится. Он ощущает адреналин и жажду большой скорости. Впервые за столько времени, он чувствует себя уверенно и раскованно. На свободном участке дороги он превышает ограничения скорости и широко улыбается. Буквально секунды и он снова возвращается к спокойному управлению и едет по навигатору, в который Чонгук вбил адрес своего дома. Точнее, уже их дома.       Паркуясь возле прилегающей территории в дорогущем районе Сеула, в Самсон-дон, в котором Тэхён вообще впервые в жизни, он смотрит на дом Чонгука, и его челюсть непроизвольно ползёт вниз. Такая реакция вполне ожидаема. Это не дом, это какой-то дворец, причём самый что ни на есть настоящий. — Ты живёшь здесь один? — Тэхён выходит на улицу, закрывая водительскую дверь, и поднимает голову вверх. Перед ним огромный трёхэтажный особняк с большущим двором, этот вывод можно легко сделать, обратив внимание на то, каким периметром забора тот огорожен. Высоким и сплошным, нет ни единой щелки, чтобы подглядеть, что же находится там, в его пределах. — Один, — тут же отзывается Чонгук, растягивая губы в улыбке. — Теперь ты со мной, Тэхён, значит… уже вдвоём. «Ты со мной, Тэхён»       Чонгук не может поверить своему счастью и тому, что ему удалось достучаться до этого человека, что стоит сейчас с округлившимися глазами и хлопает ресницами от удивления. Ничего, он скоро привыкнет.       Чонгук открывает с брелока автоматические ворота, и они проходят через них пешком, оставляя машину за пределами двора. Он вводит цифровой код на входной двери, звонит охране, оповещая о своём прибытии домой. Подтверждает личность, как хозяина дома, и после чего распахивает дверь перед Тэхёном. — Ты пока можешь проходить и осмотреться. А я поставлю авто в гараж и всё тебе здесь покажу, Тэхён, — он приглашает его войти первым. — И не забывай, пожалуйста, о том, что ты дома, а не в гостях, — Чонгук подмигивает ему и отходит в сторону, чтобы тот беспрепятственно перешагнул порог своего нового дома. Тэхён мысленно проговаривает «спасибо» и заходит внутрь.       Чонгук, перегнав машину в гараж, который на той же внутренней территории виллы, достаёт мобильный, немного крутит его в руках, раздумывая, а стоит ли? Секунд двадцать и он, снимая блокировку экрана и открывая приложение для отправки СМС-сообщений, выбирает из телефонной книги имя «Пак Чимин» и набирает такое короткое и такое значимое «Спасибо, Чим» и второе «Мы с Тэхёном дома», и напоследок «Ты был прав».       Он прячет телефон обратно в карман и внезапно вспоминает кое о чём. О том, что живёт-то он не совсем один, и в следующее мгновение покидает автомобиль, срываясь в сторону дома на бег. И как он только мог об этом забыть?