Shazam

«Он купил билеты в разных концах салона»       Тэхён, как только они с Чонгуком разместились в самолёте на своих креслах первого класса, в возмущении строчит СМС Чимину и хмурит брови. «Потому что долбоёб» Молниеносный ответ не заставляет долго ждать.       Да уж, реакция вполне очевидная и ожидаемая, зная Чимина. Он ведь теперь тоже его близкий друг. И это так похоже на Пака.       Жаль, что Тэхён при этом не видит его выражение лица. Ведь он сейчас бессовестно хихикает, разговаривая с Цербером в прямом смысле этого слова. Делится с собакой вслух о том, какие у того припизднутые хозяева.       Он сейчас нагло развалился на диване в гостиной у Чонгука дома и свободной рукой чешет пса за ухом, а тому приятно до невозможного. Неужели этот дурдом вокруг него закончился с их метанием бокалов, криками, истериками и тому подобными вытекающими последствиями.       Чимин тоже ни хрена не спал из-за их разборок. И он безмерно счастлив, что эта чокнутая парочка свалила и оставила их с Малышом в покое.       И, кстати, он оценил разноцветное мигание лампочек в спальне Тэхёна, и в их отсутствие абсолютно во всех комнатах особняка выставил в настройках подобное радужное свечение. «Охуенно! Надо потом и у себя также сделать!» «Хоть отдохнём от них, да?»       На полном серьёзе он задаёт вопрос в сторону необъятной пушистой мордочки и треплет за холку. Пёс понимает его с полуслова и, соглашаясь, лижет тому щеки и нос.       Чимин спокоен, можно даже сказать умиротворён в какой-то степени. Он отчего-то уверен в том, что Тэхён с Чонгуком улетели не разводиться, а в свадебное путешествие. Из каких это соображений? На это ответов нет даже у него самого.       Тэхён сейчас тоже улыбается уголком губ и ставит телефон на подзарядку, выключая экран. Кутается в плед, зарываясь по самые глаза. Кто вообще установил температуру кондиционера на девятнадцать градусов? За бортом вон и то теплее, и ничего, что они на высоте примерно десять тысяч метров. И как ещё сосульки с потолка не капают?       Тэхён действительно продрог. Согревшись через несколько минут, его одолевает сон. Столько нервов было потрачено, столько было выплеснуто эмоций. Его усталость больше психологическая, чем физическая. Ещё пара секунд и веки, заметно тяжелея, смыкаются на все долгие часы авиаперелёта.       Чонгук тоже дрыхнет без задних ног. Он вообще не соображает, на фига Тэхён настоял на этой поездке. А желания Тэхёна для него закон, вот и летит теперь, накрываясь тёплым пледом до кончиков ушей точно так же, как и его Тэ, в совершенно противоположном конце салона самолёта, следующего по маршруту Сеул — Лас-Вегас.       Они приземляются около десяти утра и, пройдя процедуру паспортного контроля по прибытии, устало шагают в сторону выхода из аэропорта. Направляются на парковку со скопившимся количеством автомобилей.       Ни Чонгук, ни Тэхён не оформляли аренду машины на территории чужой страны, поэтому они прыгают в такси премиум класса, такие там тоже толкутся в ожидании своих элитных пассажиров.       Они не разговаривают друг с другом, продолжая хранить молчание всю дорогу, минуя пробки и светофоры по пути в гостиницу. Солнечные лучи пробиваются сквозь тонированные стёкла, ослепляя их яркостью наступившего нового дня этого города.       Останавливаются в том же отеле, где проснулись полгода назад под одним одеялом. Сегодня же у каждого свой отдельный номер. Их разведут через три часа по местному времени. — В холле первого этажа? — Чонгук сухо задаёт такой ожидаемый вопрос, выходя из лифта. Ну хоть комнаты на одном уровне, и то радует. — Да. Встретимся внизу, — также безэмоционально от Тэхёна. После чего эти двое расходятся по разным сторонам и скрываются за дверьми своих апартаментов. «Какого чёрта происходит?» Риторический вопрос в голове Чонгука, который, судя по всему, остаётся открытым.       Бракоразводный процесс не занимает много времени. Несколько жалких минут и им возвращают паспорта с печатью о расторжении их союза.       Чонгук даже мысленно не умолял Тэхёна передумать. Он вообще не тешил себя иллюзиями о том, что тот, когда дойдёт очередь давать свой ответ, вскочит с места и начнёт кричать во всё горло, что Ким категорически против и будет любить его до гробовой доски. Это же полнейший бред, учитывая последние обстоятельства и вымотанные друг другу нервы. Ничего не осталось… кроме любви. Настоящей, взаимной, безусловной и ничем не запятнанной любви, о которой в очередной раз и Тэхён, и Чонгук предпочли промолчать. Они выходят из здания свободными и чужими людьми. Чужими, согласно их документам. — Что дальше? — на лице Чонгука вселенская усталость и апатия. Он прячет руки в карманы и ждёт хоть каких-то пояснений такого странного решения Тэхёна.       Припереться хуй знает куда, обратно заграницу. Туда, где они и расписывались шесть месяцев назад. «Это же абсурд… зачем он вообще это всё затеял?»       И если это какой-то план, то логика Чонгука сейчас терпит явное поражение и не находит никаких подходящих вариантов на этот счёт. — В восемь часов вечера на ресепшене, — Тэхён пристально смотрит в его пустые и погасшие глаза, а затем ловит одно из мимо шныряющих такси.       Чонгука эта история запутывает ещё больше. И, естественно, он соглашается и ровно в назначенное время ожидает своего бывшего мужа на кожаных диванах первого этажа.       Словно договорившись на телепатическом уровне, они предстают друг перед другом в обтягивающих брюках и таких же приталенных рубашках, рукава которых подвёрнуты до локтя, а верхние пуговицы не застёгнуты. Этот стиль одежды им чертовски идёт.       Чонгук бегло окидывает Тэхёна взглядом, ровно как и тот его, но они удерживаются от взаимных комплиментов. Да и какие вообще могут быть комплименты? Если они практически воспламеняются за секунды, в которые задержали внимание друг на друге, стоя напротив. — Поехали в Shazam? Я угощаю, — Тэхён щурится и начинает хитро улыбаться. «Шазам…?» Это название ночного клуба.       Тэхён нагло сверкает глазами, приглашая его в то самое место, где они познакомились, напились до беспамятства, во всяком случае, один из них точно, нанюхались всякой дряни, а после поженились.       Чонгуку нравится такой Тэхён. Он любит его любым. Он хмыкает и отводит взгляд в сторону. — А если я буду приставать? — помедлив, Чонгук снова изучает лицо Тэхёна. В его голосе горькая усмешка. Они теперь никто друг другу. Чонгуку уже нечего терять. — А если я? — отвечая вопросом на вопрос, нагло и даже дерзко проговаривает Тэхён. — Поехали.       Присаживаясь у знакомой барной стойки, они заказывают по бокалу виски со льдом, но не пьют. Оба.       Чонгук понятия не имеет, о чём разговаривать с Тэхёном. Ему так неловко и некомфортно. — Что за игры, Тэхён? — он не выдерживает первым, потому как психологическое напряжение давит на мозг, а терпение трещит по швам, без шуток. Ему сейчас не до игр. Тэхёну тоже. — Никаких игр нет, Чонгук. И правил тоже нет, — Тэхён вращает в руке стакан по кругу, тем самым перемешивая на дне кубики льда. Они издают характерный звук при столкновении с толстыми стеклянными стенками.       Он оставляет это занятие и тянется к сумке. Осторожно вынимает шёлковый шейный платок глубокого синего цвета от Chanel и кладёт перед Чонгуком. Тот опускает взгляд и замирает, фокусируясь лишь на этом, таком значимом клочке знакомой ткани. — В ночь, когда я уже находился в отеле с Юнги, я не мог надышаться твоим запахом. Не мог, Чонгук… и не могу до сих пор, — Тэхён начинает всматриваться в его опущенные ресницы и спадающую на лоб чёлку. — Когда Юнги уже спал, я притянул к себе с прикроватной тумбочки этот чёртов платок, — он делает глубокий вдох и продолжает. Чонгук не смеет перебивать. Он просто его гипнотизирует и не верит своим ушам. — Я перебирал его в руках, не думая ни о чём. Я его не разглядывал. Лёжа в полной тишине и комкая шёлк в кулаке, чувствовал только лишь ткань на ощупь. Я тогда мимолётно вспомнил, как в этот день с утра слева от меня сопел в подушку незнакомец. Я продолжал вдыхать чужой запах, зажатый в ладони, и не заметил, как уснул, — Тэхён медленно моргает, а Чонгук так и не решается поднять на него взгляд. — И ещё я не заметил того, как тот незнакомец стал мне любимым и родным человеком, — он прерывисто выдыхает и начинает сверлить глазами нетронутый бокал. — Я уже говорил и готов сказать снова… — Ким облизывает губы и собирается с духом. — Я готов повторить это тебе сотни и тысячи раз. Я не притворялся, ни разу, — он тянет носом воздух, которого начинает не хватать. — Ты моя вечность, Чонгук, — он проводит пальцем по циферблату его наручных часов на запястье. — Ты самое прекрасное, что могло со мной случиться, — к его горлу подступает ком, но Тэхён справляется с накатившими эмоциями. Он ещё не закончил. — Ты моя единственная любовь… любовь всей моей никчёмной жизни — это ты, Гуки… — Тэхён… — Чонгук еле ощутимо касается его щеки, улыбаясь сквозь подступившие слёзы, и любуется его профилем. — И я хочу тебя… во всех смыслах этого слова, — Тэхён набирает воздуха в лёгкие и поворачивает к нему голову. — Давай вернёмся в отель? Я забронировал номер для нас, — небольшая пауза. — Для нас двоих. Тот самый, в котором мы проснулись первый раз, — после этих слов Ким обхватывает пальцами запотевший ледяной бокал виски, желая сделать глоток терпкого напитка, но Чонгук ловит его руку в воздухе и опускает стакан обратно на барную стойку. — Я хочу, чтобы в этот раз наутро ты помнил, кто я такой, — отставляет в сторону порцию крепкого алкоголя. Тэхён не забирает своей руки из его.       Как только лифт начинает движение вверх к нужному этажу, Тэхён тянет Чонгука к себе и касается его губ. Тот отвечает нежно и осторожно, будто одно неловкое касание, одно лишнее движение, и Тэхён разобьётся вдребезги и сбежит от него навсегда. Но эта нежность и осторожность не может длиться долго. Они сегодня хотят иначе. Оба.       Чонгук впечатывает собственным весом Тэхёна со спины в только что захлопнувшуюся дверь гостиничного номера. Всё того же номера отеля, в котором Тэхён очнулся полгода назад в абсолютном беспамятстве и смятении. Вот только сейчас всё совсем по-другому. В эту минуту он здесь исключительно по собственному желанию и с полным осознанием происходящего между ними.       Сможет ли Тэхён зайти сегодня далеко, позволив себе выпустить собственных демонов наружу?       Сможет ли он сегодня зайти намного дальше, чем просто поцелуи?       Тэхён тут же вздрагивает от подобного напора со стороны Гука, нервно сглатывает, а затем прикрывает глаза. Он ведь сам этого захотел. Для него подобное впервые.       Сердце колотится с невероятной силой, будто вот-вот проломит грудную клетку от захлестнувших эмоций и страсти, что вспыхнули в считаные секунды, стоило только Чонгуку смело прикоснуться к нему и прижать к дверному полотну.       Но что ещё более приятно, так это то, что Тэхён ощущает, как в груди Чонгука сердце ни на ритм не отстаёт от биения, срывающегося с бешеной скоростью в такт его. Пропускает внутрь чужой удар через собственное тело. Кажется, что они чувствуют друг друга на расстоянии каждой клеточкой, даже без физического контакта.       Градус в помещении подскакивает слишком высоко для первых мгновений здесь, наедине.       Тэхён наугад нащупывает внутреннюю блокировку на входной двери и щёлкает ею, прокручивая до упора. Сегодня им никто не сможет помешать. Сегодня их никто не смеет потревожить. — Почему? — шумно выдыхает Чонгук, обжигая дыханием кожу на шее Тэхёна. Тот вмиг покрывается миллиардами мурашек. С каждой секундой Тэхён всё глубже погружается в собственный водоворот желания и предвкушения.       Слишком долго он сдерживал и ограничивал себя по отношению к человеку, что так крепко сжимает его прямо сейчас. Он больше не хочет сопротивляться. Он больше не хочет пытаться убежать и ускользнуть от этой близости, от неконтролируемой похоти, что с каждым днём пожирала его изнутри всё сильнее.       Всё это шло вразрез с его привычными представлениями об отношениях в парах, в обычных классических парах. Он никогда не питал подобной испепеляющей страсти к телу человека своего же пола.       Он никогда не желал ощутить столь откровенные и настойчивые прикосновения от парня, который так сильно вцепился в его бока над уровнем брюк. Там наверняка останутся следы и синяки. И который хочет его не меньше. — Почему ты не сказал раньше, Тэхён? — Чонгук ведёт кончиком языка по его шее, по её правой стороне вверх до мочки уха, ощущая вкус чужой кожи, к которой он так давно мечтал прикоснуться и насладиться вдоволь. Но у него не было на это права.       Он не мог ни на что надеяться и уж тем более пытаться настоять. Тэхён настолько искусно скрывал своё отношение к Чонгуку, что тот не смог прочитать его намерения о незапланированном визите сюда, обратно в Вегас.       Он хотел Тэхёна до помутнения рассудка, но ещё больше он хотел, чтобы Тэхён сам принял эти чувства в себе и сам, без всякого давления со стороны, захотел его в ответ.       Неконтролируемое желание им обладать так давно заполнило его голову, но ещё сильнее в нём бушует другое чувство, которое даже сейчас затмевает страсть… это любовь к Тэхёну.       Любить и быть рядом, дарить счастье и покой. Оберегать и не сметь ему навредить, даже в такой будоражащей обстановке, имеет куда больший вес, чем просто потрахаться в порыве неукротимого влечения.       Он так давно любит своего Тэ, отчего крыша в эти секунды съезжает со стремительной скоростью, оставляя заперты позади и освобождая от оков руки, губы и тело целиком.       Когда обретаешь возможность интимной близости с любимым человеком, то фейерверк эмоций в моменте выстреливает куда более разноцветными красками и распространяется в сознании вспышками на огромный радиус в пространстве. Это нельзя сравнить ни с чем.       Тэхён молчит. Его ресницы опущены, а губы немного приоткрыты. Он вбирает воздух ртом, теряясь от собственного наслаждения и ласк мужчины.       Чонгук отпускает хватку. Он по-прежнему прижимается к Тэхёну грудью, поднимает правую руку, указательным и средним пальцем касается места между лопатками его спины, медленно ведёт вниз вдоль позвоночника до поясницы, действуя через одежду.       Кажется, в этой тишине он отчётливо слышит, с какой силой колотится его сердце. Тот шумно выдыхает и обнимает его левой рукой, заводя за голову и обхватывая затылок Гука. Сжимает волосы пальцами так сильно и бессознательно притягивает к себе.       Выгибается в пояснице, запрокидывает голову назад и немного в сторону, тем самым открывая доступ к ещё большему участку оголённой шеи, что пришлась Чонгуку по вкусу.       Чон перестаёт контролировать себя. Все границы, которые существовали до сих пор. Все границы, которые Тэхён сам выстроил в собственной голове, стираются сегодня и сейчас. Стираются навсегда. Ким плавится в эти секунды, отдаваясь сильным рукам. Но ведь ночь только начинается.       Кончиками пальцев второй руки Чонгук ловко задевает край ткани рубашки и вытягивает из брюк Тэхёна. Забирается под неё, уверенно скользит всей ладонью, проходится по прессу и, двигаясь выше, по груди, затем ещё выше и уже по его шее.       Большим пальцем обводит острые скулы парня и несильно сжимает шею, притягивая к себе в ответ на его движения. Его губы с лёгких невесомых поцелуев, что осыпали Тэхёна, переходят на более чувственные.       Чонгук целует его с жадностью, безрассудно втягивая и лаская языком. Вдыхает запах чужого парфюма и точно лишается рассудка от столь долгожданной и изнурительной пытки в ожидании близости с этим человеком.       Он легко покусывает, оставляя красноватый оттенок от зубов, но не причиняет боли. И Тэхёну это нравится. Чонгук это ощущает по тому, как тот расслабляется в его объятиях и становится таким податливым. Кажется, Тэхён полностью в его власти. — Почему ты не сказал мне, Тэхён? — хрипло бормочет прямо в ухо и легко касается краешком губ. — Почему ты молчал обо всём? — Чонгук уже обеими руками окольцовывает того, прижимаясь максимально близко, стараясь пройтись и дотронуться всеми возможными частями тела. Он сегодня его никуда не отпустит.       Тэхён его не слышит, он буквально растворяется в этом мгновении, ощущает лишь нестерпимое влечение и прикосновение рук и губ, что так горячо касаются кожи. Кажется, кроме синяков, от подобных касаний могут появиться ожоги, отметины. Одержимость друг другом, уносящая обоих прочь от действительности, пересекающая все черты и воплощая все фантазии, что так долго глушились изнутри. — Ответь мне, Тэ, — Чонгуку нужно это услышать. Он успел почувствовать, что Тэхён готов если не ко всему, то ко многому.       А что, если это минутная слабость? Что, если Тэхён просто хочет попробовать один раз, а наутро сбежит? Ведь теперь их больше не связывает штамп в паспорте.       Чонгуку нужно услышать это признание и согласие голосом Тэхёна ещё раз. Это становится для него необходимым. Он не хочет экспериментов и игр. Он хочет Тэхёна настоящего, уверенного в своём намерении. Ему нужно точно знать, что это решение не спонтанное, а взвешенное и обдуманное.       Он хочет оставаться с Тэхёном не только сегодня, но и всегда. Кажется, без озвученных фраз и, желательно прямо в глаза, ему сложно будет продолжить, как бы сильно он того ни хотел. Чонгук не станет повторять прежних ошибок. Чонгук не станет настаивать и принуждать, если в голосе Тэхёна даже на секунду промелькнёт малейшее сомнение в продолжении этой близости.       Тэхён реагирует на последнюю просьбу, открывает глаза и облизывает губы. Он поворачивается в руках Чонгука и теперь смотрит тому прямо в лицо. Смело и без намёка на какое-либо стеснение и робость.       Это не тот Тэхён, что был полгода назад, который в панике метался по гостиничному номеру на цыпочках в то самое утро.       Не тот, что прятал глаза и смущался от откровенных и настойчивых взглядов Чонгука.       Это больше не тот Тэхён, который терялся и заливался краской от таких неслучайных его прикосновений.       Сейчас перед Чонгуком стоит совершенно другой, новый Тэхён. Его взгляд устремлён в глаза напротив. В них нет застенчивости и страха. В них огонь, языки пламени которого так и рвутся захлестнуть своим жаром. — Потому что я боялся, Чонгук. Но этого страха со мной больше нет, — он упирается своим лбом в его и дышит с ним одним воздухом. Их объятия неразрывны. Он обнимает в ответ с не меньшим настроем на продолжение. — Я хочу тебя, Гуки, я давно хочу тебя, — он прикрывает глаза в попытках собрать нужные фразы в голове и верно подобрать к тем чувствам, что так давно испытывает. — Мне нужен ты один, и я не хотел уходить тогда, в гостиной. Ещё тогда я хотел этого продолжения. Ещё тогда я так сильно хотел остаться с тобой в комнате на том диване и утонуть в твоей ласке, — он загнанно дышит и быстро выпаливает предложения. — Я просто трус, и я просто сбежал без ответа, но сейчас я схожу с ума от твоих рук, и я мечтаю, чтобы ты не переставал это делать… чтобы это делал только ты. И мне не нужно вливать в себя алкоголь или вдыхать дорожки из порошка, чтобы признаться тебе в этом.       Вот оно. То, что необходимо было услышать Чонгуку. Потому что он больше не хочет использовать Тэхёна. Он давно не хочет этого делать. Он хочет его рядом с собой в роли человека, идущего с ним по жизни. Идущего только с ним. Ведь Чонгук его так давно любит. — Тэхён, — Чон обхватывает обеими руками его опущенное лицо и приподнимает, чтобы заглянуть в глаза. — Если ты передумаешь, если ты решишь, что я перехожу границу, пообещай, что остановишь меня. Без опаски и без оглядки на мои желания, пообещай, что остановишь, если я буду делать что-то, к чему ты не готов. И мы просто ляжем спать, — Чонгук его практически умоляет. Он не хочет его напугать своей настойчивостью или заставить делать то, чего, возможно, нет в фантазиях Тэхёна. — Чем ближе ты находишься, тем сложнее мне себя контролировать. Но я не хочу принуждать тебя к определённым вещам, слышишь? — Чонгук ищет в его глазах хотя бы долю сомнения, но не находит.       Взгляд Тэхёна не отражает неуверенности в интимной близости. Наоборот, в нём лишь твёрдость намерений, не терпящая отлагательств. Этот взгляд можно назвать властным и повелевающим. — Чонгук, — тихо, но уверенно зовёт его в ответ Тэхён, не прерывая зрительный контакт. — Я не остановлю тебя, чтобы ты ни делал. Я слишком долго ограничивал себя. Я больше не остановлю тебя, Гуки.       Словесного ответа не последовало. Вместо этого Чонгук начинает целовать его с ещё большим нетерпением и жадностью. Он втягивает Тэхёна в ещё более глубокий поцелуй, смело изучая языком его рот.       Тэхёну и это нравится. Тэхёна впервые целуют с такой неподдельной жаждой к его губам. Чонгук одной рукой второпях справляется с пуговицами на рубашке ловко, одна за одной. А второй сжимает его ягодицу через ткань брюк.       А Тэхён не скромничает и не теряется. Он повторяет за своим Гуки, только двумя руками. Стремится как можно скорее избавиться от этой вещи на его теле. И у него довольно быстро получается. Отодвигает в стороны края и забирается под ткань уже расстёгнутой рубашки.       Его движения не настолько умелые, скорее нежные и осторожные. Он плавно скользит кончиками пальцев по каждой напряжённой мышце груди и пресса.       Перебирается по его талии к пояснице и ведёт вверх по спине до плеч, слегка надавливая, притягивает к себе. Кажется, что ближе уже просто не может быть, но им мало друг друга.       Расстояния между ними больше не существует. Тэхён чувствует прикосновение горячей груди на собственной, что ходит ходуном от сбившегося дыхания. Чонгук и сам дышит слишком шумно и часто. Тэхёну хочется дотронуться до него везде. И он позволит Чонгуку сделать то же самое.       Рубашки сорваны и отброшены в неизвестном направлении. Они уже обнажены по пояс. Они не могут оторваться друг от друга. Они испытывают друг к другу не что иное, как голод. Самый настоящий голод и потребность не отстраняться ни на миг.       Чонгук покусывает губы Тэхёна, оттягивает нижнюю и тут же обводит языком по месту, на котором только что были его зубы. Он делает всё так, как хочет Тэхён. Он делает всё так, как Тэхён воображал себе на протяжении последних месяцев. И упорно не признавался, пока не дошёл до момента, в котором они сейчас, готовые на всё. Готовые абсолютно на всё, лишь бы испытать запредельный драйв, растворяясь в темноте этой ночи. — Я могу…? — Чонгук оставляет на секунду губы Тэхёна, чтобы задать следующий вопрос. Он ведёт указательным пальцем вдоль кромки его брюк, обводя бляшку ремня. — Тебе больше не нужно спрашивать разрешения, Гуки. Тебе всё можно, — тихим и хриплым голосом в губы напротив.       После этих слов Тэхён первым притягивает его за ремень к своему паху, запуская пальцы под ткань штанов на поясе Чонгука. Бляшки зазвенели, нарушая тишину, почти одновременно, следом звук расстёгивающейся молнии на ширинке и плотная ткань брюк оказывается на полу.       Переступая эти совершенно ненужные вещи, Чонгук делает два шага вглубь номера, утягивая Тэхёна за собой, и освобождает их ноги окончательно.       Теперь, через такую тонкую ткань нижнего белья они отчётливо ощущают возбуждение друг друга.       Руки Чонгука испепеляют. Но Тэхёна вновь накрывает новая волна мурашек и бьёт озноб. Так бывает от переизбытка резко накативших эмоций. — Ты весь дрожишь, — не может не заметить очевидное Чонгук. Он ощущает под своими пальцами трепет чужого тела. — Это всё кондиционер в самолёте… — Тебе нужно под горячий душ, а после мы продолжим, Тэхён, — он так заботлив и внимателен к своему Тэ. — Ты можешь пойти со мной, Гуки, — прерывающимся голосом бормочет Тэхён. — Ты пойдёшь со мной? Можно подумать, Чонгук может ему отказать.       Шум включившегося верхнего душа, струи горячей воды, ударяющиеся о тела двоих обнажённых и безумно влюблённых парней, стоящих в таком тесном пространстве. Ни намёка на стеснение или неловкость не прослеживается ни в одном из них. Помещение заполняется паром из-за разницы температуры. Их руки гуляют и скользят по ещё более разгорячённым телам.       Тэхён больше не дрожит. Он накрывает губы Чонгука своими и не может насытиться этими влажными прикосновениями. Их языки не перестают соприкасаться. Тэхён медленно обводит кончиком своего верхнюю губу Чонгука и выпускает лёгкий смешок, не скрывая своё удовольствие от их взаимодействия. Он не в силах остановиться или отвлечься. Его затягивает всё сильнее в это накрывающее с головой безумие. — Ты сказал, что не остановишь меня, чтобы я не сделал? Верно, Тэхён? — Чонгук всё же интересуется повторно, не передумал ли тот. Доверяет ли он ему? — Да, — на грани забвения выдавливает из себя тот, медленно хлопает ресницами и не упускает из внимания уже опухшие и покусанные губы Чонгука. — Тебе можно всё, — он тянется снова к его лицу, желая продолжить целовать, но Чонгук резко отстраняется и, прижимая ладонь к его груди, как бы указывает жестом прислониться спиной к уже тёплой стенке душевой.       Следующее его действие обескураживает Тэхёна. В хорошем смысле этого слова. Тот задерживает дыхание, когда ощущает, как чужие губы сжимают его член, погружая глубоко настолько, насколько это возможно.       Ему никто и никогда не отсасывал, и он впервые переживает это. Тэхён зажмуривается от такого смелого поступка Чонгука, что не решается и даже стесняется посмотреть вниз. — Тэхён, — Чонгук выпускает его из своего рта и обводит языком головку по кругу. — Посмотри на меня, — осторожно призывает выполнить просьбу.       Тэхён открывает глаза, но пока не может осмелиться опустить их. Он просто не выдержит представшей перед ним картины и кончит в следующую секунду. Он не хочет так опозориться. — Ну же, Тэхёни, я прошу тебя, посмотри на меня. Посмотри на себя в моих руках, — Чонгук, крепко обхватив ладонью, двигает по всей длине, но не прибавляет темп. Он даёт Тэхёну справиться с собой и перевести дыхание. Он держит ритм и продолжает скользить по нему в ожидании.       Тэхён медленно опускает взгляд и встречается с горящими глазами Чонгука. В них азарт и одержимость этим человеком. — Ты такой уверенный и властный с этого ракурса, — Чонгук улыбается, ловя затуманенный взор. — Ты можешь направлять меня так, как ты этого хочешь, в любом ритме. Ты потрясающий, Ким Тэхён, — и в следующее мгновение погружает его член глубоко в собственное горло, удостоверившись, что тот смотрит на его движения, наблюдает, как красиво он оказывается внутри его рта.       Тэхён кладёт руки на плечи, что теперь гораздо ниже его. Пальцами правой он впивается ногтями в кожу, а левой скользит к затылку и сминает влажные волосы Чонгука, собирая их в пучок.       Перехватывает контроль в свои руки, начинает управлять процессом и глубиной проникновения, и несмело двигает бёдрами вперёд. Его, наблюдающего сверху за своими действиями и движениями Чонгука, надолго не хватает.       Тэхён понимает, что ещё пара таких толчков, и он достигнет пика. Он больше не в силах наблюдать и сдерживаться. Он откидывает голову назад, опираясь на кафельную плитку лопатками, и прикрывает глаза.       Уже обеими руками ухватив волосы Гука, он пытается отдалить его губы от себя, но тот всё чувствует и понимает. Чонгук не позволяет ему этого сделать. Он обхватывает его руки своими и, не сбавляя ритм, насаживается ртом на всю длину. Ещё пара движений и Чонгук чувствует пульсацию и горячую вязкую жидкость на собственном языке.       Глотая, он ощущает, как та стекает по стенкам его горла. Слышит, как сверху из Тэхёна вырывается хриплый протяжный стон. Чонгук слизывает с его члена всё, до последней капли, отпускает его руки, сомкнутые на волосах, и поднимается с колен, вставая напротив.       Обнимает его, притягивает к себе и целует в губы. Тэхён буквально рассыпается в его руках. Его тело одолевает слабость от такого яркого и неописуемого оргазма. Он с трудом удерживается на ногах. Чонгук его не отпускает. Он не даст ему упасть без сил. Такое с Тэхёном впервые. С ним много чего сегодня впервые. — Тэхён, я обожаю тебя. Я хочу, чтобы ты всегда об этом помнил, — Чонгук улыбается в поцелуй и вкладывает в него нежность и заботу о своём мальчике. — Я так давно мечтал тебе отсосать вот так, как сейчас. Спасибо за то, что мне всё можно.       Тэхён, кое-как придя в себя, отвечает на поцелуй, облизывая с губ напротив собственный вкус. — А мне? — на грани слышимости. — И тебе можно всё, Тэхёни. Не думай со мной ни о чём, просто делай и наслаждайся, слышишь? — Чонгук цепляет кончиком своего носа его и потирается несколько раз.       Тэхён ничего не говорит. Чонгук ощущает его руку на своём члене, возбуждение которого никуда не делось. Тэхён успел получить разрядку, а Чонгук ещё нет. — Я не знаю, как ты любишь, поэтому… направляй меня так, как ты сам этого хочешь, — повторяет за Чонгуком такой неопытный Тэхён. — Я люблю так, как любишь ты. Мне нравится то же самое, что и тебе, — оттягивая нижнюю губу Тэхёна и тут же проводя по ней языком, мурлычет в ответ Чонгук.       Тэхён пытается, в свою очередь, последовать предыдущим действиям Чонгука и опуститься перед ним, но тот враз останавливает его за плечи и не допускает этого. Тэхён недоумевающе поднимает глаза. — Ты не так понял, Тэ, — улыбаясь, медленно проговаривает Чонгук. — В другой день ты обязательно попробуешь это, но сегодня мне будет достаточно лишь… — он попросту опасается, что тот ещё не готов.       Чон накрывает его руку своей и начинает двигать вместе с ним по всей длине уже своего члена, показывая, что движения, доставляющие удовольствие в одиночку самостоятельно, не так уж и отличаются от движений, которые он делает, владея чужим членом.       Тэхён начинает управлять его удовольствием. Он схватывает на лету. Он убирает ладонь Чонгука со своей, ловит ритм. Большим пальцем свободной руки ведёт по его губам, затем с жадностью и увлечением втягивает Чонгука в жгучий поцелуй. Кажется, Тэхён снова полон сил и желания и мечтает довести до пика теперь Чонгука.       И теперь Чонгук растворяется в его руках и довольно умелых движениях. Ему не надо долго и резко. Он еле сдержался, чтобы не кончить самостоятельно ещё тогда, когда Тэхён заполнил спермой его рот.       Чонгук на грани своего возбуждения. Он больше не в силах совладать с собой, потому что на его члене рука Тэхёна, и это всё объясняет. Он утыкается лбом в его ключицу, затем поднимает голову и закусывает зубами кожу на теле Кима в той же области. Тот делает последние быстрые рывки по всей длине, будто сам чувствует чужое напряжение, и в следующую секунду его рука намокает не только от воды, льющейся на них из душа. Тэхён прикусывает ухо Чонгука и шепчет: — Я тоже обожаю тебя, мой Гуки. И я очень тебя хочу. По-настоящему.       Чонгук отрывает губы от его тела возле шеи и не без интереса заглядывает в глаза. Он не падает в обморок и не валится с ног оттого, что только что кончил. Он гораздо крепче Тэхёна. Но ему безумно приятно, что именно Тэхён довёл его до разрядки. Он давно не хочет никого другого. И не захочет. — То есть… — Чонгук выдерживает паузу, не сводя с того глаз. — Ты хочешь быть снизу? — Да, — резко и утвердительно выпаливает в ответ Ким.       Нависая над телом Тэхёна, которого Чонгук успел уложить на огромную кровать, он продолжает выцеловывать каждый миллиметр его шеи и плеч. Они снова на пике возбуждения, и в ещё большем предвкушении продолжения их совместного вечера. — Я не подготовился, — опаляет горячим дыханием чужую кожу на подбородке Чонгук.— Я и подумать не мог, что это когда-то вообще произойдёт между нами, и у меня с собой нет… — У меня есть, — перебивает того Тэхён, ведя кончиками пальцев по его груди.       Чёртов хитрец! Так, он… он заранее всё спланировал и подготовился. Он, ещё до того, как ехать в клуб, да что там в клуб? В эту страну. Был уверен в своих желаниях и намерениях. Он точно знал, как и с кем хочет провести и закончить этот день. — В моей сумке смазка и презервативы, Гуки. Я же говорил, что сегодня я не остановлю тебя. Тебе больше не нужно спрашивать разрешения. Тебе всё можно, Чонгук, — с максимальной уверенностью в тоне вновь проговаривает Тэхён прямо в губы и следом утягивает в поцелуй.       И сейчас он не стесняется, позволяя Чону его подготовить. Нежно и бережно. Чонгук никуда не торопится, плавно проникая пальцем в плотные стенки, одним, затем двумя. Не жалея смазки и прощупывая каждый миллиметр. Тэхён зажмуривается, стараясь не напрягаться. Он сильнее раздвигает ноги, и неловкости нет места в их постели.       Чонгук вынимает влажные пальцы, после проталкивает головку, входит на половину длины, начиная двигаться. Он делает это с огромной осторожностью и вниманием к своему партнёру, медленно. Он знает, что Тэхён сейчас испытывает боль. Чону до безумия хочется втрахивать его в кровать с невероятной силой и скоростью, глубоко и до основания. Но ведь он сейчас не с кем-то, а с Тэхёном.       Чонгук не может не считаться с его ощущениями. Чонгук не может позволить себе причинять боль, используя его лишь для собственного удовольствия. Когда он проникает на всю длину — стонут оба, в один голос. Ким цепляет его запястье и тянет, укладывая на себя, скрещивает щиколотки на его пояснице.       Тэхёна начинает отпускать дискомфорт, ему становится приятно и хорошо, он расслабляется ещё больше, ловит движение бёдер Чонгука, и теперь уже сам насаживается на член под нужным углом. Это доставляет удовольствие, не знакомое ему ранее.       Кажется, Тэхён чувствует эйфорию. Кажется, весь Чонгук и есть та самая эйфория для Тэхёна. Чон слизывает с шеи Кима вкус чужого тела с солоноватым привкусом. Тэхён путается длинными пальцами в тёмных прядях и ловит под веками россыпь сияющих разноцветных огней от каждого касания губ и языка любимого.       Им обоим сейчас не нужно много времени, их возбуждение вспыхнуло с новой силой. И даже несмотря на то, что они кончили друг от друга несколько минут назад, переходя на быстрый и рваный темп, Чонгук приподнимается, отрываясь от покрасневшей от поцелуев шеи, обхватывает член Тэхёна ладонью, пытаясь двигаться в такт собственным движениям внутри него.       Несколько толчков, и они кончают одновременно. Запыхавшиеся и мокрые. Дрожь пробивает попеременно. Пышные и подкрученные волосы прилипают к лицу и щекам. Они улыбаются друг другу, безмолвно благодаря за эту близость и эту ночь.       Чонгук, стягивая с себя презерватив, наклоняется к животу Тэхёна, на который тот излился, и, ведя языком до его пупка, снова слизывает семя, с удовольствием проходится по собственным губам. — Я уже говорил, что люблю тебя? — ухмыляется Чонгук, будто и не устал вовсе. — А я люблю тебя… — расплываясь в вымученной улыбке и чувствуя отголоски только что полученного оргазма во всём теле, хрипит Тэхён. — Тогда пошли в душ! — бодро зовёт его Чонгук, целуя в кончик носа. — Я, конечно, всё собрал, но что-то да осталось. Если это на тебе высохнет… ощущения так себе.       После душа Тэхён укладывается справа, на руке Чонгука, прямо как тогда...месяцами ранее. Они ведь так и лежали, только не касались друг друга. Ким опускает голову на его плечо, прикрывает глаза, не желая, чтобы эта ночь заканчивалась. Чон утыкается носом в его такие мягкие и приятно пахнущие волосы и притягивает ближе. Он его больше никуда от себя не отпустит. — Можно вопрос? — нарушает тишину первым Тэхён, оставаясь в прежнем положении. — Конечно, задавай. — Я понимаю, что это, вроде как, не моё дело, и меня это вообще не касается, но… — Тэхён замолкает на несколько секунд. — Тогда в душе, ты обращался со мной так, словно… короче! Ты много раз вот так вставал на колени, как сегодня передо мной? — он поджимает губы от всей этой неловкости. — Если хочешь, можешь не отвечать, я не… — Ни перед кем, до сегодняшнего дня, — без промедления и совершенно спокойно отвечает Чонгук будничным тоном. Обманывать ему незачем. — До того, как я тебя встретил, отсасывали исключительно мне, Тэхёни. Ты первый, кому мне захотелось это сделать. Потому что ты любимый. И тогда, в душе, когда я стоял перед тобой на коленях, сглатывая всё до капли с кончика твоего члена, я испытал такой кайф, который до этого мне не был знаком. Собственное удовольствие, глядя на то, что испытываешь ты в те секунды. Чонгук не видит сейчас довольной улыбки на лице Тэхёна, но она точно оставила след на его губах.       Весь номер выполнен в светлых тонах: молочный, бежевый. Какие-то детали, например, прикроватные светильники и лампы дневного света, что тянутся по длине рабочей зоны, серые и серебристые. Пара кресел с мягкой спинкой бирюзового цвета, как акцент в оформлении.       Брюки и рубашки вперемежку с наскоро стянутыми носками. Всё небрежно валяется на полу так, словно это больше никто на себя надевать не собирается, потому что они раздевали друг друга в спешке.       Слева большущее панорамное окно, створки которого можно раздвинуть по разным сторонам и выйти на открытый балкон. Его прикрывает невесомый тюль, а по краям тяжёлые серые шторы. Они не задёрнуты. Сегодня было точно не до них.       Справа от Тэхёна огромное зеркало от пола до потолка, разделённое на три составляющие вдоль, соединённые в одно целое, этакая мозаика без искажений. А в отражении — они, влюблённые и абсолютно счастливые. — После того, что я с тобой сделал, мы просто обязаны узаконить наши отношения, — проговаривает Чонгук с игривой интонацией в голосе. — Я хотел сделать это первым, — тихо отзывается Тэхён и поднимается на локте, поворачиваясь к его лицу. Некоторое молчание со стороны обоих. — Почему тогда ответил утвердительно, давая согласие на расторжение брака? — Чонгук не понимает ответа и тоже привстаёт с места, усаживаясь напротив. — Потому что я не хочу продолжать фиктивные… Я хочу узаконить настоящие, — смело и без доли сомнения от Тэхёна. — Ты куда, Тэ? — Чонгук перебирается к краю постели, следя за его движениями.       Тэхён, встав с кровати, роется в своей сумке и находит во внутреннем карманчике обручальное кольцо. Это кольцо Чонгука, которое тот оставил на кухонной столешнице рядом со своей нетронутой чашкой кофе.       В номере слишком темно, Тэхён видит лишь силуэт. Он забирается обратно и усаживается перед ним. Находит на ощупь его левую руку и возвращает украшение на безымянный палец. То самое, которое он, Тэхён, сгрёб в ладошку, перед тем, как собирать вещи и уезжать из его дома. «Так ты его не выбросил…» — Ты станешь моим настоящим мужем? — просит Тэхён, и блеск его карамельных глаз затмевает яркость всех созвездий, нагло заглядывающих в окна гостиничного номера. Чонгук молча целует его в любимую макушку голубых волос и улыбается, смаргивая слёзы. — Это значит «да»? — дрожащим голосом на грани слышимости шепчет Тэхён. — Ты самое прекрасное, что у меня есть, Ким Тэхён, — Чон гладит его большим пальцем по щеке и продолжает улыбаться в темноту спальни отеля. — Давай поженимся, как проснёмся? Можно подумать, Тэхён может ему отказать. — Ты самое прекрасное, что у меня есть, Чон Чонгук, — Ким нежно касается любимых губ и тоже улыбается в поцелуй. Оказывается, с помощью Shazam можно отыскать не только понравившуюся мелодию, но и мужа, любовь к которому продлится целую вечность. Это значит… «да» :)