Подобные

Они с Азирафаэлем впервые встретились больше полугода назад. Кроули дали запрет на выезд, серую форму, прибор странной формы, несущий в себе функции радио и видеосвязи, койку в самой темной и холодной комнате их отделения и направление на прохождение теста по психической пригодности. Кроули тогда заметил, что, несмотря на результат теста, на службу его уже приняли, так какого черта он должен тратить на это время? Прибор у него отобрали. И вот, утро весеннего полного свежести дня, а он сидел в темном кабинете, заваленном бумагами и полным пищаще-жужжащих приборов, резко вскрикивающих что-то вроде «подзарядка», «сектор 13, вышлите патруль». Кроули закинул ноги на стол и вздохнул. С прибытием на Землю ничего не изменилось. Люди алчны, глупы, а начальство составляет армия ещё более алчных и глупых. Хастур был самым удачным примером, Кроули почти наверняка знал, что где-то здесь должна быть запрятана бутыль. Он пошарил в нижних полках. Дверь в кабинет распахнулась. Кроули обернулся. В проёме стояли двое. Стражник указал на стул. — У вас полчаса. — Благодарю. Второй, по-видимому врач, вежливо улыбнулся и сел на предложенное ему место. Теперь их с Кроули разделяло только пространство стола. Стражник в проёме смерил Кроули презрительным взглядом и захлопнул дверь. Не обращая внимание на врача, Кроули продолжил поиски бутылки. — Ага! — он победно вскинул руку и сдернул крышку. — Это разве ваш кабинет? — Неа. — Кроули откинулся на спинку стула и отхлебнул несколько долгих смачных глотков. — А ты больно мелкий для такой работы. Сколько тебе, двадцать четыре? — Двадцать семь. Парень вынул из кейса стопку бумаг и, освободив пространство на заваленном столе, аккуратно разложил их. — Сержант Энтони Дж. Кроули… — Давно не сержант. — 8 месяцев службы на Орбитуме, был переведен в Тэтфилд…характеристика, — парень запнулся, пробежавшись глазами по длинному списку, — Награждён за проявленную в бою отвагу в битве за Бротхенский перевал… Как Вы себя чувствуете, мистер Кроули? Кроули моргнул. — Как я себя чувствую? Никто не спрашивает солдата, прохвоста, дезертира о том, как он себя чувствует. Это не положено. Внезапно он почувствовал как непроизвольно напрягается кулак. Будто скопившаяся под ребрами желчь вдруг наконец нашла выход. Он поставил бутылку на стол. Слишком решительно, слишком сильно. Надо взять себя в руки. Под пристальным взглядом серо-голубых глаз сложно было собраться с мыслями. — Это же вы здесь доктор, вот и скажите мне, как я должен себя чувствовать. Кроули поднял взгляд. Этот парнишка понятия не имеет о жизни, о чертовой мясорубке, об изрыгающих яд пустырях, где все живое превращается в гниль. Доктор, кажется, уловил толику того, о чем думал бывший сержант. — Я думаю, Вы злитесь, что я занимаю ваше время — осторожно проговорил он. — Но это простая процедура для отчетности. Все быстро… — Вау. Какая глубокая аналитика. Молодой доктор досадливо вздернул брови. — А еще я думаю, единственная причина, почему вы ещё здесь — это отсутствие у Вас определенных планов на оставшуюся жизнь. И, как мне кажется, алкоголь, — он махнул головой в сторону почти опустевшей бутылки, — это ваша альтернатива пули в висок. Кроули не улыбнулся, не бросился на него. Он просто сидел, точно статуя, не сводя жёлтых глаз с бледного лица. Парень отвёл взгляд и тихо продолжил. — Я думаю, это очень больно, когда вас выкидывают на обочину и лишают смысла… — Смысла? — Кроули дернулся. — Не было там никакого смысла. Только мясо на убой. За ресурсы, которых никто никогда не увидит, кроме жирных корпоратов. Они будут продавать их за бешеные деньги, строить корабли и захватывать еще больше, пока такие как ты и твои друзья берут еду по талонам и играют в девятнадцатый век с этими вашими заборчиками и печками для выпекания хлеба… Кроули сам не заметил, как встал. Он тяжело дышал и сжимал кулаки. — А такие как я будут медленно подыхать, удерживая совершенно бессмысленный порядок, в дырах вроде этой. Как будто вы и впрямь сможете что-то сделать. Он замолчал. В нем бурлила ненависть, скопившаяся за несколько долгих, немых лет службы. — Печи для выпекания хлеба? — В глазах доктора мелькнула усмешка. Он наклонился к бумагам, делая пометки. — Давайте на этом закончим. Можете приступать к службе. Отчет я занесу Хастуру. Кроули немного опешил от его тихого и спокойного голоса. — Я только что наорал на тебя… — Да, это я слышал. Парень сложил бумаги в кейс и задвинул застёжки. — Что, вот так просто? Чему вас учат в ваших университетах? — Вы же не хотите продолжать, разве нет? Давайте не будем делать вид, что эта бумажка что-то изменит. Хотя пожалуй, деталь про корпоратов я опущу. Не думаю, что ваше начальство будет в восторге. Доктор протянул руку. Все ещё недоумевая, Кроули сжал ее. — Если хотите, я выпишу вам рецепт на солнечные очки, — доктор улыбнулся, — наверно, не слишком приятно, когда прохожие провожают взглядом. Кроули хотел что-то сказать, но запнулся на полуслове. — Я… — И стоит заметить, налегайте поменьше на спиртное. Он уже отпустил ладонь солдата и направился к выходу. — Если вам понадобится помощь, дом с белым забором недалеко от бакалейной лавки. Спрашивайте Шедвелла. — Это вы? — Нет, — он уже открыл дверь, — мое имя Азирафаэль. Он вышел. Кроули до странности сильно захотелось последовать следом. Он потянулся почти бессознательно и замер посреди комнаты. Лёгкий шлейф чего-то свежего и мятного в пространстве затхлого кабинета.