***
Темница, названная «пустошью», приютила ещё одну душу. Там, в одной из камер, лежал демон, только-только приходивший в сознание. Сяо Цзы открыл потяжелевшие веки и поняв, что пелена наконец спала с глаз, попытался поднять голову, однако из-за боли в теле рухнул обратно на холодный пол. — Господин, — глухо протянул он. И тут в голову ударило воспоминание: лицо принца, искажённое животной ненавистью, улыбка победителя и откровенная насмешка над его глупостью. — Прознал, — промолвил юноша, сипло усмехнувшись. Но внезапно пленник понял, что Ян Лин не просто узнал, а знал обо всём с самого начала. Сяо действительно ощущал себя дураком, который оказался наивнее любого ребёнка, раз позволил так одурачить, казалось бы, одного из самых хитрых существ нижнего мира. Собрав оставшееся силы в кулак, демон предпринял попытку подняться — на сей раз успешную. Ноги будто облили свинцом, шаги были робкими, скованными. Каждый из них отдавался дрожью в коленях, заставляя юношу ныть от боли, пока длинные пальцы не ухватились за раскалённые прутья, что обожгли его ладонь, содрав с них плоть. Раздался истошный крик, а после ядовитый смех, заставивший пленника обернуться. В темноте, словно два драгоценных камня, засияли чьи-то глаза — янтарные, змеиные и до жути знакомые. — Нет… — зашептал он одними губами. — Господин, пожалуйста! — Господин? — тон был практически ледяным, пробиравшим до самых костей. Сяо Цзы прекрасно понимал, что этот голос реален, но никак не мог разглядеть в темноте образ Ян Лина, будто бы и не было его. Обессиленному демону на мгновение даже показалось, что он начал сходить с ума, что всё происходящее — ничто иное как игры разума. — Перед тобой сын земной суки, или ты так больше не считаешь, мой дорогой друг? А в ответ тишина. Отрицать пленник не смел, да и оправдываться тоже. Каждый его вздох мог оказаться последним, каждое слово могло стать предсмертным. Смерть буквально дышала в затылок, обжигая холодным дыханием, глядела на него оценивающим взглядом пока где-то в тёмном углу бегали крысы, что метались в поисках пищи. Демон наконец подал голос: — Почему вы не убили меня, когда была возможность? Сяо Цзы было действительно интересно: что же остановило принца от такого лёгкое способа, как отравление? Он ведь просто мог обмазать или подмешать яд в один из кубков, но не стал. Можно ли было отнести данный поступок к делу чести, или Ян Лин желал пытать его до тех пор, пока он не признался бы в содеянном? Дельного ответа не нашлось. — Это было бы слишком легко для меня и слишком быстро для тебя. Более того, не хотелось портить вино повелителя жалким ядом для такого же жалкого демона. Слова ранили, попадая точно в цель. Ян Лин всё ещё находился в тени, но его присутствие было весьма ощутимо. Наследник будто кружил возле пленника и, словно дикий зверь, готовился к нападению. Демон, казалось, забыл, как нужно дышать, поскольку тот не произвёл ни единого вздоха при разговоре с юным господином, лишь слабое биение трусливого сердца говорило о страхе, который испытывали лишь живые существа. — Но если тебе так хочется умереть… — шепнул вдруг принц. — Не смею отговаривать. Это конец, — мысль, оказавшаяся верной. Змеиное шипенье наполнило маленькую тёмную камеру, что заставило Сяо Цзы громко сглотнуть. Глаза демона моментально опустились на пол, ожидая увидеть перед собой рептилию, исполнявшую роль безмолвного палача. Один укус — и в глазах сразу потемнело, яд, тягучий, словно мёд, потёк по венам с небывалой скоростью, постепенно заменяя алую кровь. Крик внезапно заполнил звенящую пустоту. Клык не просто пускал смертельную смесь, но и ломал кости изнутри, измельчая, яд доставлял не просто муки, а переворачивал все внутренности наизнанку, заставляя демона кашлять кровью. Палач забирал не только жизнь — он забирал энергию, иссушая хозяина, выжимая всё, что есть. Вскоре изо рта пленника потекла алая кровь, в которой тот невольно задыхался. Громкий хруст костей, а после снова наступила тишь. Будто бы ничего и не произошло. Глаза змея сверкнули, отражая свет факела, и лишь тогда, когда демон перед ним рухнул на пол, животное стало меняться, обретая человеческую форму. Перед уже трупом возвышалась статная фигура Ян Лина, что, не скрывая победной ухмылки, одним лишь пинком ноги перевернул предателя на спину, а после, поставив ногу на грудь Сяо, угрожающе-тихо прошептал: — А я ведь верил тебе, считал другом. — Дружбы без предательства не бывает, Ян Лин, — отчеканил голос отца за спиной.I
11 августа 2023 г. в 09:37
Детство должно проходить безмятежно, так, чтобы каждая минута прочно врезалась в память, даруя каждому ребёнку собственное счастье, надежду на светлое будущее. Такое должно было быть и у Ян Лина, однако всё сложилось не так хорошо, как бы хотелось, от слова «совсем».
Принц помнил лишь обрывки воспоминаний, голоса, возможно, лица, однако цельными они никогда не были, будто бы их стёрли, вырвали из подкорки сознания, оставив малую часть. Отголосков прошлого было настолько мало, что их можно было сосчитать по пальцам одной руки. Ян Лин отчётливо помнил первый день во дворце. О, каким же огромным он казался для мальчишки, что ни в одной из жизни не мог представить себя наследником могущественного демона нижнего мира. В свои девять лет от роду Ян Лин не помнил ни своей жизни в среднем мире до попадания к отцу, ни друзей, которых ему пришлось оставить, в буквальном смысле провалившись сквозь землю.
Не знал он и женщину, что родила его. Отец в своей привычной манере отнекивался от вопросов, прикрываясь занятостью. Ни одна душа не могла рассказать мальчику о матери не только потому, что никто, кроме господина, не видел её, но и потому, что все служители дворца, без всякого исключения лишились языков.
Хитрый ход,— усмехался он, глядя на немых слуг, выполнявших всю грязную работу. — Но рано или поздно я найду её, узнаю, кто она, и тогда уж тебе придётся вырвать язык мне.
Забавляло то, что наследник говорил о своём желании совершенно открыто, однако должного внимания не получал, что выводило из себя ещё больше. Канг будто насмехался, игрался, даже давал, как он сам говорил, подсказки, которые в конечном итоге ни к чему не приводили. По прошествии времени мечта всё больше казалась невыполнимой, отчего Ян Лину пришлось раз и навсегда забыть о ней, с головой окунувшись в грязный, поистине порочный мир теней.
Иногда ему казалось, что забвение было не таким уж и плохим решением. Думалось, что отец хотел отгородить его от боли, которая разъедала душу множество лет, от ошибки, которая разделила жизнь юного бога на до и после. Принцу искренне хотелось верить, что повелителю не всё равно, что под маской хладнокровного убийцы таилось нечто прекрасное, такое родное.
— Вы любите меня? — робко спросил Ян Лин однажды, о чём сразу же пожалел, проклиная самого себя за длинный язык. — Простите, не подумал.
Однако Канг внезапно оживился, даже удивился неожиданному вопросу, вызвавшему у него неподдельный интерес. Еда застыла на полпути ко рту, а сам правитель медленно повернул голову, со всей серьёзностью вглядываясь в янтарные глаза, в которых, как в зеркале, отражалась надежда, что мгновенно погасла под гнётом животного страха перед, казалось бы, единственной опорой. Стало не по себе, и это вовсе не из-за гнетущей тишины — скорее, неизвестность стала главной причиной дрожи в коленях.
Ян Лин понятия не имел, чего стоило ожидать от вспыльчивой, оттого и непредсказуемой натуры. На каждое слово, сказанное им, повелитель реагировал крайне бурно, но при этом так, будто перед ним стоял не сын, а очередной слуга, принёсший плохую весть.
— Не подумал, — насмешливо-ледяной тон резал по самому уязвимому месту. — Не будь ты моим единственным наследником, я бы давно выкинул тебя из своей жизни. — Следующая фраза добила: —Как это сделала твоя матушка, избавившись от нас обоих.
Это было последней каплей. Каплей, что склонила чашу весов в сторону лютой ненависти. Он явно действовал наверняка, намеренно подбирал едкие, невероятно точные определения, чтобы те, впившись стрелой в сознание, причиняли невыносимую боль при каждом упоминании о матери и о нём самом. Теперь кронпринц не пытался выйти с Кангом на открытый разговор, окончательно убедив себя в том, что это не просто сложно, но и попросту невозможно.
Тогда сознание юного демона одолела безумная тоска. Ему думалось, что никому он был не нужен, а если нужен, то только лишь в виде удобной игрушки, которую можно было использовать, когда захочется. О какой душе могла идти речь в обители абсолютного зла, какие мечты, кроме жажды власти, могли быть у тех, кто был низвергнут с небес за тяжкие грехи, у смертных, чья жизнь была настолько порочна, безнравственна, что называть их людьми являлось бы кощунством во всех отношениях. Впрочем, демонам именно такие люди нравились. По заявлению повелителя теней, их души слаще, они уязвимые, достаточно гибкие для использования. Именно души смертных по большей части исполняли роль слуг, а если говорить откровенно — рабов, об которых всячески вытирали ноги.
Будущий правитель теней не стал бы открывать душу придворным, несмотря на то, что такой односторонний разговор ничем серьёзным не грозил. Так или иначе, Ян Лин желал найти не просто того, кому можно было выговориться, не подушку для слёз, про которую можно забыть через несколько минут — нет, он хотел друга. Ту самую душу, которой не было бы всё равно на него, ту, что подарила бы ему хоть горсть любви, заставила бы надежду, потухшую ещё в отрочестве, загореться с новой силой. А он в ответ выполнял все его прихоти, дарил любовь в два раза больше предложенной…
Много Ян Лин повидал за свои годы, однако так и не обрёл истинное счастье. Каждый раз на пути встречалась одна гниль, мало чем отличавшаяся от сотни остальных мелких демонов. Они то и дело пытались добиться более высоких чинов, используя их якобы крепкую дружбу.
Одним из них был мелкий демон по имени Сяо Цзы, что попытался похитить молодого господина, а после использовать его как рычаг давления на повелителя. Однако план с треском провалился, когда Ян Лин, проходя мимо внутреннего сада, услышал до боли знакомый голос и решил удостовериться в том, что услышал.
К ужасу принца, глубокий тембр действительно принадлежал его другу, который весьма откровенно выражал отвращение ко всему, что было связано с Кангом. Не обошлось и без Ян Лина, которого тот назвал «выродком смертной суки», которая годилась только для утех, раз породила такое ничтожество.
И уж теперь принц не выдержал. Кровь закипела в жилах настолько сильно, что прежде бледная кожа покраснела от гнева, однако нападать на предателя сразу он не стал, напротив, ждал дня предполагаемого похищения, чтобы уличить его, а после убить самым кровожадным способом, ведь, как известно, месть подавали холодной.
Невзирая на разраставшуюся с каждым днём ненависть, принц продолжал исполнять роль наивного дурака и верного друга, намеренно выдавая ложные сведенья.
— Знаешь, Сяо, — сказал он однажды. — Я тут узнал, что наш повелитель возжелал посетить третье судилище, а меня оставить во дворце.
Демон удивился.
— Так вы, мой господин, станете правителем? — глаза его внезапно загорелись, будто он этой новости и ждал. Пока лживый Сяо Цзы не мог нарадоваться, Ян Лин чуть не лопался от гнева и всеми силами пытался сдерживать потребность растоптать его прямо сейчас, не жалея сил. Принц попытался вытянуть уста в некое подобие улыбки.
— Именно так, друг мой, — подобное обращение к предателю выводило юношу из себя. Настолько, что зубы буквально скрипели, а на кончике языка чувствовался неприятный вкус железа. Радовало лишь то, что час отмщения неумолимо приближался, и скоро всё неявное станет явным, обнажив истинное лицо Сяо Цзы. — Я бы хотел отужинать с тобой в честь этой новости сегодня вечером. Ты свободен?
— Для вас всегда найдётся время, повелитель, — демон изогнулся в уважительном поклоне, рассмеявшись.
Теперь Ян Лин улыбнулся по-настоящему. Хищно, не скрывая истинных эмоций. Чаша смирения была окончательно переполнена, и Ян Лин был не намерен растягивать столь желанный момент. Ждать пришлось недолго: вечером демон пришёл в назначенное время, буквально ворвавшись в покои господина. Стражу принц отпустил, дабы не вызвать подозрений, а остальным слугам велел накрыть стол со всевозможными блюдами. Да так, чтобы гость лопнул от изобилия.
Так и тянулось время. Два друга говорили обо всём и ни о чём одновременно. Сяо Цзы пировал, пока господин, сидящий напротив, рассматривал его с ног до головы: простое ханьфу, волосы, собранные в незамысловатый пучок, из которых торчала гуань.
Наверное, там яд, — мысль подкралась незаметно, случайно. Оттого стало дурно и страшно. После пришло осознание:
Явился без оружия, значит, специально ждёт моего опьянения или того, что я усну, не выдержав… нужно действовать быстро.
Встрепенувшись и выйдя из потоков сознания, наследный принц снова взглянул на гостя, на сей раз с широкой улыбкой. Руки сами потянулись кувшину с вином.
— Это самое лучшее вино нижнего мира, вино самого бога радости! — чистая правда. Бай Лун, а именно так звали юного бога, подозрительно часто захаживавшего в обитель зла и уже с первого своего появления успел завоевать доверие мелких демонов. Сам Ян Лин встречался с повелителем радости лишь единожды: в тронном зале, когда Канг, узнав о присутствии бога, приказал стражам немедленно привести его к себе.
Ещё тогда принц заметил, что он не похож на прочих небожителей. Отличали его колкие речи, которые не раз слетали с его тонких уст, хитрость, благодаря которой ему удалось не просто выжить, но и убедить повелителя теней разрешить покинуть мир теней без всяких последствий. За свободу властелин радости обещал целебное вино исключительно для него, чтобы тот мог править нижним миром столько, сколько захочет. Не обманул. Через несколько лун Бай Лун прислал несколько бочек полусладкого, которые действительно оказались лекарством от всех болезней. Именно это вино и налил Ян Лин.
— Ты его пробовал раньше? — осторожно спросил Сяо, вглядываясь в кроваво-красную жидкость.
Кивнул. Соврал. Вино пил исключительно повелитель теней, и без его согласия никто не имел право сделать хоть один глоток. Однако суть была далеко не в этом: никто, кроме самого Канга и его ближайшего окружения, не знал о сделке с богом, что значительно облегчало работу. Для того, чтобы окончательно развеять сомнения Сяо Цзы, престолонаследник демонстративно отпил напиток, оставив лишь половину.
— Вполне неплохо сделано для бога, знаешь ли.
Демон сипло усмехнулся, наконец отпив злополучное вино. Сяо Цзы на мгновение поморщился, но после прочувствовав истинный вкус напитка, вновь отпил. Снова и снова, пока Ян Лин молча наблюдал за тем, как постепенно разум гостя начал мутнеть, речь стала бессвязной, а глаза всё больше покрывались пеленой.
— Мне кажется, с тебя достаточно, — Ян Лин поднялся с места, медленным шагом приближаясь к гостю, лишившемуся ясного разума, полностью парящему в сладком дурмане. Сев на корточки прямо перед ним, принц ядовито усмехнулся, обнажая зубы. — У тебя слишком длинный язык, но мозг явно не больше горошины.
Глаза демона расширились, будто бы на мгновение в них промелькнуло горькое осознание, однако ничего дельного сказать он так и не успел, провалившись в темноту. Последнее, что он успел увидеть, так это лицо друга, исказившееся от ненависти. Лишь тогда Сяо понял, что ничем хорошим это не закончится. Точно не для него.