Репортаж выше жизни

      Душераздирающий крик Мартина застыл в моей голове. Как только Братья открыли нам двери, Майлз забирает ключ и мы выходим из церкви. Я не могу развидеть сцену самосожжения отца Мартина. Она просто не выходит у меня из головы.       — Зачем ты заснял это?— на ходу спрашивает Вейлон.       — Чем больше у нас доказательств, тем лучше.— отвечает ему Апшер.       — Просто не могу поверить, что он принёс себя в жертву Волрайдеру...— бормочет Парк.       — Пожалуйста, давай мы не будем вспоминать сцену его смерти!— вдруг вскрикиваю я.       — Извини, Эстер.— программист ободряюще кладёт руку мне на плечо.       — Сюда,— репортёр указывает нам на вентиляцию в конце коридора. Он забирается наверх и, взяв меня за руки, тянет за собой. Вейлон замыкает нашу троицу. Около двух минут нам пришлось ползти по темной вентиляции. Спрыгнув в очередной проход, мы оказываемся в коридоре, из которого выходит ещё один коридор.       — И куда нам?— выглянув из-за угла одного из коридоров, спрашиваю я.       — Туда?— Вейлон указывает на темный коридор вперёди нас.       — Окей,— тяжело вздохнув, я согласно киваю. Майлз поднимает камеру и, включив на ней режим ночного видения, идёт первый. Мы проходим в конец коридора, где находятся две двери: одна из них ведёт в туалет, а другая в столовую. Мы заходим в столовую. Обойдя один из столов, мы подходим к кухонным тумбам, около которых валяется холодильник для газировки. Чуть выше него в стене красуется вентиляционный проход.       — Чёрт, мы как крысы по вентиляциям ползаем.— Вейлон нахмурился, недовольно глядя на вентиляцию, куда нам предстоит лезть.       — Никто не в восторге от этого.— я обречённо вздохнула.       — А вы знаете другой путь?— Апшер оборачивается на нас.— Если да, то валите.— он вновь разворачивается и забирается на холодильник для газировки, затем он залазит в вентиляцию.       — Майлз, мы просто хотим пожаловаться на это место...— Вейлон забирается в вентиляцию за репортёром.       — Заткнитесь, а?— шипит Апшер. Самодовольный говнюк. Как же он меня раздражает...       Я забираюсь в вентиляционный проход за парнями. Мы оказываемся на кухне, где уже были ранее. Майлз нетерпеливо подходит к двери, выходящей из комнаты и открывает её. Он выходит в коридор, где нас ждёт лифт. Я облегчённо выдохнула. Даже не верится, что сейчас мы сможем сбежать из этой чертовой психушки. Это кажется мне таким нереальным...       Мы поочередно входим в кабину лифта. Майлз прокручивает ключ в замочной скважине и дверь лифта закрывается. Он начинает двигаться вниз. Лифт останавливается на первом этаже.       — Неужели...— бормочет Вейлон. На его лице появляется победная улыбка. Он крепко обнимает меня, понимая, что сейчас мы сможем уйти. Я невольно улыбнулась. Но всё произошло ровно наоборот: лифт поехал дальше вниз.— Что происходит?— Парк отстранился, увидев, что лифт продолжил ехать. Я тоже насторожилась. Никто не понимал, куда мы едем.       — Чёртов Мартин...— Майлз покачал головой.— Я знал, что ему нельзя верить!— он раздражённо ударил кулаком по стене лифта.       — Куда он едет?— дрожащим голосом спрашиваю я.       — В лабораторию. Я работал там.— раздосадованно отвечает Вейлон. Через несколько секунд лифт останавливается и дверь открывается. Майлз судорожно жмёт на кнопку вверх, чтобы запустить лифт. Но он не работает. Лифт не едет.       — Сука!— Майлз ещё раз ударяет рукой по кнопке, в надежде, что лифт всё-таки заработает. Но нет. Ничего не произошло. Меня накрыла паника.       — Как нам теперь выбраться?— сдерживая слёзы, подкатившие к горлу, говорю я.       — Ладно, давайте без паники. Здесь есть другой выход.— Парк проходит мимо нас и выходит в коридор. Мы с Майлзом недоверчиво переглянулись, после чего вышли за программистом.— Здесь мы вряд-ли кого-то встретим.— Вейлон идёт вперёд по коридору и открывает двустворчатую синюю дверь. Мы оказываемся в коридоре, стены которого очень похожи на морозильную камеру. Стены будто изо льда. В помещении веет холодом.       — Это что, реально лёд?— Майлз дотрагивается до одной из стен.       — Нет,— сквозь зубы шипит Вейлон. Мы доходим до ещё одной двери в конце коридора и проходим через неё. Мы вошли в комнату со стойкой регистрации, за которой на стене висели два телевизора.       — О, чёрт... Я помню это место.— Майлз огляделся. Его шея чуть не завертелась в спираль, пока он оглядывался.       — Что, откуда?— недоуменно спрашиваю я.       — Помнишь, мы видели эту комнату на камере, где ещё военных разорвала на части какая-то невидимая хрень?— говорит Майлз. Через секунду я вспоминаю эту картину. Не самое приятное зрелище... На полу остались кровавые следы, ведущие к двери, которая выходит из этой комнаты.       — Да, я помню.— вдруг осознав, сказала я.— Мы ещё тогда подумали, что это монтаж.       — Теперь вы, видимо, убедились, что Волрайдер это не выдумка.— Вейлон недовольно закатил глаза. После того как мы спустились в лабораторию, программист стал более раздражительным. Это место сильно повлияло на него. Парень подходит к стойке регистрации и достаёт оттуда голубую папку.— Давно мы не смотрели документы...— он открывает папку и протягивает Майлзу лист бумаги. Я заглядываю в него:       «Из личных записей доктора Вернике.       «ФРАНКЕНШТЕЙН, или Современный Прометей» Мэри Шелли, анонимно опубликован в 1818 году.       Выдержки из главы 23.       «О человек! — вскричал я, — как невежественен ты в гордыне мудрости своей! Остановись, ибо не знаешь ты, о чём говоришь!» Я покинул дом, чувствуя беспокойство и гнев, и удалился поразмышлять о неком ином способе действий.»       — Вы поняли, что он имел ввиду?— Вейлон недоуменно смотрит на нас с Майлзом.       — Нет,— я покачала головой.       — Очередной бред.— фыркнул Майлз.— Эстер,— парень протягивает мне документ, и я, сняв рюкзак со спины, кладу бумагу в него.       — Давайте не будем терять время и наконец найдём выход.— Вейлон уверенно направляется к сломанному очистительному проходу. Мы проходим через него и оказываемся в темном коридоре. Майлз включает ночной режим на камере, и мы идём дальше по коридору. Только небольшая часть коридора была не освещена. Чуть позже мы вышли в светлую его часть. На выходе из темной части коридора я чуть не споткнулась о труп охранника. И вновь здесь была куча трупов...       — Его будто в мясорубке перекрутило.— Майлз направляет камеру на очередной труп. Его органы выпотрошены и валяются рядом с телом. Хотя это уже сложно назвать телом. Трудно представить, что это когда-то был человек. От вида этого трупа мне стало плохо. Тошнота подкатила к горлу. Я с трудом смогла сдержать рвотный позыв.       — Зачем ты его снимаешь? Тебе наверху трупов не хватило?— я толкнула репортёра локтем в бок.       — Не хватило.— на лице Апшера появляется издевательская усмешка. А это значит, что без его тупых шуток не обойтись...— Если выберемся отсюда, буду пересматривать и вспоминать это прекрасное место.       — Мне уже хочется оставить тебя здесь.— Вейлон усмехнулся.— Эстер, ты не против?       — Не против.— вздыхаю я.       — Почти пришли.— говорит Парк, открывая очередные двери в другой коридор. По углам валяются хаотично разбросанные внутренности, на полу лужи крови. Я закрыла глаза рукой, чтобы не видеть этого. В следующий раз могу не выдержать и тогда точно блевану.       — Смотри-ка, ещё документы.— Майлз заходит в комнату, находящуюся по правой стене коридора. Я захожу следом за ним. Он протягивает мне голубую папку. Я открываю её и достаю оттуда документ, начинаю читать:       «ПРОЕКТ ВОЛРАЙДЕР ОТЧЁТ О ВСКРЫТИИ ТЕЛА ММ1300921 (Относительно формы: весь нижеследующий материал следует пересмотреть и преобразовать, приведя записи к соответствию требованиям корпорации «Меркоф». См. форму 4083) АВТОР: Дженнифер Роланд ЗАМЕТКИ: Моё четырнадцатое вскрытие пациента проекта «Волрайдер» показывает не больше признаков успешности терапии, чем все прочие. Наблюдаются некоторые успехи в клеточной миграции и морфогенезисе (включая эффекты, напоминающие человеческий гормон роста), но ничего похожего на создание разумного, независимо существующего роя. Так устала. Не уверена в своих выводах. Подам ещё одно заявление об уходе. Психологическая цена работы с настолько безнадёжными пациентами слишком высока. Не думаю, что мне это по плечу.       Советую возлагать поменьше надежд на обширные теории дряхлого нациста и перейти к использованию более простого механического устройства, основанного на протеине спермы.       Определённо советую более жёсткие фармакологические ограничения. Пациент 921 был убит службой безопасности «Меркоф» после того, как преодолел действие транквилизаторов.»       — Долго они пытались найти носителя для Волрайдера?— спрашивает Майлз, сворачивая документ несколько раз.       — Достаточно.— ответил Парк. Майлз протягивает мне документ, и я кладу его в рюкзак.— Идём,— он кивает в сторону коридора. Мы выходим из него через очередную голубую дверь. Вновь оказываемся в следующем коридоре. Мы молча идём вперёд и обходим огромные баллоны, доски обмотанные голубой плёнкой. Парк останавливается в середине коридора у окна слева от нас. На стекле остались брызги алой крови.       — Уже утро.— бормочет Майлз, жестом указывая на помещение за окном. В гараже сквозь открытые ворота было прекрасно видно рассвет. У ворот стояли две машины спецназа. «Сколько же их тут?»       — Мы всю ночь ходим по этой чертовой психушке.— я нервно провела рукой по волосам.— Уже несколько часов мы пытаемся выбраться отсюда.— я зажмурила глаза, сдерживая подступающие слёзы.       — Хватит, Эстер. Мы выберемся.— сказав это, Майлз проходит сквозь раздвижные двери в ещё один небольшой коридор. Мы с Вейлоном переглянулись и пошли за ним. Выйдя из маленького коридорчика, мы заходим в единственную здесь комнату. Вокруг куча холодильников, ящиков и баллонов. В конце комнаты стоит белая доска, на которой написана математическая формула. Ничего особенного. Обычная комната для собраний. Посмотрев на доску, Майлз достаёт блокнот и ручку и пишет туда новую заметку. Я посмотрела, что он пишет:       «Морфогинетическое Кондиционирование? Несколько математических строк. Алгоритм. Перепрограммирует нас, превращая в фабрику ночных кошмаров. Несколько чисел мелом на доске. Дайте мне ножовку и оставьте наедине с телом доктора Вернике. На пару часов. Я ему кое-что задолжал.»       — Здесь ничего. Идём дальше,— говорит Вейлон и выходит из комнаты. Мы с Майлзом идём за ним. Мы доходим до конца коридора и сворачиваем налево в его темную часть. Апшер включает камеру. Глядя в экран камеры, мы доходим до двери в конце коридора, которая закрывается прямо перед нами. Через секунду мы услышали вой сирены. Сработала сигнализация.       — Что это?— я машинально сделала шаг назад.       — Волрайдер...— глядя в камеру, шепчет Майлз. Спустя секунду он сорвался с места.— Бежим!— репортёр хватает меня за локоть, и мы бежим обратно по коридорам.       — Ты видел Волрайдера?— продолжая бежать, спрашивает Вейлон.       — Да, он здесь!— кричит Апшер. Из-за бега рана на животе вновь начинает ныть. Мне хочется кричать от боли...       — Быстрее, сюда!— Вейлон распахивает двери в очередной коридор и сталкивается лицом к лицу с Крисом Уокером. «Черт! Что делать?!»— запаниковала я. Душевнобольной хватает Парка за рубаху и швыряет его на пол.       — Вейлон!— закричала я, увидев как псих надвигается на него:       — Поросеночек. Бежать больше некуда.       — Эстер, в сторону!— продолжая смотреть в камеру, Апшер прижимает меня к стене. Я опешила. Но, услышав нечеловеческий вой в метре от нас, поняла, о чём он. На камере в режиме ночного видения я увидела Волрайдера, который только что пролетел мимо нас. Он набросился на Уокера. Одним лёгким движением он отбрасывает его в стену. Псих истошно завопил. Волрайдер продолжает швырять Уокера в стены, оставляя на них кровавые следы. Через секунду он хватает его за горло и поднимает над землёй. Волрайдер пропихивает тело душевнобольного сквозь вентиляционную решетку. От его тела не осталось ничего, кроме лужи крови... Его внутренности смешались в одну кровавую кашу.       Я не выдержала. Отойдя от Майлза на пару метров, я упала на колени и меня вырвало. «О чёрт... Это было так мерзко.» Волрайдер буквально превратил его в кашу. Мне стало плохо. Голова закружилась, в глазах потемнело.       — О, чёрт... Эстер.— Апшер подходит ко мне сзади. От накатившей паники мне стало трудно дышать. Живот скрутило.       — Не подходи,— я выставила руку перед Майлзом, чувствуя, что легче мне не становится. Я пытаюсь встать на ноги, но из-за головокружения теряю равновесие и падаю обратно на колени.       — Осторожно,— Майлз берёт меня под руки и помогает встать.       — Спасибо,— бормочу я и оборачиваюсь на Парка.— Что с Вейлоном?— Он стоял в том месте, где только что убили Уокера. Парк с интересом рассматривал лужу крови и кашицу из органов, в которую превратился псих. Я с трудом сдерживаю ещё один рвотный позыв.       — Он в шоке.— посмотрев на него, заключает Апшер.— Надо валить отсюда, пока Волрайдер не вернулся.— всё так же держа меня за руку, говорит он.       — Пиздец... Его так расплющило...— Вейлон неторопливо подходит к нам. На его лице застыл ужас. Конечно, мало кому понравится смотреть на такую смерть.       — Если он поймает нас, то сделает то же самое.— понизив тембр голоса, говорит Майлз.— Так что хватит трепаться и идём уже.       Обойдя место смерти Уокера, мы возвращаемся обратно, петляя по коридорам. Ещё через пару метров мы натыкается на комнату «А002», которая была закрыта пару минут назад. Сейчас же дверь была открыта нараспашку. Пользуясь моментом, мы заходим в комнату и оказываемся в помещении, разделенном на две части пуленепробиваемым стеклом. Войдя туда, я замечаю кучу трупов спецназовцев и лужи крови. Мне стало дурно от одного их вида. За стеклом же комната была обставлена как чей-то личный кабинет. Оттуда доносился мужской голос:       — Да, да. Знаю. Я должен быть мёртв. Но... Какое везение! Я старее, чем грех, но... ещё жив. Всё дело в Билли.       За стеклом я увидела мужчину лет восьмидесяти, он сидел в кресле, которое помогало ему передвигаться по кабинету. Казалось, что он разговаривает с кем-то по телефону.       — Он заботится обо мне. Он вынул рак из моего желудка, излечил глаза. Пожалуй, он считает меня отцом. Наверное, даже любит меня, бедный идиот.       — Вернике?— Майлз подошёл к стеклу и ошарашенно уставился на мужчину. И тогда я поняла, что он прав. Это и есть Вернике. Он жив. Пару часов назад я нашла в одной из тюремных камер документ, в котором говорилось о его смерти. Ещё тогда я поняла, что он подстроил свою смерть, чтобы заниматься своими опытами и оставаться безнаказанным. Ведь зачем ещё ему было подстраивать свою смерть? Другого объяснения я не вижу.       — Кто такой Билли?— спрашиваю я.       — Не знаю,— Вейлон отрицательно покачал головой. В это время Вернике продолжал о чем-то говорить:       — Вы знаете, что значит этот символ?       С помощью своего кресла мужчина подъехал к телевизору, на котором мерцал трикветр. Мы все недоуменно переглянулись.       — Какого хрена он жив?— одними губами прошептал Майлз. Я ничего на это не ответила.       — Он предупреждает о наноопасности. Микроскопических машинах. Этой технологии уже десятки лет, но мы её так до конца и не освоили.— он подъезжает к нам и останавливается на минуту. Затем он вновь едет к своему рабочему столу.       Я смогла разглядеть широкую трубку прикреплённую к его горлу и ещё одну чуть меньше, которая была проведена к носу. Выглядел он так, будто собирался умереть на днях. Мужчина мог двигать лишь шеей и руками. Осталось ему явно не долго.       — Специалисты «Меркоф» нашли, как обойти проблему, опираясь на моё исследование. Смогли превратить клетки человеческого тела в нанофабрики. Производить молекулы — естественная функция клеток, но с помощью психосоматического управления мы научились точно создавать нужные молекулы. Разум одержал победу над плотью.       — Я не понимаю, нахуя он нам это говорит?— возмущается Майлз, нетерпеливо цокнув языком.       — Видимо, рассказывает как они создали Волрайдера.— Вейлон тяжело вздохнул. Похоже, ему тоже порядком надоела болтовня Вернике. Хотя это больше походило на монолог, ведь говорил здесь только он. Мужчина делает вид, что не слышит нас и продолжает говорить дальше:       — Впрочем... зря мы, глупцы, полагали, что сможем держать это под контролем, творить такие опасные вещи, используя безумцев.       — Зачем нужно было делать это?— Майлз обращается к Рудольфу.— Эй, ты слышишь меня, Вернике?!— он ударил рукой по стеклу.— Ответь мне!— его кулак вновь врезается в стекло.       — Апшер,— я дёргаю его запястье, намереваясь осадить. Но он не останавливается.       — Я знаю, что ты слышишь меня! Какого черта ты молчишь?— он ещё раз ударил по стеклу.       — Майлз, хватит!— Вейлон силой оттаскивает парня от стекла.       — Остановите его... убейте Билли. Уничтожьте то, что хранит ему жизнь, его анестезию. Исправьте мою ошибку.— вдруг сказал Вернике.       — Зачем нам это?— недоуменно спрашиваю я.— Почему мы должны исправлять ваши ошибки?       — Потому что никто не сможет выбраться отсюда, пока он жив. Вы должны убить его.— отвечает Рудольф.       — Чёрт...— обречённо вздохнул Майлз. Рудольф продолжал говорить:       — Мы добились чего-то подобного в 1944 году. Эти фашисты думали, что это духи, и я позволил им в это поверить. Позволил им покончить с собой, думая, что теперь им эмпирически обещана какая-то загробная жизнь. Дураки.— он тяжело вздохнул и вновь устремил свой взгляд на трикветр. На удивление Майлз молча слушал его.— Бедный Алан. Он бы заплакал, увидев, что я построил из его мечтаний.— на секунду доктор Вернике замолчал. Набрав воздух в лёгкие, он продолжил:— Билли не хочет причинить вреда. Он ребенок с повреждённым разумом, наделённый силами Бога. Это превратило бы любого из нас в монстра. Вы должны закончить это. Иначе все мы умрём здесь.       — Зачем было создавать разумный нано-рой, если вы знали, что он может выйти из-под контроля?— сделав шаг к стеклу, говорю я.       — «Меркоф» знали об опасности, им было всё равно. По мнению корпорации, все мы — всего лишь суммы в долларах в бухгалтерской книге. И прибыль, обещанная проектом Волрайдер, затмила тот жалкий баланс, к которому пришли несколько врачей и пациентов.— Вернике вновь замолчал.       Повисла тишина. Мы с Вейлоном недоуменно переглянулись. Майлз в это время продолжал прожигать мужчину гневным взглядом. И спустя минуту молчания доктор Вернике наконец сказал:       — Больше всего на свете я хочу отдохнуть. Билли не даст мне умереть. Он никогда не мог себе представить, насколько это жестоко. Я только хочу умереть.       — Я прикончу тебя сразу после Билли!— Майлз ткнул пальцем в мужчину.— Ты, блять, в живых не останешься!— парень показывает ему средний палец и спешит выйти из комнаты. Таким разъяренным я не видела его уже давно. Мы с Вейлоном выходим за ним.       — Майлз, успокойся!— я беру его за руки и чувствую, как сильно он напрягся.— Сейчас нам нужно понять, где искать Билли. Слышишь?       — Ты думаешь, я знаю?— Апшер нервно оглянулся.       — Я знаю. — сказал Вейлон.— Нам нужно в главную лабораторию. Я работал там.— в глазах Вейлона появилось осознание. Он посмотрел на коридор за нами, размышляя о чем-то.       — Супер! Тогда, идём?— Апшер выжидающе смотрит на Парка. Программист молчит в ответ.— Ты ведь знаешь как туда дойти?— репортёр недоверчиво заглядывает в глаза Вейлона.       — Частично,— Вейлон покачал рукой из стороны в сторону, словно та была на весах.       — И как это понимать?— Апшер сложил руки на груди, возмущённо глядя на программиста.       — Так и понимать. Я знаю путь отсюда в лабораторию только по схеме, что висела на входе.— Вейлон развёл руками.       — Окей, этого достаточно. Давайте уже грохнем Билли и найдём другой выход отсюда.— предлагаю я.       — Так и сделаем.— Вейлон слабо улыбнулся. После он направился налево по коридору. Пройдя пару метров, Парк сворачивает в открытую дверь налево. Я немного удивилась:       — Она ведь была закрыта?— уточняю я.       — Да. Похоже, Вернике открыл. Выглядит как очередной его план...— отвечает Вейлон, коротко глянув на меня. Мы заходим в длинный коридор с кучей комнат по обеим сторонам. Я открываю двустворчатую синюю дверь слева от нас. Заглянув туда, я понимаю, что это просто туалет. Пол под кабинками был залит кровью, будто кто-то устроил здесь резню. В углу комнаты валялся изувеченный труп охранника. «Гадость.»       Мы проходим дальше и заглядываем в открытую комнату справа. Столовая совмещённая с кухней. Кухонные тумбы полностью покрыты кровью, на полу валяются чьи-то оторванные конечности, а на столе — органы. Мне вновь стало плохо от увиденного.       — Боже... Его же по частям собрать можно...— Майлз ошарашенно окинул взглядом части трупа.       — Заткнись,— сказала я, пихнув его локтем в бок.       — Хорошо, а зачем мы вообще сюда зашли?— уточняет Майлз.— На лабораторию вроде не похоже. Да и ты сказал, что знаешь где она.— он оборачивается на программиста. Вейлон пожал плечам, мол, зашли сюда просто так. Затем мы выходим из столовой и идём в конец коридора на развилку.       — Налево,— вслух проговаривает Вейлон. Я обернулась на остальную часть коридора и увидела, что стены там полностью измазаны кровью. «Жесть...» Мы проходим к серым дверям и, зайдя в маленький коридор, вновь проходим через уже открытую серую дверь. Я слышу нечеловеческий вой за своей спиной. «Сука!»— мысленно начинаю материться и ускоряю шаг.       — Вот чёрт...— тоже услышав это, Майлз обернулся и стал вглядываться в коридор.       — Уходим, быстро.— Вейлон дёргает его за руку, и мы проходим дальше. Парк протискивается сквозь два рядом стоящих круглых баллона и направляется к лестнице, я протискиваюсь туда за ним, а за мной — Майлз. Апшер истошно застонал от боли в рёбрах, протискиваясь сквозь баллоны. Мне было больно смотреть на это. Я нервно закусила губу.— Чего вы ждёте?— забравшись наверх, кричит нам Вейлон.       — Уже идём,— Майлз берёт меня за руку, и мы вместе догоняем Вейлона, после чего поднимаемся по ещё одной лестнице. Быстрым шагом проходим до серых дверей и заходим внутрь. На стене небольшого коридорчика висит табличка «Блок С». Через секунду взгляд начинает мутнеть, меня настигает головная боль. Перед глазами замерцали пятна, как в тесте Роршаха.       — Я одна вижу это?— схватившись за голову, шепчу я.       — Волрайдер,— пробурчал Парк, потирая глаза.— Поэтому быстрее, пожалуйста!— он подталкивает нас с Майлзом к очистительному проходу. Как только я захожу туда, двери закрываются и в помещение начинает поступать зелёный газ. Я закрываю рот и нос рукой, задерживая дыхание. Спустя пять секунд двери открываются и мы выходим в очередной коридор. Вой сигнализации стоит повсюду.       Ускорившись, Вейлон срывается на бег. Мы с Майлзом рванули за ним. Завернув направо, мы входим в вестибюль, в углу которого находится рабочий стол охранника. Пол и стены забрызганы кровью. Я стараюсь не смотреть на это. Парк молча бежит вперёд и, открыв двери, выводит нас в ещё один коридор с ледяными стенами. Пройдя несколько метров, мы оказываемся в тупике у закрытых раздвижных ворот. Вейлон останавливается у них, ничего не говоря. Мы с Майлзом недоуменно переглянулись. «Чего он ждёт?»       Но через десять секунд эти ворота медленно открываются. Вот чего ждал программист. Мы заходим в помещение с кучей компьютеров и стеклянной стеной в конце, через которую видно следующее помещение. Я увидела за стеклом огромную сферу, нависающую над чем-то.       — Это и есть главная лаборатория?— спрашивает Майлз, оглядываясь.       — Да, это она,— Вейлон проходит мимо нас и идёт к стеклянной двери. Он открывает её и выходит на лестницу, которая ведёт к той самой сфере. Выйдя за ним, я увидела, что под сферой находится куча мониторов, рядом с которыми стоят огромные стеклянные шары. Программист подходит к одному из них, и тогда я понимаю, что в нём кто-то находится.       — Это и есть Билли?— рассматривая этот странный шар, говорю я. Тело парня в шаре будто подвешенно в воздухе. К его телу прикреплена куча трубок, которые торчат у него из носа, рта. Бедняга выглядит измученным. Мне стало жаль парня.       — Да, это он. Идеальный носитель для Волрайдера.— Вейлон проходит мимо него.