Шаги в пустоте

- Куда ты уходил, позволь спросить? - вдруг услышал волшебник голос Торина, подошедшего к каменным статуям и с презрением разглядывающего их. - Посмотреть, что впереди. - А зачем вернулся? - с колкостью спросил молодой король. - Посмотреть, что сзади, - оба одновременно улыбнулись. - Ужасное дело, - легко ударив каменных троллей посохом, заметил Гэндальф. - Вам повезло спастись от них. И тебе стоило бы похвалить нашу дорогую взломщицу. Вы не догадались тянуть время. Торин ничего не ответил, только опустил голову, как будто хотел скрыть взор от внимательного волшебника. - С каких пор горные тролли заходят так далеко на юг? - после недолгого молчания проговорил он, осматривая каменные фигуры, исполненные ужаса и страха. - Да, - мрачно протянул Гэндальф, - их не видели здесь с самого правления тёмной силы, - Торин посмотрел на мага с удивлением, смешанным с нарастающей тревогой. - Но они не могли передвигаться днём. - Где-то рядом должна быть их пещера, - согласился молодой король и пошёл к отряду, разбиравшему разбросанные вещи с лошадей. Отдав приказания и отпустив искать пещеру троллей проворных Кили и Фили, Торин вдруг заметил под своими ногами знакомую чёрную перчатку. Он оглянулся, пытаясь найти Мэриэл, и быстро нашёл её, однако не там, где готов был её увидеть. Понурив голову, она сидела на земле возле небольшой кучи обломков из дерева и, кажется, еле сдерживала слёзы. Посмотрев по сторонам, Торин осторожно приблизился к ней и присел рядом. Её руки бездумно ворошили груду лакированного дерева, которое раньше было красивой шкатулкой с белым деревом на крышке. Видно, тролли наступили на неё во всей этой суматохе. Среди обломков поблёскивал маленький, посеребрённый месяц на белой цепочке, но Мэриэл не замечала его, на её руки упала одинокая слеза. - Что это? - осторожно спросил Торин, не зная, как вести себя. На лице его не было написано сожаления, лишь холод сквозил в каждой черте его лица, но в глубине сапфировых глаз всего на краткий миг, но яркий и чистый, можно было увидеть крохотную искру желания понять и помочь. - Так, ничего, - девушка, наконец заметив сидящего рядом гнома, быстрым движением отёрла слёзы. Он, не желая тревожить её, вдруг тихо прикоснулся к пальцам её руки, что была без перчатки, и хотел было положить в неё свою находку, но девушка неожиданно вскочила на ноги и, прижав руку к груди, посмотрела на молодого короля с таким ужасом, словно тот только что превратился в огнедышащего дракона. - К-как т-ты это сд-делал? - прошептала она в ужасе и, заметив в его руке её перчатку, выхватила её у него из рук. Ещё раз бросив на него взгляд, полный недоумения и страха, она убежала, не желая оборачиваться назад и стремясь поскорее унять бешено стучащее сердце. Торин долго, непонимающе смотрел ей вслед, и в задумчивости его взор снова упал на груду дерева перед ним. Там всё ещё зачарованно блестел крохотный лунный медальон. Недолго думая, он взял его и, очистив от пыли, положил в карман штанов, сам не отдавая себя отчёт в том, зачем он это сделал. *** - Ну и вонища! - воскликнул один из гномов, когда они заходили во мрак тролльей пещеры. Под ногами трещали поминутно чьи-то обглоданные кости, шелестела пожухлая листва, в углах пещеры свисала с потолка целыми клоками паутина, воздух был пропитан каким-то могильным холодом и сыростью. Здесь было очень много разных вещей, можно даже было сказать, что эти тролли были настоящими богачами. По полу пещеры, среди грязи, пыли и листвы, были разбросаны золотые монеты, блиставшие во тьме ярким светом. Глоин даже нашёл целый сундук золота, запрятанный в чьих-то потрёпанных плащах. Здесь были и меха, и позолоченная одежда королей, различные сосуды, чаши, тарелки. Торин обнаружил целые залежи оружия и подал один из мечей Гэндальфу, разглядывая особенно красивый клинок, в серебре ножен которого блестело пламя от факелов. - Это ковали не тролли, - заметил молодой король Эребора, осматривая рукоять искусной работы. - И не высшие мастера из числа людей, - задумчиво проговорил волшебник. - Их ковали в Гондолине. Высшие эльфы, - Торин замер и, мгновенно оторвав руку от ножен, хотел опустить меч обратно на пол. - Лучших клинков нам не найти. Молодой король воззрился на старца и, снова взяв меч в руки, резко вытащил его из ножен. Факел блеснул в отражении серебра. Завороженно проследив за игрою бликов, молодой король оставил свой прежний меч здесь, в пещере, а на пояс приладил меч эльфов Гондолина, заставив себя не чувствовать к нему отвращение. Хорошее оружие найти было очень трудно, а потому он ценил эту находку, пусть она и принадлежала рукам эльфов. - Нужно уходить, - хмуро бросил он, и все гномы вяло потянулись за ним, с сожалением оставляя за спиной сокровища троллей. - Тише, - неожиданно остановила их на выходе из пещеры Мэриэл, напрягшаяся от услышанного шороха. Мокрые дорожки на её щеках недавно высохли, и боль в глазах резко сменилась волнением и тревогой. - Что случилось? - тут же подошёл к ней Торин и прислушался, внемля её знаку не шуметь. Кто-то и правда приближался. - Держать мечи наготове! - проговорил молодой король, вытаскивая из ножен на свет эльфийский клинок. Мэриэл удивлённо проследила за его движением, но никак не отреагировала, решив, что у неё ещё будет достаточно времени, чтобы удивляться действиям молодого короля. Порой он сам себе противоречил, и часто девушка просто не могла его понять. Послышался треск ломающихся веток, и из кустов прямо на них выехал на деревянной повозке, запряжённой кроликами, какой-то старец. В его глазах плескалось ясное безумие, какое-то странное разумное сумасшествие. Волосы были всклочены, покрыты слоем грязи и пожелтевшими листьями, голову прикрывала старая, потрёпанная шапка. Бурый плащ свисал клочьями до самых ног в грязных огромных сапогах, и, честно говоря, его можно было бы вполне принять за нищего безумца. - Радагаст, - медленно, словно на время потеряв дар речи от удивления, проговорил Гэндальф. - Это Радагаст Бурый, - объяснил он гномам, и те немного успокоились, хотя и не совсем понимали, кто это такой. Впрочем, по спокойному виду волшебника они решили, что опасаться этого незнакомого старика незачем. Два волшебника, таинственно переглянувшись между собой, отошли за деревья и там, в дыме от табака, что-то долго обсуждали. Один раз гномы даже услышали, как вскрикнул от страха этот незнакомый Радагаст и даже вздрогнули от неожиданности, подумав на мгновение, что Гэндальф в опасности. - Интересно, о чём они там разговаривают, - поделился Кили мыслями с Мэриэл, присаживаясь рядом с ней. Девушка сидела на большо корне одного из деревьев и задумчиво глядела в пусттоту перед собой, забыв обо всём на свете. - Да, это всегда было интересно и мне, о чём так долго говорят волшебники, - согласилась девушка с темноволосым гномом. Она отвечала как-то бесцветно, всё ещё пребывая во власти тревожных мыслей и страха. - Этот Радагаст волшебник? - удивился юноша, оборачиваясь к Мэриэл. - Странно, он совсем не походит на тех мудрых волшебников, о которых я слышал. Наш Гэндальф как-нибудь посолиднее будет. - Волшебники бывают разными, - глубокомысленно пожала плечами девушка. - К тому же разве волшебник не может решать сам для себя, как ему выглядеть и как использовать свою магию? - Да, ты в чём-то права, - кивнул Кили, задумчиво глядя в ту сторону, где за деревьями раздавался приглушённый разговор. - А что есть и другие волшебники? - вдруг заинтересованно спросил он у девушки. - Есть орден магов, посланный Валар защищать Средиземье от тьмы, - кивнула Мэриэл. - Их ещё называют Истари. Старший из них известен на Севере под именем Сарумана Белого. Он один из мудрейших людей в Средиземье, остальные маги всегда ходят к нему за советом. Радагаст, - она указала взглядом на деревья, за которыми таинственно шептались два волшебника, - бурый маг, живёт на окраине Лихолесья, следит за деревьями и животными. Ещё есть два синих мага: Алатар и Палландо, но я, если честно, не помню, чем отличается их магия. Ну и конечно, - не безызвестный тебе Гэндальф Серый тоже входит в их загадочный ореден. - Откуда всё это тебе известно? - послышался из-за спины голос молодого короля Эребора, и Мэриэл резко обернулась к нему. В его глазах не мелькала свойственная ему ирония или суровость, лишь чистое, искреннее любопытство окрашивала в светлые краски эти сапфировые глаза. - У меня были хорошие учителя, - ответила девушка просто, хотя внутренне всё в ней было напряжено. Тот случай никак не выходил у неё из головы, и она невольно натянула получше перчатки. - Верно, суровые, раз ты так много знаешь, - улыбка должна была скользнуть по его губам, но, увидев её нечаянный жест, он помрачнел. Сердце сковала неизвестная тревога, и он знал, что в шаге от той тайны, что скрывала эта таинственная девочка. - Не могу не согласиться с вами, - тихо ответствовала ему Мэриэл, чувствуя себя неловко, как впрочем и всегда, как заговаривала с молодым королём. - Где же ты росла? - поинтересовался Торин, скрещивая руки на груди. Девушка вздрогнула, что-то в его взоре заставило встрепенуться тревоге в её сердце. - Это неважно, - стараясь говорить ровно, попыталась уйти от вопроса Мэриэл. Случай, что был с ними, вдруг отошёл на второй план, превратившись в лёгкий туман на рассвете. Впереди маячило новое беспокойство. - Важно, - сосредоточенно сказал он, не желая получать такой короткий ответ на свой вопрос. - Я хочу знать. - Я же не спрашиваю, где росли вы? - защищалась девушка. - Это не имеет никакого значения. Главное, какой человек сейчас, а не то, где он вырос. - Тебе известно, где вырос я, поэтому ты и не спрашиваешь, - наклонив голову чуть набок, медленно проговорил наследник престола. - Я вырос в Эреборе, в обители моих предков, в тех таинственных, мерцающих красотою залах и бесконечных подземельях. А вот где выросла ты? - И вы готовы услышать любой ответ? - пристально взглянула на него девушка, и теперь пришёл час едва заметно вздрогнуть и королю. Ему на миг показалось, что он тонет в бесконечной глубине синевы этих внимательных глаз и задыхается от нехватки кислорода. - Да, готов, - упрямо проговорил Торин, которому эта игра уже начинала немного надоедать. - Я выросла в Ривинделле, - просто ответила она, искренне и прямо взирая на наследника. Ничего не отразилось на его лице, хотя, честно говоря, девушка ждала и ярости, и презрения, или по крайней мере холодности. Но взгляд Торина был непроницаем. - Я знал, - вдруг совершенно просто улыбнулся он. - Знали, но заставили меня говорить, - огоньки серой иронии вспыхнули в глубинной синеве и тут же погасли. - Хотел посмотреть, так ли ты преданна мне, что согласишься сказать правду, зная, что она не придётся мне по душе, - ответил король, и Мэриэл отчего-то немного расслабилась. - Я преданна вам, Торин, сын Траина, и вы могли бы не проверять меня, - чуть качнула головой девушка. - Вам стоит больше доверять тем, кто стоит рядом с вами плечом к плечу. - Я подумаю над советом девушки, выросшей среди эльфов, - наконец иронично улыбнулся он, но в его улыбке больше не было той доли превосходства или даже некоторого презрения, что раньше сквозили в ней. Неужели он наконец начал доверять ей? - Раз вы знаете, откуда я, я могу взглянуть на ваш клинок? - вдруг спросила она, и Торин, пусть и немного помедлив, отдал ей свой клинок, который он пока что не приладил на пояс. Чуть пыльные ножны были испещрены незнакомыми надписями и рисунками, сквозь прах мерцающие тусклым огнём. Зачарованно проследив за тем, как ветер пытается сдуть с клинка эту паутину столетий, девушка обхватила рукоять и вдруг резко вытащила на свет серебристую сталь. - Это хороший меч, - произнесла она наконец, всё ещё не отрывая взор от клинка. Торин следил за каждым её движением, пристально наблюдал за эмоциями, пламенем горевшими в глазах. - Он верно будет служить вам, Торин, сын Траина, и никогда не подведёт вас в битвах, - она почтительно склонила голову пред молодым королём и протянула ему меч, вложенный в ножны. Он, снова внимательно оглянув девушку, принял из её рук это оружие, едва коснувшись чёрных перчаток на её ладонях. Он заметил, как она еле заметно вздрогнула. Казалось, он хотел ещё что-то сказать ей, но вдруг совсем близко раздался злобный протяжный вой, и все гномы вмиг поднялись и взялись за мечи. Взгляд Торина мгновенно потемнел. Из-за кустов неожиданно выпрыгнул огромный варг, чьи глаза горели ненавистным пламенем, жаждой наживы и крови. Торин одним взмахом меча перерубил ему глотку. - Варг-лазутчик! - со злостью выплюнул Двалин, перехватывая в руках топор. - Торин! - гневно прокричал Гэндальф. - Кому ты рассказал об этом походе? Все гномы разом напряглись. Сердце Мэриэл пропустило несколько ударов и вдруг замерло в тревожном шорохе листьев над головой. - Никому, - с недоумением от такого вопроса, но с чёткой уверенностью проговорил Торин. - Кому ты рассказал? - не отставал волшебник, и в его голосе разливалась, словно в большом озере, тревога. - Никому, клянусь, - поддавшись тревоге Гэндальфа, с волнением сказал молодой король. - Во имя Дурина, что происходит? Волшебник с тревогой оглянулся, медля с ответом. За его спиной, направив посох прямо перед собой, уже с волнением оглядывался Радагаст, но отчего-то его тревога не казался гномам столь опасной, так как в ней всё ещё проскальзывала ниточка глупого безумия. Тревога Гэндальфа пугала их гораздо сильнее. - Нужно уходить, - резко бросил волшебник. - Не получится, - пытаясь скрыть смертельный страх, проговорил Ори, выступивший из-за деревьев. - Мы остались без пони. - Я отвлеку их, - вдруг заявил старый безумец Радагаст, покрепче перехватывая посох. - Ты не сможешь, это гундабадские варги, - серьёзно сказал Гэндальф, обращая к Радагасту взгляд, полный тревоги. - Это слишком опасно! - А это росгобельские кролики, друг мой! - заявил бурый маг и добавил со злостью: - Посмотрим, кто кого. - Спасибо, Радагаст, - положил ему руку на плечо Гэндальф. - За мной! - обратился он к гномам, и те, долго не раздумывая, бросились за ним. Бурому волшебнику удалось отвлечь целый отряд орков на себя, пока гномы, девушка и волшебник, прячась за камнями, устремились на восток. Как бы Торин не спрашивал у Гэндальфа, куда тот ведёт их, ответа он никогда не получал, лишь был вознаграждаем неуверенным, сухим взглядом. Все гномы, кроме, возможно, нескольких отважных ребят, были напуганы, ибо отряд орков был велик и сильно превышал их в числе. Им не удалось бы вступить с ними в равный бой, из которого могли бы они выйти победителями. А потому они решили бежать, сломя голову, по пустошам за серым волшебником, прячась от озлобленных орков верхом на варгах и надеяться на то, что Радагаст сумеет отвести от них беду. Но им не суждено было добраться до какого бы то ни было укрытия целыми и невредимыми. Один из орков почуял гномий запах, и орчий отряд понял, что их жестоко обманули, отправив по чужому следу. Волшебник, как бы не скрывал свою тревогу, должен был признать, что сейчас его тоже охватывает смертельный ужас. Он боялся не за себя, но за тех, кто был под его крылом. Прикрикнув на гномов, чтобы поспешили, он ринулся сквозь бескрайние, позолоченные колосьями равнины, надеясь найти укрытие, прежде чем их настигнут орки. Уставшие гномы, задыхаясь от быстрого бега и захлёбываясь страхом, не останавливались ни на секунду и не готовы были признаться себе, что силы постепенно покидают их. До самого горизонта раскинулась под солнцем бесконечная пустошь, и отряд Торина Дубощита, пытаясь сохранить остатки мужества, говорили себе, что волшебнику можно довериться, и уж он-то знает, что делает. Мэриэл несколько раз обращала тревожный взор на Гэндальфа и замечала, что даже он уже не совсем уверен в том, что всё обойдётся. Но волшебник упрямо сжимал губы, хмурил косматые брови, чтобы никто из его товарищей не увидел в его глазах яркий оттенок беспокойства. Из всего отряда только Торин был на вид абсолютно спокоен. В мужественных чертах его волевого лица читалась отвага и готовность к неминуемой борьбе за жизнь. Руки крепко сжимали рукоять эльфийского меча, сапфировые глаза смотрели прямо, и лишь изредка оборачивался он назад, дабы увидеть, как близко к ним подступают орки. Его внимательный взор следил за каждым участником его похода, и в этой чрезмерной внимательности виделась его чуткая забота о своём народе. Даже сейчас, когда, казалось бы, опасность нависала над ними проливным дождём, который нельзя было остановить никаким образом, он был спокоен, потому что знал, что в случае чего защитит каждого даже ценой своей жизни. Даже сейчас в нём чувствовалась отвага короля. Сбежав в небольшое углубление между холмами, волшебник обнаружил, что их окружили. На возвышениях стояли орки, злобно щурившиеся на солнце, и целая стая варгов, скалившая зубы и поминутно проводящая сухим, красным языком по потрескавшимся губам, видно предвкушая скорый обед. Кили и Мэриэл, выхватив из-за спины лук и стрелы, пытались сбить нескольких орков, но те окружали гномов медленно, словно наслаждаясь своей победой, и потому стрелы молодого гнома не долетали пока до убийц. Несколько стрел девушки, выпущенных из длинного лука эльфов, достигли цели, но только раззадорили орков, и те стали ещё опаснее. Мечи блеснули опасным пламенем в руках отважных гномов, тяжело дышащих и почти падающих на землю от усталости. Все готовы были встретить смерть достойно... - Скорее сюда, безумцы! - услышали они гневный голос Гэндальфа, стоявшего у огромного серого валуна. Гномы, пристально оглядываясь на орков, побежали к волшебнику и начали пропадать за камнем, словно там был какой-то проход. Мэриэл последовала вслед за ними и, прыгнув, упала в углубление под валуном, где в тесной пещерке уже собирались все гномы. Торин подоспел к ним последним, и вдруг они услышали звон боевого рога. Всё в Мэриэл затрепетало. Знакомый, такой родной рог наполнил её сердце надеждой, каким-то тихим, чутким светом, серебром жизни и детства. Снаружи слышался стремительный полёт стрел, звонкий топот копыт и бряцанье металла. Не было и сомнений в том, что на помощь пришли эльфы Ривинделла, а значит, Последний Домашний Приют уже совсем близко! И, возможно, очень скоро они увидят приветливую долину Имладрис, где протекает светлая река Бруинен. - Там тоннель, мы идём или нет? - вдруг пробурчал Двалин невольно, вырывая всех гномов из неприятных мыслей о том, что скоро им, возможно, придётся встретиться с остроухими. - Идём, конечно, - тут же встрепенулись гномы и засуетились, отправляясь в узкий проход вслед за Двалином. Мэриэл знала этот ход. Когда-то, когда она была совсем маленькой, они бродили здесь, искали тайные ходы и завороженно смотрели на узкую полоску неба, открывающуюся из этого ущелья. «Как здесь мало звёзд, - изумлённо шептала та крохотная девочка, не отрывая синих глаз от тёмного неба, усыпанного, словно цветами, всего лишь горсткой белых жемчужин. - Как же вы здесь живёте? - спрашивала она у ящериц, прятавшихся между камней. - Как можно жить под столь крохотным куском небес и почти совсем не видеть луны?» Воображение маленькой девочки было поражено этим таинственным местом, где в воздухе витал лёгкий дурман магии, не затуманивавший разум, а несущий свет и умиротворение. Возвышающиеся с двух сторон высокие скалы, казалось, говорили крохе о том, как ничтожна она в этом большом, необузданном мире и как не важна её жизнь рядом с теми, кто рождён править и решать судьбы других... Наконец гномы заметили, что впереди их узкая тропинка расширяется, и вскоре они вышли на небольшую каменную террасу, откуда бил чистый родник, сбегая по ступеням вниз. Мэриэл шла предпоследней, но ей и не нужно было идти первой, чтобы знать, что так поразило суровых гномов. Перед ними, раскинувшись между скалами и вересковыми крутыми склонами, блистая серебристою красотою вод Бруинена, была долина Имладрис, на всеобщем наречье больше известная как... - Ривинделл, - хмуро процедил Торин и обернулся к стоящему за спиною Мэриэл волшебнику. - Это и был твой план, верно? Просить приюта у эльфов? - Здесь у тебя нет врагов, Торин, сын Траина, - серьёзно ответил волшебник, сверля суровым взором молодого короля. - Издавна это место считается приютом для всех, кто попросит помощи, совета или укрытия. Ривинделл благосклонно принимал всех путников, защищая их от тьмы. - Где были эльфы, когда мой народ нуждался в помощи? - нахмурился Торин, глаза его были заполонены гневом. - Они не помогли нам тогда, не помогут и сейчас. Я не собираюсь просить у них совета, - презрительно бросил он. - Лесные эльфы не похожи на их мудрых товарищей из Ривинделла, - тут же откликнулась Мэриэл. - Если Трандуил не помог тебе в войне, то это вовсе не означает, что Владыка Элронд поступит так же. Торин промолчал, немного опустив голову и сжав губы. - Тебе стоит ненадолго оставить свою гордость, Торин, - мягко сказал волшебник. - Эльфы нам помогут, только нужно вести себя... подобающим образом, - тревожно усмехнулся он. - Нужно постараться проявить такт, и уважение, и немалую долю очарования. А потому говорить буду я или... - Торин удивлённо воззрился на него, - да, или Мэриэл... Девушка еле заметно вздрогнула. Как примут её там, где не была она так долго? Что скажут они после двух лет разлуки? Как вести ей себя с теми, кто когда-то были её семьёй...? Кажется, её чувства были отражены на её лице, потому что Торин посмотрел на неё с волнением. Увидев его взор, она вмиг от него отвернулась и зашагала за волшебником. Молодому королю не увидеть её внутреннего волнения, пусть прожигает ей спину внимательным взором, сколько ему вздумается. Она ни за что не дрогнет.