Шаги в пустоте

Красота этого места была воистину неописуема. Здешние леса не были мрачными и наполненными удушающим запахом страха, они хранили в себе какую-то тайну, призрачную, светлую, белые деревья вились к небу и утопали по вечерам в звёздном омуте тьмы. В серебристом пении рек слышался шёпот прежних времён, на волнах лежали тени тех, кто бывал здесь хоть раз и оставил здесь кусочек своего сердца под впечатлением от гармонии и красоты долины Имладрис... Дом Элронда был окружён обширными прелестными садами, в которых росли небывалые цветы, отражающие в себе красоты всего Средиземья. Огромные террасы в большинстве своём выходили к водам Бруинена, своды и потолки покоев были украшены искусной витиеватой резьбой. Большие окна позволяли дому Элронда быть всегда наполненным свежестью и ароматом зацветающих в саду цветов. По узкому каменному мостику перебравшись через бурный Бруинен, отряд вышел на небольшую площадку. Хотя был ещё полдень и солнце находилось высоко над их головами, здесь, в Ривинделле, казалось, что уже вечер, тёплый и наполненный осколками рыжего заката. Гномы оглядывались и с восторженными глазами смотрели на дворцы эльфов, лишь Торин и Двалин о чём-то хмуро беседовали между собой, с оттенком презрения смотря на всё то, что их окружало. Осматривая всё вокруг так, словно никогда не видела этого места, Мэриэл вдруг услышала чьи-то торопливые шаги и обернулась. Улыбка тронула её губы, глаза наполнились серебром слёз, и она, кажется, забыла, как дышать. Перед ней стоял друг её детства. Он очень изменился с их последней встречи, в нём больше не проскальзывали те черты молодого юноши с мальчишеским сердцем и безрассудной отвагой. Перед Мэриэл стоял мужчина, совсем молодой, но уже повзрослевший и возмужавший. Чёрные волосы были всё так же немного взлохмачены, серый наряд подчёркивал мужественную фигуру и высокий рост, губы чуть сжаты. Но что-то всё равно осталось прежним — на Мэриэл смотрели всё те же пасмурные добрые глаза, сияющие чуткостью, скромностью и любовью. Именно эти глаза заставили девушку понять, что, какие бы ошибки она не совершала, этот человек всегда будет любить её так, как любил всегда. - Эстель! - ласково проговорила Мэриэл и упала в объятия старого друга. Все неприятности, все страхи и волнения вдруг растворились в этом добром взгляде родного человека, и девушка почувствовала, как спокойствие наконец разливается приятным огнём по её холодным венам. Гномы недоверчиво проследили за её действием и нахмурились, увидев, что она знакома с этим молодым человеком. - Милая Мэриэл! - сказал он, бережно прижимая её светлую головку к груди и поглаживая её по серебристым волосам. - Ты не представляешь, как я счастлив видеть тебя наконец! - Я тоже... я... - серые слёзы полились из её глаз, и голос охрип от нахлынувших чувств. Эстель нежно взял её лицо в свои руки и аккуратно вытер слёзы, и девушка улыбнулась ему. - Ты, верно, ненавидишь меня после того, как... я... - Не нужно об этом говорить, милое дитя звёзд, - мягко перебил её мужчина. - Главное, что ты вернулась домой, - он нежно прижался губами к её лбу, и потом, мягко отстранившись, взглянул на остальных её спутников, не выпуская её руки в перчатке из своей. - Приветствую тебя, Митрандир! - обратился почтительно он к волшебнику, доброжелательно улыбаясь. - Я рад видеть тебя, добрый странник, в наших краях. - Я тоже, дорогой Эстель, - светло улыбнулся Гэндальф. - Приветствую и тебя, Торин, сын Траина, - серьёзно сказал Эстель уже без улыбки, но с безукоризненной вежливостью и лёгким почтением. - Полагаю, мы незнакомы, - угрюмо проговорил тот, не поднимая на мужчину взора. - Я много слышал о тебе, - вежливо сообщил Эстель, - и рад видеть тебя и твоих спутников в Ривинделле. - Где же господин Элронд, Эстель? Нам очень нужно поговорить с ним, - тут же воскликнул волшебник. - Владыки Элронда здесь нет. Он отправился преследовать отряд орков, но, думаю, он скоро будет. Если бы Мэриэл не была ослеплена радостной встречей с Эстелем, человеком, с которым она выросла вместе, то, наверняка, её внимательный взор заметил бы то, как отреагировал молодой король на их встречу. Торин, исподтишка наблюдающий за девушкой, когда увидел с какой лаской и нежностью говорит с ней Эстель, тут же отчего-то помрачнел. Его слова в разговоре с Двалином стали резче, он сам стал угрюмее, а по венам разлилось какое-то неприятное, щемящее чувство холода и одиночества. Что происходило с ним, он и сам не мог себе сказать, ибо это было что-то совершенно новое. Каждое слово, произнесённое Эстелем с нежностью, каждый его взгляд, наполненный безграничной лаской и направленный на Мэриэл, заставляли его вздрагивать и чувствовать жуткую боль, словно в него разом воткнули сотни кинжалов. Раздумывая и прислушиваясь к своим ощущением, он ни на секунду не спускал взгляд с девушки, что счастливо улыбалась Эстелю. Неожиданно раздался тот же звонкий рог, что они слышали на пустошах. К ним приближался отряд эльфов в позолоченных солнцем доспехах. Гномы тут же прижались друг к другу, когда эльфы начали окружать их, и воинственно подняли мечи, готовые ринуться в бой. Волшебник и Мэриэл с Эстелем смотрели на это с улыбкой и про себя смеялись над суровыми гномами. - Митрандир! - вдруг спрыгнул с лошади высокий темноволосый эльф в длинном алом плаще. - Я рад тебя видеть, мелонен, - они легко обнялись. - Странно, что орки подошли так близко к нашим границам. Что-то или кто-то, видно, привёл их сюда, - он с интересом осмотрел гномов, всё ещё грозно жавшихся друг к другу. Тут из-за спины серого волшебника скромно выступила Мэриэл, и Элронд (ибо это был именно он) сразу же просветлел. - Видимо, они искали нас, - сказала она, улыбаясь. - Вероятно, милая Мэриэл, - эльф шагнул к ней навстречу и ласково обнял её, как родную дочь. - Я рад видеть тебя, моя дорогая. Наконец-то ты вернулась домой. - Да, я вернулась, - проговорила она звучным голосом на эльфийском языке. - Ибо только здесь светят для меня истинные звёзды, и я чувствую себя спокойно. Все гномы уставились на свою попутчицу в изумлении от её знаний, ибо никто не знал, кроме молодого короля и его темноволосого племянника, что она росла среди эльфов Ривинделла, и, не зная, как реагировать на это, повернулись к Торину, но тот был непроницаем. Молодой король, не обратив внимания на девушку, шагнул навстречу Элронду, и тот сразу же стал серьёзным, складка пролегла между его бровей. - Приветствую тебя, Торин, сын Траина, - сказал он с почтением. - Я не ожидал увидеть тебя в этих краях. - А я не ожидал, что окажусь здесь, - натянуто вежливо проговорил молодой король. Неловкое молчание воцарилось между ними, и они продолжали буравить друг друга жёстким взглядом, как будто желая проверить на прочность. Скрестив руки на груди, Торин смотрел на Владыку недоверчиво, с лёгкой долей презрения, но Элронд был спокоен, словно вода в тихих озёрах. - Мой дом славится своим гостеприимством, а потому я приглашаю вас отобедать, - едва скрывая улыбку, сказал на эльфийском Элронд. - Что он там говорит? - обратили разъярённые взоры на волшебника гномы, что, конечно, не могло ускользнуть от девушки. Боль стиснула её грудь, когда она осознала, что они не доверяют ей так, как доверяют волшебнику. - Он что, оскорбляет нас? - О нет, друзья, - улыбнулся Гэндальф чистой улыбкой. - Владыка Элронд приглашает вас отобедать. - Ну раз так, - нехотя проговорили они после недолгого совещания, - тогда ведите. - Милорд, - обратился к Элронду Эстель, пока тот не ушёл, - мы с Мэриэл подойдём чуть позже. Девушка внутренне напряглась, ибо знала, что друг хочет серьёзно поговорить с ней. Слишком много всего она утаила от него, и теперь пришло время рассказать ему всю правду. - Разумеется, - благосклонно кивнул владыка. - Постой, - остановил вдруг Торин девушку, осторожно придержав её за руку и стараясь не смотреть на Эстеля, любопытно его разглядывающего. - Я знаю, что с этим местом тебя связывают тёплые воспоминания и что здесь тебе ничто не угрожает. Но сейчас ты одна из нас, и я командир твоего отряда, а потому я не позволю тебе идти с ним. - Я не позволю вам командовать мной, Торин, сын Траина, - немного холодно проговорила Мэриэл. - Я готова подчиняться вам, но только не здесь. Здесь я свободна, как ветер в осенней листве, и вы не смеете мне приказывать. С этими словами она отвернулась от молодого короля и, взяв за руку Эстеля, прошествовала с ним по лестнице, удаляясь от компании гномов и скрываясь за склонёнными над дорогою деревьями. Торину ничего не оставалось, кроме как посмотреть им вслед и с болью почувствовать, как сердце его снова борется с разумом и он ничего не может с этим сделать. Эстель отвёл Мэриэл в её давние покои, которые так и остались незанятыми никем. Вероятно, эльфы Ривинделла не оставляли надежду, что Северная Звезда вернётся к ним однажды на их светлый небосклон. Все её старые вещи, книги, одежда, рисунки — всё осталось таким, каким было много лет назад, и Мэриэл, прикасаясь поочерёдно к каждой вещице, вздрагивала от счастья и от того, что воспоминания к ней возвращались. - Тебе нужно переодеться к ужину, - проговорил Эстель, подавая ей её любимое синее платье. - Я хочу, чтобы ты снова чувствовала себя как дома. - Я и так чувствую себя дома, Эстель, - улыбнулась девушка недоуменно. - Тогда почему же ты сбежала тогда? - спросил он тихо, смотря ей прямо в глаза. Она опустила взор, побоявшись взглянуть в глаза друга и найти там злость и горечь. Пересилив себя, она всё же взглянула ему в глаза и нашла там лишь горькое недоумение и боль. Она почувствовала, что кинжал вины безжалостно вонзился в её сердце. - Тебе сказали сразу, как только я ушла? - осторожно сказала она, обходя его вопрос. - Нет, - печально опустил голову он, - не сразу. Перед твоим побегом, как ты знаешь, я отправился вместе с Эладаном и Эльрохиром путешествовать. Только через два месяца, когда я вернулся сюда, я узнал, что ты сбежала. Это было... - он на секунду замолк, ища нужное слово, - неожиданно... и больно... - Мне жаль, - прошептала Мэриэл, незаметно отирая слезу. - Расскажи мне, что произошло, - Эстель порывисто взял её руки в свои. - Я не понимаю... Ведь Ривинделл всегда был тебе домом. Что же изменилось? Неужели я совершил какую-то ошибку, и ты ушла из-за меня? - Если что-то и произошло, то это никак не может касаться тебя, - решительно заявила Мэриэл. - Не может, понимаешь? Ты был единственным, кто удерживал меня в Ривинделле, разве ты можешь даже предполагать, что я ушла из-за тебя? Я... прошу тебя, я не хочу говорить сейчас об этом... Нас ждут, Торин начнёт рвать и метать... Я не хочу снова подрывать его доверие, которое только-только начало устанавливаться... - Он не начнёт волноваться, потому что это твой дом, - резко оборвал её Эстель. - И к тому же ты вольна делать, что пожелаешь. - Но он лидер нашего отряда, а потому обязан беспокоиться и за его участников, - возразила Мэриэл, сама уже с досадой понимая, что сболтнула лишнее. - Элронд успокоит его, не переживай. Давай ты лучше расскажешь мне всё по порядку, ладно? - мягко сжал её пальцы мужчина. - Почему ты сбежала из Ривинделла? На миг воцарилась тишина, и, казалось, можно было услышать стук взволнованно бьющихся сердец и тихий шелест листвы за окном. Мэриэл чувствовала, что ей должно стать легче после откровенного разговора с другом, но отчего-то ей было так сложно начать, что слова не приходили на ум, они уплывали, бросались друг на друга, словно дикие звери, не желая складываться в предложения. Девушка знала, что молчание заставляет Эстеля переживать, что это болью отдаётся в его сердце и что ещё одна секунда — и он печально сожмёт его пальцы и уйдёт, повесив голову. - Хорошо, - вдруг покорно сказала она, и на душе сразу же стало отчего-то чуть легче и светлее. - Я расскажу тебе всё, как рассказывала в старые добрые времена, когда мы были детьми и звёзды над нашими головами не были тусклыми, наскоро протёртыми грязной тряпкой стекляшками, и ничего на свете, казалось, не предвещало беду. *** - Я не верю этой лживой девчонке, - надменно сказал Двалин, скрещивая руки на груди. Колкий взгляд его жёстких глаз пронзал молодого короля, сидевшего в кресле в золотых покоях дворца лорда Ривинделла. Рядом с ним сидели, хмурясь, юные наследники престола Эребора, а у окна, почёсывая длинную седую бороду, облокотился на витиеватую колонну Балин. Все были странно сосредоточены и напряжены, и между ними потрескивал от напряжения воздух. - Она водится с эльфами, а потому я против того, чтобы она шла дальше. Она в любой момент может воткнуть поганый эльфийский кинжал нам в спину. - Не говори так, - заступился за подругу Кили, обращая на своего старшего товарища чистый взор. - Мэриэл не такая, ты просто не знаешь её. Она никогда не сделает ничего плохого, никогда не предаст тех, кому поклялась в верности. - Ты не умеешь читать сокрытые мысли людей, - мрачно усмехнулся Двалин, закатывая глаза, - а потому не знаешь, так ли это на самом деле. - Она таинственная, с этим мы не спорим, - неуверенно проговорил Фили, не зная, что и думать. - Но Кили прав, мы не знаем её и не можем судить о том, способна ли она на убийство. - Она видит то, что сокрыто от наших глаз, - задумчиво сказал Балин, поварачиваясь к остальным. - Несколько раз она резко просыпалась по ночам и размахивала кинжалом, разрезая пустой воздух, словно там был кто-то. Я помню её налитые чернотою глаза, внушающие ужас, в те минуты. - Вот вам и доказательство того, что она к тому же и ведьма, - хмыкнул Двалин. - Я согласен со всеми вами, - наконец сказал Торин после недолгого молчания. Было видно, что ему очень тяжело принимать решение, а потому он с трудом подбирает слова. - Мэриэл нельзя доверять, ибо мы все чувствуем, что она скрывает какую-то тайну. Сейчас или никогда мы должны узнать, что она прячет под маской доброты и отваги. Возможно, потом окажется слишком поздно. - Как же ты планируешь это сделать? - хмуро поинтересовался Фили. - Я поговорю с ней, когда будет время, - молодой король задумчиво почесал подбородок, устремляя взор в пустоту. - Думаешь, она расскажет тебе всё, как есть? - недоверчиво хмыкнул Балин. - Она не доверится нам, потому что знает, что и мы ей не доверяем. В этом я её очень хорошо понимаю. - Значит, используем хитрость, - немного разозлился Торин, вскакивая со своего места и осматривая всех, кто здесь присутствует. - Надо втереться ей в доверие. Заставить её думать, что мы друзья и что нам можно доверять. Внутренне молодой король чувствовал, что поступает неправильно, что идёт наперекор своему сердцу, но разум его торжествовал, ибо наконец ему удалось взять верх над чувствами, которые никак не могли быть в его душе. - Ты хочешь обманывать её? - гневно воскликнул Кили, тоже вставая и блистающим взором смотря на своего короля. - У неё чуткая душа, и её сердце подсознательно хочет верить людям. Она добрый, хороший человек, и я не хочу, чтобы с ней поступали жестоко. - У тебя есть другой вариант? - исподлобья взглянул Торин на племянника. - Как же ещё мы можем узнать, кто она такая и что скрывет под перчатками? - Кили гневно сжал губы, но ничего не ответил. Он знал, что дядя прав и другого выхода не было. У эльфов спрашивать было бессмысленно, ибо Торин не доверял им. Гэндальф точно встал бы на стороне Мэриэл и тоже бы молчал, а потому оставалось одно. Обманом выпытать всю правду, наплевав на честь, собственное достоинство и чувства девушки, которая очень полюбилась Кили за недолгое время их похода. - Может быть, будет лучше, если я поговорю с ней? - глаза Кили тревожно сверкнули, обращаясь к дяде. - Всё-таки я её друг, и мне она должна доверять больше, чем всем вам. - Я командир отряда, и она должна понимать, что так не может больше продолжаться, - тоном, не требующим возражений, резко сказал Торин и жестом приказал всем уйти, оставаясь наедине со своими мыслями. Впервые в жизни, кажется, он боялся сделать неправильный выбор. Молодой король знал, что он не может не сдержать своё слово, которое он дал подписавшей контракт Мэриэл, ведь это было бы бесчестно, но и понимал, что не мог поступить иначе, если эта девушка окажется не той, кем кажется. Эльфы любили её, великий волшебник беззаветно доверял, и Торину казалось, что даже если она окажется предательницей, его сердце не позволит ему её ненавидеть. Его порой поражала безрассудная её отвага, искренняя доброта и лучистый свет в бездонной синеве глаз. Ему отчего-то всегда хотелось видеть её, слышать заливистый смех и видеть светлую улыбку на этих печальных губах. Но он знал, что не может рисковать безопасностью своего народа, особенно теперь, когда поводов для недоверия стало столь много.