Шаги в пустоте

В Ривинделле ночь была не такой, какой была в других уголках Средиземья. Здесь она не казалась жестокой, наполненной злом и какой-то скрытой тревогой, что сгоняла спокойный сон и лишала сновидений. Можно было не думать о том, что тьма поглотит тебя, схватит склизкой лапой за горло и проведёт кровавыми когтями по спине. Но и не была она наполнена звенящим спокойствием, жужжащим в ушах и заставляющим думать, что за тобой следят, так тихо вокруг, и ожиданием потрескивает воздух. Здесь, в Последнем Домашнем Приюте, ночь была наполнена особой прелестью. Тёмное небо, вышитое, словно полотенце, узором из тысячи звёзд, надёжным крылом мрака укрывало мир от фальши роскошных солнечных дней. Эльфы не верили обманчивому сиянию солнца и предпочитали холодное серебро луны и жемчуг далёких звёзд, ибо видели в нём свет бесконечности. Каждое мгновение ночью длилось очень медленно, каждый взгляд и каждое слово становились вечными. В серебре и холодном свете купались деревья, по тропам, окутанным паутиной тумана, ступал мягкой поступью ветер, несущий на хрустальных плечах ночную прохладу. На каждом вензеле балкона, на каждом зелёном листе, на каждой серебристой черепице крыши останавливала свой задумчивый взгляд одинокая луна. В прохладном воздухе таинственно мерцала тишина, прерываемая лишь шёпотом листвы и тихой мелодией, что всегда звучала в садах эльдар. Эльфы любили музыку, особенно звучащую в унисон с ветром ночи, ибо именно в это время она была воистину волшебной и мистической. На небольшой площадке, окружённой серебристыми в лунном свете деревьями, горело множество белых огней и слышалась музыка. Эльфы Ривинделла праздновали возвращение их второй звезды, звезды севера, в их скромную обитель света. Не могли нарадоваться они, и всё играли их скрипки и звучали их чистые, звонкие голоса. Их гармонию изредка нарушал смех гномов, их громких гостей, но это не мешало им улыбаться и радоваться. Песня была написана в честь северной звезды Мэриэл и была спета величайшими певцами из Ривинделла: Из севера взошла звезда Белее всех огней, Печалью светятся глаза, Как глубина морей. С блистающим мечом в руке И с луком за спиной, Принцесса не живёт в тоске Под яркою луной. Но сердцем юным — следопыт, Спешит изведать мир, И королей кровь в ней кипит, Блестит тропа-пунктир. Увы, никак ей не найти Заветный город свой, Звезда должна в садах цвести, А не общаться с тьмой. Пред кем склонит она главу? Кто станет королём? Чей взгляд волнует синеву, Горящую огнём? Прощай, прекрасная звезда! Ищи свой небосклон! Но знай, что, если вдруг беда, В наш возвращайся дом! Все хотели потанцевать в ту ночь с звездой севера, а потому ещё до начала праздника многие эльфы подходили к ней и с изяществом приглашали ей станцевать с ними, и она лукаво говорила, что подумает над их предложением. Эльфийки окружили Мэриэл и нарядили её, как подобает выглядеть дочери Элронда, и гномы совсем не узнали их спутницу, когда она, словно звезда, спустилась к ним с лестницы. - Я всё ещё та же Мэриэл, что и была, - улыбнулась она товарищам, и они ликовали, радовались и смеялись. Даже Торин в ту ночь мягко улыбнулся ей, и ей стало как-то совсем легко, словно ветер поднял её к небу. У неё было такое чувство, что, если бы Торин не улыбнулся ей, мир бы её разрушился, хотя она не раз себя недоуменно спрашивала, почему его улыбка так значима для неё. - Ты очень красивая, - вдруг подошёл к ней Кили и обнял её так неожиданно, что она на миг разучилась дышать. Все гномы разом заулыбались, только улыбка молодого короля отчего-то столь настороженной и печальной, что в сердце Мэриэл что-то защемило. - Вы так и не рассказали мне до сих пор, что видели на карте, Торин, - подошла она к нему, когда гномы разошлись: кто пошёл к столам с едой, кто на скамьи выкурить трубочку, а кто попытаться пригласить на танец прекрасных эльфиек. - Заговорили ли лунные руны? - Заговорили, - кивнул Торин. - «Встань у серого камня, когда прострекочет дрозд, и последний луч заходящего солнца в день Дурина укажет на замочную скважину». - День Дурина? - переспросила она, склоняя чуть голову набок. - Это последний день осени, знаменующий начало зимы, - пояснил Торин, неосознанно подходя к ней чуть ближе. Магия эльфов окутывала его рассудок, и ему казалось, что он теряет последние осколки здравомыслия и поддаётся тому, чему не мог поддаваться. - Значит, времени у нас в обрез, так? - серьёзно промолвила Мэриэл, задумываясь. - Да, нам нужно оказать в нужном месте в нужное время, - Торин был крайне взволнован этим, и потому несколько мгновений смотрел в пустоту перед собой, не замечая ничего вокруг. Но потом, словно очнувшись от глубокого сна, он взглянул на Мэриэл, всё ещё смотрящую на него. Её глаза, казалось, приобрели ещё большую синеву, бездонную красоту северных морей, и они были обращены только на Торина. С какой-то чувственной задумчивостью смотрела она в его сапфировый взор и не могла отвести глаз. Воздух между ними потрескивал от особого напряжения, что заставляет сердца вздрагивать, а души взлетать к небесам. - Я... - хриплым голосом вдруг проговорил Торин, и Мэриэл в смущении опустила взгляд. Его невольное восклицание разбило всю атмосферу, царившую между ними, и они снова услышали громкую музыку и увидели танцующих эльфов вокруг них. - Могу ли я пригласить тебя на танец? - вдруг послышался за плечом Мэриэл знакомый голос, и она, обернувшись, узнала Эстеля, улыбающегося ей тёплой улыбкой. - Да, конечно, - неуверенно проговорила девушка, кидая взор на Торина, тут же опустившего голову. - Вы хотели мне что-то сказать? - наконец решилась она и повернулась к молодому к королю, держа за руку Эстеля. - Нет, - холодно бросил Торин, но она неожиданно остановила его, мягко прикоснувшись к его локтю. - Попытайтесь быть светлее хотя бы один вечер, - проговорила она вдруг с незнакомым ей волнением. - Почувствуйте магию вокруг вас. Она в каждом взгляде, в каждом листе на дереве. Её глаза замерцали ещё ярче, и в них отразились тысячи звёзд. Она ещё раз мягко сжала локоть молодого короля, не проронившего ни слова, и, в последний раз улыбнувшись ему, ушла, уводимая Эстелем в танец. Торин лишь посмотрел ей вслед, пытаясь унять всколыхнувшиеся чувства. - Зачем ты сказала ему это? - удивился Эстель. - Сама не знаю, - преувеличенно спокойно промолвила Мэриэл, позволяя мужчине провести её сквозь толпу в самый центр площадки и уверенно начать танец. Много раз танцевала она с Эстелем на праздниках Ривинделла и всегда чувствовала себя так хорошо и легко в его сильных руках, что забывала обо всём на свете, полагаясь на брата. Но не в этот раз. Какое-то тревожное волнение охватывало её, холодило её вены, заставляло синеву глаз бледнеть. Перед ней то и дело всплывал туманный облик молодого короля Эребора с его глубоким взором и мягкой улыбкой. Ах, если бы он чаще улыбался... Что за мысли посещают её голову? Разве может этот упрямый гном чем-то ей нравиться? И всё-таки она не могла себе не признаться, что дорожит молодым королём, что-то таинственное и глубокое в нём тянет её ко дну, и она отчего-то покорно утопает. Что влекло её в нём? Безграничное мужество, отвага, королевская гордость? Но всё это есть и в Эстеле, в котором она никогда не видела короля её сердца. Что же было такого в этом сапфировом взоре глубоких глаз, что таила их глубина? Не было ответов на эти вопросы, как не бывало света в тёмных пещерах, похороненных глубоко под землёй. Музыка вдруг кончилась, и Эстель с Мэриэл по давней традиции поклонились друг другу. Отойдя к краю площадки, они долго стояли, задумавшись каждый о своём. Девушка заметила, что Эстель не сводит пристального взора со скамьи, где сидела прекрасная эльфийка с тёмными волосами и яркими, глубокими глазами, в которых светилась безграничная нежность и светлая мудрость. Мэриэл не могла соперничать красотой с прекрасной Арвен Ундомиэль, Вечерней Звездой Ривинделла, и не печалилась, а искренне изумлялась её небесной красоте и преклонялась пред нею. - Пригласи её, - вдруг улыбнулась Мэриэл Эстелю, и тот удивлённо обернулся на неё. - Что? - даже переспросил он. - Пригласи её на танец, - проговорила девушка. - Она опечалится, если ты будешь танцевать весь вечер со мной. - Она знает, что для меня ты сестра, - покачал головой Эстель. - И всё же она грустна, - заметила Мэриэл мягко. Эстель ненадолго задумался, засмотревшись на прекрасную деву. - Ты права, - просто ответил он и направился через толпу танцующих к своей звезде. Мэриэл долго смотрела ему вслед, размышляя. Она видела тот краткий миг, когда глаза Арвен, обращённые к Эстелю, засияли радостью, и печальная улыбка замерцала на её губах. Каждому эльфу, подходящему к ней и с почтением предлагающему ей руку на танец, Мэриэл мягко отказывала, сама не понимая, что ей мешает согласиться. Ей снова хотелось ощутить ту парящую невесомость танца, крылья за своей спиной, но с сожалением понимала, что этого чувства не будет. Она отвернулась от танцующих и, облокотившись на парапет, взглянула на небо с мириадами звёзд. Прохладный ветер пахнул ей в лицо, и она невольно обхватила плечи руками, пытаясь согреться, холод приятною волною накрыл всё её тело. Взирая на блистающий серебром Бруинен и белое полотно леса, простирающееся до самого горизонта, сердце Мэриэл трепетало от счастья, ведь её глаза снова видели эту столь знакомую красоту долины Имладрис. - Не замёрзла? - услышала она совсем рядом бархатистый голос Торина, и в следующее мгновение он встал рядом с ней, облокотившись на перила. - Нет, - передёрнула плечами она, стараясь казаться спокойной. Его близость странно действовала на неё, она словно теряла всю свою решимость и стойкость. - Что за эльфийка танцует с Эстелем, ради которой он покинул звезду севера? - немного прохладно поинтересовался Торин, казалось, тоже пытающийся скрыть волнение. Мэриэл на миг показалось, что в его словах была перемешана искренность с чем-то фальшивым, обманным, и невольно напряглась, но тут же это ощущение пропало. - Что за интерес у вас, Торин, сын Траина? - печально улыбнулась она, бросая на него взор, но, не услышав от него ответа, сказала: - Это прекрасная Арвен Ундомиэль, Вечерняя Звезда Ривинделла и единственная дочь лорда Элронда. Слухи о её красоте ходят по всему Средиземью, о её чарах знает каждый, будь то человек из Гондора или эльф из Лихолесья. Только гномы не чтят красоту эльфов, а стоило бы, ибо взирая на Арвен, ты понимаешь, что нет никого прекраснее на этом свете, ни здесь, ни за великим морем. - А я думаю, что есть, - задумчиво проговорил Торин, ни к кому не обращаясь и словно говоря это самому себе, с наслаждением вдыхая запах прохлады. - О, вы ошибаетесь, - просто ответила девушка. - Вы подошли ко мне с этим вопросом, значит, она заинтересовала вас? Не скрывайте, ведь это так? - Нет, не так, - отозвался молодой король и взглянул на Мэриэл. - Я спросил это, потому что хотел знать, почему Эстель покинул тебя. - Эстель не обязан быть всегда рядом со мной, - она покачала головой. - Он же не мой жених и не мой отец. - Кто же он тебе тогда? - холодно спросил Торин, скрывая истинные чувства, охватившие его сердце. - Он друг детства. Мы росли вместе, как брат с сестрой, именно поэтому он заботится обо мне и любит меня. Дыхание Торина отчего-то участилось, и он осторожно взял Мэриэл за плечи и посмотрел в её глаза, вновь заблиставшие неподдельной синевою. Какая-то радость была в его взоре, руки, держащие её за плечи, были холодны. - Понимаю, - произнёс он, сам не понимая, что говорит и что делает. Только через секунду он осознал, что уже слишком долго держит её за плечи и слишком близко находятся её глаза, и в смущении отступил. Румянец накрыл щёки Мэриэл при этом порывистом действии, и она возблагодарила сумрак ночи за то, что скрыл её смущение. - Ты... не хочешь потанцевать со мной? - вдруг разорвалось напряжение между ними тихими словами молодого короля. Мэриэл в изумлении подняла на него взор. - Я... Да, конечно, - лишь смогла ответить она, и улыбка заискрилась на его губах. Он подошёл к ней ближе, уверенные руки обняли её за талию, отчего в её голове всё вдруг резко смешалось, и решительно повели в танец, и ей оставалось только отдаться во власть молодого короля, смело ведущему её сквозь толпу танцующих. В его движениях была какая-то простая, но величественная грация, лишённая того вычурного изящества, каким часто глупо гордятся многие короли. Его руки, чуть шершавые, но всё ещё осторожные и мягкие, крепко держали, на них можно было положиться, зная, что они не дадут в беду. Сила и мужество сквозило в каждом его шаге, и Мэриэл знала, что этот гном никогда не даст её в обиду. Танец кружил их, заставляя чувствовать то дурманящее чувство свободы и лёгкости, что возносило до небес. В плавности и чёткости движений видны были уроки многих лет, но сейчас им обоим отчего-то казалось, что они не танцевали никогда и не знали, что движет ими в эту светлую минуту. Полностью отдавшись власти музыки, задевающей все фибры души, они кружились и кружились, забыв обо всём на свете. В смущении и неловкости от происходящего Мэриэл опустила голову, боясь смотреть в глаза своему партнёру. Но тот, чуть улыбнувшись, осторожно приподнял её голову, мягко тронув подбородок. Взглянув в его глаза, она поняла, что утопает, и, если бы не крепкие руки, державшие её, она бы наверняка упала. В его глазах плескалось целое море чувств. Мэриэл не понимала, откуда взялась эта незнакомая, всепоглощающая нежность, эта смелость, которая, казалось, готова была свернуть горы. В этом сапфировом взоре, ставшем в этот вечер ярче, видела она своё собственное отражение, ту же растерянность, сомнения и страх, и ей стало легче от осознания, что он понимает её, что чувствует то же, что и она. «Что же отражается в моём взоре? Что видит сейчас он?» - спрашивала она с интересом у самой себя. Чувствует ли в ней родную душу, как чувствует она? Утопает ли в её синеве, как она утопает в его сапфировом море? Что он чувствует в данную минуту, когда луна светит так ярко, а звёзды кажутся такими близкими? Как бы ни было прекрасно и невесомо это мгновение, девушка чувствовала, что Торин чего-то ждёт от неё, что иногда его взгляд становится холодным, руки, словно оковы, сильнее сжимают её пальцы, и ей становилось не по себе. Она не могла забыть, что ещё вчера молодой король ненавидел её, что надменно говорил ей, что никогда не станет доверять. Что произошло с ним за столь недолгое время пребывания в Ривинделле, было ли то, что он делает, уловкой или обманом? Что на самом деле скрывали эти сапфировые глаза? Этому мгновению, хрупкому, чудесному, но всё же тревожному, суждено было закончиться. Музыка замолкла, но Торин и Мэриэл, забывшие о том, что, возможно, сейчас наблюдают за ними тысячи любопытных взоров, смотрели друг на друга. Что-то неведомое происходило между ними, что-то мистическое и непонятное даже им. Но, если Торин едва заметно улыбался своей спутнице, то девушка была напряжена и смотрела на короля с незнакомым страхом. Наконец Мэриэл опомнилась первой и, в неловкости отступив от короля, опустила взор. В глазах Торина пробежала еле заметная грусть, и взгляд его похолодел. Девушка уже корила себя за это поспешное движение и за то, что испортила этот хрупкий момент, но назад пути не было. Может быть, не стоило вырывать молодого короля Эребора из призрачной пустоты этого мгновения, может быть, он видел в нём свои прошлые годы, видел рядом с собой другую и не хотел, чтобы этот миг исчезал. Наверное, другая бы не была бы так жестока... Возможно, Мэриэл лишь придумала его настороженность, его обман, а он просто хотел вспомнить свои молодые годы, когда угроза ещё не нависала над ним тёмными тучами. - Вы хорошо танцуете, - тихо проговорила девушка, наклонив голову ещё ниже. - Можно на «ты», - сказал он, смотря на неё. Она подняла на него удивлённый взор, и он увидел, что в этой синеве отражаются звёзды. - Спасибо, Торин, - уголок её губ выразил подобие нервной улыбки. - Может быть, прогуляемся? - предложил вдруг король, не спуская с девушки глубокого взора. - Ты покажешь мне каждый уголок Ривинделла. - С каких пор гному так нравятся дворцы эльфов, что он хочет увидеть каждый потаённый уголок? - попыталась пошутить Мэриэл, пытаясь вернуть себе спокойствие. - С тех пор... - Мэриэл! - довольно резко перебил Торина мигом оказавшийся рядом с ними Кили. Молодой король посмотрел на племянника с лёгкой долей злости и упрёка, но юный гном не обратил на это никакого внимания. - Дорогая Мэй, не могла бы ты уделить мне несколько минут времени? - наконец проговорил молодой гном, тёмным взглядом взирая на подругу. Девушка моментально заметила в его взоре тревожную настойчивость и подступила к нему, тем самым давая понять, что она готова уделить ему время. Кили, обменявшись жёстким взглядом с Торином, аккуратно взял Мэриэл за талию, почти невесомо касаясь её спины, и отвёл на самый угол площадки, над которым нависали серебристые ивы. - Ты устала, тебе лучше отдохнуть, - сказал он неожиданно, и девушка воззрилась на него с лёгким недоумением, не понимая, чем были вызвваны эти слова. Кили упрямо смотрел в землю, не желая взглядывать на подругу. - Кили, что случилось? - спросила она справедливый вопрос. - Ты должна мне верить, - лишь проговорил он, но девушка не хотела так просто отступать, а потому мягко взяла друга за подбородок и заставила его поднять взор. - Объясни мне, - потребовала она тоном, не требующим возражений, и сурово на него взглянула. - Тебе лучше не доверять ему, - после долгого молчания сказал Кили, бросая мимолётный взор в сторону молодого короля, одиноко стоящего у другого края площадки. - Никто не знает, сколько правды в его словах, а сколько - лжи. - О чём ты говоришь? - изумилась Мэриэл, хмуря брови и безнадёжно пытаясь остановить бешено бьющееся сердце, готовое вырваться из груди. - Он хочет знать правду. Всю правду, Мэй, - серьёзно сказал Кили. - Все мы чувствуем, что ты скрываешь тёмную тайну, и Торин желает знать, кто ты такая. Любыми способами он добьётся этого. Он может сделать это, даже наплевав на твои чувства и страдания. Он хочет знать правду, во что бы то ни стало, но не с целью доверять тебе больше, - он ненадолго замолк, - а с целью найти повод, чтобы тебя ненавидеть. - Зачем он так со мной? - спросила девушка, пытаясь скрыть слёзы в голосе, комом вставшие поперёк горла. - Он лишь раз в жизни видел столь чистые, белые волосы, отражающие лунный свет и жемчуг звёзд, - мрачно проговорил Кили, следя за её реакцией. - И в тот раз случилось нечто ужасное. - Что же? - воскликнула Мэриэл, подаваясь вперёд от нахлынувшего волнения. Что-то жуткое прозвучало в его словах, что-то тёмное мелькнуло в юном взоре. - Я не знаю, - качнул он головой. - Знаю только то, что Торин боится тебя, как бы это странно не звучало. Он хочет тебя ненавидеть, потому что видит в тебе отражение тёмного прошлого, но ты не даёшь ему повода. Нам всем казалось, когда мы смотрели на ваш танец, что Торин изменился, что он доверился тебе и... полюбил тебя. Девушка молчала, не зная, что и думать. Тысячи вопросов, словно птицы заполонили её голову, и она не знала ни одного ответа на хотя бы один из них. Сложно было узнать правду, когда она была столь неочевидна, когда лежала где-то глубоко на дне и мирно спала сном забытия. - Но мы не знаем истины, - договорил Кили, с жалостью смотря на подругу. - Я не хочу, чтобы ты видела любовь там, где её нет, чтобы потом страдала. А потому я хочу, чтобы ты немедленно пошла в свою комнату, дабы быть в безопасности. Торин очень целеустремлённый, и он привык всегда добиваться своего, никто не знает, как далеко он может зайти... - Я хотела доверять ему, понимаешь? - задумчиво молвила Мэриэл. - Хотела рассказать правду, а теперь мне кажется, что я никогда не поведую ему об этом. Вы все правы в ваших опасениях, но вы должны знать кое-что. Что бы ни было, что бы ни случилось, - глаза её засверкали серебром искренних слёз, - я никогда не предам вас, никогда не воткну кинжал в спину. Я сделаю всё, чтобы защитить вас, всё, чтобы вы добрались до своего дома, потому что я привязалась к вам. Я отдам за вас жизнь, если это понадобится! - воскликнула она с отчаянием. - Но, если Торин желает пойти на подлость, то пусть знает, что короли не всегда получают то, чего желают. Последние слова она проговорила с жёсткостью и особенной силою, и Кили посмотрел на неё с уважением. Ему не важно было, расскажет ли она правду или нет. Он знал, что она искренна, что никогда не бросит их, не оставит, даже если мир заполонит непроглядная тьма.