Шаги в пустоте

Рано утром, когда солнце ещё не встало полностью над горизонтом, пока не проснулись ещё холодные ветра, отряд Торина Дубощита, наскоро перекусив, отправился дальше на восток, где совсем недалеко темнело уже Лихолесье. Огромный медведь защищал их по пути к этому лесу, но гномы всё равно передвигались очень быстро, зная, что времени теперь оставлось в обрез. Лошади, что одолжил им Беорн и что должны они были вернуть хозяину, когда достигнут леса, несли их быстрее ветров, в их гривах блистали огненные листья наступающей осени. Мэриэл, не видя ничего перед глазами, скакала на своём чёрно-белом жеребце в самом конце их отряда и устало смотрела на летящую под копытами траву, наполненную золотыми искорками цветов. Она не помнила того, что снилось ей в эту тревожную ночь, но с точностью помнила всё то, что было вечером у костра, и не могла из-за этого успокоиться. Она не имела права показывать слабость своим товарищам, не могла позволить себе расплакаться при них. Как бы не любила она их, ей было тяжело признать, что они понимали её, готовы были помочь, а потому хранила свои чувства в тайне, не давая им повода считать её слабой. Жаль, что нельзя было вернуться в тот миг, когда Торин попросил её спеть им, - тогда бы она сумела дать ему отпор, и никто бы не увидел её слёз. Глубокой ночью вернулся Гэндальф и, ничего никому не сказав, хмуро отправился в дальний угол дома, чтобы там в спокойствии выкурить трубочку. Тревожно, даже почти гневно хмурились его косматые брови, и весь его вид говорил о том, что он необычайно чем-то взволнован. Гномам было известно только то, что он недолгое время поговорил с Торином, и молодой король вернулся от волшебника в дурном расположении духа. Все чувствовали, что зрела тревога. Как только рассвело и солнце встало во всей своей красе над лежащими перед ними землями, перед ними чёрной стеною выросло Лихолесье. Когда-то этот прекрасный лес носил имя Великого Зеленолесья или Эрин Гален, пока на него не пала тень тёмных сил. Теперь люди называют его Лихолесьем или же Таур-э-Ндаэделос, что переводится с синдарина как «Лес Великого Страха». Много веков утекло с тех пор, много жизней осталось навсегда в этих землях, и сейчас этот лес как никогда навевал ужас на путников, ибо выглядел он очень плохо. Скрюченные ветки огромных, серых, помертвевших деревьев больше походили на неприятные руки с острыми когтями, что желали разодрать каждого в клочья. Земля, покрытая гнилой листвой, отдавала могильным холодом. Постоянно перешёптывающиеся между собой чёрные деревья навевали какую-то неповторимую атмосферу ужаса и страха, дурман туманил разум и сводил с ума. Мэриэл опасливо рассматривала эти деревья, вспоминая, что рассказывал ей лорд Элронд об этом лесе. Ей на миг показалось, что из-за ствола выглядывает странная и почему-то до жути знакомая чёрная тень с зубчатым венцом, и холод когтистыми лапами вцепился в её сердце. Странное время настало для Лихолесья, лесные эльфы перестали жаловать гостей, и, возможно, идти здесь было очень опасно. - Отпустите пони! - жёстко приказал Торин. Кажется, он тоже испытывал немалую тревогу по поводу того, что им стоило пересечь этот лес. Всё утро он был молчалив, словно раздумывал о чём-то, брови были соединены, хмурые, почти чёрные глаза отражали в себе бездну непонимания и тревоги. Казалось, он предчувствовал опасность, только не решался сказать об этом прямо. Гэндальф прошёл чуть вперёд по эльфийской тропе, что начиналась витиеватыми золотыми воротами, похожими на ворота в сказку. Лживая красота сквозила в этих вензелях, а опасность, что таилась за нею, увы, не сразу бросалась на глаза. Как только странники, проходившие здесь, задумывались о том, сколько душ осталась в этом лесу навсегда, сколько крови впитала в себя эта проклятая земля, кровь стыла в жилах. - Оставьте мою лошадь! - вдруг мрачно крикнул волшебник, возвращаясь к отряду. Его глаза, в которых мелькали еле заметные огоньки тревоги, всё же были непроницаемо холодны. Гномы удивлённо посмотрели на него, кое-кто даже нахмурился, с досадой шепча про себя, что он опять их бросает. - Ты не можешь нас покинуть, - решительно, с большой долей тревоги проговорила Мэриэл, когда он прошёл мимо неё. - Я остался, если бы мог, дорогая Мэриэл, - чуть сжал от отчаяния губы волшебник. - Я верю, что твоё мужество и отвага спасёт тебя когда-нибудь, но никогда не забывай, что прежде всего все силы идут от сердца, - серьёзно проговорил он, кладя руку ей на плечо. - Помни о том, что лишь сердце способно дать тебе истинно правильный ответ. - Гэндальф, я... - но Мэриэл ничего сказать не успела, ибо Гэндальф отошёл от неё и в мгновении ока вскочил на лошадь, словно озорной юный мальчишка. - Этот лес уже не назовёшь Великой Пущей, как раньше, - обратился он громовым голосом к гномам. - Воздух здесь пропитан дурманом и тьмою, каждая ветвь находится под воздействием чёрных чар. Помните, что бы не случилось, не сходите с тропы! Иначе вы больше никогда её не найдёте. Волшебник резко развернулся и поскакал от них, в последний раз крикнув, чтобы они ни в коем случае не сходили с тропы. Его голос, лишённый света, наполненный лишь мраком и предверием некой беды, эхом отдался в висках, и дрожь пробежала по рукам ощутимым холодом. Всем моментально стало ясно, что нечто опасное обязательно должно случиться, и это не внушало никому уверенности. - Пойдёмте, - мрачно бросил Торин, первым проходя под золотыми воротами эльфов. Гномы, засуетившись, поспешили за ним, Мэриэл замыкала шествие. - Мы должны достичь Эребора до заката в День Дурина, ибо это наш единственный шанс попасть в гору. У нас есть три дня, чтобы пересечь этот лес! Зайдя под тень деревьев Лихолесья, отряд тут же ощутил на себе тяжесть тёмных чар, лежащих на каждом камне тропинки. Дневной свет, пусть и тусклый из-за клубившихся на небе светло-серых туч, остался далеко позади, там, где они начали свой путь через Лихолесье. Узкая тропа, словно тёмно-зелёная змейка, вилась между стволами деревьев, и вскоре гномам начало казаться, что она постепенно исчезает из их глаз, как будто её и не было. Но потом она снова появлялась и снова вела их запутанными ходами. Тишина здесь была столь глубокой, что быстрые шаги компании отдавались где-то в пустоте сверху и эхом отдавались вдалеке. Дурман начал затуманивать голову, и гномы начали разговаривать сами с собой. На секунду, когда им удавалось вынырнуть из мрака, как из ночного кошмара, они встряхивались и шли бодрее, но после их снова охватывала дымка безумия. Некоторые шептали что-то себе под нос, кто-то, находясь в странном состоянии, в шоке осматривал себя со всех сторон, как будто только что он превратился в кота или кролика. И везде они наталкивались на огромную паутину, серыми, холодными плетьми спускающуюся по веткам вниз. А в сердце Мэриэл снова разливалась холодная тьма, словно чёрная, склизкая жижа подземных озёр. Ноги наливались свинцом, голова болела, и она думала, что вот ещё секунда и она упадёт на землю и больше не станет. Боль лилась сквозь её вены, туманила глаза, и она шла машинально, совсем не смотря себе под ноги. Однако в голове её оставались ещё серьёзные, связные мысли, и она с ясностью понимала, что они идут навстречу собственной смерти. - Тропа! - вдруг вскричал идущий впереди Нори, и в его голосе послышался неподдельный страх. - Она исчезла! Гномы засуетились и начали ходить кругом, пытаясь найти утерянную тропу. Торин был в ярости, срывался на товарищей, которые отвечали ему молчанием, и неожиданно замирал, прислушиваясь к далёкому свисту ветра. Казалось бы, ужасное известие о том, что тропа потеряна, должно было выкинуть из их головы дурман, но они и сейчас не совсем понимали, что они делают в этом лесу. Бездумно бродили они сквозь туман Лихолесья, пытаясь отыскать там то, что потеряли и что никогда не найдут. - Смотрите, - вдруг услышала Мэриэл, когда гномы остановились, подняв с земли какой-то предмет, - это же кисет. В этих лесах есть ещё гномы, - задумчиво говорили они. - Гномы с Синих гор, - предположил Дори, хмурясь, словно вспоминая что-то очень давно забытое, - это точно они. - Никаких гномов с Синих гор тут нет, - резко оборвала его Мэриэл, скрещивая брови и устало возводя к небу глаза. - Это кисет Бофура, разве не видно? Мы ходим кругами! Гномы загалдели, решая, кто из них прав, а кто нет. - Прекратить! - словно резко очнувшись ото сна, прикрикнул на них Торин; в его глазах плескалась тревога. - За нами наблюдают! Да, за ними и правда наблюдали, это чувствовалось в самом воздухе. Мэриэл то и дело оборачивалась, словно хотела заметить в полумраке чьи-то горящие глаза, но никого ни разу не видела. Несмотря на то, что положение казалось безнадёжным и хотелось только присесть на один из огромных корней смуглых деревьев и ждать, пока за тобой не придёт смерть, Мэриэл не готова была сдаваться просто так. Понимая, что гномы не могут ясно соображать и даже Торин был вне себя от собственных тревог и волнения, девушка, решительно сказав Кили, что скоро вернётся, направилась по той дорожке, по которой они всё это время шли. Следы, ясно отпечатавшиеся на земле, свидетельствовали о том, откуда они пришли и направляли Мэриэл к тому месту, где они ошиблись с дорогой. Вскоре голоса гномов, что она оставила за своей спиной, начали постепенно затихать, а потом в один момент вдруг стало так тихо, что Мэриэл остановилась, осматриваясь по сторонам. В глубине её храброй груди испуганно забилось тревожное сердце, и девушке невольно показалось, что за ней и правда кто-то очень пристально следит. От этой мысли её стало не по себе, дрожь холодной водой окатила её тело, и рука её невольно прикоснулась к рукояти меча, словно это могло защитить от невидимых преследователей. - Мэй, - услышала она чей-то вкрадчивый шёпот и мгновенно обернулась, думая, что кто-то стоит за её спиной. Но там никого не было. Потерев виски и всмотревшись в чёрную глушь Лихолесья, девушка решительно вздохнула, призывая себя быть смелее. Этот шёпот, эхом раздавшийся в её голове, был лишь её воображением и ничем больше, так что бояться было нечего и стоило продолжать искать потерянную дорогу. Уверенно ступая по чёрной тропе, местами заросшей гнилыми сорняками, Мэриэл вскоре обнаружила развилку, которая, как ей показалось, и была тем местом, где они ошиблись. Вымощенная камнем тропа, оказывается, вела совсем в другое место! Улыбка заиграла на губах девушки, нашедшей изъян, и Мэриэл сломя голову бросилась к своим товарищам, надеясь обрадовать их этой прекрасной новостью. Но, вернувшись на поляну, где стояли её товарищи, она обнаружила, что их нигде нет. Холод страха пронзил её тревожно забившееся сердце. - Торин! - необдуманно крикнула она и тут же зажала себе рот, услышав, как ей вторит эхо. Чёрная мысль пронзила её сознание, и она невольно вытянула из ножен своих острый меч, понимая, что воззвав к своим товарищам, она могла услышать в ответ не только их, но и кого-нибудь другого. Не даром же Лихолесье славится тёмными силами, что сгинают ветки его исполниских деревьев. В ответ на её крик прямо над её головой неожиданно что-то зашевелилось, чей-то сумрачный шёпот послышался в тишине, и Мэриэл, подняв голову, внезапно с ужасом увидела несколько чёрных, безжизненных глаз, пристально на неё взирающих. Во мраке уверенно блеснул эльфийский клинок, девушка встала в позицию, готовая дать отпор своим врагам, но пауки, окружающие её, отчего-то не решались нападать. Это одновременно и пугало Мэриэл, и давало крохотную надежду на то, что у неё есть возможность спастись. Пауков становилось вокруг неё всё больше, но они всё так же не подходили к девушке слишком близко, а только наблюдали за нею, словно находили какую-то особую прелесть в том, как от страха высоко вздымается её грудь и как липкие руки перехватывают рукоять меча покрепче. Сказать, что Мэриэл была удивлена их поведением, - ничего не сказать. - Похожа, похожа, - неожиданно услышала девушка их сумрачные голоса, и их шёпот ледяным клинком пронзил её вены. Никогда бы в жизни она не подумала, что умеет разговаривать с пауками, - это было слишком жутко и неприятно. - На кого похожа? - неожиданно сорвался с её губ вопрос, и в груди мгновенно засела странная неприязнь того, что ей приходится говорить с этими ужасными существами, которым ни в коем случае нельзя было смотреть в глаза, ибо ты моментально терял рассудок. Пауки только зашипели в ответ, тихо переговаиваясь между собой и взирая на Мэриэл, как на давно знакомого друга. Один из этих чёрных, воняющих гнилью тварей неожиданно приблизился к девушке, словно с интересом её разглядывая, и девушка, ни секунды не медля, сделала резкое движение, по самую рукоять вонзая клинок в его голову. Издав предсмертный, душераздирающий крик паук свалился у её ног, и на миг воцарилась тишина. Глаза пауков стали жёстче, и вскоре злобные голоса раздались вокруг девушки, от которых ей стало не по себе. Пауки начали медленно окружать её, и Мэриэл решительно перехватила покрепче рукоять верного меча, зная, что не справится со всеми этими пауками и, возможно, это станет её последним сражением. Внезапно прямо перед ней из воздуха вышла чёрная тень, которая, лишь подняв руку вверх, заставила пауков остановиться и не подходить больше. Указав куда-то на восток, тень отдала приказ на одном из чёрных наречий, от которого Мэриэл стало не по себе, и пауки, насколько умели склонив голову, убежали в том направлении. Девушка мгновенно напряглась, неожиданно догадываясь, куда посылал их этот чёрный призрак, и решительно направила на своего сумрачного спасителя клинок. Чувство тревоги охватило её, ибо не было никаких сомнений, что эта чёрная тень отправляла пауков к гномам, которые, возможно, именно от них и пытались скрыться. - Кто ты такой? - как можно более грозно проговорила Мэриэл, и тень медленно повернулась к ней, показывая ей своё чёрное лицо, лишённое всяких человеческих черт. Лишь яркие белые глаза смотрели прямо на неё, и тонкая белая ниточка губ кривилась в жестокой, но отчего-то знакомой улыбке. Голову призрака венчал острый венец с чёрными зубцами. - Дойдёшь до конца и узнаешь, - прошептала тень и внезапно прошла сквозь грудь девушки, отчего та согнулась от жуткой боли, пронзившей её тело. Руки её задрожали, покрываясь коркой чёрного льда, сердце почти остановило свой тревожный бег, губы побелели, и по щеке скатилась горькая слеза. С трудом поднявшись на ноги и не чувствуя себя способной сделать хоть шаг, Мэриэл услышала вдалеке звон мечей и в страхе подняла глаза. Решительно, но очень медленно распрямив спину, девушка прерывисто вздохнула, пытаясь выровнять рваное дыхание, и сделала первый шаг, в безмолвном крике от боли открывая губы. Была бы её воля, она бы осталась здесь и умерла под сенью сумрачных ветвей, но сейчас гномы, возможно, были в опасности, и она не имела права оставить их. Стиснув зубы и до крови закусив губу, девушка, что есть силы, бросилась на восток, туда, где слышались громкие возгласы воюющих гномов. Только бы она не опоздала... Прихрамывая на одну ногу, но крепко держа в руках эльфийский клинок, Мэриэл пробиралась сквозь чащу, не заботясь о том, что чёрные плетни раздирают её ноги до крови, что паутина путается в её растрёпанных волосах, но слыша только грозные возгласы своих товарищей. Боль зубами впивалась в каждую частичку её измотанного тела, но девушка не обращала на это никакого внимания, думая лишь о том, как бы побыстрее найти своих попутчиков. Внезапно из-за дерева на неё налетел паук, заматывая толстым слоем паутины в кокон, но она, резко изогнувшись, вонзила ему меч прямо в живот, отчего тот, прокричав что-то горькое, упал на землю бездыханным. Выбравшись из паутины, Мэриэл кое-как встала на ноги, чувствуя, как её сгинает усталость, и осмотрелась, пытаясь понять, почему вдруг стало так тихо. Вложив в ножны свой верный меч, она вытащила из-за спины своей лук и стрелы и прицелилась к соседним деревьям, зная, что там кто-то прячется. Неожиданно чьи-то рыжие волосы блеснули недалеко от того места, где девушка стояла, и Мэриэл мгновенно спряталась за большими корнями деревьев, пытаясь выровнять дыхание, чтобы её не слышали. Аккуратно передвигаясь под листьями растущих вокруг деревьев кустов, она наконец выглянула из своего укрытия, пытаясь понять, что же всё-таки происходит. - Обыщите их! - внезапно услышала она совсем близко жёсткий приказ на синдарине, и это мгновенно расставило всё на свои места. Значит, отряд Торина Дубощита попался в руки к эльфам Лихолесья, не успев оправиться от нападения пауков. Вид гномов был не самым лучшим: в растрёпанных волосах их были запутаны клоки паутины, лица были грязными, а к одежде прилипли гнилые листья. Глаза их сверкали от переполнявшей их ненависти, и каждое движение эльфов встречалось ими ворчанием и злобой. Если бы острые стрелы эльфов не были бы направлены прямо им в голову, они бы точно уже перерезали глотки этим надменным светловолосым существам. Среди эльфов Мэриэл неожиданно заметила одного высокого, стройного эльфа, с струящимися светлыми волосами и яркими синими, почти неземными глазами, и неожиданно признала в нём принца Королевства Северного Лихолесья, Леголаса Зеленолиста, сына короля Трандуила, о котором часто рассказывал ей Элронд. На лице его читалось презрение, взгляд, обращённый к Торину, метал молнии, но она чувствовала в нём какую-то необычайно глубокую доброту и приветливость. Лишь сейчас долг приказывал ему быть холодным, как северные моря. - Это клинок из Гондолина, - сказал Леголас на эльфийском, пристально разглядывая Оркрист, который ему приподнесли, как трофей, его верные товарищи. - Откуда он у тебя? - спросил эльф уже на всеобщем наречье, приставив к горлу Торина меч. - Мне его подарили, - хмуро бросил молодой король, взирая на принца Лихолесья исподлобья. - Да ты не просто вор, гном, - презрительно бросил эльф, - ты ещё и лжец! - Не спускайте с них глаз! - прикрикнул Леголас после, и эльфийский отряд двинулся сквозь лес к своему королевству. Мэриэл ничего не оставалось, как бесшумно следовать за ними на небольшом расстоянии. Её взгляд вдруг натолкнулся на одну эльфийку, что шла рядом с Кили и которую, вероятно, она и видела, когда пряталась за корнями высокого древа, и молодой гном пристально наблюдал за этой красивой рыжеволосой девушкой каким-то посторонним взором. Внешне сохраняя спокойствие, молодой гном был отчего-то взволнован, в его глазах плескалось какое-то странное, необъяснимое, но очень знакомое Мэриэл чувство. Эльфийка была хороша собой. Огненно-рыжие волосы волнами струились на хрупкие плечи, но в руках, державших лук, чувствовалась сила и мужество. Глаза её отражали яркую зелень листвы, что была в Лесном Королевстве только на границах Лихолесья, за поясом блистали два острых клинка. Верно, она была очень важной персоной здесь, ибо Леголас часто обращался к ней с каким-то вопросом. Впереди лес становился светлее, и вскоре они заметили наконец дворец Трандуила, возвышающийся хорошо замаскированными стенами между листвой. Узкий каменный мостик вёл к нему через реку, высокие витражные окна отражали редкие солнечные лучи. Дальше следовать Мэриэл не могла, а потому, спрятавшись за одним из деревьев, она подождала, пока гномы и эльфы перейдут через реку и исчезнут за плотными серебристыми воротами дворца. Задумавшись и отвернувшись от каменного мостика через реку, Мэриэл уже принялась сочинять план, по которому она должна была каким-то необычайным образом попасть незамеченной в эльфийское королевство, дабы спасти своих неудачливых друзей. Но в эту минуту её мысли прервал внезапный шорох. Мгновенно среагировав, Мэриэл подняла ввысь свой лук и положенная на тетиву стрела вдруг встретилась со стрелой соперника, чьи глубокие голубые глаза пристально смотрели на девушку, почти не отрываясь. Успокоив дыхание, девушка всё же не опустила стрелу, с мужеством взирая на своего светловолосого, королевского противника. - Опусти лук, - проговорил Леголас жёстким голосом, и в его неземных глазах блеснула серьёзность, смешанная с угрозой. - Сначала опусти ты, - ответила Мэриэл, не испытывая ни капли страха перед эльфийским принцем. - Сейчас ты на моей территории, а потому ты должна выполнять мои приказы, - голос Леголаса становился с каждой минутой всё сумрачнее. - Тебя никто не защищает, принц, - парировала девушка мгновенно, - а потому я могу убить тебя даже на твоей территории. - Ты не убьёшь меня, - неожиданно опустил лук Леголас, и злоба в его голосе исчезла, была лишь обыкновенная холодность. - Вот как? - удивилась девушка, но тут же опустила оружие, совершенно успокаиваясь. - Твой клинок из Ривинделла, и глаза твои честные, как звёздный свет, - ответил ей эльфийский принц, слегка склоняя голову в приветствии. - Одно не понятно мне - ты человек, но носишь оружие эльфов. Как такое возможно? - Я не стану отвечать на твои вопросы, Леголас, - отрицательно качнула головой девушка. - Что ж, - губы эльфийского принца чуть сжались, но он ничем не выдал своего потрясения от такого почти дерзкого ответа. - В таком случае скажи мне только, почему ты прячешься от моего отряда и придумываешь план, как бы пробраться в дворец моего отца? - эльфийский принц потрясающе умел читать мысли по движениям и глазам. - Что делаешь ты здесь, человек из Ривинделла? - Путешествую вместе с... - она неожиданно замолкла, чувствуя, как тревожно запевает песню ветер под её ногами, как деревья с волнением наклоянются друг к другу, как тяжело вздыхает земля. Всё в ней вдруг сжалось в плотный комок страха, и она, отвернувшись от Леголаса, тут же тоже мгновенно насторожившегося, осмотрелась, пытаясь понять, чем может быть вызвано беспокойство природы. На мгновение стало очень тихо, будто сами небеса вдруг замолкли, а потом в воздухе что-то тихо просвистело. Не думая о том, что делает, Мэриэл моментально среагировала, готовая к такому повороту, и закрыла собой Леголаса, который не успел ничего предпринять. В сражении со злом даже эльф был бессилен. Острая боль пронзила её предплечье, и девушка почувствовала, что её не держат ноги. Чёрная стрела с ядовитым оперением чуть выступала из её груди, и кровь мгновенно окрасила её рубашку и ворот платья в алый. Если бы не Леголас, поймавший её на руки, она бы наверняка упала бы на землю и никогда больше не встала. Чувствуя, что скоро должна прилететь следующая стрела из неизвестной пустоты за деревьями, Мэриэл кое-как поднялась с рук эльфа и посмотрела на него глазами, полными слёз. Лицо Леголаса было бледно, как смерть, и его глаза выражали странное смешение холодности и удивления. - Уходи, прошу тебя, - прошептала она сухими губами. Это было так странно, наверное, ощущать, что тебя защищает совсем незнакомый человек, теперь ещё и умирающий на твоих руках. Леголас, хмуро сдвинув брови на переносице и внимательно осмотрев девушку на своих руках, которая так неожиданно спасла ему жизнь, мгновенно принял решение. - Задержи дыхание, - скомандовал он ей и аккуратно, словно пушинку, взял её на руки. Посмотрев на него благодарными глазами, ибо на большее она не была способна, Мэриэл внезапно почувствовала, что летит вниз. Крохотная, но молниеносная мысль мелькнула в её голове - Леголас правильно сделал, что решил прыгать в реку, протекающую у их дворца. Эльфийский принц словно знал, что ей лучше не показываться на глаза Трандуилу, и чувствовал приближение опасности, а потому прекрасно понимал, что они должны были скрыться мгновенно, не по открытому каменному мосту, чтобы ещё ни одна стрела не достигла их. Никогда в жизни Мэриэл не была ещё так благодарна практически незнакомому существу, что так неожиданно согласился спасти ей жизнь. Впрочем, может, он просто выплачивал ей долг. Коснувшись поверхности воды, Мэриэл почувствовала жуткую боль и холод и мгновенно потеряла сознание. В лёгкие её начала заливаться вода, но она уже ничего не чувствовала, только хотела умереть без боли, спокойно. Сквозь беспамятство она неожиданно почувствовала, как чьи-то сильные руки аккуратно вытаскивают её на поверхность, придерживая за талию, но дальше всё для неё скрывалось во мраке. Больше Мэриэл ничего не видела.