Шаги в пустоте

Мысль о том, что Аррок его предал и оставил одного, огнём прорезало воспалённое сознание, и злость затопила тревожно вздымающуюся грудь. Чья-то крепкая рука больно сжимала ему рот, и Арагорн не мог пошевелиться, ибо знал, что по глупости своей снова попал в ловушку. Ненависть прожгла его вены, и пламенем вдруг вспыхнули в его голове слова Аррока: "Тебе стоит быть быстрее". Сейчас в порыве эмоций молодой нуменорец готов был убить этого предателя, который долгое время казался ему другом, но с правдивостью этих слов он не мог поспорить и должен был признать, что сейчас это единственное, что может хоть как-то его спасти или по крайней мере дать немного времени. Мысль, что стоит быть этому предателю благодарным, была ему особенно противна, и он уверенно спрятал её поглубже, готовясь к борьбе с незнакомым противником. Как бы не думало его тревожно бьющееся сердце, что это мог быть Следопыт, ибо Аннуминас уже был практически в паре дней пути, нуменорец не мог не быть осторожным, помня о тех, чьи белые глаза всегда за ним наблюдали. Резко дёрнувшись, Арагорн молниеносно ударил затылком невидимого противника, вырываясь из хватки крепких рук. Вытянув из-за пояса своего острый кинжал, молодой нуменорец обернулся к преследователю, готовый ко всему, что приготовила ему судьба. Злость подогревала его силы, неистовым огнём горели вены, и глаза метали молнии. Но обернувшись, Арагорн вдруг замер от изумления, охватившего его, - перед ним, пытаясь оправиться от сильного и неожиданного удара нуменорца, стоял эльф из Ривинделла. Честно говоря, молодой нуменорец этого совсем не ожидал, а потому дыхание замерло у него в груди, и он не знал, что и сказать. Встряхнувшись и сурово взглянув на него, эльф из Ривинделла нахмурился, вытирая струйку крови у себя под носом, и Арагорну на миг показалось, что сейчас страж нападёт на него, стараясь разодрать в клочья. Но тот лишь мрачно кивнул ему головой и мимолётным жестом руки пригласил следовать за ним. От юного нуменорца не укрылось то, что эльф при этом положил свою мягкую руку на рукоять меча, словно не совсем верил в то, что Арагорн был безопасен. Видно, всё-таки удар был поистине неожиданным, и Эстель невольно почувствовал, как тепло разливается по жилам от осознания, что ему удалось застать эльфа врасплох. Всего на миг благодарность Арроку затопила его волнующееся сердце, но в ту же секунду она превратилась в глухую злость. Интересно, где он был сейчас и удалось ли ему скрыться незамеченным? Единственное, что утешало Арагорна в этой кошмарной ситуации, что засада оказалась не настоящей, ибо эльфы из Ривинделла не могли сделать ему ничего плохого. По крайней мере он на это сильно надеялся, ибо сейчас вера в кого бы то ни было странно угасала. К его молчаливому сопровождающему вскоре присоединились ещё двое, чьи лица тоже не выражали ничего, кроме бесстрастности и холода, и их небольшой отряд окружил Эстеля, словно какого-нибудь преступника. Арагорн не видел в этом ничего плохого, ибо знал, что эльфы практически всегда такие, хладнокровные, осторожные, но сейчас ему хотелось хоть немного тепла и доброты от тех, кто если не был знаком ему, то по крайней мере жил рядом с ним всё его детство. Всё чаще вспыхивал в его голове вопрос: "А так ли должен он доверять им, если они никак не могли быть здесь, столь далеко от Ривинделла?" Что они делали здесь, в военной форме, с луками и стрелами за спиной и с длинными мечами на поясе? Что, если это была ловушка? Попытавшись заглушить в душе эти сомнения и напомнив себе, что всё-таки эти эльфы были частью его детства и что фасон их одежды и руны на луках он знал лучше кого-либо другого, Арагорн спокойно последовал за ними, чувствуя, как прожигают его спину внимательные взоры лучших воинов Средиземья. Солнце светило сквозь туманные облака, и было холодно под этим тусклым светом, не имеющим в себе ни капли настоящего тепла. Под ногами хлюпала дождливая земля, грязью остающаяся на подошве истёртых сапог, в растрёпанные волосы не ласково дул промозглый ветер, и разорванный плащ ложился неаккуратными складками на мокрые ноги. Спутники Арагорна шли столь безмолвно, что, казалось, сам ветер был им верным попутчиком, и страх невольно кинжалом пронзал мужчину насквозь, заставляя сочиться кровью былые сомнения. Тёмным ожиданиям Арагорна не суждено было исполниться, ибо уже через несколько минут попутчики вывели его на огромную поляну, где расположился огромный военный лагерь. Белые палатки возвышались посреди зеркальных луж и чёрной грязи, звёздный орнамент на них сверкал изяществом и золотыми нитями, и Арагорн невольно улыбнулся, замечая среди всего этого военного великолепия знакомые лица прекрасных эльфов из Ривинделла. Суматоха царила здесь, все собирались в дальнюю дорогу, потухали костры, которые заливали водой из близлежащей речушки Брендивайн, и смелые воины поправляли на поясе острые мечи. - Тебе сюда, Эстель, - вежливо поклонились молчаливые попутчики Арагорну и проводили его до большой палатки, что была выше и красивее всех остальных. Видимо, это был дом главнокомандующего войсками, и молодой нуменорец поспешил проститься со своими хмурыми сопровождающими и зайти внтурь, намереваясь наконец узнать, что происходит и почему армия Ривинделла оказалась так далеко от дома. Палатка оказалась внутри очень уютной и светлой, белые тканевые стены возвышались под некий купол, испещрённый рисунками луны и звёзд. Она была уже практически пуста, ибо все вещи были уже давно сложены и упакованы в небольшие сундуки с золотой вязью. Простое изящество, впрочем, было во всём, что здесь находилось, и Арагорн невольно улыбнулся, узнавая в каждой мелочи свой родной дом. - Арагорн! - вдруг услышал он мягкий, столь знакомый и родной голос, что мгновенно обернулся, невольно улыбаясь ещё шире. Элронд в необычном для него военном одеянии стоял перед ним, и глаза мудрого владыки сверкали необычайно ярко. Молодому нуменорцу потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься в объятия к отцу, ибо знал, что приличия требуют соблюдать почтительное расстояние между ними, но Элронд первый шагнул к нему навстречу и ласково прижал его к груди. Эстель, точно такого не ожидавший, мгновенно опомнился от изумления и преданно прижался к груди отца. Совсем немного не виделись они, но за это время прозошло столько всего, что, казалось, прошла целая вечность с того момента, как они встречались в последний раз перед похоронами Эльрохира. Отстранившись, Элронд внимательно осмотрел Арагорна с головы до ног суровым, отцовским взором, и вид рваного плаща, грязных сапог и слипшихся от пота волос ему совсем не понравился. - Как ты? - встревоженно, но очень серьёзно спросил владыка Ривинделла. - Почему эльфы Ривинделла здесь, так далеко от долины Имладрис? - уверенно обошёл вопрос отца Арагорн, не желая сейчас тратить время на обсуждение его самочувствия. Гораздо более важные проблемы висели у них на носу, и они не могли сидеть без дела и обсуждать грязные сапоги. - Опять ты забываешь себя, Арагорн, - сурово покачал головой Элронд, снова замечая в сыне отсутствие даже самой крохотной капли человеческого эгоизма. Эстель мотнул головой, тем самым показывая, что сейчас это не имеет никакого значения, и мудрому эльфу пришлось согласиться с его позицией, ибо теперь и правда были вещи намного серьёзнее. - Эльфы Ривинделла здесь, потому что мой сын в опасности, Эстель. Элладана так и не нашли, - отчаяние скользнуло яркой нитью в его сумрачных словах. - Я полагаю, что нам стоит обратиться к Следопытам, ибо они должны знать, где он, - решительно заявил Арагорн, чувствуя, как кровь кипит в его венах и как бешено бьётся в горле его встревоженное сердце. - Именно поэтому я ушёл из Ривинделла, милорд. Мы должны найти их! - Мы не знаем, где они, - молвил Элронд, качая головой. - К тому же их народ давно рассыпался по свету, и нам будет очень трудно их найти. - Но Мэриэл была Следопытом! - рьяно воскликнул Эстель. - Неужели она никогда не рассказывала вам хоть что-нибудь о них? Где они скрываются, кого выслеживают? Хоть что-нибудь? - его глаза постепенно наполнялись пламенем отчаяния. - Ты же знаешь, что все они скрывают свои истинные цели, никогда ничего никому не говорят, - тяжело вздохнул мудрый эльф, хмуря в напряжении гладкий лоб. - Единственное, за что я смог ухватиться, это Аннуминас, давняя крепость великого королевства Арнор. Когда мы встретили Мэй с гномами в Ривинделле после долгих лет её одиноких странствий, она говорила, что шла в Аннуминас, и я не придумал никакой другой её причины идти туда, кроме как соединение с остальными её товарищами. - Я тоже шёл именно туда, потому что мне сказали, что если где и быть Следопытам, то только там, - неосознанно Арагорн утаил то, что всё это время сопровождал его один из бывших северных странников, который и вёл его в Аннуминас, утверждая, что именно там скрывается этот сумрачный народ. - Но почему вы взяли с собой армию, милорд? - вдруг сорвался с его уст невольный вопрос. - Потому что Чёрному Богу всегда платят, - решительно нахмурился лорд Ривинделла, складывая руки на груди и выходя на тусклый свет пасмурного утра, дабы осмотреть свои собирающиеся войска. Арагорн при его сумрачных словах не дрогнул, хотя в его душе и защемило что-то совсем не приятное. - Я разорву в клочья морнийцев, ибо убийство моего сына простить я не могу. Они поплатятся за все свои преступления, даже если это будет стоить мне жизни! И я готов потерять своё бессмертие, только бы видеть их головы на пике. Эстель кивнул отцу, не зная, что ещё сказать, и остался стоять рядом с ним, не желая встречаться с его суровым и, вероятно, доверху наполненным ненавистью взором. Гнев клокотал в душе обыкновенно спокойного и взвешенно принимающего решения великого лорда Ривинделла, и Арагорну казалось, что видит он перед собою лишь того, кто сломлен необычайно тяжёлым горем и кто не готов мириться с несправедливостью. Обычная человеская месть вела Элронда на войну с теми, с кем сражаться было практически невозвможно, и это, несомненно, пугало молодого нуменорца. Чёрные люди играли в свою, только им известную и понятную игру, и все, кто был на шахматной доске, были пешками в огромной безликой партии. Их действия выводили из состояния равновесия, их ходы были чёткими и смертельными, и, казалось, победить их было просто невозможно. Прежде чем Арагорн хотел было удалиться, чтобы побыть немного наедине со своими тягостными мыслями, к Элронду неожиданно подбежал один из стражников и шепнул ему что-то, отчего владыка Ривинделла тут же помрачнел. - Ведите его ко мне, - сухо приказал он, и Арагорн дрогнул, догадываясь, к кому могли относиться эти слова, звучавшие теперь как смертный приговор. Злость снова затопила доверху его сердце, и холодные руки непроизвольно сжались в кулаки, отчего его глаза, наполненные серыми тучами, засверкали неподдельными молниями. Эстель не мог ошибиться в своих предположениях, а потому, когда Арока, крепко связанного по рукам, завели в палатку к Элронду трое эльфийских солдат, его лицо ничего не выражало, кроме холодности и бесстрастного равнодушия. Арагорн всё ещё очень злился на него за то, что тот посмел оставить его, когда, быть может, настоящая опасность над ним нависала. - Почему вы прятались около моего лагеря, а потом напали на моих солдат? - сурово спросил Элронд, становясь перед пленником, и Арагорн невольно дрогнул, удивляясь его словам. Аррок напал на эльфийских солдат? Нуменорцу не послышалось? Как мог этот мятежник напасть на солдат, если думал всегда только о собственной шкуре? Аррок выглядел жалко, если не сказать совсем плохо: под носом искрилась струйка крови, глаза горели неистовым, но покорным пламенем, и всё его крупное, мускулистое тело словно растеряло в миг всю свою хвалёную силу. На вопрос он ничего не ответил, только с ещё большим интересом принялся разглядывать свои грязные колени. - Я требую, чтобы ты немедленно ответил на вопрос, а иначе мои солдаты убьют тебя, - строго продолжал владыка Ривинделла, и Арагорн невольно понял в тот миг, что сейчас, когда мысли о жестоком возмездии гнездятся в голове отца, потерявшего сына, он был готов на всё и мог сделать всё, что угодно. Страх за друга, который предал его, застелил Арагорну глаза, ибо в том, что он совсем недавно узнал, было что-то светлое. Аррок не мог рисковать жизнью просто так, не мог нападать на огромное войско в одиночку: за этим крылось что-то ещё. - Отвечай, - коротко бросил Эстель, взирая на мятежника с той же холодностью, в которой, впрочем, мелькала теперь неподдельная тревога. Элронд бросил удивлённый взгляд на сына, но промолчал, ибо вдруг Аррок поднял на них свой сумрачный взор, скрытый за косматыми бровями. - А какого балрога я должен отвечать на вопрос остроухой феи? - грубо рявкнул мужчина, и его взор нещадно испепелил Арагорна, стоящего напротив. Он обращался только к молодому нуменорцу, как будто здесь больше не было того, кто был бы достоин его взора. - Сейчас ты в невыгодном положении, - хмуро пояснил нуменгрец, твёрдо сдерживая его взгляд. Как бы там ни было, он сильно привязался к этому суровому человеку и теперь не хотел терять его из-за его же ужасной упрямости. - Да я лучше сдохну, чем буду лизать пыль у ног светлого короля поганых эльфов, - резко, но отчётливо бросил Аррок, всего на миг удостоив взглядом лорда Элронда, который уже начинал злиться. Кажется, бывшему Следопыту жить осталось не очень долго. - Милорд, я прошу вас извинить этого человека и отпустить его, - подавив желание поднять глаза в небо, решительно молвил Арагорн, не желая Арроку смерти, но мечтая о том моменте, когда же наконец он уйдёт. Весь их небольшой поход он только и делал, что принижал способности Арагорна, оскорблял Следопытов и... боготворил Мэриэл. Пожалуй, одного этого обстоятельства было достаточно, чтобы хоть чуть-чуть уважать его. В конце концов Мэй никогда не ошибалась в выборе друзей: даже если у них и были недостатки, у них была, несомненно, добрая душа. - Отпустите его, милорд, - увереннее повторил молодой нуменорец, и сумрачный взгляд Аррока, ничего не выражавший, был ему ответом благодарности. - Уверяю вас, он не сделал ничего плохого. И если даже и сделал, - молодой нуменорец слегка замялся, встречая искорку усмешки во взгляде его бывшего товарища, - пусть небо судит его, - хладнокровно закончил Арагорн, чувствуя, что весь страх, что был в нём, отступает и в сердце приходит тепло. Элронд, всё это время молчавший и пристально наблюдающий за каждым движением сына и шпиона, которого поймали у его лагеря, не знал, как правильнее поступить. Он верил Арагорну, знал, что должен довериться сыну, который наверняка прошёл уже много дорог, с тех пор как покинул Ривинделл, но владыка не верил Арроку, и вот почему брови его были сумрачно нахмурены. Сейчас он был в шаге от Аннуминаса, места, где по преданию скрывались Следопыты, и у него не было права на ошибку. Ничто не должно было помешать ему, и он знал, что стоит опасаться морнийцев в этих тёмных лесах. Вдруг этот хмурый человек, что сидел сейчас перед ним на коленях, как настоящий преступник, пойманный храбрыми солдатами, на самом деле скрывал под маской холодности белые глаза, ибо в старых книгах говорилось о том, что морнийцы умели маскироваться под обычных людей, как нельзя лучше других. Что, если он убьёт их всех под покровом ночи? - Я не могу отпустить его, не зная, кто он такой и на чьей стороне сражается, - нахмуренно произнёс владыка Ривинделл и одним взмахом руки, невзирая на то, что Арагорн готов уже был что-то возразить, приказал своим солдатам заковать Аррока в кандалы. Мятежник, никак не отреагировав на приговор, спокойно, с открытой злостью плюнул Элронду в ноги и, хлюпая порванными сапогами погрязным лужам, удалился, уводимый суровыми эльфийскими стражами. Арагорн с изумлением и со злостью взирал ему вслед. - Вы мне не верите, милорд? - тихо, но отчётливо молвил молодой нуменорец, не обращая взора на владыку Ривинделла, который, напротив, наблюдал за сыном с особенным вниманием. - Прости, Арагорн, но я вынужден был поступить именно так, а не иначе, - сурово проговорил Элронд. - Ты сам понимаешь, почему я это сделал. - Понимаю, - спокойно процедил наследник Исильдура, наконец оборачиваясь к отцу и пронзая его хмурым взором. Не найдя, что ещё можно было сказать, Арагорн резко развернулся и решительно направился по следам своего друга, желая найти его и задать пару вопросов, которые терзали его с самого утра. Даже на брошенные ему вслед, еле слышные слова Элронда о том, что вскоре они должны были выходить, он отвечать не стал, ибо не хотел сейчас говорить с отцом ни о чём. Было сложно привыкнуть к тем переменам, что в нём произошли и в которых, несомненно, нельзя было его винить. Аррока посадили в небольшую клетку, закреплённую на повозке, которой вскоре предстояло отправиться в путь до Аннуминаса, а потому Арагорн спешил именно туда, чтобы успеть до начала перехода войск. Он всё ещё сильно злился на мятежника за то, что тот бросил его сегодня утром, но впоследствии убедил себя, что порой делать слишком поспешный выбор не стоит, и, когда туман из головы улетучился, Арагорн решил, что стоило узнать у сурового его товарища, отчего тот оказался столь трусливым перед лицом опасности в виде светлых эльфов. - Вы не могли бы нас оставить? - холодно молвил он, подходя к двум суровым стражам, которые, подняв пики вверх, стояли у повозки, где нахмурившись сидел знакомый наш преступник. Эльфы мрачно переглянулись между собой, но отступили, давая возможность Арагорну подойти к клетке чуть ближе. Убедившись, что стражи отошли достаточно далеко, Арагорн подошёл к повозке вплотную и взглянул на никак не реагирующего на него Аррока. - Так ты знаком с этими остроухими, я прав? - злостно процедил мятежник, кидая на бывшего попутчика молниеносный взор. В его словах помимо жуткого гнева теперь отчего-то плескалось что-то человеческое, настоящее, но нуменорец не готов был это заметить. - Я же говорил тебе, что вырос в Ривинделле, - качнул головой Арагорн, складывая руки на груди и умело скрывая злость, охватившую его при таком ужасном отношении к его семье. - Мало ли, что ты мне говорил. Сейчас никому нельзя верить, - грубо отрезал Аррок и неожиданно замолк, хотя, как показалось на мгновение Арагорну, хотел ещё что-то сказать. - Почему ты бросил меня, когда увидел, что меня схватили? - молодой нуменорец наконец решился задать интересующий его и заставляющий гореть огнём вены вопрос. Аррок не сделал ни малейшего движения и ничего не ответил, словно это его совсем не интересовало. Повторив вопрос, Арагорн в порыве схватился за прутья решётки, тем самым приковывая к себе внимание сурового мужчины. - Потому что я лучше умру, чем попаду в лапы к эльфам, - спокойно, но с большой долей злобы и ненависти пробурчал Аррок, отворачиваясь от молодого попутчика. - За что же ты их так ненавидишь? - сорвался с уст Эстеля справедливый вопрос. - За то, что им плевать на других, понимаешь? - едко усмехнулся мятежник. - Они идут к Следопытам только потому, что любимый сыночек их великого вождя погиб, а не потому, что люди умирают каждый день из-за того, что нет тех, кто смог бы защитить их, - в каждом его слове слышалась желчная ненависть. - Не смей говорить так, - холодно, выделяя каждое слово, проговорил Арагорн, чувствуя, как сжимаются в гневе кулаки. Насмешливое упоминание Эльрохира заставило всколыхнуться его уснувшую злобу, холодная ненависть заблистала в его храбрых глазах. - Хорошо, - неожиданно просто успокоился Аррок, и вся его насмешливая желчь вдруг куда-то исчезла. Полностью ошарашенный этой внезапной переменой, Арагорн вдруг сдулся и посмотрел в землю, с досадой понимая, что снова не смог сдержать свои чувства. Взглянув на своего сурового товарища, молодой нуменорец вдруг обнаружил, что тот пристально за ним наблюдает, но отчего-то с каким-то необычайным теплом, словно жалел его за что-то. Это странное чувство в глазах этого сурового человека заставило Арагорна встрепенуться и встать прямее. - Я знаю, я не самый вежливый и не самый замечательный друг, - вдруг проговорил Аррок, сжимая в тонкую ниточку обтресканные губы, - но что-то в тебе заставляет меня быть смелее. В тебе есть то, чего так не хватает Следопытам, а потому я уверен, что когда ты вступишь в их ряды, многое изменится, - он слегка усмехнулся, увидев, как горят глаза ничего не понимающего Арагорна. Молодой нуменорец не знал, чем вызваны были эти неожиданные слова, но чувствовал, что в Арроке что-то изменилось, словно тот вдруг понял то, чего раньше не понимал. - И если когда-нибудь моя жизнь понадобится, чтобы защитить тебя, я отдам её, не задумываясь, Арагорн, сын Араторна, - с этими словами Аррок встал на ноги и, прижав к груди восьмиконечную звезду дунэдайн, преклонил колено перед ошарашенным всем происходящим молодым нуменорцем, смотря на него из-за прутьев решётки. - Как ты догадался? - лишь сорвалось с уст Арагорна, который и не знал, что можно сказать ещё на эти столь неожиданные слова его попутчика. - Когда владыка Элронд забрал тебя в свой дом, я знал, что так будет лучше, но никогда не простил ему того, что он сделал, - хмыкнул Аррок, искренне пожимая плечами. - Ты Следопыт и должен был вырасти среди Следопытов, а Элронд посчитал, что среди эльфов тебе будет безопаснее. Он оторвал тебя от твоего мира, от народа, что готов был идти за тобой, пусть даже ты был младенцем! - горечь и ненависть прочно сплелись в его суровых словах, и Арагорн опустил голову, чувствуя, как душат его нечаянные слёзы. Странная боль жгла его грудь, и он задыхался от нехватки кислорода. - Араторн был очень хорошим человеком, был моим добрым другом, - от этих слов Эстель резко поднял взор, вглядываясь в бегающие, мрачные глаза попутчика, - и я надеялся, - он замялся, - надеялся... что стал бы тебе хорошим отцом, после того как его не стало. Дыхание Арагорна на миг замерло, и сердце пустилось в бешеный пляс, словно желало вырваться во что бы то ни стало из груди. Такого он точно не ожидал услышать и тем более из уст того, кто был всегда столь суров с ним. Всё казалось каким-то странным, полуразрушенным сном, словно на самом деле ничего этого не было, словно друг его отца на самом деле не стоял сейчас перед ним. Это казалось столь невероятным и невозможным, что сбивало с ног, лишало земли и заставляло ступать в странной пустоте. - Друг моего отца не должен сидеть в клетке, - взяв себя в руки, уверенно произнёс Арагорн, сжимая руки в кулаки. - Великий владыка эльфийского дома меня отпустит, - хмыкнул Аррок, позволяя себя усмехнуться. - Значит, тебя отпущу я.