Шаги в пустоте

Разорвав гробовую тишину ночи, гулко зазвенели колокола, могильным звоном отдаваясь эхом в кромешной темноте. Земля задрожала, словно вся гора вдруг упала и развалилась на куски, и сердце каждого невольно вздрогнуло. В ночном, прохладном воздухе чувствовалось теперь странное тепло, будто зажглись костры, искрами улетающие в самое небо, и все взоры обратились к дымящейся горе, неожиданно пробудившейся и теперь пугающей. Каждый понимал, что, быть может, эта ночь станет для него последней, и невольный страх когтями рвал сердца. Но было тихо. Холодный ветер стелился по едва волнующейся воде. В кромешной темноте блеснули, скрещиваясь точно два клинка, пасмурный и ярко-голубой взоры, и по крышам скрытых во мраке перекосившихся домов едва слышно застучали шаги. Вслед за ними едва заметно двинулась тень, чьи золотые волосы отливали лунным блеском. Три призрака, три тени бесшумно шли по крышам согбённых мраком домов, и их дыхание, осторожное, чуть рваное, наполняло ночной воздух тревогой. Услышав шум и увидев, как много сгорбленных теней снуют прямо перед ними и запрыгивают в окно одного невзрачного дома, три тени мгновенно бросились туда, слыша оттуда шум начавшейся драки. Мы надеемся, что читатель узнал в трёх тенях тех, кого мы совсем недавно оставили на каменном берегу. Леголас, пуская стрелу за стрелой, бросился на крышу осаждённого дома, дабы перекрыть дорогу оркам, что залезали через пробитое ими отверстие в крыше. Странник, выбив окно, влетел в этот тесный, но весьма уютный домик, в одно мимолётное мгновение оценивая ситуацию. Заметив девочку, что кричала от ужаса, пытаясь спрятаться под столом, он мгновенно бросился к ней, своим телом прикрывая её и вступая в ожесточённую драку с четырьмя протимвниками. Тауриэль, зашедшая в дом через настежь открытую дверь, тоже бросилась в драку, доставая из-за пояса два острых клинка. Скоро по всему полу заблестела яркая чёрная кровь орков. Следопыт, сражающийся сразу с четырьмя ужасными тварями, неожиданно краем глаза заметил знакомые светлые волосы, заплетённые в множество кос, и неожиданно узнал в них Фили. Молодой принц не имел при себе оружия и отбивался балкой, вытащенной из развалившейся крыши. Одним резким движением покончив со всеми своими врагами, Странник бросился к гному и всадил в горло его противника кинжал. В миг всё замолкло, и враги скрылись в темноте ночи. Леголас, не желая так просто отпускать противника, бросился на балкон, пуская вслед ужасным тварям меткие стрелы, сражавшие их наповал. Обернувшись к Фили, Странник заметил за его спиной Оина и едва заметно улыбнулся уголком своих губ. - Эстель, - подошёл к нему светловолосый принц, с удивлением всматриваясь в молодого нуменорца. - Как ты здесь оказался? - Пришёл повидаться с Мэй, - честно ответил он, чуть заметно улыбаясь. - Но она ушла к горе, - пожал плечами принц. - А почему вы здесь? - мгновенно почувствовав тревогу, Следопыт взволнованно посмотрел на гномов. В эту минуту раздался хриплый стон, и Странник увидел распластавшегося на кровати Кили, бледного, как сама смерть. Бросившись к нему, мужчина сел рядом с кроватью на колени, осматривая больного принца. Замечая почерневшую рану на его ноге, он аккуратно осмотрел её, притрагиваясь к коже вокруг и стараясь не причинять принцу боли. За его спиною встала Тауриэль, и в её встревоженном взоре сквозила нестерпимая боль. - Он был ранен моргульской стрелой, - сжав губы от отчаяния, проговорил Арагорн, мгновенно вставая на ноги, но не отрывая взгляда от молодого принца. - Нам нужен Ацелас, - обернулся он к Тауриэль. Она замерла, не зная, что ответить, и её взволнованный взор обращался то на Кили, то на Арагорна. В эту минуту Леголас неожиданно появился в проёме двери, решительностью и злобой блистал его холодный взор. - Нам нужно догнать их, - бросил он мрачно. - Странник, Тауриэль, - позвал он, недолго посмотрев на них, и скрылся во тьме ночи, одним прыжком соскакивая с балкона дома на одну из лодчонок. Тауриэль, опомнившись, поспешила к двери и на несколько минут обернулась, взирая на Арагорна, словно недоумевая, почему не идёт он. Заметив в её глазах сомнение и боль, Странник подступил к ней. Он не готов был уходить, когда друг его сестры был в беде. - Только эльфийская магия сможет спасти его, - проговорил он, сжимая губы и прося только об одном - чтобы она осталась и даровала Кили жизнь. Тауриэль молчала, не зная, что ему на это ответить. Внезапно какой-то шум заставил эльфийку насторожиться, и она инстинктивно схватилась за рукояти своих кинжалов. Обернувшись, она увидела взбирающегося по лестнице Бофура, недоумевающе посматривая на эльфийку. В его руках блеснули крохотные белые цветы королевской травы. - Ацелас, - прошептал Арагорн, выглядывая из-за спины эльфийки, и Бофур приветливо ему улыбнулся, мгновенно признавая в нём друга северной звезды Ривинделла. Казалось, он даже не был удивлён, что Эстель был здесь. Тауриэль, выхватив из рук гнома траву, несколько мимолётных мгновений мяла её в руках, думая о том, как ей лучше поступить. Долг требовал отправиться за её принцем, но сердце... сердце говорило ей совсем о другом. В следующие же мгновение она бросилась в дом в надежде на то, что не забыла старинные заклинания, которые способны вылечить бедного гнома, который был ей необычайно дорог. Фили и Арагорн по её просьбе аккуратно перенесли Кили на стол, но молодой принц всё равно извивался, словно уж, ибо жуткая боль резала его ногу. Его стоны, тихие вскрики и бледность заставляла его брата сжимать от боли глаза и хмуриться от волнения. Только бы это скорее закончилось, и Кили снова был в порядке... Хорошенько промыв траву в воде от грязи, Тауриэль коротко приказала всем присутствующим помочь ей и подержать извивающегося Кили, дабы ничто не могло помешать ей вылечить его. Фили аккуратно взял брата за плечи, прижимая его и шепча ему что-то на ухо, словно хотел утешить и дать ему сил. Мелко разорвав траву на мелкие кусочки, эльфийка начала говорить какие-то слова, и никто, пусть это и был эльфийский, не мог понять её. Несмотря на то что вдалеке звенели колокола и по всему городу раздавался шум и грохот, в доме была тишина и под потолок летели только слова Тауриэль. В них было столько силы, необъятной и чистой, боли, что струилась в её глазах печальной рекой, и любви, что все невольно залюбовались ею в этот момент, словно от неё вдруг начал исходить необычайный свет. Кили, успокоившись под её мягкими словами и почувствовав мягкий холод трав на ране, посмотрел на Тауриэль словно сквозь белый туман, и в его глазах почти незаметно блеснули слёзы. Эльфийка посмотрела на него, губы её едва заметно шевелились, и сквозь сон Кили показалось, что она прошептала: - Вся благодать, дарованная мне, пусть перейдёт к нему. Его глаза медленно, устало закрылись, и голос Тауриэли затих, эхом оставшийся в голове темноволосого принца. Напряжение, что висело в воздухе было разорвано осторожными улыбками, ибо все услышали спокойное, чистое дыхание Кили, и его рана потеряла свои чёрные очертания, медленно затягиваясь и приобретая светло-розовый оттенок. Странник благодарно склонил перед эльфийкой голову, и та смущённо улыбнулась ему уголком губ. - Мы в долгу перед тобой, - твёрдо проговорил Фили и неожиданно присел перед нею на одно колено, склоняя голову в учтивом поклоне. Тауриэль, совсем смущённая такой реакцией, невольно прижала руку к своим губам, и на её ресницах выступили слёзы. Она подняла гнома с колен и дружески улыбнулась ему, не зная, что может сказать. В эту самую минуту земля снова задрожала, и с потолка посыпалась пыль. Странник, не думая ни минуты, подскочил к окну, из которого открывался вид на прячущуюся в темноте Одинокую гору, и замер. Его взор потемнел. - Что там? - Фили подошёл к нему и тоже взглянул на гору. - Дракон, - сумрачно проговорил Следопыт, и стоявшие позади него Сикрид и Тильда вздрогнули от ужаса. - Он летит сюда? - спросил светловолосый принц в волнении. - Нет... - задумчиво, словно не веря своим глазам, произнёс мужчина, не отрывая взора от горы. - Он пытается взлететь, но что-то удерживает его, и я не понимаю, что именно. - Разве такое возможно? - сзади к ним подошла Тауриэль, и глаза её были полны тревоги. - Не знаю, - лицо Странника говорило о его внутреннем напряжении и о волнении, невольно охватившем его сердце. В самой глубине души его крылась одна безумная догадка, но он не хотел верить ей, не хотел даже предполагать такое. Повернувшись ко всем, кто сейчас в тревоге стоял за его спиной, он решительно произнёс: - Нам нужно немедленно уходить. - Но мой отец, - воскликнул Баин взволнованно, но твёрдо. - Мы должны дождаться его. - Дракон будет здесь с минуты на минуту, - серьёзно проговорил Странник твёрдым голосом. - Хочешь, чтобы твои сёстры сгорели в его пламени? Думаешь, твой отец простит тебе это? Баин сжал губы, но кивнул, соглашаясь с жестокими, страшными словами Следопыта, и в доме поднялась суматоха. Тауриэль, осторожно перевязав рану Кили, который постепенно начинал приходить в себя, помогла Сигрид и Тильде собраться и одела их потеплее, взирая на них так, словно это были её дочери. Странник, подойдя к молодому темноволосому принцу, помог ему спуститься со стола, и Кили вымученно улыбнулся мужчине, не веря своим глазам. - Какими судьбами? - проговорил темноволосый принц, дружески сжимая ему пальцы. - Соскучился по своей сестре, - приятельски улыбнулся ему Следопыт, и гном кивнул, радуясь, что он пойдёт с ними. Колокола зазвенели громче, и жители всего города, заметив чёрную тень, что внезапно появилась около Одинокой горы, принялись в суматохе собирать вещи, дабы поскорее покинуть город, на который летел дракон. Только теперь, казалось, все поверили, что им действительно грозит страшная опасность. Странник первым спустился к лодке, стоящей у чёрного входа, и взглянул сквозь туман на далёкое королевство гномов, дымом взивающееся к чёрному небу. Неожиданно волна какой-то силы, потусторонней, необычной и сбивающей с ног, взволновала спокойную воду, и вдалеке послышался громкий рык дракона. В сердце молодого нуменорца пробудился страх. Над городом пролетела немыслимо огромная тень, и Странник коротко бросил своим попутчикам, что нужно скорее уходить из города. Маленькая Тильда, прижав к груди какую-то плюшевую игрушку, не отходила от своей старшей сестры и боялась даже смотреть ввысь. Фили, Кили, Бофур и Оин с мрачным видом вглядывались в туманные небеса и были столь молчаливы, что казалось невозможным вытащить из них хоть слово. Тауриэль спустилась в лодку последней, пристально оглядываясь вокруг. - Я не поеду с вами, - неожиданно проговорил Баин, с тревогой теребя полы своей потрёпанной куртки, но с решительностью смотря на Странника. Он стоял на маленькой пристани и не садился в лодку. - О чём ты говоришь? - изумился Фили, с волнением смотря на мальчика. - Я должен найти отца! - воскликнул он и бросился наверх, не оборачиваясь. Наверное, боялся, что его захотят остановить. - Баин! - крикнула ему вслед маленькая Тильда и уже вскочила, чтобы броситься за ним, но Арагорн перехватил её, не позволив побежать за братом. Девочка вырывалась, плакала и кричала, но руки Странника держали её крепко. - Посмотри на меня, - проговорил Следопыт очень серьёзно, и девочка, вся в слезах, обернулась к нему. - Твой брат настоящий воин, понимаешь? Он найдёт твоего отца, и они вместе скоро нас догонят. - Но я хочу помочь, - пролепетала девочка сквозь слёзы. - Я тоже хочу быть воительницей, как мой папа и... как та девушка, что росла у эльфов. Арагорн на мгновение замер, не решаясь ничего сказать, только в его душе вдруг всколыхнулось тысячи эмоций и чувств. Он едва заметно, грустно улыбнулся девочке, кладя руки ей на плечи. - Ты обязательно станешь самым долбестным воином, - утешил он девочку, - но сейчас ты должна защищать старшую сестру, которая, в отличие от Баина, умеющего постоять за себя, требует защиты. - Хорошо, - тихо прошептала девочка и снова уткнулась в коленки Сигрид, со слезами на глазах смотрящей на Арагорна, который взглянул на неё с тревогой. - Нужно ехать, - бросил он. Оттолкнувшись ногой от маленькой пристани, Арагорн направил лодку к выходу из городу, на который ему указала Сигрид, и под ними взволновалась вода. Минута тишины - и вдруг ночной воздух разорвал жуткий треск, в чёрное небо взвилось пламя, и послышались душераздирающие предсмертные крики. Странник вздрогнул, но глаза его блеснули холодом дальнего севера, и он с неистовством налёг на вёсла, наблюдая за тем, как Тильда плачет, пряча лицо на коленях у старшей сестры. Он должен был спасти их любой ценой. Снова раздался треск, и совсем рядом вспыхнули, словно факелы, побитые дома. Чёрная тень дракона пролетела прямо над ними, но дракон неожиданно упал на крыши домов, и это заставило всех, кто находился на лодке, поднять в страхе глаза. Даже маленькая Тильда невольно посмотрела туда, где раздался грохот. - Отец! - громко вкрикнула от ужаса девочка, замечая на крыше одного из не тронутых огнём домов тень храброго лучника. Сигрид в страхе закрыла лицо руками, дабы никто не увидел её слёз. Лучник пускал стрелу за стрелой, но не одна из них не нанесла никакого вреда стальной чешуе дракона, и отчаяние охватило сердце Странника, понимающего, насколько этот безрассудный человек храбр и мужественен. Не каждому дана такая смелость и такая отвага, чтобы в одиночку сражаться с чудовищем, зная, что тебе не победить в этой неравной борьбе. В воздухе стоял запах гари, и лёгкие заполнялись тьмою, раздирая их на части. Кашель драл горло, а вода равнодушно шуршала за кормой, безразлично взирающая на горе умирающих людей. Пепел ложился тонкой паутиной на прозрачную её поверхность, и казалось, что это рассыпавшиеся в прах кости ложились вместо него. Поминутно взоры гномов обращались назад, и их взгляд, чуть помутневший от слёз, выступивших из-за дыма, старался выхватить из тумана фигуру храброго лучника, что сражался с драконом. Смауг, один раз уже упавший на землю, - а читателю известно то, что крыло его было сильно ранено - с гневом и яростью поклялся самому себе, что отомстит этой маленькой девчонке за ту боль, что она причинила ему. С дикой ненавистью он, набрав в лёгкие побольше горячего воздуха, выпустил такой огромный столп пламени, что все дома мгновенно рассыпались жгучим пеплом. Собрав все свои силы, Смауг снова взлетел в небо, и оттуда, с высоты, обрушил на ненавистный ему город волну огня. Предсмертные крики людей, треск разваливающихся домов - всё это было песней для его ушей. - Он попал в него! Попал! Я видел! - вдруг громко воскликнул Кили, не отрывавший глаз от фигуры храброго лучника. - Чешую дракона пробить нельзя, - покачала головой Тауриэль, печально сжимая губы. Проплывая мимо сгорающих домов, чувствуя на щеках своих мягкий пепел и видя, как по воде медленно плывут обгоревшие головы и сквозь туманную пелену сочится чёрно-алая кровь, все чувствовали странный ком в горле и жжение в груди. Никогда ещё, казалось, они не были так близки к смерти. Странник, ещё с самого начала заметивший, что крыло дракона сильно ранено и кровь капает на крыши полыхающих домов, теперь с волнением наблюдал за тем, как Смауг неуклюже пролетает над городом, больно задевая трубы, из которых валил дым. Арагорну было ясно, что дракон скоро упадёт на город, ибо крылья не могут держать его долго. Мысль о том, что гномы Эребора ранили дракона, позволяла ему надеяться на то, что им всё-таки удастся спастись в эту пламенную ночь. Как и предсказывал Арагорн, дракон вскоре неловко приземлился на город, пристально взирая на лучника, что смел противостоять ему. Высокая колокольня, на которой стоял Бард, ввысь подняв свой лук и пуская стрелу за стрелой в огнедышащее чудовище, обрушилась в одно мгновение из-за движения дракона. Всё, казалось, произошло за несколько секунд, и никто даже не понял, как всё это произошло. Только Странник и эльфийка увидели, как сверкнула чёрная стрела, выпущенная в дракона руками смелого лодочника. Сердца вздрогнули в тот миг, когда закричал от боли дракон. Поднявшись высоко-высоко, до самого чёрного неба, дракон неистово пытался поймать ветер и взлететь выше, но вдруг глаза его погасли, и его огромное, неповоротливое тело упало с высоты на город, подмяв под себя горящие дома.

***

- И куда теперь? - спросил Арагорн, скрещивая руки на груди и смотря в неземные глаза эльфийского принца. - Орка, что напал на меня, я знал, - сумрачно проговорил Леголас, невольно смотря на спину Тауриэль, разговаривающей с Кили. Утро, серое, скомканное, наполненное горечью и гарью, было неприятным, ибо вдалеке над озером всё ещё струился дым от сгоревшего города над водой. Люди бегали от одной лодки к другой, выискивая своих родных и моля лишь о том, чтобы они оказались живы. Страх застыл в воздухе, и было бы совсем тихо, если бы не крики обессилевших от отчаяния людей, чьи поиски иногда заканчивались сожжённными телами, рассыпавшимися в пепел. Всем хотелось раз и навсегда забыть об этой ночи, когда сгорел их родной дом, но, натыкаясь глазами, наполненными слезами от жёсткого ветра, на обгоревшие головы, на следы из крови и на пепел, что застыл в самом воздухе, они снова и снова переживали заново нападение дракона. Никогда им не забыть того, как сгорела в пламени их твердыня и погибли их родные. Гномы, немного помятые, обожжённые, готовились отплыть к Эребору, и Арагорн изъявил желание отправиться вместе с ними. Он бы хотел остаться с этими бедными людьми, дабы помочь им, чем мог бы, но Бард, лучник, что убил дракона, внушал доверие, и Странник знал, что эти люди теперь в надёжных руках. К тому же, он очень сильно волновался за Мэй, которая осталась в горе. Кто знает, может, она погибла там от жуткого пламени... - И кем же он был? - спросил Арагорн, тоже ненароком осматривая разрушения, что были вокруг. - Это Болг, один из отродьев Азога Осквернителя, - поведал Леголас, хмуря в тревоге изящные брови. - Ты думаешь, он не случайно был тут? - Я пытался приследовать его, но вскоре он скрылся. Полагаю, он отправился в Гундабад. - В Гундабад, - невольно повторил Странник, ощущая боль и тревогу, что крылась в этом слове. - Наш враг умён, и пока он на шаг впереди нас. - Именно поэтому я хочу знать, что замышляет Болг, - сумрачно подтвердил эльфийский принц. - Мы с Тауриэлью отправимся в Гундабад и выясним, что замыслила эта тварь, - его лицо исказилось от отвращения, и Арагорн, едва заметно смеясь, улыбнулся ему, словно другу. Он и не думал, что привяжется к эльфийскому принцу за столь короткое время. - Эстель! - вдруг громко позвал его Фили, уже сидевший в лодке вместе с Бофуром и Оином. Гномы были готовы отплывать, их сердца с волнением сжимались от страха за своих товарищей, которые могли погибнуть от пламени дракона пламенной ночью. Они хотели скорее добраться до Эребора, дабы наконец увидеть давно потерянные, но не забытые чертоги их отцов. Арагорн на миг обернулся на гномов, кивая головой, словно желая сказать, что он скоро придёт к ним. - Эстель, значит? - спросил Леголас с заинтересованной, но сумрачной улыбкой. - Этим именем меня называли эльфы, - ответил ему, едва заметно улыбаясь, Арагорн. Молодой нуменорец учтиво склонил голову и приложил руку к груди, как делали это эльфы при прощании. - Ещё увидимся, - проговорил он на эльфийском, и Леголас повторил его движение, по-дружески кладя руку ему на плечо. Отвернувшись, Арагорн поспешил к лодке, где его уже очень ждали. Странная тревога охватила его сердце, былые страхи вновь проснулись в его не дремлющей душе, и он почувствовал проклятое дыхание Эребора и его сокровищ. Он отчего-то знал, что не всё будет хорошо и что в горе их ждут если не неприятности, то разочарование и боль. Оковы страха прочно связали его руки, и он молился только о том, чтобы скорее найти Мэй и обеспечить её безопасность. Теперь это было самой главной целью в его жизни.