У смерти твои глаза

Весна в этом году выдалась ранней и очень теплой. В конце апреля солнце припекало уже по-летнему, звало поваляться в парке на свежей зеленой траве, погонять на скейте, просто пошляться по улицам, подставляя лицо жарким лучам. По вечерам воздух был теплым и свежим, пьянил не хуже сливового вина и был таким же сладким. После дня, проведенного в душных аудиториях института, он казался амброзией и растекался по легким живительным нектаром. Феликс летел домой как на крыльях. Сегодня каким-то чудом удалось сдать тест по творческой технологии, которую он ненавидел всеми фибрами души, а еще научный руководитель принял его курсач и даже похвалил за креативный взгляд в вопросе влияния западной культуры на традиционный корейский кинематограф. Хотя парень был свято уверен, что его пинком отправят все переделывать, так как примерно половина работы была посвящена дифирамбам Ли Дон Уку. Видимо, препод тоже был фанатом «Незнакомцев из ада» и «Истории о девятихвостом лисе». Игравшая в наушниках нежная мелодия «Always on My Mind» Майкла Бубле внезапно прервалась с сигналом об отключении телефона. Феликс остановился и вытащил гаджет, превратившийся в бесполезный кирпич, покрутил его в руках. - Ну йообана.., - он вздохнул, вспоминая, что забыл поставить его на ночь на зарядку. До дома оставалось несколько кварталов, так что он сунул умерший телефон обратно в карман джинсовой куртки, стащил с головы ободок наушников, оставив их болтаться на шее, и двинулся дальше. Значит, будем наслаждаться звуками вечернего города. Вечерний город чуть не оглушил его пронзительным визгом двух девушек, которые стояли рядышком на краю тротуара, уткнувшись в телефоны. - Он предлагает завтра пообедать вместе! - А я говорила, что ты ему нравишься! - Божечки, онни, я сейчас просто с ума сойду! Уииии!!! Феликс слегка улыбнулся, огибая девушек и слыша за спиной восторженные вскрики. Весна, блин. Все расцветает – деревья, цветы, новые чувства, нервные расстройства… Впереди замерцала вывеска магазинчика комиксов, куда они с Ханом иногда заглядывали, чтобы попускать слюни на фигурку Микасы из «Атаки Титанов» и на реплику меча Гатса из «Берсерка». Стоило все это задротское счастье, как две почки и половина печени в придачу, так что приходилось только любоваться издалека, утешая себя покупкой какой-нибудь манхвы или очередного значка. Он уже прошагал мимо, мазнув рассеянным взглядом по ярко освещенной витрине, как вдруг неожиданно замер, занеся ногу и не успев опустить ее на тротуар. Резко развернулся на 180 градусов, подлетел обратно к витрине и распластался по ней, прижавшись носом и ладонями к пыльному стеклу. На простом деревянном столике возле окна среди кучи пестрых обложек лежал он. Пятый том «Человека-бензопилы» в цвете. Тот самый, за которым Феликс безуспешно охотился уже несколько месяцев и без которого его коллекция манги была неполной. Чуть не выдрав с мясом ручку на двери, он ввалился в магазин и прямой наводкой ломанулся к объекту своего вожделения. По пути едва не сбил с ног пару субтильных юношей, которые порскнули в стороны, как перепуганные зайцы. Резко затормозил возле столика и с благоговейным вздохом бережно, как величайшее сокровище, взял тонкий томик в руки. Сегодня определенно его счастливый день. - Моя ты красота.., - нежно выдохнул он, лаская взглядом яркую обложку с изображением любимых героев. Несколько минут он любовался своей добычей, аккуратно пролистывал страницы и лыбился как ненормальный, глядя на разноцветные фреймы, прежде чем походкой лунатика двинуться к кассе. Вместо знакомого продавца за прилавком торчал какой-то рокерского вида тип, с ярко-синими волосами и кучей колец в ушах. - Будете брать? – Он кинул равнодушный взгляд на томик, который парень прижимал к груди, как любимое дитятко. - Эм… да. – Парень приблизился к прилавку. – А где Юнбом? - Уехал в Инчхон на день рождения матери вроде. - Продавец протянул руку, и Феликс с трепетом вложил в нее комикс. Тихонько пискнул сканер. – С вас двадцать тысяч вон. Феликс полез в карман за телефоном, чтобы расплатиться, и внезапно похолодел. - Вы знаете… тут небольшая проблема. - Он поднял умоляющий взгляд на продавца. – У меня сел телефон, в нем все карты для оплаты. А пластика с собой нет. Продавец равнодушно пожал плечами, убирая томик в сторону. - Значит, не судьба. - Вы можете пока отложить эту мангу? – Парень проводил комикс отчаянным взглядом и вцепился в прилавок, как утопающий за спасательный круг. - Я сбегаю домой, тут недалеко, и вернусь с картой… - Мы через пятнадцать минут закрываемся. Внутренне Феликс чуть не взвыл. Он не успеет добежать до дома и вернуться сюда за это время, а завтра не сможет прийти к открытию магазина, потому что утром пары по интерактивному искусству и тест по видеографии, которые никак нельзя пропустить, если он хочет сдать сессию через месяц. - Тогда сможете отложить ее до завтра? Я после обеда зайду… - Не, парень, извини. – Продавец равнодушно пожал плечами. – Откладывать товар – это себе в убыток. Не купишь ты сейчас, купит кто-то другой. Это же лимитированный цветной выпуск, да? Он как-то издевательски улыбнулся. Феликс был готов упасть на колени и биться головой об пол, но вместо этого натянул на лицо жалкое подобие дружелюбной улыбки, изо всех сил пытаясь выглядеть непринужденно, хотя руки чесались придушить этого синеволосого говнюка: - Слушай, Юнбом меня знает, он иногда откладывал то, о чем я просил, если не получалось купить сразу… - Ну я-то тебя не знаю… - Ну позвони тогда Юнбому! – Терпение покинуло чат, и Феликс грохнул кулаком по прилавку. - Пусть он подтвердит, что я не местный бомж! Если сказал, что куплю, значит куплю! Это комикс, блять, а не шуба от Луи Виттона! В ответ продавец собрал губы куриной жопой и как-то нехорошо прищурился. - Знаешь что, парниша… Что-то мне не нравится, как ты разговариваешь. – Он сложил руки на груди и покрутил шеей, разминая мышцы. – Шел бы ты отсюда, мне закрываться скоро. Если не можешь платить – нехуй по магазинам ходить. Тут тебе не богадельня. Это был эпик-фейл года. Выругавшись сквозь зубы, Феликс отошел от прилавка, провожаемый презрительным взглядом продавца. Он не может упустить этот комикс. То ли его издали уменьшенным тиражом, то ли были проблемы с распространением, но найти этот несчастный томик было не легче, чем что-то съестное в их холодильнике после ночного набега Джисона. Как пить дать, если он придет завтра после обеда, хрен ему будет с кимчи, а не Почита. Если бы только сегодня работал Юнбом, а не этот утырок… Бессознательно он потер правой рукой костяшки левой. Кольца на безымянном пальце гладко проскользили по внутренней стороне ладони. Если бы только… Внезапное озарение вспыхнуло в мозгу не то что лампочкой – стадионным прожектором мощностью в 2000 ватт. Феликс уставился на кольца на своей руке. Нет, конечно, они договаривались, что он пользуется ими только в чрезвычайной ситуации… но сейчас была именно она! Чрезвычайнее некуда! Самая что ни на есть критическая! Быстро, не давая себе времени передумать, он стащил с пальца кольца и надел снова, поменяв местами. Один. Он огляделся, проигнорировав недовольную рожу за прилавком, и выжидательно уставился на дверь магазина. До закрытия оставалось всего ничего. Два. - Ну же, давай.., - он еле слышно заскулил, начиная нервно кусать ноготь на большом пальце и едва не подпрыгивая от нетерпения. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… Три. Двое худощавых парней, которых он чуть не сбил с ног, подошли к прилавку. Пока один расплачивался, второй внезапно указал на что-то позади продавца. Феликс внутренне похолодел. Четыре. Дверь в подсобное помещение в конце магазина распахнулась, и из нее с грохотом вывалился Хёнджин в компании парочки швабр. На одной ноге Жнеца красовалось синее пластиковое ведерко. С плеча свисала какая-то грязная ветошь, роняя нитки на безукоризненно сидящий черный пиджак. В правой руке грозно поблескивала темным клинком глефа. Он на мгновение замер, цепким взглядом окидывая магазин и сразу безошибочно вычисляя светловолосую макушку. Продавец и покупатели тоже застыли, обалдело пялясь на статного красавца модельной внешности, который невозмутимо смахнул с плеча тряпку, отпихнул в сторону ведро и пружинящим легким шагом двинулся к Феликсу. Тот стоял столбом, четко осознавая, что, кажется, сейчас нехило так отхватит. - Ты видел квисина? – Приблизившись, Хёнджин быстро оглядел парня с ног до головы, чтобы убедиться, что он цел. – Ты в порядке? Феликс нервно сглотнул, ломая пальцы. В воздухе отчетливо запахло пиздюлями. - Эээ… да, я в норме. - Где он? – Жнец повертел головой, игнорируя продавца и покупателей, которые продолжали глазеть на него с отвисшими челюстями. - Видишь ли, тут такое дело.., - Парень неловко потер шею, старательно отводя глаза. Под пронизывающим темным взглядом хотелось закопаться в бетонный пол. – Квисинов тут нет, так что можешь это убрать. – Он опасливо покосился на хищное оружие, которое лежало в руке Жнеца, как влитое. Конечно, Хёнджин слишком вежливый, чтобы пустить его на карпаччо, но вдруг прилетит древком? Вот Феликс бы точно сам себя огрел. За тупость. – В общем, у меня сел телефон, в нем все карты для оплаты, но мне надо срочно купить одну… книгу. Важную. Очень важную! Темные брови шинигами поползли наверх. Он глубоко вдохнул, прикрыл глаза и после паузы тихо уточнил: - Я правильно понял: ты выдернул меня не потому, что на тебя напал злой дух, а для того, чтобы я купил тебе книгу? – Одним шагом он сократил расстояние между ними. Феликс слегка попятился и уперся спиной в стеллаж с комиксами. - Д-да, - пискнул он, ощущая себя очень маленьким и очень глупым кроликом перед большим и грозным удавом. – У меня не было выбора! Это не терпит до завтра! Мне очень, ОЧЕНЬ нужна эта книга прямо сейчас! Я все тебе верну, как только доберусь до дома и включу телефон! - Феликс… - Хёнджин как-то удрученно вздохнул и слегка отстранился, убирая свое оружие. Если бы парню давали сто вон каждый раз, когда он слышал вот такое «Феликс» из уст Хёнджина, он бы уже мог забыть о работе в музыкальном магазине. У Жнеца был уникальный талант только одним словом, одним именем передать сразу кучу оттенков настроения. Чаще всего это было такое же устало-обреченное «Феликс», как сейчас. Иногда было предупреждающее «Феликс». Реже встречалось строгое «Феликс», и совсем редко – певуче-мягкое, зовущее, как голоса сирен. Но каждый раз, когда Хёнджин произносил его имя, что-то внутри сладко замирало. Шинигами безнадежно покачал головой, и парню стало стыдно. В том, насколько важна и при этом непроста работа Жнецов Смерти, он уже неоднократно убедился. А он тут с мангой своей… Стыдно было ровно до того момента, как Хёнджин, помолчав, устало спросил: - Ну и где она? Не веря в свою удачу, Феликс чуть не подпрыгнул на месте и кинулся к прилавку. Продавец шарахнулся от него, как от прокаженного, а парней как ветром сдуло, стоило приблизиться. - М-могу вам помочь? – Синеволосый урод переводил испуганный взгляд с довольного, как слон парня на пугающий тонкий силуэт в черном за его спиной. - Будьте добры, пожалуйста, вооон ту мангу, - сладко пропел Феликс, злорадно улыбаясь во все тридцать два зуба. – Пятый том «Человека-бензопилы», ага. Оплата… у тебя наличка? – он обернулся к Хёнджину. Тот только с очередным вздохом закатил глаза и полез во внутренний карман пиджака. Когда они вышли из магазина, парень светился так, что от него можно было запитать целый квартал. - Четыре месяца, Карл! Я искал ее четыре месяца! Наконец-то! Спасибо-спасибо-спасибо! – В порыве чувств он кинулся к Жнецу и изо всех сил сжал его в объятиях. – Ты просто лучший! Крепко стиснутый в кольце тонких, но сильных рук, Хёнджин издал сдавленный звук и слабо брыкнулся. - Феликс. – Строгие нотки в обычно спокойном голосе заставили опомниться, быстренько разжать руки и поспешно отступить в сторону. Снова стало ужасно стыдно. – Мы же договаривались… - Я знаю, прости! Но у меня правда не было выхода! Я больше так не буду, честно! – Под пронзительным взглядом темных глаз парень виновато потупил взгляд и пошаркал носком кроссовка по асфальту. Он опустил голову и не видел, как уголки губ шинигами слегка дрогнули, будто пытаясь сложиться в улыбку. - Надеюсь, оно того стоило. А сейчас мне пора. Поняв, что, похоже, в этот раз пиздюли его минуют, Феликс тут же воспрял духом и радостно вскинул голову, только чтобы увидеть, как Хёнджин исчезает за углом. - Погоди, а куда тебе..., - он рванулся следом, но в крошечном темном тупичке за магазином уже никого не было. Он вздохнул, но тут же снова расплылся в улыбке. Все-таки наглость – второе счастье. Но еще большее счастье хотя бы мельком увидеть эти темные глаза и нежные полные губы впервые за несколько дней. Незамутненная дистиллированная радость щекотала изнутри пузырьками шампанского. Почти вприпрыжку парень двинулся дальше к дому. Весна, блин. А в носу до сих пор стоит тонкий холодный аромат зимы, от которого внутри расцветают пышные сады и рождаются новые неизведанные галактики. От него становится парадоксально тепло и спокойно. Им хочется дышать полной грудью, пить и есть его, купаться в нем и тонуть, как и в глубоком темном взгляде. И Феликсу кристально похуй, кто там Хёнджин на самом деле – Жнец Смерти, филофоб или лесной хорек. В конце концов ему всего двадцать два, на улице весна, он молод и влюблен. И нет, больше он не боится себе признаться в этом. Если шинигами не способны любить сами, значит, он будет любить за двоих. Потихонечку, издалека, не требуя ничего взамен, потому что требовать что-то у такого как Хёнджин – верх эгоизма. Он приходит по первому зову, сражается, защищает, и никогда ни в чем не упрекает. Ни в слабости, ни в смертности, ни в глупости или несостоятельности. Только смотрит глубоким затягивающим взглядом и выдыхает обворожительными губами свое «Феликс». От этого каждый раз хочется растечься розовой лужицей у его ног. Но вместо этого Феликс зовет его поесть или тащит гулять, если у Жнеца есть время. Болтает всякую чушь, рассказывает об учебе, об Австралии, о Джисоне и остальных знакомых, а Хёнджин слушает неизменно внимательно. Смотрит пристально, как на что-то непостижимое, задает наивные, детские вопросы, от которых обычный человек засмеялся бы, а Феликс умиляется. Шинигами очень начитанный, много знает о культуре и музыке, истории и философии, но в плане обычных взаимодействий между людьми не понимает ничего. И парень объясняет ему, как ребенку, зачем нужно кланяться пожилым людям, почему при встрече следует пожать руку и для чего влюбленные обмениваются одинаковыми вещами. Хёнджин не особо тактильный, и Феликс уважает это, старается держаться на расстоянии. Сегодня не в счет, потому что был слишком рад и не смог сдержаться. Но вообще больше всего на свете хочется взять за руку, сплести пальцы и срастись навсегда. Ну или приклеить себя к нему, чтобы никогда не отпускать. Очень редко Жнец сам дотрагивается до него, и в эти моменты темный взгляд становится растерянным, непонимающим, но странно настойчивым. Например, когда они гуляли по аллее с цветущими сливами, Хёнджин остановился, и лицо у него стало такое сложное, что парень аж испугался. А тот поднял руку и аккуратно вытащил запутавшийся в светлых волосах маленький белый лепесток. И так смотрел, будто хочет что-то сказать, но не может. Не потому что себя сдерживает, а потому что не знает, что именно. Он никогда не смеется и не улыбается, но Феликс уже научился читать еле уловимые изменения совершенного лица. Как оно смягчается, когда он рассказывает очередную историю об их с Джисоном приключениях. Как глубокие темные глаза прищуриваются и становятся похожими на полумесяцы. Как подрагивают уголки чудесных полных губ, будто хотят улыбнуться, но просто не знают, как. Таких мгновений было немного, но каждое Феликс бережно хранил в памяти. И сейчас перебирал их, как яркие драгоценные камни, пока спускался в подземный переход по дороге к дому. Наушники по-прежнему болтались на шее, но в голове громко крутились строчки «Infinity» Джеймса Янга. И когда к ним добавился посторонний звук, парень не сразу понял, что он звучит наяву, а не у него в мозгу. Тихий жалобный плач. Он остановился и повертел головой. В переходе было пусто. Ветер гонял по грязному полу какой-то мелкий мусор и окурки, шуршал в переполненной урне, из которой пованивало запахом гниения и горелого пластика. Облицованные грязноватой белой плиткой стены тускло отражали свет спорадически помаргивающих галогеновых ламп. Звук доносился из-за одной из квадратных колонн по центру перехода. Феликс осторожно приблизился и заглянул за нее. Прямо на бетонном полу сидела, съежившись в комочек, девушка. Длинные черные волосы рассыпались по плечам и спине, падали на спрятанное в ладонях лицо. Светлое платье наверняка когда-то было воздушным и романтичным, но сейчас оказалось покрыто безобразными пятнами. Кожа бледная, почти синеватая, из-под длинного подола сиротливо торчат босые худенькие ступни. Очередная заблудшая душа. Феликс опустился перед ней на корточки и негромко позвал: - Хэй, нуна, почему ты плачешь? Та лишь сильнее съежилась и отчаянно замотала головой, продолжая жалобно всхлипывать. - Я могу тебе помочь. Ты давно умерла? Девушка снова покачала головой, но плач стал тише. Худые плечи все еще вздрагивали. Она чуть-чуть подняла голову, но лица было по-прежнему не разглядеть за завесой густых волос. - Пойдем. Расскажешь, что тебя здесь держит, я выслушаю и постараюсь помочь. Ладно? Низкий голос парня был мягким и бархатистым, он разговаривал с ней ласково, как с напуганным ребенком. Немного поколебавшись, она отняла одну руку от лица и протянула к нему. Тот слегка печально улыбнулся: - Но вот дотронуться до тебя вряд ли сумею..., - говоря это, он машинально протянул открытую ладонь в ответ. И вздрогнул, когда ее коснулись девичьи тонкие, ледяные и как будто липкие пальцы. Вдоль позвоночника вверх пробежали крупные мурашки, заставив тонкие волоски на шее встать дыбом. Внутренне Феликс похолодел и весь напрягся. Обычных душ нельзя коснуться – они бесплотны и бессильны. Они не в состоянии сдвинуть даже перышко, как бы не пытались сконцентрироваться. Сынмин в свое время несколько дней посвятил тому, что пытался поднять бумажный стикер, который валялся под столом в гостиной, но так и не преуспел. А вот квисины могут быть вполне себе материальными. В зависимости от того, сколько энергии они вытянули из людей, их тело становится более плотным, осязаемым и меняется. Чем больше жертв – тем меньше злой дух похож на человека. Ледяные пальцы оплелись вокруг ладони, сжали до боли. Девушка перестала плакать и медленно подняла голову. Между блестящих прядей волос тускло сверкнул залитый чернотой глаз… один, второй, третий, пятый. Бледные губы разомкнулись, узкая щель рта растянулась, разрезала худое лицо пополам жуткой улыбкой, полной мелких заостренных зубов. Феликс всем телом откинулся назад, вырывая руку из хватки холодных липких пальцев. Вскочил на ноги и опрометью помчался прочь по пустому гулкому переходу. В спину ударил высокий клекочущий вопль. «Дурак, дурак, дурак…», - крутилось в голове, пока он несся вверх по ступенькам перехода, перепрыгивая сразу через две. Хёнджин же предупреждал, что некоторые квисины коварны и очень похожи на людей. Пока не убедишься, что перед тобой обычная душа – не приближайся. А он только что чуть так глупо не попался. Видимо, этот дух не так давно стал квисином: хватка была крепкой, но все же получилось вырваться. Будь он чуть постарше и посильнее – ни за что не выпустил бы. Сбоку мелькнуло бледное пятно. Краем глаза он успел уловить раззявленную пасть, несколько черных глаз и взметнувшиеся темные волосы. Вопль ударил по ушам так, что захотелось зажмуриться и зажать ладонями уши, но вместо этого он рванулся вперед на пределе сил, вылетел из перехода на поверхность и помчался по тротуару, пытаясь на ходу сдернуть с пальца кольца. Менять их местами во время бега было жутко неудобно. Гладкие акриловые ободки так и норовили выскользнуть из вспотевшей ладони. Он чудом не вписался в столб, в последний момент успев вильнуть вправо, но наконец сумел поменять кольца местами и надеть обратно. Один. На бегу он обернулся посмотреть, удалось ли оторваться. Из перехода продолжал звенеть жуткий вопль, только теперь он звучал разъяренно и разочарованно. Два. Над ступеньками показалась черноволосая макушка. Дух передвигался на четвереньках, руки и ноги как будто удлинились на несколько суставов, острые локти и колени по-паучьи торчали над тощим телом. Три. Он отвернулся, чтобы видеть, куда несется, и в этот же момент с разбегу влетел в сильные, крепкие руки, которые надежно сомкнулись вокруг, останавливая и прижимая к широкой груди. Его обдало знакомым холодным ароматом, а мягкий голос произнес прямо над ухом: - Если ты снова позвал меня из-за какой-то ерунды… Задыхаясь от отчаянного бега, Феликс вцепился в отвороты черного пиджака и поднял глаза. Хёнджин держал его в объятиях и крепко, но осторожно прижимал к себе, глядя сверху вниз. Прекрасное бледное лицо было слегка раздраженным, но как только он рассмотрел парня получше, выражение недовольства мигом сменилось ледяной сосредоточенностью. - Где? – ровно спросил он, выпуская Феликса из рук. Тот нехотя разжал пальцы, отстраняясь, и согнулся, хватая ртом воздух. - В пе… в переходе, - прохрипел он. – Молодая… Он обернулся, чтобы показать, но на уходящих под землю ступенях было пусто. Вопль стих, вокруг слышался лишь обычный шум вечернего города. Жнец тут же двинулся в указанном направлении, на ходу доставая из воздуха свое оружие. - Беги домой. - Не..., - выдохнул парень, глядя, как тонкий грациозный силуэт стремительно движется к переходу и исчезает внизу. – Я… дождусь. Ноги держали с трудом, так что он опустился прямо на асфальт, оперся спиной об ограждение, отделяющее проезжую часть от тротуара, и попытался привести дыхание в норму. Из перехода не доносилось ни звука. По привычке он начал было кусать ноготь, но потом вспомнил, что его руки касался квисин, и брезгливо вытер ладонь о футболку. Так и подмывало вскочить и побежать проверить, все ли в порядке с Хёнджином, но тот постоянно твердил – когда он сражается с духом, Феликсу лучше держаться подальше. Для человека это слишком опасно. На что парень ехидно напоминал, как вообще-то однажды спас его своим вмешательством, сумев отвлечь внимание духа на себя. Но Жнец был непреклонен. Поэтому оставалось только сидеть и переживать. Когда спустя долгих десять минут Хёнджин поднялся из перехода, Феликс тут же подскочил к нему, обеспокоенно оглядывая с головы до ног. - Все в порядке? Ты цел? Ты ее нашел? Уничтожил? – вопросы сыпались из него, как зерно из прохудившегося мешка. Шинигами невозмутимо одернул пиджак и сунул руки в карманы брюк. - Я цел. Нашел. Уничтожил. – Он окинул Феликса ответным внимательным взглядом. – Она не успела тебе навредить? - Не, только за руку схватила, но я вырвался. Между бровей Жнеца появилась тонкая морщинка. - Почему сразу не убежал? Зачем подпустил так близко? - Ну я сначала подумал, что обычная душа. Только когда она дотронулась, понял, что это квисин. - Феликс... - И снова этот удрученный вздох, но в глубине черных глаз прячется еле уловимое беспокойство. Тот повесил голову, всем своим видом изображая глубокое раскаяние. - Да знаю я, блин, - буркнул он, разглядывая свои кроссовки. – Но это только третий злой дух, которого я видел. Наверное, потом научусь их сразу отличать… - Будь осторожнее в следующий раз. Иначе это «потом» может не наступить. Феликс негромко угукнул и поднял глаза. - Ты занят сейчас? – с надеждой спросил он. Хмыкнув, Хёнджин посмотрел на часы на своем запястье. - Минут сорок есть. - Тогда пойдем поедим? Тут рядом есть одно кафе, в нем самый лучший чаджамён в городе. Правда, телефон все еще дохлый, так что платить придется тебе. Но я все отдам, как доберусь до дома. И если тебе не понравится еда – я собственноручно отглажу все сто одинаковых черных рубашек в твоем гардеробе. - Они не одинаковые! - Ну хорошо, сто почти одинаковых черных рубашек. Хёнджин поджал губы, но в конце концов кивнул. Феликс широко улыбнулся своей солнечной улыбкой и двинулся прочь от перехода, показывая дорогу. Все-таки сегодня действительно его счастливый день.