***
Мы так и бесцельно слонялись по фасилити: катались на лифте, сравнивали технологии телевизионщиков с нашими. Следует отметить, что нас не рассекретили такие умные гибриды. Хотя вроде бы один поглядывал на нас, скорчив замешательство из пунктуационных знаков на экране. Но потом мы увидели легендарного титана-телевизионщика! Телевизоры улучшали его, пока тот сидел в огромном кресле и терпеливо ожидал следующих модификаций. Трещину от ножа заражённого титана-колонщика почти залатали. Мы поглядели, но долго задерживаться не стали. Мы всё искали либо выход, либо телевизионщицу. И, к моему счастью, нашли второе. Мы услышали разговор телевизионщиков в зале совещаний, если то помещение, возле которого мы проходили, так можно назвать. — Агент Робертс, — говорил глубокий и серьёзный мужской голос, — почему вы покинули свой пост в самый ответственный момент? — Простите, сэр, но я должна была помочь нашим союзникам, ведь наши команды в ответе за человечество и искоренение скибидистов. Так ведь? — отвечал чей-то женский голос. Мы с Джо притаились у двери и слушали. — Даже если всё так, то без вашей помощи остальным агентам на восточном направлении пришлось очень туго. Вы же знаете, как вы важны для команды телевизионщиков, не так ли? — Безусловно, но операторы не столь сильны, как мы, поэтому я и вмешалась и наконец уничтожила скибидиста-молнию, — мы посмотрели за угол и увидели ту телевизионщицу. Эта точёная, осиная талия не выходила из моей головы. Я глаза не мог оторвать от этой девушки. — Я ценю вашу доблесть, агент Робертс… И, пожалуй, вы правы. Наши агенты и так сильны, тем более в большом количестве. Поэтому я официально даю вам право приходить на выручку нашим партнёрам, если вы решите так поступить. Но только если ваши коллеги могут справиться с поставленной задачей и без вас. — Принято, сэр. А теперь я на новое задание. — Джулиан, Фил, вот вы где! Опять припозднились, — резко обратился тот мужик, кажется, к нам. Мы пошатнулись. — Помогите агенту Робертс. Она молча, грациозно вышла из зала, и в нашем, так сказать, сопровождении, куда-то направилась. И что теперь? Хотя Джозеф сам ответил на мой вопрос действием: телевизор перевесил его камеру, и мой друг рухнул на пол, издав визг. Агент обернулась, засветив сконфуженный экран. И тут же удивилась. Перед ней лежал оператор, с камеры которого свалился телевизор, а рядом стоял его товарищ. Я тоже снял с головы маскировочный элемент. — Вы как сюда попали?! — с жаром выпалила телевизионщица. — Долгая история, душа моя. Пока ваши партнёры идут, я могу тебе её рассказать, — блаженным голосом от встречи с ней пояснил я. — Ой, эти олухи всё равно опять опаздывают, давай.***
— Так ты тот самый оператор? — наконец спросила телевизионщица у меня, когда я всё рассказал. Джозеф сидел на другом диване и хихикал. — Именно он, — ответил я и вынул из уже своего пиджака фоторамку с её фотографией. — Оу… Как тебя хоть зовут? — Кристиан. — А я Кристал. Вы хотите отправиться назад в вашу штаб-квартиру, раз вы случайно к нам попали? — Вообще да, но я бы хотел провести с тобой больше времени… — Мне очень жаль, Кристиан, но моя работа такова, что свободного времени нет и вовсе, — я без слов протянул к ней руки и попытался обнять её. Она вновь умилилась и источила пурпурный свет. Но главное обняла в ответ. Да крепко так. Это приятное ощущение наполнило мои микросхемы, и я прижался к телевизионщице полностью. Но длилось всё это недолго: мы мигом очутились посреди какого-то поля. Ночное небо затянули тучи; лишь луна мерцала вдалеке, заслонённая массивом из тёмно-серых облаков. Севернее этого места, вдали громадами ещё не уничтоженных зданий стелился город. Я на секунду отвлёкся на это всё, как вдруг увидел, что телевизионщица растворяется в чёрном дыме. Я схватил её за руку. — Стой, Кристал! — как-то слезливо промолвил я. Она положила что-то мне в руку. — Пообещай мне, что не выдашь ничего про наше убежище, хорошо? Таков протокол. Мы ещё обязательно встретимся, Кристиан, — успела молвить она, прежде чем пропала и вовсе. В руках я обнаружил визитку, описывающую её личность. Так она всё же питает ко мне какую-то симпатию? И не стала чистить память. Но опять уходит… Но я прочувствовал холод в её словах, будто она совсем не чувствует ко мне ничего. Эти телевизионщики никогда не будут нам понятны, чёрт бы их побрал! Я не мог заплакать, потому что физически такого у меня проявиться не представлялось возможным, но если бы мог, то обязательно бы зарыдал. Джозеф сидел всё на том же диване: «Э-э-э, а я?». Тут же он был телепортирован туда же, где был и я. — Ай, блин! А! Ау-у-у!.. — простонал он, шлёпнувшись передо мной на землю, когда на него сверху ещё свалились две наши пушки. — Забыла про тебя? — шутливо спросил я. — Да, слишком была занята тобой. Небось уже свидание назначила? — Да Джи-Тойлет её знает! Вроде да, а вроде нет. Женщина-загадка… — Ещё слишком занятая. Ладно, ещё завоюешь её неприступное, ледяное сердце! — ёрничал Джозеф. Внезапно сверху на нас упал свет белого прожектора. Мы резко подняли головы и увидели чинук, из салона которого выглянул агент «Вантуз»: «Эй, ребята, мы вас нашли!»