Ты только мой!

Паника, невообразимая паника, беспрестанно охватывавшая ум! Да что он говорит, черт побери!? Этот поехавший, сонный придурок, с его чрезмерной открытостью. Глаза Эррора расширились, словно глубокие, мраком наполненные пруды, его взгляд был не только расстерян, но и немного потерян в этом мире безумия. А сам Эрр чувствовал себя будто в глубинах странного помешательства, то-ли зол из-за несправедливости этого мира, то-ли напуган его неожиданной резкостью. Эррор нахмурился, пытаясь оторвать свой взгляд от безумца, усиленно пытаясь дёрнуть всем своим телом и освободиться от Инка, но все усилия были напрасны. Он был прикован к кровати, бессильный перед этой странной ситуацией, лишь способен наблюдать. Художник, с изумлением взглянувший на Эррора, удивленно наклонил голову и отступил от него. Улыбка, которая казалась вначале чем-то безумным, спала с его лица, и теперь он смотрел на Эрра с расстроенным выражением. — Тебе что-то не нравится, милый? Почему так реагируешь? Я что-то сделал не так? — опечаленно, почти шепотом спросил Инк. На его глазах медленно скатилась блестящая слеза, за ней еще одна, и затем целый поток изумрудных слез. Глаза покраснели, нос заложило. Он, прикрыв лицо руками, начал вытирать выступающие слёзы. А Эррор, ошарашенный происходящим, без понимания того, что делать, разглядывал это маленькое создание, которое сейчас казалось ему даже более беззащитным и уязвимым. Беспокойство. Сильное беспокойство. Что делать? Как успокоить Инка? Какого черта вообще я его смог обидеть!? Много вопросов вертелось в голове Эррора, как меткие стрелы искрящиеся во мраке. Он метался глазами по просторной комнате, словно искал ключи к ответам на все эти бескрайние загадки. Внезапно он задал важные вопросы. — Слушай... почему я здесь? Почему ты меня похитил, почему? И где Дрим? — Даже не поворачиваясь, он старался говорить более нежным, деликатным тоном, словно пытаясь найти в этой моментальной панике общее решение и понимание между ними. Бледнокожный взглянул красными, будто рассветом окрашенными, глазами, убирая руки, уже более спокойно он слез с Эррора и сел на край серой кровати. Глубоко вздохнул и, выдохнув, ответил — Я... я... это... Слова путались на его языке, Инк не мог сформулировать фразу. Ему было страшно, страшно, что его объект любви узнает правду, всю горькую правду. Бывшие моменты их невинных встреч в университете мелькали перед ним, как фрагменты красочной картины, на которой каждый штрих был чудесно прописан. Не хочет говорить? Ладно. Наверное, мне самому скоро придётся узнать, что и почему он это скрывает. Думал в своих мыслях Эрр, и его размышления прервал звук урчания. Он его немного рассмешил и заставил невольно улыбнуться, издав тихий смешок. Инк, чёрт! Твой желудок, хах... да и Эррор сам проголодался, когда услышал тот же звук, но от себя. Инка это позабавило, и тот фыркнул в ладонь, после чего оба они засмеялись, услышав двойное урчание. — Кажется, и правда пора позавтракать, всё же... Инк взглянул на настенные часы над дверью. — Половина десятого. Так что я быстренько что-нибудь приготовлю! Плохой был из него повар, конечно, всё, что он умел делать, так это бутерброды и варить картошку, или же пельмени. Не заморачиваясь, он прибежал на кухню, к столу и открыв холодильник, в нём мало что было, как бы, мышь повесилась и достал нужные, хоть и не все, ингредиенты. Через несколько минут на белом подносе уже была тарелка с шестью бутербродами и горячим чаем. Пусть их завтрак будет хоть немного неполноценным, но важна была не еда, а то, что они могли поделиться этим моментом вдвоём. Инк оставил тарелку с завтраком на столе и остался стоять у порога комнаты с Эррором, задумавшись о своих действиях. Нужно ли развязывать Эрра? Или же принести поднос и покормить его самому? Или, может быть... покалечить ему ноги, чтобы он не мог передвигаться, но руками хотя бы что-то мог делать? Дверные замки были плотно закрыты, а ключ спрятан. Так что Эрр, наверняка, не сбежит, и поэтому Инк решил расстегнуть ему наручники. Ведь даже в сложных моментах важно сохранять человечность и заботу. На его смуглых руках остались лишь незначительные красные следы, но это не имело значения. Он почувствовал настоящую свободу. Эррор осторожно следовал за Инком и они присели за стол, стол, который вызывал у него не самые приятные воспоминания. Однако, он решительно отбросил эти мысли и приступил к наслаждению едой. Просто великолепный вкус, где каждый ингредиент идеально сочетался друг с другом. Спустя полчаса после завтрака, Эррор беспокойно шарился по комнатам, все еще с некой тревогой внутри. В его памяти всплыла странная комнатка за шкафом, но, чёрт возьми, Инк был рядом, в этой же комнате, поглощенный своим смартфоном. Эррор собрался с духом, ведь он был сильным и решительным парнем, а, возможно, и настоящим мужчиной! Он осторожно попробовал заглянуть за шкаф, стоя настороженно, но Инк, кажется, пока не заметил его движений. Это было хорошим знаком. Заметив, что Инк выглядит немного неряшливо, у Эррора мелькнула идея, которую он решил реализовать, хотя не уверен был, что она сработает. Он сказал с небольшой долей иронии — Эй, чумазый, можешь помыться, ты выглядишь так себе Художник внезапно принялся осматривать себя, когда Эррор произнес свой комментарий. Он, кажется, действительно был не очень-то чистым. Положив телефон в сторону, он быстро направился к ванной комнате, сказав Эрру слова благодарности. Эррор остался один в пустой спальне, рядом со шкафом. Зная, что художник проведет некоторое время в душе, он решил воспользоваться моментом и взял его телефон. Включив фонарик, он аккуратно отодвинул шкаф, прокладывая себе путь. Внутри было темно, как в пещере. Эррор использовал свой смартфон, чтобы осветить окружающее пространство, обнаружив каменные стены, пропитанные запахом сырости, и стальную дверь, лежащую под его ногами. Холод пронизывал его кожу, а из-за двери доносились странные звуки. Решив проверить, что находится за этой дверью, Эррор медленно ее открыл, воспользовавшись фонариком. Звук проржавевшей стали разнесся в помещении, и он спустился по не очень надежной деревянной лестнице. Ступени скрипели под его весом, но этот звук постепенно утих. Когда свет фонарика падал на нижние ступени, Эррор заметил... человека! Дрим! Боже мой! В этот ужасный момент, Дрим выглядел не иначе как ужасающим, его тело усеяно множеством глубоких порезов, открытых ран и болезненных переломов, словно артурообразный канвас после безумной битвы. Асфальт под ним пропитан кровью, как рубиновыми каплями живописного холста, часть которого засохла, оставив на нем страшную историю. Но не только физические страдания мучили Дрима. Его моральное состояние оказалось ещё хуже, чем его искалеченное тело. Он шугался всего и вся, словно последний беглец от гонца судьбы, отбрасывая с трудом собранные крошечные осколки собственного спасения. Эррор подходил к нему, словно призрак, нависая над ним с неясными намерениями, и Дрим погружался ещё глубже в мрак своего страха. —т-ты.. это всё ты! Я не виноват... ни в чём.. Дрожащий, заикающий голос уже не того радостного Дрими, словно музыка в его речи пропала, оставив лишь мрачный диссонанс в этом моменте. Эррор ощутил сильное беспокойство, словно таинственная палитра чувств была нарушена, и его вина в этом событии стала неотвратимой. Он задумался, почему? Зачем? Инк, человек, которого он так близко знал, смог навредить Дриму. Эти друзья, как два кисти художника, рисовавшие вместе свой мир, вдруг оказались на разных холстах, и Эррор почувствовал, что часть этой разлуки лежит на его плечах. —нет, Дрим, всё не так! Эрр продолжал приближаться к Дриму, стремясь не спугнуть его, и произносил слова как можно тише и нежнее. Дрим мотал головой, словно медленно оживая, и выглядел, как будто он был в годовом состоянии психоза. Эрр выглядел расстроенным и осторожно вытянул руки в знак того, что он не намеревается навредить. Мечтатель вдруг нашёл себя в мрачной обстановке, словно в лабиринте кошмаров, и его взгляд приковался к Эррору, словно проклятие, которое не давало оторвать глаза. В темной комнате, наполненной непонятными шорохами и мистическими звуками, Мечтатель ощущал, будто кто-то стоит сзади, дыша ему в спину, и его сердце билось так быстро, что словно раскалённое железо. Эррор, как и он сам, застыл в этой мрачной обстановке, испуганный взгляд Эррора стал зеркальным отражением его собственного ужаса. В этом потустороннем мире, наполненном таинственной завораживающей энергией, они оба были пленниками своих собственных страхов и таинственных обстоятельств. —Что ты делаешь... —Грубый и строгий голос прокатился по подвальной атмосфере, заставив сердце Эрра удариться в унисон. На ответ не было никакой реакции, и голос продолжил, насыщенный зловещей улыбкой и напором. —Хотите поиграть? Я устрою для вас увлекательные игры! —В этом подземном лабиринте словно отражались все те экстравагантные эмоции и открытость, будто маски и фасады были здесь для того, чтобы скрыть настоящее безумие.