Охотники и жертвы

Всё утро в окна хлестал дождь, но Питер его благополучно проспал. И спал бы он дальше, не разбуди его поднявший шум сальтопус. Динозавр безумно ломился в шкаф и у него даже получилось пробраться внутрь, украв старый кед. Проснулся Питер к вечеру с дробящей головной болью и звоном в ушах: от пересыпа, как и недосыпа тоже может быть худо. Перевернувшись так, чтобы ноги упирались в стену, а голова свисала с кровати, Питер вздохнул. Лежать в такой позе долго не вышло, кровь прилила к затылку и голова закружилась. — Какой сегодня день? — вставая с постели громко спросил он у притихшего динозавра. Тот, верно испугавшись, что его сейчас будут ругать за воровство, вылетел из комнаты. — Ну и ладно, — зевнул Питер, уныло глянув на открытые дверцы платинового шкафа, которые пересекали длинные безобразные царапины. Держать дома динозавра — не лучшая затея, надо признать. После часового душа лучше Питеру не стало. Во рту стоял не перебиваемый зубной пастой привкус песка, а больную ногу будто раздуло втрое, наступать на неё он практически не мог. Хромая, Питер дошел до лестницы, прислушался (внизу тётя с кем-то болтала по телефону, а дядя смотрел вечерние телепрограммы), десять минут, кряхтя, ступенька за ступенькой, спускался. — Питер! — тётя приложила трубку телефона к груди и громким шепотом (наверняка чтобы её слышала собеседница, миссис Кук) сказала, что завтрак, он же обед и ужин, на плите, после чего, вернулась к беседе: — представляешь, племянник мой вернулся. Еле живой! Вот только проснулся. Не знаю, что с ним произошло, но это точно дело рук этого негодяя Старка… Питер едва заметно нахмурился и посмотрел на дядю Бена. Тот по обыкновению разговаривал с телевизором: — Да, что ты говоришь, Джей Джона! — эмоционально крикнул дядя усатой, несколько надменной физиономии репортера «Дейли Бьюгл», вещавшего от имени своей газеты на экране. — У тебя виноваты все, кроме виноватых, Джей! — Привет, — Питер сел рядом с ним, — что случилось? — Привет, — дядя Бен фыркнул, — на этот раз утверждает, что в лаборатории НЦН разводят радиоактивных пауков. Да, если это и так, то откуда ж ему знать? Дальше своих усов не видит. — Радиоактивные пауки? — Ага, и разводит их, представь себе, уборщик Смит! Смит! Джей Джона даже имен нормально не может выяснить. Лапшу только вешает. В этом он да, настоящий профессионал. Лапшичный мастер, тьфу! Ох, Питер, кто их только пускает в эфир… Дядя выключил телевизор и с самым серьезным в мире лицом, повернулся к Питеру. — Ну рассказывай. И Питер, старательно избегая таких подробностей как «покатушки» на динозаврах, начал свой рассказ. Тётя «по-английски», не прощаясь с миссис Кук, повесила трубку и села в кресло, навострив уши. Пропустил Питер многое. Нападение пауков, умолчал о чувствах к Тони, поэтому рассказ вышел скомканный и скудный. Проницательный дядя тотчас заподозрил его в сокрытии информации. Но помимо проницаемости, дядя обладал завидной тактичностью и не стал допрашивать племянника, а просто сказал: — Приключение, что надо, так? Главное, уцелел. Питер согласно кивнул, тётя поджала губы: — Если бы не этот жуткий ящер, я бы подумала, что ты сошел с ума, дорогой. Кстати, ты собираешься его…прогонять? — На улицу? Пугать соседей? Нет, тётя Мэй, он пока поживет у нас. При этих словах губы тёти Мэй стали уже ниток. Она явно не обрадовалась новому жителю. — А ты завтра пойдешь в школу? Сердце Питера екнуло. — Какая школа, Мэй? Ты его видела? Он же еле ходит, — вступился за него дядя Бен, — пусть отдохнет. — Я же так, спросила из любопытства. Конечно, пусть отдыхает. Но он столько пропустил… Как теперь нагонять? — Да сколько он пропустил? Неделю? Мальчишка у нас умный. Догонит и обгонит. Питер зачем-то кивнул. — Пожалуй, ты прав. Хорошо, Питер, я завтра же позвоню в школу и сообщу, что ты болен, побудешь дома ещё недельку. А ты всё-таки иди поешь. Страшно на тебя смотреть. Поблагодарив дядю и тётю, Питер поплелся на кухню, слушая тихое ворчание тётушки: — Мне кажется, нам надо быть с ним построже. Вырастет избалованным, а виноваты будем мы… — Да он уже вырос, Мэй. А вот на счет его динозавра, я не уверен… Питер налил себе чай. Макароны с сыром, приготовленные тётушкой выглядели аппетитно, но Питеру совсем не хотелось есть. Рука тёти ласково легла ему на плечо, когда Питер допивал третью кружку чая и подумывал идти в свою комнату. — Ты не поел, — грустно заметила тётя Мэй, — тебя что-то гложет. И не отрицай этого, дорогой. — Мне просто нужно время, — Питер решил, что лучше с ней не делиться душевными переживаниями, — ты же на меня не сердишься? Тётя рассмеялась и обняв, расцеловала в обе щеки: — За что? За ящера? Нет, что ты… Одни дети тащат в дом собак и кошек, другие…динозавров. Я всё понимаю, ты же у меня всегда был особенным… Они просидели на кухне до глубокой ночи. Питер так и не осмелился рассказать тёте о чувствах и ссорах со Старком. Язык не поворачивался признаться в том, в чем он боялся признаться самому себе. Поболтали на абсолютно отвлеченные и многообразные темы: о поступлении в университет после окончания школы, о новых жильцах и их громких собаках (тётя намекнула Питеру, мол если не успокоят псов, натравит на них сальтопуса). Поговорили об открытии обувного магазина, куда тётя намеривалась непременно сходить и затащить упрямого дядю Бена (а то ботинки больно прохудились). Ещё попили чай и разошлись. Питер после их беседы почувствовал, как всё плохое медленно, но верно отступает. Конечно, это был самообман: в глубине души он понимал — ничего не закончилось, всё только начинается.

***

Неделя, беззаботно проведенная в четырех стенах дома, пролетела незаметно. Кости, к сожалению, за это время не срослись, а рана на ноге не затянулась. Поэтому говорить о том, что он стал полноценным героем, которому всё ни по чем, пока было рано. Укус древнего паука даровал силу, но обделил чудесной регенерацией. Напротив, его тело будто начало пропускать больше ударов: синяки не сходили за два дня, а держались неделями, царапины кровоточили сутками. Пообещав себе впредь быть аккуратнее, Питер продолжал ударяться об углы и обжигаться о чайник. Немало неприятностей добавлял динозавр: играя с ним, Питер зарабатывал новые порезы. Первый учебный день, после неудачного перерыва выпал на вторник. Ноябрь в этом году выдался промозглым, ветреным и дождливым. Из-за пробок автобусы постоянно опаздывали, в школу все приезжали на двадцать минут позже. Питер же сегодня задержавшись дома (сальтопус никак не хотел его отпускать, дядя Бен еле оттащил ящера от двери) побил школьный рекорд и прибыл в школу с сороковым опозданием. Влетев в класс, он с удивлением увидел, что кабинет пустой. Учитель математики — в прошлом профессор-исследователь Королевского общества в Оксфордском университете — хмурый, но гениальный мистер Уайлс, оторвался от журнала и сверкнув очками-половинками сообщил, что все отправились на обязательную экскурсию в музей науки. День не задался. Запихнув рюкзак с ненужными учебниками в локер, Питер вышел из пустой школы на улицу. Ливень шел стеной, к музею он в лучшем случае приедет через час, если поедет на автобусе. Пришлось искать попутку. Автомобиль всяко быстрее неповоротливого автобуса. Но и тут его поджидало разочарование. Проезжающие машины вместо того, чтобы замедлять ход, наоборот ускорялись, окатывая и без того мокрого от дождя Питера с головы до ног. Ливень усиливался, а небо всё чернело и чернело. «Ну, можно было бы попробовать добраться на паутине, — мелькнула безумная мысль у Питера и тотчас погасла, — хотя, если я упаду, то на хрен шею сверну. Сначала надо научиться это делать, желательно в ясную погоду…» Наконец, ему улыбнулась удача. Черный как небо лимузин затормозил. Питер вытерев мокрое лицо рукавом клетчатой рубашки, пораженно уставился на необычный для школьных дорог транспорт. Дверь приоткрылась и наружу выглянул мужчина средних лет. Темные волосы с проседью, дорогой пиджак с золотым зажимом на галстуке. Питер без труда узнал в незнакомце генерального директора обруганного Джей Джоном научного центра Нью-Йорка, Нельсона Холланда. — Подвезти? — серебряные глаза Холланда смотрели на Питера как на избитого хулиганами щенка. — Мне в музей науки. — Славно, мне тоже, — улыбнулся Холланд и подвинулся. «Точно, музей и НЦН делят одно помещение на двоих!» — Питер влез в машину, Холланд любезно помог ему закрыть дверцу. — Экскурсия? — продолжил их беседу Холланд. Питер кивнул. — Насколько мне известно, — усмехнулся Холланд, — после музея вас поведут на экскурсию в мои лаборатории, — и подмигнув, игриво добавил, — там интереснее. Питер снова кивнул, чувствуя себя жутко неловко. — Кофе? Отказавшись от кофе, Питер молча слушал Холланда: — Как жаль, что у меня не получится лично показать вам лаборатории. Наука, знаете ли, не стоит на месте и развивается с человечеством… Вы безусловно слышали ту историю с пауками? Джей Джона пытается преподнести всё в дурном свете, однако мои пауки — настоящий прорыв… На них молиться надо, а не губить. Яд моих паучков способен исцелить неизлечимые болезни, а паутина прочнее стали… Если бы не встреча с мистером Старком, я бы вам поподробнее рассказал о главном проекте НЦН. — Вы встречаетесь со Старком? — оживился Питер. О пауках он прослушал, ручьи дождя, обмывающие стекла лимузина завораживали и отвлекали, но стоило Холланду упомянуть Старка, как всё прочее растеряло силу и перестало Питера волновать. — Его технологии и финансирование, — удовлетворенно проворковал заполучивший наконец внимание Холланд, — плюс мои идеи и научные исследования расширят грани человеческих возможностей до беспрецедентного уровня. Мы сможем создать лекарство от смерти… — Смерть неминуема, — холодно возразил Питер, — старость неотвратима, а пули точны. — Почему человек стареет? — критику Холланд принял адекватно. — Старость — необратимый биологический процесс. Организм человека деградирует и с этим мы ничего не можем поделать, — невозмутимо ответил ему Питер, — люди стареют, умирают. Такова жизнь. Такова природа. Против природы не попрешь. — Молодым не страшна старость. Вы не боитесь умереть от старости, потому что до этого вам жить и жить, — засмеялся Холланд, — яд моих пауков превращает все процессы в обратимые, усиливает регенерацию и восстановление, не дает клеткам стареть. Но хватит споров, мы приехали, мистер… — Питер Паркер, — Питер сдвинул брови: и почему его цапнул не радиоактивный паук Холланда, а древнющий, непонятный паучара? Глядишь, целее бы был после встреч с динозаврами. — Всего хорошего, мистер Паркер, — Холланд прошёл с Питером в главные двери многоэтажного, состоявшего из двух башен здания и повернул направо. Питер пошел налево, к толпе учеников. Угловым зрением он заметил у прозрачного, стеклянного лифта Тони. Тони снял солнцезащитные очки, вежливо пожал руку Холланду, а на Питера не посмотрел, сделав вид, что того не существует. Скорее всего Старк увидел его сразу, как только они с Холландом зашли в здание. И вида не подал, потому что до сих пор дулся. Это было очевидно по тому как несдержанно нахмурилось каменное лицо Тони. — Паркер, вы опять опоздали, — возле Питера вырос тучный учитель биологии, низкорослый, похожий на гнома из Властелина колец, мистер Ред. Мистер Ред взял на себя ответственность сопровождать учеников во время экскурсии и нёс ответственность в должном объеме, — так, дети, — пробасил он, — сейчас мы с вами пойдем в лабораторию НЦН. Корпус два, этаж пятнадцатый. Только дождемся лаборанта… Как его? А, Джастина Джонстона. Питер не сводил глаз с Тони. Вот, тот улыбается Холланду, что-то говорит и галантно пропускает вперед, в лифт. Двери лифта бесшумно захлопываются, Тони бросает неловкий взгляд на Питера и тут же отводит взор на своего спутника. Дрогнув, стеклянная кабинка плавно начала без остановок подниматься: второй этаж, пятый, десятый… Питер дождался конечной остановки — шестнадцатый этаж — и с раздражением подумал: «И кто из нас дите?!» Джастин Джонстон — немногим старше учеников, стеснительный лаборант в кошмарных круглых очках, прилизанный гелем и с дурацким рыже-каштановым хвостиком на макушке — радостно поприветствовал учеников и мистера Реда. Затем они поделились на пары (обошлось без споров). Питеру в напарники достался Джастин Джонстон. Они первыми зашли в тесный лифт. Джонстон, поправив лабораторный халат, нажал на кнопку «15». — Я из окна увидел, — внезапно заговорил с приунывшим Питером Джастин, — ты приехал с мистером Холландом. Вы давно знакомы? — А что? — немного грубо спросил Питер. Разлука с Тони давалась ему непросто, а встреча не принесла наслаждения. Вот и стал срываться. — Я…я просто, — смутился Джастин, — он мой начальник. Главный. Сейчас познакомлю с начальником лаборатории, доктором Октавиусом. Если вы с ним не знакомы. — Чудесно, — без энтузиазма пробурчал Питер, — мы с ним не знакомы. Вышли из лифта в залитый искусственным светом, белоснежный холл. Длинный коридор был пуст, ни цветов, ни познавательных плакатов, ни пуфиков, на которые Питер с удовольствием бы присел. Джастин потупил взгляд на такой же белый как всё вокруг линолеум, Питер поглядывал на широкую, ведущую в лабораторию железную дверь с римской цифрой «VII». Дверь со скрежетом открылась и взбудораженный мужчина, выделяющийся на белом фоне кожаным коричневым плащом, едва не налетел на Питера. — Джастин, куда пропал? Ты мне нужен в лаборатории «V»…Ах, экскурсия, забыл-забыл, всего в голове не удержишь. Подойди ко мне после, хорошо? Я буду ждать. Примечательно, но доктор Октавиус разговаривал сам с собой — Джастин не успевал ему отвечать. — Удачи, — буркнул доктор Октавиус неизвестно кому и также стремительно ушёл в конец коридора. — У него всё в порядке? — деликатно спросил у Джастина Питер. Хотел добавить «с головой», но не стал. Джастин пожал плечами, — какой-то он нервный. — Да день и ночь работает над одним очень важным проектом… Проект всей его жизни, совсем себя не жалеет. Но кто возьмется судить гения и его распорядок дня? Ученики подтянулись и можно было, наконец, начинать экскурсию. Едва они прошли в лабораторию, челюсть Питера сама собой отвалилась: сотни и сотни аквариумов, в которых ползали миллионы и миллионы пауков. Красные, зеленые, черные. Совсем маленькие, как хлебная крошка и настоящие гиганты. Невольно, Питер вернулся в день нападения на него пауков. Джастин что-то рассказывал о датах и истории создании лаборатории, но Питер никак не мог сосредоточиться. Всё смотрел на восьмилапых и не шевелился. Его будто парализовало. Очухался, когда никого рядом уже не было. Из ужасного кошмара Питера выдернул холодный голос Тони: — Тебе обязательно меня преследовать? Питер тряхнул головой, прогоняя чудовищные образы древних пауков, успокоил себя, что «радиоактивные» пауки за толстым, прочным стеклом аквариума и не причинят вреда. Повернулся. Тони прожигал его взглядом. — Да кому ты нужен, Старк? Точно не мне, — Питер хмыкнул. Уголок рта Тони пополз вниз, словно он откусил от невкусного пирога. — Веришь или нет, но всю неделю я о тебе не думал. Ни о тебе, ни о твоем тупом острове. Питеру хотелось как можно побольнее задеть Старка. За то, что с легкостью оборвал их общение. Вроде получилось. — Лжец, — прошипел Тони и замолчал. К ним безумной походкой надвигался доктор Октавиус. — Посторонним вход запрещен, — процедил ученый и указал кривым пальцем с тяжелым перстнем на выход, — касается обоих, мистер Старк. Мне плевать сколько золота вы вложили в бизнес Холланда. — Всё ещё обижаетесь, Отто? — Тони скрестил руки на груди. — Что ж, я до сих пор не вижу в вашем, кхем, термоядерном синтезе хоть какой-то намек на успех. Доктор Октавиус язвительно закивал косматой головой. — Я не обижаюсь. На дураков нет смысла обижаться, Старк. К тому же вы слепы и безнадежно. Пол чуть тряхнуло, доктор Октавиус, толкаясь вышел из лаборатории. Тони пошёл за ним. — Ты и с мистером Старком знаком? — Джастин с восхищением посмотрел на Питера. — Завидую твоим связям, — и умолк. По стеклам аквариумов, витражей башни прошлась вибрация. — Что происходит? — прошептал Питер. Джастин побледнел. — Испытания доктора Октавиуса… Не всегда проходят как по маслу… И иногда… Башня загудела, Питер не удержавшись на больной ноге упал на Джастина. Тот завалился на ближайший аквариум и вскрикнул. Крышка аквариума спустилась и рухнула на пол. Джастин, отчаянно хлопая себя по телу, заметался по холлу. — Сними… Сними его с ме… — лицо Джастина вытянулось, рот приоткрылся, а очки сползли к подбородку. Лаборант вытянул дрожащую руку. На тыльной стороне ладони сидел изумрудный, с длинными лапами и белым брюхом паук. — С-сними, умоляю… Питер поднялся с колен, Джастин тихо застонал и не совладав с чувством тревоги, прихлопнул паука свободной рукой.