В ночь со второго на тринадцатый месяц

Перламутром переливаясь, мелкая капелька черной, будто бы густой жидкости, как и подобает этому месту, была сплошь насыщена темной энергией, можно сказать, она даже была самим её воплощением, ибо ничего другого разглядеть в ней не удавалось. А чем больше приходилось вглядываться в неё, тем сильнее и отчетливее слышались какие-то странные, не особо разборчивые, но явно походившие на человеческие стоны голоса. Одна эта частичка всем своим существом напоминала больше сосуд для хранения душ, а не обычную каплю дождя, как могло показаться на первый взгляд из-за её небольших размеров… Но ведь и не спроста Тинь Чу поймал её, сказав и весьма интригующую фразу… Если с пониманием того, откуда доносятся леденящие душу перешептывания, снова начать всматриваться на порхающую прямо над ладонью демона каплю, то можно увидеть, как тем же перламутром на чёрном полотне будто бы рисуются причудливые рожицы с низко-низко опущенными уголками рта. Каждое из таких лиц словно о чём-то очень горько сожалеет. Рыдает. Хочет вот-вот закричать, а не может… После ещё нескольких молчаливых минут разглядываний Тинь Чу подхватил капельку и сжал её между пальцами, продемонстрировав остальным следующую картинку: будучи зажатой, частичка темной Ци не развеялась и не испарилась, а громко-громко запищала, освободившись же, она подобно мелкому муравью сползла с пальца демона и, свалившись, впиталась в землю… — Быть такого не может… — пробыв наедине со своими мыслями достаточное количество времени, от удивления Бог Войны даже отступил на пару шагов назад от места, куда упала зловещая крупинка. Своего удивления не скрыл и Пэн Шан, однако ж его точка зрения отличалась: — Но всё довольно логично… — его взгляд тут же поднялся и устремился на сияющее темным светом солнце… Наконец, вся заключённая в образе Несгибаемого Покровителя самого сурового времени года хладнокровность начала проявляться наяву. Серьезное лицо стало сосредоточенным, одна рука медленно забралась за спину, а вторая приподнялась к подбородку, словно попытавшись удержать в миг ставшую тяжеленной голову, что уже слегка опустилась от нахлынувших в неё размышлений… Небо здесь тоже существует. Только вот видно его не совсем четко из-за толщи воды, что каким-то удивительным образом держалась там, далеко наверху и разделяла Мертвое царство с Миром живых, лишь изредка подтекая и с каждым разом всё больше и больше пропитывая здешнюю почву тьмой. Если же начать думать, что Хрусталь находится вовсе не под землей, а под водой, то… Постепенно все недостающие части пазла, что интересовал и небо, и землю на протяжении многих столетий, наконец явят себя миру… — Если Хрустальный Город и есть когда-то утерянный Ра Ат, то многое можно будет поставить на свои места… — продолжил тот тяжелым голосом. — Небесам никогда не было известно о местонахождении Обители - и теперь понятно, почему… Отсюда же и становится ясно, для чего демоны сначала должны пройти Вечно Меняющийся лабиринт и Ледяные пещеры, найти Хрустальный Город и только после всего этого пройти через Врата Дуата, которые где-то здесь же и находятся. Простое погружение в воды Тёмного Моря по этой причине только губило нечисть, а не делало её сильнее… На самом деле, сейчас всё кажется до безумия очевидным, а оттого странно, что никто из Каллиграфов не сумел или же просто постеснялся до этого додуматься… Чтобы получить обещанную Прародителем силу, нужно пройти испытание Дуатовых Вод. Но что, если оно начинается ещё на Хребте, а проход сквозь Врата - всего лишь последний шаг на пути становления демоном высшего ранга? По сути, последняя часть лишь отбирает храбрейших и наиболее целеустремленных тварей — пройти мимо всех «богатств» Хрустального города сможет далеко не каждый — а также как раз и служит источником тех самых «сил». Так, вышедший из Темных Вод демон, ставший ещё и Генералом - это тот, чье тело на основе сильного желания что-либо совершить, смогло вытерпеть весь ужас впитавшейся в него энергии… Вот уж поистине, — добавил он напоследок, — достойная победа… В этом плане, Прародитель Всего Нечистого смог обставить Небеса. Су Дже же всё ещё пребывал в шоке. И хотя его разум сам по себе выдавал соображения, всё же сам он при этом стоял с ошарашенным видом, отчего складывалось впечатление, что он ещё чуть-чуть и тронется умом… Как только Пэн Шан замялся, он воскликнул: — Да что ж такое..! Над городом буквально висит целое море! Это противоречит всем законам природы! Ведь Берега Темных вод имеют четкую границу с дальними территориями Хребта, а если судить по глубине Водоема, по тому, что он буквально лежит на огромном воздушном пространстве, и по тому, что он возник посреди Песков, то уровень воды ещё на несколько тысяч ли вверх должен омывать скалы Трескучего мороза, а не мирно отшлифовать их подножие… Да… Да в голове всё это уложить невозможно! Цуй Хоу был создателем Дуата, отсюда же он был тем, кто в один миг обрушил свой гнев на жителей пустыни… Но! Если его больше нет, то как, черт возьми, Хрусталь до сих пор не смыт? Ра Ат затопило! Сами Небеса видели, как тот ушел под воду, но что же сейчас? Получается, Прародитель жив? На секунду… Покровителя будто бы со всех сторон окружило холодом — его силы в ответ на столь бредовые, но в то же время оправданные мысли на миг взбесились. — Это просто невозможно. — Невозможно то, что я вижу над собой! Демон Тинь, вы можете это как-то объяснить? Тинь Чу стоял, не колеблясь. Происходящее будто бы нисколько его не удивляло. — Небеса не ведали о делах Совершеннейшего ранее, пусть и не ведают в дальнейшем, — он просто развернулся и продолжил идти по уже почти закончившейся лесной тропинке. — Вам что-то известно? — не унимался Небожитель. Винить Су Дже никто не смел. Даже двойка демонов предпочитала отмалчиваться, жаль только Тинь Чу был вынужден хоть как-то взаимодействовать с Богом Войны, ибо… Служил тот тому, кто однажды чуть не погиб от лап Прародителя, смерть которого сейчас внезапно стала сомнительной. — Ты уже спросил с меня ответ, я тебе его дал. Не вижу больше смысла задерживаться. — Прошу вас, если вам что-то известно… — голос мужчины задрожал. Создавалось полное ощущение, что в любой момент его достоинство рухнет, ноги подкосятся, и он с позором падёт к ногам, как считают на Небе, низшего существа. Демону нечего было сказать. Знания ЛиньПьена не уходили за рамки познаний Юэ Ляна, а если покопаться у того в памяти, то ничего об этом узнать не получится. Даже если когда-то там он и знал о переименованном Ра Ате, отношение к которому и сам имел немалое, то до сего момента вряд ли бы что-либо вспомнил. Для Чан Юэ Ра Ат - место последнее, куда хотел бы он вставать обеими ногами, а потому и беспокойство демона росло не меньше возрастающих подозрений Бога: — Цуй Хоу совершенно точно мертв, большего я не знаю. — Усилил тот голос, замерев прямо на границе. — А теперь, попрошу вас больше не упоминать его имя. Ибо… Не всем в Мире Призраков оно придётся по душе. … Уже привычно чёрная даль постепенно начинала рассыпаться и растворяться в голубоватом свечении. Из-за не пропускающих солнечный свет вод все окрестности будто бы окутывал мрак нескончаемой ночи, а из-за с каждым новым шагом всё больше разливающихся веселыми мелодиями хоровых песен создавалось полное впечатление, что Хрустальный Город был уже не за горами. Вот уж поистине - Столица безудержного веселья… Даже если весь мир снаружи пойдёт крахом, здесь не смолкнет хохот и не погаснут бумажные фонари. Встречать какое-либо другое его описание в книгах или свитках ранее не удавалось, так что сейчас ни демоны, ни Боги даже предположить не могли, что из себя представляет место, куда они так жаждут попасть. Однако с приближением к голубоватым огням, разгоняющим тьму, к компании из пяти существ присоединялось всё больше новых бледных лиц. В основном, стекались к ним восставшие из земли мертвецы, да скелеты со всех ближайших кладбищ и гробниц, так что выбирать особо не приходилось — чтобы слиться с толпой, вновь пришлось прикинуться обычными ходячими трупами. Но… Чего только не сделаешь, когда цель уже находится прямо перед носом..? Сбитый с толку Су Дже, дабы ничего не испортить и не пустить все страдания и старания на корм нечисти, подавил в себе все переживания и решил оставить их на потом — когда он вызволит своего Генерала, обязательно поделится с тем мыслями — ну, а сейчас… Стоит ещё немного потерпеть… — А чего это ты такой напряженный? — затяжным голосом над ухом прозвучал чей-то не скрытый интерес. В тот же момент одежды Небожителя за что-то зацепились… — Чё-то рожа у него больно эмоциональная… — вертелись вокруг несчастного штук десять трупов, и почти каждый из них считал своим долгом обязательно ткнуть тому в пах или пощупать развевающиеся темные волосы. Плотным кольцом они сжались вокруг Небожителя, продолжая упираться костями ему в спину и бока: — Хэй, братец, подскажи, как такую мину скорчил? А то я вот недавно к жене наведался, так она сама на месте чуть и не померла! Может, если бы я хоть слегка смог улыбнуться, она бы и подольше на меня поглядела… — с совершенно безразличным видом проговорил призрак задорным, но скрипящим голосом. Как бы не хотел Су Дже помочь своим «товарищам», а с подобного рода тварью у него разговор всегда был коротким. Раньше от одного его взгляда все эти мертвецы были бы разом усмирены и возвращены в могилы — и всё! Зачем, зачем ему нужно было вообще разговаривать с этими костями, у которых мозги в прямом смысле наружу выпирают? Не было в таком надобности никогда! А сейчас что? Шёл Бог Войны, спотыкался, да неловко лыбу давил, отмахиваясь: — Господа, не дергайте меня за волосы, я… Я боюсь, их и вовсе не останется! Там и так всего-то три волосины… — глазами попытался он найти помощи в лице Пэн Шана, но из-за образовавшейся вокруг толпы не сразу смог разглядеть его. Благо все усопшие были сгорбленными и перекрученными, из-за чего теряли в росте, поэтому поиски очень быстро прекратились, и Су Дже увидел одиноко бредущую в стороне фигуру, к которой мало кто вообще желал подходить. Там же шла тройка вытесненных демонов, но если поравняться с ними ещё кто-то из незаинтересованных лиц мог, то вот к Небожителю никто не подступался. А всё-то из-за того, что в данной ситуации полное безразличие, приросшее к лицу и самому облику этого Самодура, делало из него совершенно такого же, только немного посвежее, трупа. Да он даже похрамывал! Отчаявшись, Су Дже просто повесил голову, но стоило ему так поступить… — Вот! Вот оно! Как ты сдвинул брови? — Мои уже давно примерзли ко лбу! А этот ими шевелит похлеще живого! Да Су Дже и был жив! Ну, как бы мертв. Но душой-то жив! И, ожидая увидеть удивление и восторг, он интереса ради поднимал взгляд, но каждый раз натыкался на восхищенно что-то тараторящее, но пустое, лишенное жизни и эмоций лицо с стеклянным взглядом, что смотрел в никуда, и оттого ронял сердце куда-то в ноги и вздрагивал, не желая его поднимать… Всё, что у этих холодных тел могло работать - это язык, да ноги с руками… И то! Кое-как! Они продолжали наваливаться на него, а иногда и вовсе висли: — Ах, мне бы такую возможность - хоть раз веки смогла бы сомкнуть… А то мои глаза так сильно сохнут, что аж лицо трещинами идет, — запричитала вдруг женщина, — ой! А как же это я перед Владыкой покажусь? Сто лет назад я такой дряхлой не была… Эй! — она схватила попытавшегося улизнуть Су Дже прямо за рукав и резко потянула на себя: — Говори, где ты это тело откопал, злой дух! Явно ведь ты не простой мертвец. Решил поиздеваться? Только посмотри, в каком я отчаянии! Су Дже и посмотрел. Но только не на её «отчаяние», а на болтающуюся на его одеждах руку, что так и оторвалась, когда эта особа решила вдруг остановить его, но в итоге даже не сумела прервать его движений… Впав в какое-то замешательство, Небожитель потускнел, но, открыв рот, что-то да сказал: — Это тело я нашел позавчера, под утесом, когда лучи закатного солнца ещё касались не до конца обожженной земли, а птицы пели тому прощальные песни из своих сотканных на высоких-высоких ветвях кипариса гнездах, что от вызванного переполоха не в сезон родившихся птенцов чуть ли не падали, рискуя быть подхваченными ветром, который то и дело, что завывал, гуляя по окрестностям того самого места, где смертью пал этот заблудший в буране путник, ноги которого истерзаны были болью усталости до той степени, что более не могли… — Тьфу! — плюнула вдруг та и замерла на одном месте. Вместе с ней остановился и Су Дже. Он больше и слова не сказал в ожидании… А мертвяки вокруг только почесывали головы, пока эта женщина не вскрикнула: — Гнусный краснослов! Тебя послушать, так все остатки мозгов растерять не далеко! Тск-тск, а я понадеялась! — Вот, ваша рука, — выдохнул тогда же и Су Дже. Пока вещал, он успел намаяться с этой вцепившейся в него штукой, да так и не смог разомкнуть её пальцы… Пришлось оторвать её вместе с куском тканей. Схватив оторвавшуюся конечность, мертвая приделала её обратно и зашагала вперёд: — Не тратьте на него время! Это даже не злой дух, его разум на равне с сознанием букашки! Ничего он нам не посоветует. … Процессия из толпы надоедливых мертвецов быстро потеряла всякий интерес к «странной особе» в виде Су Дже… Будучи представителями низшей нечисти, эти твари не переваривали больше трёх предложений — зная это, Бог Войны решился таким образом попытаться отвязаться от них, однако... Он и представить не мог, что его назовут каким-то там краснословом! Демон краснослов — это самый низ! Ниже некуда! У него даже ранга нет! Мозги у него подвешены только на красивые, но при этом бесконечные речи, полные всякой всячины. Чем больше его слушаешь, тем дальше он начинает уходить от темы! Остановить его нельзя, даже если перебить! На этом моменте Су Дже прокололся, так как замолчал после вопля той барышни, но и не стремился он подражать нечисти, так что как таковой ошибки и не видел: а потому не печалился. Всё равно возмущение женщины было столь велико, что она и сама того не заметила и просто назвала объект своей внезапно возникшей ненависти первым гадким существом, что пришло ей на ум… — И давно ты в Каллиграфы заделался? — нарисовался по правое плечо от Су Дже Небожитель. — Благодарю за похвалу, Покровитель Пэн, — нервно дернул тот бровью от вида опрятности Пэн Шана… Сам Су Дже сейчас был сравним с потрепанным веником… Тем не менее, благодаря этой перепалке у Небожителя получилось выиграть достаточно много времени. Внезапно в глазах посветлело. Все пятеро обернулись и взглядом уперлись прямо в стену. Секундное удивление сопроводила раздавшаяся в стороне музыка, разбавленная криками и радостными возгласами. Не долго приходилось тупить — вся пятерка прошла вдоль возвышающегося метров так на пять каменного ограждения и тотчас увидела перед собой длинную, но узкую улицу с изредка помигивающими огоньками. То был какой-то переулок, но стена прерывалась лишь здесь, а значит, в город попасть можно только так. Пару раз переглянувшись, они выстроились друг за другом и двинулись вперёд. Шли не долго. Где-то шагов через двести кто-то распахнул дверь прямо перед носом у Тинь Чу, и тогда в его ногах оказался некто, очень запуганный. Хлопок двери и последовавшие за ним крики уже откуда-то изнутри этого, стало быть здания, привели в действие парочку факелов, подвешенных на каждой из будто бы замурованных дверок, коридором уходивших вдаль. Они осветили дорогу. — Не подскажешь, — присел к дрожащему комку Тинь Чу, открыв всем остальным видимость… На полу, дымившись, сжимался какой-то странный зверь, не похожий ни на крысу, ни на лошадь, хотя были у него и усы, и копыта, и глаза - пуговки, — как пройти на главную улицу? — под конец демон затушил пылающий на макушке «чудика» огонек… За данной картиной оставшиеся четверо наблюдали молча, с непониманием… Совершенно же ясно было, что этот некто сейчас чудом спасся от участи быть зажаренным! Разве ж может он сейчас взять, да и ответить…? Но к всеобщему же удивлению, тот внезапно подпрыгнул, пискнул два, затем три раза подряд и удрал… — Что ж, повернем здесь, — посмотрел ему вслед Тинь Чу. — О? А Господин Тинь умеет с животными общаться? — выглянул из-за спины Су Дже Пэн Шан. — Попрошу вас вернуться к «Эй, ты», — прошел вперёд тот. — А то из ваших уст это обращение звучит, как насмешка… — Ни в коем случае… — прокашлялся Небожитель. Буквально ещё пара мгновений и мрак мелкой улочки сменился праздными красками широкой, длинной, наверное, даже нескончаемой улицы, что по бокам была обставлена ларьками и лавочками, из которых доносились зазывающие голоса и разного рода ароматы. Не задирая головы, здесь можно было увидеть не осыпающиеся балки или трухлявые конструкции давно разрушившихся строений, а подхваченные легким ветром вывески, выполнение будто бы из самого шелка, платочки и фонари — все подсвеченные призрачным голубым огнём. На очередное удивление, в глаза бросался исключительно ярко-синий, просто синеватый, голубой или бледно-лазурный свет, придававший атмосфере холода, но в то же время некой таинственности и загадочности. Оттенки переполненной «живностью» аллеи мелких домиков - закусочных не раздражали и даже не резали зрение, наоборот, они мягко освещали улицу и давали отдохнуть глазам от яркого света или непроглядной тьмы. Где-то над головой, ударяясь друг о друга, тихо позванивали колокольчики или игриво шумели маленькие бубенчики, что поддерживали на натянутых крест-накрест веревках, соединяющих крышы местных забегаловок, покачивающиеся треугольной или квадратной формы флажки с заклинаниями. Если прислушаться, их шелест даже успокаивал. Ступить было некуда. Выйти пятерым удалось на довольно-таки оживленный район — здесь повсюду шныряли голодные «люди». Звуки их урчащих животов, поторапливающих пыхтящих над котлами поваров криков, возмущенных возгласов из выстроенных к каждому здешнему ларьку очередей, в которых все толкались, стараясь побыстрее просунуть морду к бурлящей сковороде или кастрюле, заполняли всё пространство и создавали какое-то странное ощущение… Больше даже воодушевление. — Быть может… Нам удастся перекусить? — проговорил Су Дже, засмотревшись на то, как аппетитно перемешиваются овощи в кипящем бульоне… Сейчас даже всё равно было, кто это готовит… Аппетит у Небожителя разыгрался на славу, хотя до этого есть ему совершенно не хотелось. — Если вы готовы похрустеть чьими-то пальцами, то вперёд, — усмехнулся Яо Тай, поглядев на тот же котел. Ровно в тот же момент из шторки, ведущей, наверное, на основную кухню, где нарезают ингредиенты и разделывают мясо, выглянула большая приплюснутая морда с выскакивающим, точно у змеи, длинным языком… Демон облизнулся: — М-м-м! Хорош бульон, наварист! — подхватив лапой здоровенную ложку, хозяин лавочки поводил ею по дну котла, дабы ничего не пригорело и, зачерпнув немного содержимого, поднёс ложку ко рту и сделал маленький глоток, даже не остудив бульон. — Каков красавец! — сам себя же хлопнул он по большому пузу и вновь скрылся за занавеской… — Какой ужас… — увидев среди капусты, моркови и лука целую, всплывшую кисть, видимо, женской руки, Пэн Шан скорчился, выразив полное отвращение… Лицо Бога Войны же не сменилось — статус и опыт не давали ему на это прав — но к горлу подступила тошнота… Осмотревшись, он понял, что справа готовят вовсе не свинину, а слева разделывают точно не кролика… Шипя, жарятся здесь замаринованные в собственном соку и приправленные пряными специями людские языки и глаза, а, бурля, варится в чугунном котле мелко нарезанное нечто, имеющее странно-темный и уже неаппетитный оттенок… Со всех углов брызжет масло от попадающих прямо в блюдо слюней, которые эти безжалостные и ненасытные повара роняют, представляя будущий вкус своего кулинарного шедевра. От подобной картины глаза лезли наружу, а все внутренности сжимало до противной боли каждый раз, когда воздух разрезал очередной взмах топора… В такие моменты нередко можно было услышать истошный вопль, тут же обрывавшийся хрипом — очевидно, «мясо» здесь разделывали, срывая кожу с ещё живых… Живых людей. Продолжая медленно идти вдоль улицы и чувствовать гадкий, просто отвратительный смрад и слышать, как страдают люди, Су Дже кое-как, но терпел. Терпел совесть. Терпел душевные муки. Сдерживался. Усмирял желание подбросить каждый из этих ларьков и трактиров в воздух, а всех этих тварей скинуть в их же котлы... Выравнивал дыхание. Блокировал слух. Жмурился. Стучал зубами… До крови он расцарапывал себе ладони, пока, наконец, предательская рука не схватилась за меч… — Постойте, господа! — подставив круглую плоскую морду прямо под лезвие, которое чудом было остановлено вовремя подоспевшим демоном, черная саламандра медленно потерла передние «ручонки» между собой: — Не желаете ли посмотреть мой товар? На пару секунд застывший прямо во время «атаки» Су Дже быстро скрыл свое оружие и, мысленно поблагодарив Тинь Чу, буквально пнул земноводное: — С дороги. — Ой! — запищал тот, медленно начав пятиться. — Но вы ведь нуждаетесь в моих вещах! Заходите-заходите, я и денег не возьму! Движения этого демона были столь неуклюжими и замедленными, что при одном взгляде на него всё напряжение рассеивалось. Широкая голова перетекала в не менее толстое тело, половина которого лежала на земле вместе с хвостом. Шеи не было — она была полностью вжата в плечи, а оттого он не мог быстро вертеть головой, но, не моргая, ему всё же удавалось глядеть куда-то вдаль, потому казалось, будто бы смотрел он и вовсе не на Су Дже, а на всех сразу. Никакой опасности от этого покрытого на вид очень плотными и жесткими буграми и шишками демона не чувствовалось. — Что нам может предложить старая слепая саламандра? — Тинь Чу остановил попытавшегося уйти Небожителя, бросив свой взгляд тому прямо в глаза и сжав его плечо. Су Дже не стал противиться, только стиснул зубы. — Мы не голодны, — тут же откликнулся Бог Войны, желая побыстрее скрыться. — О? А я и не еду продаю, многоуважаемый, а одежду! Одежду! Она ведь вам нужна? Конечно! Конечно! Проходите, — сам с собой начал болтать тот, и монолог его был слышен до тех пор, пока короткий хвост не скрылся за служившей дверью в его небольшом домишке шторкой. Мельком посмотрев друг на друга, и демоны, и Боги приняли решение, что разгуливать в тряпках по Городу будет их главной ошибкой, ведь пока они каким-то чудом не привлекли к себе внимание… Магазинчик оказался небольшим, но впечатляющим. Все стены его увешаны различными нарядами и костюмами, а на самом потолке висят самые разнообразные маски: с рогами, с клыками, с вьющимися или прямыми волосами; есть и людские, и демонические, звериные, обычные и зачарованные. Всё пространство заставлено открытыми шкафчиками, в которых висят и пышные, и броские, и яркие, и тусклые, и пёстрые, и однотонные одежды. Некоторые из них могли волочиться по полу, а некоторые были до безобразия коротки и открыты; в стороне висели вещи потеплее, а перед носом приятным цветочным ароматом благоухали лёгкие летние, в основном, нарядные платья. Отдельно, прямо там, куда, ловко миновав каждый из шкафов, пристроился хозяин этого удивительно красивого места, висели даосские одежды монахов, выполненные в светлых тонах и выставленные на всеобщее обозрение как трофеи. Признаться, Су Дже и Пэн Шан уже успели для себя что-то да приметить, однако их руки тут же отдернулись от нарядов, как от кипятка, когда Тинь Чу, скрестив руки, произнёс: — И какова же цена этим краденным вещам? Старая саламандра тут же радостно подорвалась, словно услышав в свою сторону самую высокую похвалу: — Пять нарядов отдам практически даром! Всего-то за одну сочную, главное, свежую ногу! Су Дже сразу же развернулся: — До свидания. Одевать краденное? Да ещё и платить за это чьей-то ногой? Лучше уж опозориться и гулять по городу полуголым. — Ооо! Постойте! Я скину цену! — Да не в ней дело! — развернувшись, Су Дже чуть ли не содрал занавеску с петель. — Вы тут человеческими жизнями расплачиваетесь! Как так можн… !? Внезапно демон растерял всю свою медлительность и, упав на пол всем телом, взмолился дрожащим голосом: — Не велите убивать! Не велите! Я вовсе не это имел в виду! — О чём ты, черт возьми? — отшагнул от того Небожитель. — Вы ведь пришли из Дворца Страданий?! Простите, что спутал вас с усопшими, простите! Я слеп и вне воды могу полагаться лишь на слух и запах! Я не приводил сюда живых, это был не я! — Как это понимать, не приводил живых? — в какой-то момент Су Дже перестал понимать, что происходит. Та же участь достигла и остальных, а до повторной смерти перепуганный демон всё продолжал ползать в их ногах. — Я знаю законы Хрустального Города! Знаю, что Его Превосходительство запрещает приводить сюда ещё дышащих людей, поверьте! На этой улице мы все правила соблюдаем! У нас нет нарушителей! — Да ладно! — взорвался тогда тот. — Я лично слышал людские крики! Они доносятся чуть ли не из каждой дрянной кухни! — Не гневайтесь господин, — саламандра вновь потерла лапки, приподняв голову и будто бы выдохнув, — это вовсе не люди, а крикливая соль! — осторожно поднявшись, демон приоткрыл один из ящичков своего маленького деревянного столика. — Она делает вкус незабываемым, а кричит слаще девиц, попавших под нож! — опустив руку в выдвижной шкафчик, он достал оттуда небольшой сосуд с белым песком и поставил его на стол. — Владыка не терпит людей… Их крики его раздражают, поэтому местным поварам запрещено разделывать мясо в окрестностях Города. А эта приправа удивительна! И наш Хозяин её не слышит, и повара вдохновение обретают, слушая визги от страха и боли! Я сам её часто использую, когда ем сырое мясцо, но могу и поделиться! Не прошло и секунды, как… — Не нужно, — тут же отрезал один демон, кинув на стол довольно увесистую конечность, покрытую ещё не запекшейся кровью… В тот же момент приятный демоническому вкусу запах коснулся носа старой саламандры, и во рту у неё тогда мощно заработало слюноотделение… Облизнувшись, запыхтев и уже потянув лапы к «оплате», демон заулыбался: — Где? Где вы смогли достать такую прелесть? Тем же вопросом задался каждый из присутствующих. Когда!? Когда Тинь Чу успел это найти? Нет… Скорее… Когда он вообще успел улизнуть, да ещё и так, что никто даже спохватиться не удосужился? Он просто исчез и неожиданно появился с этой ногой в руках… — В лавке напротив, — тот же, отряхнув руки, ударил по столу так, что тот со скрипом прогнулся, а старый хозяин этой лавочки испугался почти до икоты: — но прежде, чем забрать оплату, нужно выдать товар, не так ли? — Так, берите! Берите, что хотите, но только по одному наряду! Вы меня за глупого не держите. Я хоть и слеп, а неопрятность и ложь всегда увижу! — Не тебе, вору, говорить об обмане, — Тинь Чу положил на пустующее место стола темное одеяние - довольно простое, но, главное, целое и подходящее по размеру. — Слышать из ваших уст такие слова - просто награда за всё мои труды, господин! Этот наряд принадлежал некогда одному известному купцу. Ох! Его я не украл, а забрал у повара, когда тот нёс того беднягу на костёр. Хороший выбор! — добавил он в конце. — Где я могу переодеться? — Вон там, за шторкой, господин! Места маловато, но зато никто не сможет подглядеть, хе-хе! — всё продолжал пребывать в хорошем расположении духа тот. Тинь Чу же тогда подхватил одежды и скрылся за углом. Тем временем уже выбравшие себе наряд демоны ждали, пока с выбором определятся оставшиеся двое… Но, теперь зная, что практически каждое из этих красивых одеяний краденное, решиться было сложно… — Есть ли у тебя ещё что-то адекватное? — Вы имеете в виду… Что-то, похожее на выбор того господина? — Да, — дёрнул уголками губ Пэн Шан. Демонам вполне естественно было носить вещи, полученные нечестным путем, но за период своего «путешествия» Покровитель успел нажить себе немало грехов… Но даже без этого он никогда бы не надел что-то подобное! — Справа от вас ряд не краденного, слева всё стянуто с великих императоров прошлого! Выбирайте, что вам подстать. Цыкнув, Небожитель глянул направо и тут же похолодел… Все наряды там были женскими! — Да ты издеваешься? — А что? — сдержал усмешку демон, пальцем уже проводивший по желанной «добыче». — Совсем недавно ко мне в лавку заглянул один молодой господин, так вот он как раз оттуда себе костюмчик и подобрал. И ведь не жаловался, сказал, что всё подошло. Ох… Он мне тоже такую вкусную оплату предоставил, что я ему в подарок хотел ещё одну совсем новую вещичку отдать, но… Пока я искал это, — выложил он на стол ханьфу с длинными, аккуратно сложенными рукавами и широким, сверкающим поясом, — он уже убежал. Как только глаза Небожителей коснулись одеяний, что буквально светились благородством и чистотой, так сердца их сразу подпрыгнули, а, ударившись о стенку грудной клетки, рухнули до самых пяток… В горле вставал ком каждый раз, когда с полотна, которое переливалось от запечатанных в самих тканях духовных сил, серебристо-бирюзовыми нитями вышитые птицы-феникс, моргая, поднимали свои глаза и начинали смотреть Богам прямо в их рвущиеся в тот момент души… До боли эти одежды были знакомы и с подозрением переглянувшимся демонам… — Это мой наилучший товар за все времена! — запищала саламандра радостным голосом и с гордостью добавила, окончательно добив уже почти свалившихся с ног Небожителей: — Одеяния самого Бога! Предводителя Северных Земель - Генерала Небес - Цуй Лея!