Отрицательный выигрыш

— Ты выглядишь напряженным, — женские руки по-хозяйски легли на его плечи, вырисовывая прямые узоры по линии воротника. Драко повел плечом, отстранившись от Астории на приличное расстояние, — что-то случилось? — девушка надула губы, быстро захлопав ресницами. — Драко скорбит, — хохотнул Блейз, приглашая ее присесть рядом, — он лишился своего главного соперника. Гринграсс отмахнулась на его просьбу, спрыгнув с дивана, и стала наматывать круги вокруг кофейного столика, спотыкаясь о пустые бутылки. Мулат вытянул ноги, преградив ей путь, и, явно издеваясь, мечтательно просвистел знакомый Малфою мотив. Гимн Хогвартса. Придурок. — Серьезно? — Пэнси удивленно вскинула брови вверх, сдула соль со стопки на пол. Она отцепила нанизанный на ободок кусочек лайма, забросив его в пепельницу, и сделала глоток. — Слухи расходятся настолько быстро? — она поморщилась, лукаво растянув губы в улыбке. — Я могла предположить, что рано или поздно это случится, — Паркинсон струсила оставшиеся капли на язык, вытянув сигарету у Тео из кармана. — Добегалась. В гостиную вошла Дафна, поставив на стол несколько бутылок и корзинку со сладостями. Она махнула на Паркинсон рукой, будто поняла, о чем они продолжали разговаривать, и без единого звука присела на кресло рядом с Забини. Драко устало потер глаза. Гости покинули поместье несколько часов назад, но было такое чувство, что часть из них продолжала находиться в этой комнате, облизывая приторные сплетни и причмокивая на самых вкусных темах. Этим вечером каждого из них волновала только одна вещь — доказательство. Неоспоримое. Стратегически более выгодное. Тихие смешки, разговоры через ладошку и звонкий стук бокалов о бокал словно запечатали в себе первую полосу новостной ленты Пророка. Любопытство было везде. Оно пряталось в каждой детали интерьера, отскакивая от дрожащих хрустальных подвесок навесной люстры к начищенным до блеска черным ботинкам, оставляло липкие следы на узорчатой скатерти, оседало папиросным дымом в уголках семейных портретов, на секунду растворяясь при глухом стуке по входной двери. Тайное, потрепанное нечто, и никакой глаз не мог распознать его. Кроме Драко. — Фрод выпустил всех собак, назначив приличную сумму за ее голову, — в глазах Блейза загорелся минутный огонек, будто друг решил подыграть им, — он добился своего, — мулат пожал плечами, щелкнув пальцами по граненой посуде. — Не думаю, что это был он, — спокойно возразил Тео, перебирая пальцами сигареты в красной пачке. Нотт развалился на противоположной стороне, зажав между ног подушку, демонстрируя Пэнс очередной магловский фокус с пропажей золотых монет, которые «чудесным образом» появлялись в его карманах или за ухом, — слишком просто и… — Милосердно? — едва слышно спросила Дафна, закинув в рот конфету. — Если это можно так назвать, — задумчиво произнес Теодор, и в каждом его пальце появилось по галлеону. Малфой невербально подозвал к себе выпивку, прислушиваясь к тишине за дверью. Сегодня он был строже, нежели в обычные дни. Пресное утро и почти такой же вечер сходились в опьяневших очертаниях предшествующей борьбы. Хотелось открыть окно, вдохнуть свежий воздух и выветрить из своей головы чертово искушение. Убедительное, разрастающееся с каждой затяжкой, будто он курил в последний раз перед тем, как полностью бросить. Остался час. Один час. Блейз дотронулся до его локтя, незаметно потянув за рукав, и, указав подбородком на переговаривающихся бывших слизеринцев, натянуто улыбнулся. Драко кивнул, притворившись, что с интересом участвует в беседе. Глаза почти высохли от стеклянного напряжения. Поза стала более неподвижной и ледяной. Он сделал глоток, вернувшись к той, кто не соответствовал уставу, написанному им лично несколько лет назад. Лаконичный, пугающий, с нотками официоза стиль. При этой мысли свободная рука машинально потянулась к правому карману, зацепившись за материю пальцами. В ушах стучал глухой шум, взгляд ловил однообразие выдрессированных жестов и поз. Девушки по очереди поднимали бокалы вверх, утонченным движением сдавливая хрупкую ножку. По-настоящему притворно. — Темный Лорд не делает никаких заявлений, — прокомментировала Астория, неуклюже плюхнувшись в ногах у Пэнси, и громко икнула, прикрыв рот. Ее щеки побагровели, а сама она неестественно стучала кулаком по груди, пытаясь проглотить застрявшую там неловкость, — к тому же Фрод не подтвердил свою причастность к этому делу, — Паркинсон протянула ей маленькую бутылочку с опиумной настойкой, помогая открутить крышку. Каждый спасался, как мог. — А ты, Драко? — встревоженно покосилась на него Пэнси, не обратив внимания на сложившуюся пополам от неудержимого смеха Гринграсс. — У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу? Малфой закурил сигарету, прокручивая в голове последние брошенные ими фразы. Мысли по этому поводу? Предположения? Иногда Паркинсон была похожа на его мать. Часто суетилась и надумывала. Однако понять ее в этой ситуации можно. Фрод хотел сместить Драко с поста главного советника и подмять под себя часть армии и подконтрольные им территории. Конец ему — значил конец для всех остальных. И единственным, что пришло ему в голову — был до нелепости абсурдный ответ. — Ищейки, — Драко струсил пепел в вазу, заметно подняв уголок своей губы вверх. Нарцисса его убьет, — или Орден. — Зачем это им? — с негодованием спросила Дафна, переплетая пальцы с Забини. — Они не пойдут на такие риски. Слишком ценная фигура, чтобы от нее так просто избавиться. Драко мысленно хмыкнул. Избавиться. Ценность. Критическая ситуация начинается не там, где тебя лишают власти, а там, где ты превращаешься в обычную пешку. Они не считаются с теми, кто ходит вперед на одну клетку, а ценность и сила заведомо не измеряются в количестве фигур. Король — единственная фигура, чья ценность не равняется силе. Убери его с доски — и вся игра теряет смысл. — Все же ее даже как-то жаль, — вполголоса пробурчала Пэнси, потянув за плечо Асторию. Та уже вовсю шепталась с Тео, протягивая ему белый порошок, — меня почти стошнило за завтраком. — Жалость? — презрительно хохотнул Забини, выпрямившись. — Ты делала вещи и похуже. — Мы были… — Глупыми, — закончил за нее Драко.

Четыре года назад

Он поморщился, как только один из желтых лучей, льющихся из магического прожектора, пересекся с пурпурным, на мгновение залив комнату тепло-красным светом. Эти придурки Уизли будто специально выводили его из себя, прямо перед носом натягивая алую тряпку. Терпение сгорало. У него все еще чесались руки. Хотелось въехать по морде Нолану. Так сильно, чтобы его кровь ничем не отличалась от цвета ебаных красных зонтиков, которые Грейнджер отгоняла от своих волос весь вечер, незаметно за ним подсматривая. Подсматривая. Видимо, он свихнулся, если действительно так думал. Они оба. На сцену запрыгнул какой-то парень, усиливая музыку палочкой. Под ногами запульсировал пол. Малфой закатил глаза на вопли одного из гриффиндорцев с просьбами сделать песню еще громче. Он уже раздумывал о том, как скоро спадет заглушка и здесь объявится Амбридж с быстро пишущим пером и списком претендентов на последующее наказание. Впервые не хотелось с ней видеться. Во всяком случае, сегодня. — Похоже, веселья не намечается? — Нотт упал рядом, закинув руки за голову. — Твой план провалился, Пэнс, — насмешливо протянул он, похлопав ее по коленке, — Драко обломал все. — О таком нужно предупреждать заранее, — оскалился Малфой, выискивая Грейнджер глазами. — С каких пор ты заботишься о маглорожденных? — проворчал Блейз, зарывшись носом в волосы Дафны. — Или ты решил добавить что-то получше дурманящей настойки? — Зачем ты вообще забрал ее стакан? — спросил Тео, палочкой налаживая отталкивающие музыку чары. И правда, зачем? Он давно задавался этим вопросом, поначалу подшучивая над ней, подстегивая в словесных перепалках. Было забавно наблюдать за ее раскрасневшимся лицом, неуклюжими движениями рук, когда Грейнджер в очередной раз сбегала, наспех запихивая любимые книжечки в сумку. В какой-то момент ему надоело и все оскорбления вывернулись, преобразившись в надменные переглядки, усмешки и позже в тотальное замалчивание. — Не терплю грязнокровок на вечеринках, — грубо бросил Драко, вылив содержимое стакана на пол. — Хотел, чтобы она свалила. — Ага, — хмыкнул Забини. Паркинсон разочарованно вздохнула, махнув рукой Нолану. Тот отрицательно покачал головой на ее призыв, скрывшись за барной стойкой, как только Драко бросил в его сторону уничижительный взгляд. — Без разницы, — цокнула Пэнси, прикусив кончик своего ногтя, — ей хватит и одного. — В смысле? — Малфой напрягся, развернувшись к слизеринке лицом. Сквозь шум просачивались быстрый пульс, бешеная решимость и хруст его костяшек, еще не слышимый, но уже видимый на вздувшихся на коже венах. — Она же уже выпила первый, — пожала плечами девушка, облизав языком трубочку, — так что какая разница. — Блеск. Драко поднялся со своего места, до боли заскрипев зубами. Грейнджер умело орудовала скальпелем, постепенно делая глубокие надрезы в его мозгу. Беспечно и легко. Какого хрена она так легко протягивала руку к неприятностям и выводила его из себя? Как будто специально. — Ты куда? — выкрикнула Пэнс ему вдогонку. — Покурить. Драко толкнул какого-то парня в проходе, чиркнув носком ботинка по полу. Под ногой вспыхнул магический зонтик, разбросав разноцветные искры. Идеальная взрывоопасная реакция, тускнеющая на фоне его быстро разрастающейся ярости. Блядский красный зонтик. Его ведь не должно это волновать. Не должно.

Наши дни

— Тактика долгая, но эффективная, — заключил Нотт, сцепив руки в замок. Его лицо побагровело от гнева, шея покрылась пятнами. Тео был слишком наивным, чтобы так просто принять устоявшиеся на войне нормы, — я тебе предлагаю… — Они не являются частью регулярной армии, — перебил его Малфой, сохраняя непроницаемое лицо, — ищейки — обычные преступники, получившие право умереть в бою, а не в стенах темниц Азкабана. После войны каждого из них ждет виселица. — Да, но те ограничения, которые мы имеем, не позволят нам… — Послушай, Тео, — встрял в разговор Забини, — ты видел, что, черт возьми, они творят? Тебе мало чертовых тел с отрубленными под корень пальцами? И не пизди мне, что это один случай на миллион. Все прекрасно знают, что происходит с теми, кто попадает в лапы Фрода. Дафна при этих словах поежилась. Остальные отставили от себя тарелки с закусками, больше не притрагиваясь к выпивке. Конечно. Война прощает преступления. Искореняет милосердие. Несмотря на поддержку британских послов, никто не хотел иметь дела с кровожадностью ищеек, дабы не оказаться на их месте. Поначалу наемники Фрода упивались пытками. Потом это превратилось в кровожадное шоу. Отрубленные головы солдат, разбросанные по лесу конечности женщин. Пальцы, с которых не снимали кольца. Выжженные лица. Истерзанные тела на колдо, запечатанных в конвертах с адресами родственников. И штрихи… штрихи… штрихи. — Вы не понимаете! — взревел Тео, высокомерно покосившись на Драко. — Фрод собрал несколько тысяч солдат в отряд Черного солнца. Если они будут сражаться на нашей стороне, мы продвинем линию фронта. Черное солнце освобождает. Моя чистая кровь — верность. Этого еще не хватало. Малфой прикрыл глаза, постучав пальцами по подлокотнику. Всего лишь агрессивная иллюзия. Тео не понимал, во что хотел ввязаться. Солдаты и так постепенно шли к критической точке истощения. Участились случаи купли-продажи лагерей, маглорожденных и боеприпасов. По отчетам, которые предоставил ему Роуд, он усмотрел пропажу нескольких сотен митриловых палочек. Скорее всего, они были уже у Ордена. Да к черту. Он этого не сделает. Не пожмет руку ебаному Фроду и его верной прислуге, влачившей жалкое существование за пределами главных штаб-квартир. Ярость, с которой ищейки подходили к делу, никак не вязалась с его политикой. Впрочем, им не о чем было заботиться. Защищать. Отвергнутые отшельники, не нашедшие пристанище в самых высоких башнях. — Ищейки воюют там, где их кормят, — спокойно произнес Драко, — они не пойдут рука об руку с нашими солдатами, — Нотт попеременно вглядывался в их лица, плотно сжимая челюсть. — Я все сказал, — властным и грубым тоном отчеканил Малфой. Тео громко рассмеялся, мотнув головой. Он вскочил со своего места, вышагивая из стороны в сторону, нервно покусывая костяшки пальцев. Все сделали вид, что не замечают странное поведение парня и почти критическую точку кипения, до которой мысленно доходил Малфой. — Ты совершаешь огромную ошибку! — выкрикнул Нотт, отпихнув от себя бутылку. — Огромную! — задыхаясь, добавил парень, почти выбежав из комнаты. Дафна пожала плечами, отвернувшись к окну, видимо, рассматривая замысловатый узор на шторах, пока Пэнси, сжав губы в тонкую линию, тянула за собой Асторию, стирая с ее лица черные дорожки от слез. Драко выдохнул дым в такт резкому хлопку аппарации. Прием закончился. На мгновение тишину перекрыл скрип кожаного сидения, похожий на треск автоматной очереди. Забини придвинулся ближе, протянув сложенную в несколько раз записку, и тихо шепнул ему на ухо: — А как же мистер Роуд? Ты уверен в его преданности? Драко повертел стакан в руке, наблюдая за тающими кубиками льда в коричневой жидкости. Он засунул руку в карман, нащупав там холодное серебро, и, крепко сжав пальцами тонкую пектораль с двумя цепями, откинулся на спинку кресла, сделав глоток. — На сто процентов, — сказал Малфой и внезапно почему-то стал безразличным к этой игре, теперь ожидая своей очереди. Веер открылся. Веер схлопнулся.

***

Гермиона откинула ногой пустую тарелку, стукнув кулаком по влажной от воды стене. Все та же темница и грязный матрас. Ее накачали, потом девушка проснулась одна с тяжелыми оковами на запястьях. До двери примерно пять шагов. Цепь не настолько длинная, чтобы так просто подойти к ней и опустить вниз ручку. Имей она шанс, все равно бы не смогла ничего сделать. Гриффиндорка посмотрела на свою руку, прикусив внутреннюю часть щеки. Телесные подсказки, крошечные увечья находят свое отражение через войну, сглаживая время. Первое правило Грюма: запрещается сходить с ума и сбиваться со времени в заключении. Второе — запрещается умирать. Боль дает чувство контроля над ситуацией, приводит в порядок переплетение навязчивых мыслей. Девушка сломала ноготь на безымянном пальце, отбросив пластину в угол комнаты. Третий день. Отсчет пошел. Когда закончится война, я… Она сжала голову руками, накручивая волос у виска. Ей нужна была передышка. Успокоение в тяжеловесной морали. Освобождение, сгустившееся в прошлом, спроецированное в настоящем и застигнувшее девушку врасплох. Обманчивое чувство облегчения. И совершенно напрасные ожидания. Прошло два с половиной года. А она все никак не могла от этого избавиться. — Это неправильно! — А ты, Грейнджер. Уверена в своей правоте? Гермиона прикрыла глаза, медленно набирая в легкие воздух. У нее не получилось выдержать изнурительную осаду. Унизительно, но она давно в этом призналась. Хватило нескольких месяцев истошных криков за своей спальней, кровавых дорожек у входа в лагерь и переданной другим амуниции, с которой еще не выветрился чужой запах. В тот момент она быстро поняла, что ошиблась. Как минимум оступилась. Недолговечную надежду снес поток яростного ветра, рассеяв мутную пелену. Ее вера стала частью ее слабости. Мимо камеры пробежала пара тяжелых ботинок, остановившись в конце коридора. Следом последовал мерный стук каблуков, еле слышный, но отчетливо узнаваемый. Ключ в замочной скважине заглушил громкие размышления, не позволив разраститься им дальше. Массивная дверь со скрипом отворилась, в комнату проскочил тонкий лучик света. Гермиона медленно поднялась на ноги, намереваясь не разрушить тишину пронзительным звуком ползущих по полу цепей. Чья-то рука легла на косяк двери, толкнув ее внутрь комнаты. — Не думал, что тебя так легко загнать в угол, — цокнул Драко, остановившись в проходе, заслонив собой почти всю видимую часть коридора, — иди, здесь я разберусь сам, — бросил он кому-то через плечо, и второй человек молча удалился, еле слышно поднявшись по ступеням. Она так давно его не видела, что почти забыла, как он выглядит вживую. Ей казалось, черты его реального лица переняли заостренные углы металлической маски. Гермиона словно неосторожно ступила на крутую дорожку, где ее воображение рисовало Драко таким, как на картинках. Девушка откровенно рассматривала его с ног до головы, не понимая, куда делись кожаные перчатки и длинный плащ. Каким-то образом здесь и сейчас он был… обычным. В кожаной магловской куртке и потертых джинсах, со спадающими на глаза волосами. Почти такой же, как в школе. Только теперь взгляд стал более подозрительным, движения сдержанными и отталкивающими. — Помнится мне, ты грозилась сделать что-то подобное со мной, — ненавязчиво припомнил ей Драко, задумчиво потирая подбородок. — Малфой! — Грейнджер, — парировал он, приготовившись бросить очередную колкость, — хочешь обменяться любезностями? Гермиона дернула плечами, сбросив с себя преследующее ее навязчивое озорство. Слишком предсказуемая издевка. Она сложила руки перед собой, приняв самую непринужденную позу, на которую только была способна. — Ты приковал меня цепями. — Уверен, Орден может тобой гордиться за такие точные умозаключения, — он оперся о косяк плечом и саркастически улыбнулся, — скажи, сколько времени у тебя уходит на то, чтобы придумать очередной провальный план по захвату военных лагерей? И почему это получается так же убого, как твои угрозы через новостные ленты Пророка? — Ты прекрасно знаешь, что я этим не занимаюсь, — фыркнула девушка, — в мои обязанности входит… — Постоянно проигрывать, — с преувеличенно хитрым видом перебил ее Драко, наслаждаясь затянувшейся прелюдией, — можешь не продолжать. — Ты потерял больше, чем Орден за последние три месяца. — Ну да, — он закатил глаза, проведя пятерней по волосам, — если ты считаешь, что четыре лагеря в обмен на одну штаб-квартиру имеют равнозначную цену, удивительно, как вы все еще держитесь на честном слове придурка Поттера и таких же неумелых воинах, ничего не смыслящих в стратегии. Драко достал сигарету из внутреннего кармана куртки и поместил ее в рот, перекатив из одного уголка губы в другой. Гермиона перевела свой взгляд с его лица на широкие плечи, потом ниже. Он все еще не намеревался прикурить. — Зачем ты здесь? — внезапно спросил он, прокручивая между пальцев палочку, на кончике которой горел огонек. От древка отскакивали маленькие искры, потрескивая между большим и указательным. — То есть? — Что ты здесь забыла? — напористо повторил Драко, плотно сжав свою челюсть. — Ты думаешь, я поверю в то, что ты вышла прогуляться и влегкую попала в руки моих людей, имея многочисленную охрану? — бархатное звучание голоса запуталось в чистом шуме горящей палочки, утонув в гневном тоне и тембре голоса. Фильтр намок от слюны. Губы плотно сжали сигарету, провоцируя гармоничный контраст, идеальный выстрел. — Я хотела договориться. Слабо. Но и этого было достаточно для того, чтобы начать игру. Верю — не верю. Почти поровну. — Договориться? — с нотками издевки переспросил Малфой. Гермиона прикусила язык. Фальшиво? Она знала. Все ведь на поверхности. — О чем же? — Остановить эту войну, — довольно расплывчато, противоречиво и достаточно, чтобы нещадно обжечься, — на время, — уверенно уточнила девушка. — Грейнджер, я польщен, — Драко наигранно приложил руку к своей груди, выплюнув сигарету на пол, — только, — громко цокнул и сделал шаг в ее сторону, — с такими желаниями ты должна была обратиться к Поттеру. Разве не он Мальчик-Который-Выжил? — пауза, и он выжидал ее ответа, которого не последовало. — Ну конечно. Что бы он делал, не имей Ордена, поддержки половины Аврората и вычерченного на коленках плана? Гермиона нервно поправила цепи на запястьях. Она чувствовала себя добычей на открытой местности, за которой внимательно следит коршун, дожидаясь ее неверного шага. Долговременная, изнуряющая охота. — Нет, здесь что-то не так, — с интересом раздумывал он вслух. — Я не доволен твоим ответом, — вкрадчиво произнес Драко, — подумай еще. — Не понимаю. — Не понимаешь, — Малфой демонстративно обхватил уголок двери, развернувшись боком у выхода, демонстрируя ей свою решимость уйти, если она не даст тот ответ, который он хотел услышать. Он всегда применял агрессивную риторику по отношению к ней, несмотря на то, что она не выходила за пределы бумажных полей, — ты останешься здесь, я дам тебе время, — непринужденно, с угрозой, так, будто эти две эмоции никак не противопоставляли, а дополняли друг друга. — Мне нечего тебе сказать! — Предложи, — он издевательски улыбнулся, разведя руки в стороны, — уверен, у тебя кое-что для меня есть. — Ты не можешь держать меня взаперти. Это не сойдет тебе с рук! — Грейнджер, — взгляд его стал холодным, и ей не почему-то не понравилось, как он произнес ее фамилию, — как видишь, твои бесполезные угрозы на меня не действуют, — он поправил рукав своей куртки, разгладив несуществующую складку, — мне даже стало скучно. Малфой закрыл за собой дверь, погрузив их в кромешную темноту. Гермиона задержала дыхание, ориентируясь лишь на четкий стук каблука о пол. — На самом деле, — он щелкнул пальцами, и в правом верхнем углу зажегся факел, — я давно хотел с этим покончить. — С чем? — выдавила из себя чуть надтреснутым голосом, без уверенности и прежней дерзости. — С тобой, — вся лукавость на его лице пропала, уступив место продирающему кости холоду, соизмеримому разве что с чувством, которое она испытывала в лесу. Этот холод был противоположностью страха. Утонченный, быстро тускнеющий в ее глазах. — Ты мне надоела, — невозмутимо продолжал Драко. — Надоела? Малфой еще раз щелкнул пальцами, и на его ладони появилась ее палочка. Гермиона нахмурилась, наблюдая за тем, как он медленно сжимал пальцы вокруг ручки, пристально наблюдая за ее реакцией. Он повел кистью, вырисовывая невидимые символы в воздухе. Две параллельные линии, пересекаемые одной горизонтальной, напоминающие «Х» с прорезающей ее посередине второй такой же. Следом две вертикальные с двумя короткими посередине, напоминающие два встретившихся друг с другом топора. Несколько треугольников, полос и квадратов, запечатавших бессмысленные рисунки. — Настоящая причина, — он дотронулся кончиком древка до выступающих в стене камней, прокручивая ручку по часовой стрелке, демонстрируя завитки, шероховатости и неровности рисунка, — какая она? — лицо его было непроницаемым. Гермионе захотелось прикрыться, почему-то она ощущала себя разбитой, обманутой, под микроскопом, будто ее исследовали и прощупали со всех сторон. Следовало быть острожной. Не играться с брошенными под ноги томагавком и вампумом. Она скривилась от сухого треска, почти всхлипнув. Драко зажал палочку в кулак, с размаху чиркнув ей по каменной стене. — Моя палочка! — почти задохнувшись, выкрикнула Гермионы, услышав слабый хруст дерева. — Что ты делаешь? — давление на запястьях усилилось, что-то притягивало ее к стене, поднимая руки высоко за голову. — Ты ведь знаешь, сколько дают времени, прежде чем начать поиски? — безразличным тоном спросил Малфой. Гермиона попыталась вывернуться, забив ногами по полу. Давление в области рук усиливалось с каждым неверным движением. Его слова повторялись в ее голове, в то время как она прикладывала невероятные усилия, чтобы мысленно вытолкнуть этот вопрос. Два. Два дня. — Через сколько дней твой оттиск палочки окажется в Отделе тайн для отслеживания? Она отвернула лицо с явным намерением прекратить ничтожную, нескончаемую пытку своего сознания. С каждым вопросом ответ сам собой всплывал на поверхности, молоточком забивая очередной гвоздь. Десять. Десять. Десять. — Когда они посчитают тебя без вести пропавшей? Она сжала пальцы в кулаки. Две недели. — Умница, Грейнджер. Драко поместил палочку в горизонтальном положении, поддерживая ее с двух концов. Гермиона поджала губы, занервничав. Внезапно зародившееся подозрение щекотало солнечное сплетение. Последовал хруст. На каком-то интуитивном уровне она понимала, где образовалась трещина. Плавно и равномерно давление на древко усилилось. Ее губы сжались. Его руки напряглись. Одно резкое движение, два равномерных кусочка упали рядом с его ногами, и она громко вскрикнула: — Меня найдут, Малфой, — девушка дернулась в его сторону, лихорадочно загремев оковами, рискуя быть уличенной в том, как неуклюже она пыталась спрятать громкий стук ее быстро бьющегося сердца в пустой темнице, — и тогда тебя втопчут в грязь! Драко склонил голову, с интересом наблюдая за ее попытками высвободиться. Он приложил большой палец к нижней губе, прикусив фалангу, и издевательски цокнул, перед этим лизнув ноготь кончиком своего языка. Гермиона проследила взглядом за этим движением, на секунду прикрыв глаза. Это было хуже любой опьяняющей отваги. — Ты в этом так уверена? — хмыкнул Драко, слово только что подписал своей нахальной улыбкой ее негласное предложение начать войну. Медленно потянувшись рукой во внутренний карман куртки, он продолжал испытывать ее терпение. Драко Малфой имел способность убивать одним словом и сводить с ума дерзкими провокациями. Ловкие пальцы подцепили свежую страницу только что напечатанной газеты без видимых заломов на бумаге. От нее исходил древесный запах с металлическими нотками и легким травяным оттенком с небольшой горчинкой. Военный Пророк. Гермиона так много времени проводила в отделе по расследованиям военных преступлений, прикрепляя к папкам только что напечатанные отчеты, что казалось, этот своеобразный парфюм никогда не выветрится из ее легких. Настоящая причина. Какая она? Она неуверенно подняла на него глаза, несколько раз моргнув. Малфой стоял настолько близко, что разомкнутых пальцев хватило бы на то, чтобы его коснуться. Он издал заключительный смешок, прежде чем развернуть сложенную в несколько раз страницу, и указал на черное-белую фотографию. Ее ужас стал его мишенью. Гриффиндорка шокированно уставилась на Пророк, слегка пошатнувшись в сторону. Ее тело. Там было ее тело, прикрытое белой тканью по шею. Полосы от ботинок на лице. Синяки. Желтая кожа и штрихи. Девушка застыла на месте, от ужаса расширив глаза. Труп. Ее труп. Окоченевший, изуродованный выпрыгивающим на первую полосу жутким заголовком. «Гермиона Джин Грейнджер мертва». — Как я уже сказал, — хмыкнул Малфой, скомкав рукой вырванную страницу, — ты останешься здесь. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир.