***
— Это здесь, — худощавый солдат в форме передал ему список, громко откашлявшись. — Кто-то приходил сюда… — парень запнулся, шмыгнул носом, встревоженно пролепетав под нос, — несколько дней назад. Голос его был детским, писклявым. Он качался на носках, пряча в снег сбитые ботинки. Поношенная форма, на маске перечеркнутый знак четвертого батальона, доставшиеся ему в наследство. Налицо контузия. И этот запах… Амарант. Бессмертный цветок. Создание первобытного страха. О да, Драко знает, каково это — ощущать его каждое утро, поднимаясь с постели с чувством целостности на грани уничтожения. Три десятка трупов, несуразно разложенные валетом в засохшей могиле, и это растение сбрасывает мелкие цветки, перерождаясь в кровавый непентес. — Орден? — Малфой поднес заженную палочку ближе к земле, рассматривая под ногами грязь странной консистенции. Блеклого света красных фонариков было недостаточно для того, чтобы четко разглядеть каждую деталь в такой темноте. Дорожка в глубь улицы была протоптана. Кое-где остались еле видимые следы ботинок и деревянные брусочки. — Не похоже, — солдат потер шею, скривившись, по видимому, от боли. — Узнали, что это может быть? — Малфой указал подбородком на почву. — Обычный фосфор, — пожал плечами парень, потерев руки друг о друга, — на самом деле пугает не это, — у этих слов был какой-то неприятный отзвук. — Они оставили кое-что в подарок. Малфой посветил палочкой ему в лицо, подняв левую бровь вверх. Тонкая шея парня покрылась средних размеров волдырями. Он то и дело их расчесывал, упорно делая вид, что поправляет ворот своей куртки. Значит, ему осталось недолго. — Пройдемте за мной, — солдат указал ему рукой на поваленный проход, ведущий в одну из улочек Синего сектора, и пропустил его вперед, выкрутив кровавый свет красных фонарей на минимум. Каждая местность была разделена на несколько точек, где горели свои сигнальные огоньки. В самом заброшенном из них полыхали красный и желтый. В местах, где все еще была возможность отсидеться, извивался бледно-голубой. А там, где ничего не осталось, фонари больше не зажигались. Драко поднялся, протиснувшись между упершихся друг в друга бетонных балок, и вышел через образовавшийся последствием взрывов проход, струсив с мантии пыль. — Интересно, — протянул Малфой, остановившись между двумя узкими улочками, тянувшимися в главному дому в конце квартала. Он двинулся вперед, под ногами хрустели разбитые стекла. Рядом с каждой дверью по обе стороны догорали крошечные голубые огоньки. Фонарики качались на ветру тихо и спокойно, будто чья-то рука слегка толкала их в сторону, освещая своим мертвенным холодом висевшие на петле, как выцветшие новогодние игрушки, голые трупы пожирателей. Их раздели, связав руки веревкой. Их головы расположились таким образом, что все они смотрели только в одну сторону. Несвежие… — Их вешали уже мертвыми, — закончил за него эту мысль солдат, — они не мучились, — выдохнул он, словно сбросил с себя несколько мешков с тяжелым грузом. Малфой остановился около двухэтажного дома с небольшой лестницей, проследив взглядом от первой ступени к последней. Тонкая кровавая струйка протягивала свою костлявую руку к дверной ручке в форме выпуклого треугольника, цепляясь мизинцем за черно-белое пятно, похожее на замок, которое, если смотреть под правильным углом, медленно разрасталось, принимая очертания человеческого черепа. — Передай остальным, пусть разберутся с этим. Он поднялся по ступеням, проследив взглядом за тянувшейся вниз петлей. Пустой петлей. Драко ухмыльнулся. Приглашение. Он перехватил веревку, зажав ее в кулак. Забавно, но не настолько, чтобы этого бояться. Интересно, что бы сказала Грейнджер, посмотри она на то, что оставил после себя Орден. Если быть точнее, их поклонники. Ничтожное сборище подвальных крыс, отсиживающееся в тени. Волан-де-Морт и Гарри Поттер. Черное солнце и подпольный Легион свободы. На каждой стороне одно и то же. — Малфой! Драко отбросил от себя петлю. Старый знакомый, чтоб его. — Барти Крауч младший, — притворно любезно поздоровался с ним Малфой, — какими судьбами? Барти подозвал к себе пальцем солдата, облизнув свои тонкие губы, и откинул полы облезшего кожаного плаща, приняв высокомерную позу охотника. Драко закатил глаза. Дать ничтожному человеку власть — все равно что снять ошейник с денди, пригласив его помочиться тебе на ботинки. — Шеврон, — сквозь зубы прорычал мужчина, ткнув кончиком своей палочки в солдата. Неуместно подчеркнуть свою власть? Барти не было в этом равных. Худощавый парень пошарил в карманах, протянув ему кусочек черной материи, и вложил ее в открытую ладонь, нервно почесав левой ногой о правую. Мужчина повертел шеврон в руках, медленно растягивая губы в гнусной улыбке. — Двадцать девять, — хмыкнул Крауч, вернув на место шеврон, — не хватает одного, — неподдельно бодро обронил пожиратель, совсем не имея в виду стоящего перед ним парня. Конечно, он посчитал. Ублюдок. — Свободен, — скомандовал Драко, и солдат, встрепенувшись, поспешно удалился, по пути расчесывая покрывшуюся волдырями шею. — Свободен, — завторил ему Барти, несколько раз щелкнув челюстью. Малфою не понять, почему Волан-де-Морт держал подле себя фанатично преданных ему сторонников. Белла, Петтигрю. Они ничего не смыслили в том, как ведутся бои. Особенно Беллатриса. Для нее это был отличный повод разогнать свою алчность в крови. Но не более. — Если я не ошибаюсь, — Крауч струсил с ноги что-то невидимое, остановив подергивания короткими зарядами тока, — твой лагерь, — он указал подбородком в сторону выхода, — и снова сдан без боя. Пришел позлорадствовать. Допустим. — Ты на что-то намекаешь? — хмыкнул Малфой, наблюдая за тем, как дергается его тело от бьющих ногу искр. Эта довольно-таки нелепая картина удерживала Драко от резкого ответа. — Я правильно понял? — Нет, — хмыкнул он, сузив глаза, словно имел подозрения уличить его в чем-то, — но, — подхватил Барти, — разве тебе не кажется это странным? Ты Драко Малфой, — с презрением выплюнул мужчина, — главный советник Темного Лорда, и так стремительно теряешь свои территории. — Смеешь меня в чем-то упрекнуть? — Упрекнуть? — Крауч ударил кулаком по коленке, проковыляв в сторону Драко. — Орден набирает обороты, — прошипел он, — а ты и пальцем не пошевелил, чтобы найти предателя. — Я только этим и занимаюсь, — Драко облокотился спиной о перекладину, безразлично блуждая взглядом по его лицу, — на самом деле я, ты, — он указал сначала на себя, потом на Барти, задержавшись на нем дольше положенного, — мы все, — Малфой выдержал долгую паузу, — прекрасно понимаем, кто спонсирует Поттера и его дружков. — Старая песня о предателе Фроде и его ищейках, — хохотнул мужчина, и из уголка его губы вытекла слюна, — тогда, возможно, и я тот, кого ты ищешь? — он развел руки, низко поклонившись. — Лагеря Фрода находятся в нескольких кварталах от моих, — цокнул Драко, задумчиво потирая большим об указательный, — удивительно, что его люди не попадают в список висельников. Малфой указал рукой на дом, около которого болталось на ветру голое тело с белесыми полосами на предплечье и обглоданной птицами правой рукой. Его синий живот покрылся красными пятнами и каким-то образом оттенял оконную раму цвета золотистой охры, тускнеющую на фоне трупа при частом вращении сигнального фонаря. — К тому же, — продолжил он, — я все еще не удовлетворился его ответом по поводу последних новостей. Если подумать, отслеживаемые палочкой штрихи способны выжигать только ищейки. Обычным солдатам эта часть магии не доступна, — Драко медленно поднял уголки своих губ, заметив отразившееся на лице Крауча понимание, — рассчитывать на то, что это всего лишь совпадение — глупость. — Наглая ложь, — возразил ему Барти. — Ложь или нет — будет решать Темный Лорд, — решительно заключил Драко, — уверен, ему будет интересно узнать, кто спланировал это убийство и почему этот человек находится все еще на свободе. — Ты слишком самоуверен в своей правоте, — сквозь зубы произнес мужчина тем тоном, который переходил приличие и граничил с наглостью, — и я знаю, чего ты добиваешься, — палочка рассекла воздух, из нее вылетели последние искры, — но усидеть на двух стульях — задача не из легких, Драко. — Конечно. Барти продемонстрировал свои зубы, пройдясь по ним языком, и, развернувшись на носках, скрылся за одной из руин, бросив по пути несколько воспламеняющих заклинаний. Драко зажег сигарету, выдохнув дым через нос. В пустых переулках свистела пустота. Внутри нее тасовались карты. Кровожадный крупье незаметно подминал уголки, осматриваясь по сторонам, думая, как бы обмануть случай, который имел все шансы выиграть эту партию.***
Гермиона приземлилась на ноги, ухватившись рукой за напольную вешалку. Последний раз гриффиндорка трансгрессировала полгода назад, получив разрешение на неотслеживаемое пересечение прифронтовых границ в качестве одного из членов независимой магической комиссии. В тот день шел дождь, и она неоднократно корила себя за слишком длинный каблук, к которому прилипали влажные куски грязи. — Мы на месте, — невнятно произнес пожиратель, придерживая ее за локоть, — этот дом полностью в вашем распоряжении. Девушка стянула с себя капюшон, осматривая светлую гостиную. Камин, два дивана посреди комнаты, махровый белый ковер и прозрачный журнальный столик. Тарелка с печеньем и красный портсигар. Гермиона думала, что окажется точно не здесь. По крайней мере, ее воображение рисовало белые кафельные плиты, холодные металлические столы и обшарпанные стены. Но это… это было вполне в стиле Драко Малфоя. — Мило, — буркнула девушка, развернувшись лицом к человеку, прятавшему лицо за черной маской с глубокой рассекающей правый глаз трещиной. — Тебя зовут Мэлл? Пожиратель поправил кобуру, нащупав палочку, и безмолвно достал древко, принявшись налаживать антиаппарационные чары на дверь. Гермиона фыркнула. Мэлл не был разговорчив, когда забирал ее из темницы. Не проронил ни слова, оставив рядом с матрасом чистую одежду и мантию. И упорно делал вид, что понятия не имеет, кто она такая. — Почему мы здесь? — спросила Гермиона, вытерев потные ладошки о темные джинсы. — Чей это дом? Замок в двери испарился с резким хлопком, на окна прилипла прозрачная вуаль. Он ведь знал, что она не сможет сбежать, но продолжал делать вид, что все они были на это способны — играть в «верно ли названа масть», когда карта была повернута к ним лицевой стороной. — Это обязательно? — девушка проследила за движением его руки, когда он открыл магией ванную комнату, бросив несколько пурпурных лучей в сторону вытяжки. Гермиона прикусила губу, заметив на умывальнике пепельницу. Он и правда здесь жил? Или решил оставить небольшие напоминания о себе ей в отместку? Приводил ли он кого-нибудь в этот дом? И если да, то где хранились ее вещи? Гриффиндорка подошла к шкафу, открыв его. Пусто. Она прикрыла глаза, дотронувшись пальцами до своей переносицы. Ей нужно было выбросить его из головы. Как все то, от чего она избавилась несколько лет назад, уничтожив ни в чем не повинные воспоминания одним движением руки и парой капель магических чернил. — Где Драко? — не унималась гриффиндорка. — Ты мне ответишь? — требовательно проговорила Гермиона. — Мистер Малфой предупредил меня о том, что вы любите задавать вопросы, — задумчиво протянул Мэлл, — также он предупредил меня, чтобы я на них не отвечал, — почему-то она была уверена, он улыбнулся. Девушка упала на диван, посмотрев на овсяное печенье с шоколадной крошкой. Вопросы без ответов позволили разрастаться ее мыслям без ограничений. Она закусила внутреннюю часть своей щеки. В комнате ощутимо осела магия. Мэлл убрал палочку, демонстративно вытащив увесистый ключ из своего кармана, и, пройдя мимо, спросил, не обернувшись: — Хотите что-нибудь передать? Гермиона коснулась пальцами атласной подушки, наслаждаясь холодной материей под ладошкой. Здесь пахло гвоздикой и табаком. Казалось, этот аромат не должен был витать в комнате, чей внешний вид напоминал одну из палат Святого Мунго. Нет. Это должно было быть чем-то личным. Почти интимным. Тем видом хмельного упоения, запутавшимся в смятых простынях и подушках. — Нет, — гриффиндорка покачала головой, устраиваясь поудобнее. Она сложила перед собой руки, устремив свой взгляд на белого цвета ковер с узорчатым рисунком, и обессиленно опустила плечи вниз. — Больше нет.Четыре года назад
Гермиона вытерла пот со лба, облокотившись о стоявшую рядом статую. Коленки подкашивались. Тело ломило. Один коктейль, и ее мысли рухнули на полпути в башню, осев в темных уголках школы. — Грейнджер, мать твою, приди в себя, — ее несколько раз встряхнули, затянув в глубь какой-то комнаты. Прорезающая глаза полоска света исчезла, уступив место мягкому свечению луны. Девушка скрестила руки на своих плечах, вглядываясь в расплывающееся перед ней лицо. Предметы вокруг обрели мутные, сероватые оттенки. На поверхности этих неустойчивых силуэтов образовывались плотные комочки и пузырьки. По спирали вращался рассерженный голос Малфоя, громко потрескивая, как одна из тех зажженных сигарет в пустом коридоре, от которой исходил запах гвоздики и кофе. Что-то щелкнуло около ее уха. Гермиона зажмурилась, пытаясь собрать воедино обрывки еле различимых кусочков перед глазами, как будто этот жест имел магическую способность выбросить все ненужное и вернуться в реальность, пропахшую до головокружения стойким одеколоном. — Пей, — скомандовал голос. К ее губам поднесли холодную бутылочку, запрокинув голову, и влили содержимое ей в рот, придерживая за талию. Гриффиндорка ухватилась за мягкую ткань, нащупав две металлические пуговицы, и потянула материю на себя, сделав несколько больших глотков. С подбородка сорвалась безвкусная капля, прочертив дорожку по горлу, и скрылась в декольте ее платья, словно нечто неприличное. Гермиона склонила голову набок, сосредотачиваясь на образе, который с каждой секундой становился все четче. Она слегка подалась вперед, осторожно коснувшись пальцами белых волос, будто одно резкое движение могло спровоцировать очередную цепную реакцию безличных колкостей и острот. Эти догадки встречались на том перекрестке, где вышагивали опьяняющие лейтмотивы. Сладкое. Черт возьми. Желание. — Не смей, — что-то уперлось в ее лопатки, из легких выбило весь дух. Она уткнулась носом в шею, медленно приоткрыв губы, еле ощутимо зажав между них гладкую кожу, — не смей начинать это! Чувство облегчения, что перед ней стоял Драко Малфой, было обманчиво. Оно словно застигло ее врасплох, когда девушка приподняла веки, встретившись с ним взглядами. Необдуманный шаг, и прицельная линия в его глазах приложит винтовку к виску и нажмет на спуск. — Блять, — его рука зарылась в ее волосы, грубо потянув на себя, как если бы она была беспрерывной, неконтролируемой угрозой, — я тебя ненавижу, — неестественно тихо прошептал Драко, притянув ее за подбородок ближе, целуя. Целуя. Гермиона выдохнула ему в губы, сжав пальцами его кисть. Никто не говорил ей, что поцелуи могут ощущаться так… Сладко и горько одновременно. Неуловимая пряность. Коварный ингредиент садистского удовольствия, чей сладкий морковный запах исходит из оскверненной влажными поцелуями фарфоровой чаши, и уверенные в своей правоте приговоренные к смерти грешники подносят напиток к своим губам, смачивая их ядовитой правдой, словно та каким-то образом может превратиться в противоядие. Мучительно вкусно. Гермиона прижалась к Малфою, обвив руками его талию. Его движения были грубыми. Рваными. Суровыми. Словно он желал забрать все себе. Как ненасытный актер крадет взгляды и аплодисменты, пока за его спиной медленно опускается занавес. Он незаметно ловит рукой чей-то свист, ступая по краю сцены. В ноги кидают букеты. Зрители вжимаются в спинку кресла, впиваясь острыми пластинами в подлокотник. Драко усадил девушку на парту, раздвинув рукой ноги, и устроился между ними, спустившись губами к шее. Он прикусил кожу, облизав это место языком, придерживая ее за бедра. И это было как… что-то сродни безумию. Все еще осмотрительно. Все еще осторожно. И в то же время опрометчиво. На вкус как терпкое разочарование, чьи цитрусовые нотки на кончике его языка вызывали мгновенную зависимость. А между тем внутри закручивалось разорение. Чистый восторг. Порок. Анаморфоз. Фокусник приподнял клетчатый платок, перевернул колоду. «Это, — он указал обкусанным ногтем на тонкий пластик и, понизив голос, прошептал: — ваша карта». Невозможно не придти соблазнам, но горе тому, чрез кого они приходят