Окошко в рай

      После того, как на проклятый континент завезли Скульптора, Абди вдруг замолк и притих. Ни слуху, ни духу. Лишь напрягающая мёртвая тишина, которую Лололошка возненавидел всем сердцем. Как не подойдёшь, так: «Извините, Господин, не хочу вас отвлекать». Хоть реви, хоть рыдай — толку нет. Молчит и всё. Или дуется, что сам Лололошка около Скульптора теперь крутится и вертится, пристаёт и лезет, что, кажется, скульптор вот-вот придушит его, лишь бы перед глазами не мелькал или непонятно чего ждёт. Звезды с неба? Или голубя с письмом?       — Абди, как дела? — быстро подбегая к работающему абду, с любопытством наблюдает за его действиями.       — Господин, не хочу вас отвлекать. Мне пора работать, — даже в глаза не смотрит. А лишь разворачивается и уходит на свою маленькую пашню, где вновь приседает на колени, поливая пшеницу.       — Тц, ясно. Как обычно, — лишь пожав плечами, Лололошка вновь удаляется, чтобы проверить Скульптора. Абди на это лишь на долю секунды оборачивается назад, чтобы проследить взглядом, но потом вновь возрващается к своей несложной работе.       И всё бы действительно ничего. Не общается, так не общается, пусть делает, что хочет! Но их отношения усугублялись тем, что Лололошка пытался понять, что же он делает не так, даже спрашивал об этом. Он и лез, и мешал Абди работать, и выходные давал, и умолял сказать хоть что-нибудь новое, и каялся перед ним во всех смертных грехах, и всячески заманивал поговорить на эту тему, и расстраивался, и даже приказами пробовал — ничего не менялось. Абди просто молчал и старался не попадаться Лололошке на глаза. Не прошло и недели, как Лололошка просто смирился с новым поведением своего друга, уделяя больше времени Скульптору.       — Скульптор, привет! Чего делаешь? — вбегая через дырку в стене, которую Скульптору очень хотелось запечатать, чтобы парень не вылетал со спины. Так хоть его издалека видно будет.       — Парень, иди делом займись. Ну или к Абди лезь, — хмуро отзывается Скульптор, даже не отвлекаясь от работы.       — А если он на контакт идти не хочет? — не отстаёт ведь.       — Если я с ним поговорю, ты не будешь ко мне приставать? — уже отвлекаясь от работы, он обречённо поднимает свой взгляд.       — Ты только поговори с ним, пожалуйста, — бурчит под нос и удаляется, надеясь, что это сойдёт за ответ.       — Ну вот и хорошо, — вновь возвращаясь к своей работе, сам себе отвечает Скульптор.

***

      — Абди, привет, — всё так же хмуро начинает Скульптор. — Ты чего на того паренька дуешься? Он уже и ко мне полез, не отклеивается совсем, — наконец поднимает свой вопросительный взгляд на абда, который неловко отвёл глаза.       — Понимаете ли, Г-господин, он… он меня пугает! Он постоянно приходит из леса в травмах и ранах, а утром ничего нет! И мне каждый раз становится так страшно… ещё этот Синдбад, который Огни ищет… и амар! Не к добру это всё! — с испугу кулаки побелели, а сам Абди готов был затрястись и убежать.       — О, боги, помилуйте… Может, ты для начала просто с ним поговоришь? Может, он тоже Кнефмтити поклоняется? Или раны хорошо прячет? — покачав головой, Скульптор уходит к себе в уголок, так как вечерело и темнота вновь покрывала землю.       — Д-да, вы правы… — провожая знакомого взглядом он разворачивается к дому своего господина Лололошки и направляется к нему. По пути он придумывал варианты, как можно спросить, и что тот может ответить. Стены оказались слишком близко, как показалось Абди.       — Абди? — уставший голос звучит совсем близко. Абди даже видит владельца этого голоса.       — Господин… вы опять в ранах? — вопрос внезапный. Сам Лололошка опускает взгляд на самого себя. Стрела в плече, какой-то кинжал, в боку и красное от крови худи. И еще на полу стрелы четыре, которые беспорядочно валялись, оставляя на полу кровавые отпечатки. Лицо тоже в крови, левая ладонь прорезана насквозь. И слегка удивлённый взгляд.       — Ну, немного, — пожав плечами и позже зашипев от резкой боли. Лололошка отвечает немного понуро, сводя брови.       — А завтра этого ничего не будет? — со слегка вопросительным тоном, Абди поджимает губы. Как же много крови.       — Нет, с чего ты взял? Я перевяжу и это будет потихоньку заживать… правда. такими темпами я быстрее от потери крови умру, чем все раны успеют зажить. Каждый день — новые раны… тем более, сегодня я попал под вечер и меня атаковали слегка не милые существа, — отвечает тихонько, чуть ли не шёпотом. — Смотри, — чуть задирая рукав на левой руке, он показывает многочисленные кровавые бинты. Они все были пропитаны кровью. — Наверное, у тебя вопрос: как же я ещё не умер? Каждый раз, когда я получаю чьё-то благословение, многие раны заживают… но, к сожалению, появлются новые.       — Вы поклоняетесь Кнефмтити? — Кнефмтити хорошо заживляет раны. Абди надеется, что он хоть с кем-то сможет разделить свою веру.       — Когда как, — вновь пожимает плечами, вновь шипит.       — А вам не больно?       — Больно, конечно! Но терпимо, Абди, терпимо, — слегка хмурясь, он вдруг наконец-то улыбается. Абди уже и соскучился по его жизнерадостной улыбке. — А ты чего молчал всё это время? Я волновался и переживал, вообще-то… — опечалено опуская взгляд куда-то вниз. Даже не в конкретную точку, а просто в никуда.       — Извините, я-я просто боялся вас. Вы всегда, когда приходите домой, казались таким страшным! Особенно, когда вы в крови… как сейчас! Извините, я правда вёл себя как дурак! П-пожалуйста! Вы сможете меня простить?.. — сложенные руки в умоляющем жесте, мокрые глаза и поджатые подрагивающие губы придавали жалости.       — Ну конечно, Абди! Ты чего? Я просто очень переживал и всё.       — С-спасибо, Г-господин. И Лололошка тоже, — с улыбкой добавляет он.       — Больше не будешь убегать и прятаться от меня? — некие нотки надежды сочились через каждое слово.       — Никогда! — на это Лололошка убеждённо кивает и наклоняется подобрать окровавленные стрелы, которые уже минут двадцать без дела лежали марали пол. На губах стояла лёгкая довольная улыбка, а глаза светились.       — Ну, вот и хорошо! Давай, я закончу немного с этим, а ты пока ложись спать… — неловко перебирая эти четыре стрелы, он немного поглядывает на Абди. Тот кивает и прикусывает губу.       — Постарайтесь быть аккуратнее в следующий раз, — добавляет Абди и уходит к кровати. Он очень надеется, что следующего раза не будет. Но и приказывать своему другу он тоже не собирается. Лишь вежливо попросит.       — Обещаю, — кивает Лололошка и удаляется куда-то на улицу, к озеру, чтобы промыть руки. Абди его подождёт.

***

      На следующее утро так и не убежал в лес, а со спокойной душой суетился вокруг Абди, при любом удобном случае пытаясь поговорить. К Скульптору он теперь лез чуточку поменьше. Или если лез, то только с любопытством наблюдал с минуту, а после чего вновь уходил по своим делам, изредка здороваясь. Всё постепенно вернулось в своё русло. Лололошка даже не скупился на ритуальный нож для Абди, чему тот был несказанно рад. Первые дни прямо огоньки в газах светились. С Зарифом часто какие-то мороки. По крайней мере, Абди так понимает это по лицу Лололошки, а сам в его дела не лез. Абдам, даже свободным, не положено вмешиваться ни во что.

***

      И всё-таки, Лололошка считает, что никакого страха изначально не было. Ну не может человек, который поклоняется Кнефмтити, которая является богиней смерти, боятся крови. Богиня смерти требует приносить себе много сильных увечий, чтобы зажглись огни. Ну не может Абди боятся крови, ран и увечий. Лололошка долго ломал на эту тему голову, но у Абди решил не спрашивать. Может, ритуал какой-нибудь личный, а он тут с вопросами… Так что же это было тогда за молчание? Может Абди что-то увидел? Или вспомнил чего? Обида? Испуг? Или же… ревность? «Нет, звучит как бред. Абди уже сказал причину. Не надо задаваться ненужными вопросами», — кивает себе Лололошка, вновь направляясь к порту. Кажется, это Бурис. Или всё-таки не бред?