Два минус один равняется... Нулю?

      Хочется курить, а ещё забыть всё то, что я сегодня услышала от Несси. И так как второе неосуществимо, иду на балкон, чтобы покурить и подумать, что теперь делать со всем этим.       Поджигаю сигарету и выдыхаю дым в ночное звездное небо. Род Урквхарт, магия стихий, проклятие… Всё это кажется таким нереальным. Кажется, теперь я никогда не вернусь к той жизни, к которой привыкла. Работа в министерстве, посиделки с друзьями, замужество… Выходит я никогда не любила Рона? Может поэтому мне так легко было проводить практически все свое время на работе? Жить, не задумываясь о том, а счастлива ли я в такой повседневности? Жить, словно находясь в трансе, уверяя себя, что всё так, как и должно быть. Нормально. Обычно.       Но сейчас мои друзья, живущие в этом времени уверены, что Гермиона Грейнджер сошла с ума и нападает на магглов просто ради забавы, да ещё и с помощью палочки Лестрейндж. И как теперь всё это исправить? Вероятно, Пэррон захватил Гермиону из этого времени в плен и управляет её сознанием, когда ему это нужно, а потом просто прячет её где-то. Но где? Что если найти её и проследить, а потом попытаться отнять палочку? Только вопрос, как сделать это, не сломав при этом прошлого?       Не забывай, зайка, что прошлое уже сломано. Даже при всем твоем желании, хуже, чем есть ты уже не сделаешь. Только помни о том, что, если Гермиона из прошлого умрет, вслед за ней умрешь и ты. Поэтому в открытую противостоять ей мы не можем. И забрать палочку без причинения вреда тоже не получится. Вспомни, что вчера произошло с Джоном.       -Что же тогда делать? Я не могу просто смотреть на то, как моё прошлое я делает такие ужасные вещи… Черт, — поджигаю вторую сигарету.       Что?       -А ведь этого он и добивается, да? Хочет, чтобы я пошла против самой себя, — все внутри закипает.       Хм. Возможно, ты права. А может и нет. Есть вероятность, что он все ещё пытается переманить тебя на свою сторону. Он не верит, что ты можешь победить его, но магия, которой ты обладаешь, может ему пригодиться. Думаю, он всё еще верит, что то пророчество про него, и ты та сила, которая должна помочь ему осуществить избавление от магглов.       -Но что, если единственным вариантом будет убить моё прошлое я? Что тогда? — мне не хочется думать о том, что всё вдруг закончится вот так.       Брось, Грейнджер. Мы придумаем что-нибудь. Вернешься к своему чудесному муженьку, заведете кучу маленьких рыжих оболтусов. И всё у тебя будет так, как ты захочешь.       По коже от её слов бегут мурашки, и мне становится по-настоящему страшно. Вернусь к мужу? Пытаюсь представить себя в той жизни, которую описала Беллатриса… И не могу.       Встряхиваю головой, пытаясь отогнать от себя эти странные мысли. Не время думать об этом.       -Что ж. Вы правы. Закончим здесь, и всё будет хорошо, — голос не дрожит, когда я говорю эти лживые слова, только на языке остается привкус горечи, которую не получается скрыть. Вот только как не обращать внимание на то, что я почти физически ощущаю грусть, заполнившую сознание.       Нужно подумать, как нам подобраться к Грейнджер из прошлого. Как узнать, какой будет следующий шаг.       -Я думаю, что он продолжит давить на то, что считает моими слабостями. А именно, попробует напасть на близких мне людей, — почти не сомневаюсь в том, что следующим местом, где развернется представление будет дом моих родителей.       И что же ты предлагаешь? Просто отправиться туда и ждать?       -Он не заставит себя ждать, — не знаю откуда у меня такая уверенность. Может быть интуиция или что-то вроде этого.       Ты слишком много времени проводила в кабинете Трелони.       В её голосе презрение, и впервые в жизни я готова разделить его вместе с ней.       -К счастью, почти не проводила. Но интуиция никак не связана с глупыми гаданиями по чаинкам и разглядыванию стекляшек в попытке увидеть будущее, — Беллатриса хмыкает, и я слышу в её следующей фразе улыбку.       Мерлин великий, что я слышу? Похоже ты не так уж безнадежна.       Закатываю глаза и захожу в комнату, успев основательно замерзнуть, пока стояла на холодном ветру.       -Завтра с утра отправимся к дому моих родителей, — снимаю рубашку и ложусь на мягкую постель, ощущая, как сильно устала, — доброй ночи, мадам Лестрейндж, — отчего-то вдруг вырывается у меня. Она, конечно, не отвечает, но я и не ждала. Закрываю глаза и почти мгновенно засыпаю.       Движение за спиной, словно я не одна в кровати. Дергаюсь, но теплые руки уже обвивают мою талию, а мочки уха касаются мягкие губы.       -Не нужно так пугаться, малыш, — шепчет женщина в мое покрасневшее от стыда ухо. А всё потому, что я вдруг понимаю, что моё бедро оказывается прижато к кровати ногой Лестрейндж, а к ягодицам весьма настойчиво прижимается её промежность. Между бедер становится мокро, и я не в силах сдерживаться издаю тихий стон.       -Как мало нужно, чтобы завести тебя, зайка, — она хрипло смеется, но мне совсем не смешно. Мне хочется ещё, хочется больше. Хватаю её руку, расслабленно лежащую на моей талии, и тяну её выше, кладу на свою грудь, сжимая её совместными усилиями и выгибаюсь от удовольствия, сильнее прижимаясь к горячему телу. Губы Беллатрисы целуют моё ухо, спускаются ниже, и тело пронзает током от ощущения легкого укуса в основание шеи. Её вторая рука перебегает с талии на низ живота, а потом ложится между моих бедер. Мерлин, мне кажется, тело горит в огне от её прикосновений. Её палец проводит дорожку между губ и проникает внутрь, даря неземное наслаждение. Я всеми силами держусь, чтобы не кончить. Ровно до тех пор, пока её сбившийся шепот не достигает моего слуха.       -Такая мокрая, такая горячая. Я хочу тебя, развратная девчонка, хочу трахнуть тебя, хочу, чтобы ты кричала от удовольствия. Кончи для меня, Грейнджер, — её палец надавливает на клитор, а потом проскальзывает внутрь. Ритмичные движения её бедер об мои ягодицы, её уверенно ласкающий палец, и её голос, способный довести до безумия, произносящий эти откровенные слова. Этого оказывается достаточно, чтобы мой крик вырвался наружу, а тело задрожало от удовольствия.       Я обмякаю в её объятиях и разворачиваюсь. Мне так хочется увидеть её лицо сейчас, когда мы так близко, когда между нами нет границ и выстроенных годами стен. Тянусь рукой к её локонам, провожу по ним пальцами, ощущая, какие они мягкие. Её глаза кажутся темнее, чем обычно, но в них нет привычного холода. Её красные губы не выражают абсолютно ничего, их уголки опущены вниз, и я бы все отдала сейчас, чтобы увидеть ещё хоть раз в жизни, как они изгибаются в улыбке. Дотрагиваюсь пальцами до её нижней губы.       -Я… — внутри какое-то странное чувство, от которого сердце то замирает, то пытается пробить грудную клетку. Пытаюсь найти подходящие слова, чтобы описать то, что со мной происходит. Мне кажется, Вселенная останавливается в эту секунду, и даже Беллатриса задерживает дыхание. Я чувствую на себе её испытующий взгляд. Дай мне ещё пару секунд, и я всё пойму, смогу сказать. Мои губы размыкаются в момент осознания, и я перевожу взгляд на глаза Беллатрисы, готовясь произнести слова. И просыпаюсь.       Через неплотно зашторенные окна льется яркий ослепляющий свет. Черт. Переворачиваюсь на спину и сверлю взглядом потолок, будто это он виноват, что я так резко проснулась. Меня не покидает ощущение того, что во сне я поняла что-то важное. Но вот только что? Поднимаюсь с кровати с ощущением неудовлетворенности и раздражения и иду курить, накинув теплый халат.       -С добрым утром, — бормочу я в никуда, недовольно глядя на яркое уже по-весеннему согревающее солнце.       Кошмары?       -Недостаток кофеина в организме, — отвечаю, пытаясь не выдать своих истинных чувств, хоть и знаю, что это бесполезно. Понимаю, что Беллатриса мне не верит, но отчего-то решает промолчать и больше ничего не спрашивает.       В тишине пью крепкий кофе, и вдруг замечаю на столе чашку Беллатрисы, забытую вчера. Заглядываю в неё и вижу, что там осталась ещё половина кофе, заваренного мной для Лестрейндж, пока она читала мне газеты. Тянусь к чашке, чтобы убрать её.       Не трогай.       -Это ещё почему? — останавливаю руку на полпути.       Я допью, когда мы вернемся.       -Холодный вчерашний кофе? — скрещиваю руки на груди и с сомнением разглядываю чашку.       Именно так. Тебе что-то не нравится?       -Ну и пожалуйста, мне не жалко, — не понимаю, зачем пить холодный кофе, если можно просто заварить новый. Что за упрямство? Никогда не пойму, о чем она думает.       Ты уверена, что хочешь отправиться туда?       -Да. Я не прощу себе, если что-то случится с моими близкими, — надеваю джинсы и рубашку, закутываюсь в пальто.       Давай хотя бы продумаем план действий.       -Хорошо, я как раз хотела прогуляться вдоль берега, — выхожу на улицу, вдыхая свежий морской воздух. Через несколько месяцев здесь можно было бы наслаждаться мягкими волнами, читать на берегу, подставив лицо теплому солнечному свету. Если выживу обязательно вернусь сюда в будущем.       Дом не впустит тебя, Грейнджер, даже не мечтай.       -Я и не думала заходить. Просто посидеть на берегу, — перед глазами продолжают мелькать радужные картины, наполненные спокойствием и звуком набегающих на теплый песок волн.       Итак, какой у тебя план?       -Эм… — если честно, у меня не было никакого плана. Я предполагала действовать по обстоятельствам.       Я так и думала, идиотка. Если так хочешь умереть, давай лучше прямо сейчас бросимся в волны. Это хотя бы будет не так мучительно.       -А что предлагаете вы? — мне не нравится, когда она так разговаривает со мной, но в чем-то она права. На этот раз враг слишком силен, чтобы идти к нему на встречу без какого-то плана.       Для начала ты должна быть предельно аккуратной и не использовать магию стихий на Грейнджер из прошлого. Он будет провоцировать тебя, но нам сейчас главное понять, для чего он это всё затеял и чего хочет от тебя. Если учесть, что он давно мог избавиться от тебя, убив Грейнджер из прошлого, то у него явно другая цель. Нам нужно выманить его из тела и попытаться уничтожить с помощью магии стихий. Для этого мне лучше будет отделиться от тебя, чтобы использовать силу. Маховик он скорее всего где-то спрятал. Значит, первое, что нужно будет сделать после того, как мы одолеем его, это найти маховик. Затем нужно отправиться в прошлое, в тот момент, когда мы пытались завладеть палочкой, а он схватил тебя. Тебе нужно будет убить его в том времени. Если сейчас мы поймем, как это сделать, проблем не возникнет.       -Мне? — переспрашиваю. Отчего она вдруг перешла с местоимения мы на ты.       Нам, я хотела сказать нам.       С сомнением прикусываю губу. Как жаль, что я не могу слышать то, о чем думает Беллатриса. Потому что сейчас у меня вдруг закрадываются подозрения, что она давно уже придумала какой-то план и почему-то не делится со мной всеми его деталями.       Ты выманиваешь оттуда Пэррона, а Грейнджер из будущего в это время сможет найти меч Гриффиндора или клык василиска и сделает то, о чем мы договаривались. Тебе останется только произнести заклинание на возвращение в свое время.       Звучит до абсурдности просто, но я не уверена, что у нас получится осуществить даже первый этап плана, то есть не навредить Гермионе из прошлого.       Провожаю очередную волну взглядом и закрываю глаза, сосредотачиваясь на шуме прибоя. Вдох. У нас всё получится. А вот о том, что я стану делать потом, лучше не думать. Выдох.       Аппарирую на знакомую с детства улицу. Ровно подстриженные газончики возле домов, вымытые до блеска автомобили, негромкий лай собаки где-то на соседней улице, и абсолютная безмятежность обычного утра. Чувствую его приближение и оборачиваюсь, встречаясь взглядом с самой собой. Гермиона из прошлого, остановившаяся в паре метров от меня, улыбается жуткой совершенно не свойственной мне улыбкой и поигрывает палочкой.       Мерлин, две Грейнджер в одном месте это уже слишком.       Будь мы в другой ситуации, я бы засмеялась над её словами.       -Я знал, что ты придешь, — произносит Пэррон мои голосом, — так значит, твоя чокнутая подружка сидит внутри тебя? Это интересно… — он делает шаг вправо, я повторяю за ним, не давая ему возможности обойти меня.       -Она не чокнутая, — слежу за каждым движением оппонента, особое внимание уделяя направлению взгляда, как и учила Лестрейндж во время наших учебных боев.       -О, надо же. Правда? А кто, кроме тебя, так думает? Неужели тебе достаточно того, чтобы тебя трахнули пару раз, чтобы ты простила этой ненормальной все обиды? — он усмехается, и мне начинает казаться, что я не справлюсь с этим. Внутри закипает злость, и я всеми силами стараюсь погасить гнев, не дать преимущество врагу, — Ты же не настолько тупа, чтобы верить, что в этом есть что-то большее, чем просто желание этой психованной поиграть с тобой? Развлечься? — он смеется, и мне становится страшно от того, что моя копия из прошлого, произносит именно те слова, которых я так боялась. Боялась думать об этом. Словно это действительно я говорю их самой себе. А что, если это и правда так?       Не слушай его, Грейнджер. Он пытается сбить тебя с толку. Помни про план.       -Эта глупая девчонка Геральдина говорила мне о какой-то мифической «любви», — он продолжает усмехаться и смотреть на меня, словно на жалкого червя, — ты, вероятно, думаешь, что я не знал о том, кто ты. Но это не так. С самого начала я знал, что ты именно та, кого я так долго искал. Ты та сила, которая поможет мне достичь величия. Если бы я хотел убить тебя, поверь, ты давно была бы мертва. Но, знаешь, в этом нет смысла. Просто пойми, что тебе не победить меня. У меня были сомнения на этот счет, но потом я увидел это чудовище рядом с тобой. Я решил выяснить о ней всё. И то, что я узнал, меня обрадовало. Такие просто не способны любить. Единственным вопросом оставалось лишь то, почему ты оказалась рядом с ней. Но я нашел ответ и на этот вопрос, — он замолкает, и я чувствую, что начинаю терять контроль над эмоциями. Мои руки горят, и я направляю их в сторону от своей копии. Из пальцев вырывается пламя, поджигая газон. Гермиона из прошлого смеется, запрокидывая голову.       -И что же ты станешь делать, девчонка? Убьешь саму себя? — он раскидывает руки в стороны, словно предлагая закончить начатое, — так давай, не медли.       -Да, убью, — кричу я и направляю руки в девушку напротив. Её глаза удивленно распахиваются. Она уклоняется от огня и использует против меня Круцио. Отпрыгиваю и снова направляю в неё огонь, не переставая думать о том, что будто бы сражаюсь сейчас со своим прошлым.       -Зачем ты полезла во все это? Для чего тебе нужна эта палочка? Какой у тебя был план? — кричит девушка в пылу борьбы. Из её рук вырывается черный луч заклинания и перекрещивается с моим, состоящим из чистого яростного огня. Воздух искрится от нашей магии.       -Выбирай, умереть здесь и сейчас или присоединиться ко мне? — кричит Пэррон уже своим пугающим мертвенным голосом.       Я не понимаю, что происходит. Тело словно перестает слушаться, а сознание уходит на второй план.       -Я выбираю третий вариант, — кричу я против своей воли, и когда начинаю понимать, что это означает, уже слишком поздно. Мое тело делает резкое движение в сторону девушки напротив, и мои губы прижимаются к её губам в поцелуе, пользуясь секундной растерянностью оппонента.       -Нет! — кричу, отталкивая девушку, вновь обретая контроль над телом. Меня охватывает ужас от того, что произошло. Какого черта она творит? — Лестрейндж! Черт возьми! — она не отзывается, и это означает только одно. Она сейчас в теле Гермионы из прошлого, вместе с Пэрроном.       Девушка напротив падает на колени и мучительно хватается за голову. Проходит несколько секунд, прежде чем она произносит заклинание, и от неё отделяется душа Пэррона, вырываясь черным плотным облаком, принимающим образ человека.       Пэррон выхватывает палочку из рук находящейся в шоке девушки. Я не понимаю, что произошло, меня охватывает чувство дикого неконтролируемого страха.       -Так вот в чем дело… — произносит голос Пэррона. — Крестраж. Выходит, ты всего лишь осколок души? Как же я сразу не догадался? — его черный рот искривляется, издавая жуткий нечеловеческий смех, от которого волоски на шее встают дыбом, — Ты давно все поняла, не так ли? — его голова повернута куда-то в сторону. Он разговаривает с Беллатрисой?       То, что происходит потом, полностью парализует мои мысли и чувства. Облако принимает облик Беллатрисы, одетой в черную, будто свитую из тьмы мантию. Её глаза черные, словно ночь, когда мы встречаемся взглядами. Моё сердце пропускает удар, и я делаю шаг назад, совершенно не понимая, что теперь делать.       -Ну что, Гермиона, — произносит Пэррон голосом Беллатрисы, смакуя мое имя, — теперь тебе легче будет убить меня? Вы ведь планировали это с самого начала, не так ли? Это все было только ради того, чтобы убить её? Что ж, позволь помочь, — рука Лестрейндж делает приглашающий жест, а я чувствую себя абсолютно беспомощной из-за того, что вижу. Что мне делать? Я не могу, не хочу.       Женщина поднимает руку, а потом лицо её меняется, глаза снова становятся карими, делаю шаг вперед.       -Быстрее, дай мне руки, Грейнджер, — кричит Беллатриса, и я подчиняюсь. Кидаюсь к ней, хватаю её руки, глядя в глаза, пытаясь понять, что она задумала. Её ладони холодные, словно лёд. Левой рукой она продолжает удерживать палочку. Мы перекрещиваем пальцы, крепко держась за руки, по которым, переплетаясь струятся потоки магии. Голубые нити вплетаются в огненно-оранжевые. Ладоням становится невыносимо горячо, и я вижу, как в глазах Беллатрисы загорается решимость, — не отпускай руки, верь мне, — киваю, а Лестрейндж моргает, и её глаза снова становятся абсолютно черными. Меня трясет от нашей общей магии, и я чувствую, что больше не смогу её сдерживать. Кричу и мои глаза в шоке распахиваются, когда я вижу, как тело Беллатрисы окутывает кокон огня. Я словно сгораю заживо вместе с ней, но не отпускаю рук, как и обещала.       -Глупая девчонка, — Пэррон кричит от боли не в силах вырваться из потока нашей стихийной магии, — ты победишь меня, но все равно проиграешь, потому что она умрет вместе со мной, — отрицательно мотаю головой.       -Я тебе не верю, — кричу, по-прежнему не отпуская рук.       -О, я вижу, она не сказала тебе главного. Магия стихий — это магия фамильяров. Если ты хорошо подумаешь, то вспомнишь, что василиск был фамильяром Слизерина, — я не хочу слушать его, не хочу думать о том, что он говорит. Не хочу! — А теперь вспомни, как можно уничтожить крестраж. И она знала об этом. Ты сама рассказала ей, помнишь? — продолжает Пэррон.       -Нет! — я пытаюсь отпустить руки, но не могу, магические путы крепко связали нас, не давая двигаться. Пэррон смеется. Долго, с наслаждением.       -Проклятие все еще действует, ха! Ты будешь жить, зная о том, что убила её своими собственными руками! — его глаза закатываются, по подбородку течет вязкая черная жижа.       -Пожалуйста, отпусти, прошу! Я не хочу, — глаза горят от непролитых слез, но Беллатриса не отвечает, словно и не слышит меня. Глаза Лестрейндж снова становятся карими, и в них я вижу своё отражение.       -Пожалуйста, заверши то, что мы планировали, — говорит она едва слышно ослабевшим, хрипящим от боли, голосом, — прости, — её пальцы слабеют и больше не удерживают мои, — я передаю тебе силы своего фамильяра. Accipe virtutes meas, — оранжевые нити чертят дорожки вдоль её рук, окутывают мои дрожащие запястья, уходя глубоко под кожу.       -Нет, пожалуйста! — я не могу поверить в то, что она может так поступить со мной.       -Я… — её карие глаза блестят от слез. Там, где пару секунд назад была её палочка между нашими ладонями оказывается лишь пепел. Её глаза стекленеют, а тело становится всё более призрачным.       -Не оставляй меня, — я не хочу верить в то, что происходит, — пожалуйста, — она обмякает в моих руках, её слеза падает на мое запястье. Мои руки судорожно пытаются удержать её, но больше не чувствуют прикосновений. Спустя мгновение передо мной лишь пустота, и только остатки пепла от её палочки в моей ладони доказывают, что ещё секунду назад она была здесь. Разглядываю пепел, подняв руку вверх ладонью. На улице поднимается ветер и сильным потоком развеивает последнее напоминание о том, что произошло.       Из домов начинают выходить любопытные магглы, переговариваются между собой. Гермиона из прошлого стоит в паре метров от меня, не решаясь подойти. Скоро здесь будут авроры, мне нужно скрыться, но я словно приросла к этому месту и не могу двинуться, все ещё глядя на то место, где стояла Лестрейндж. Вот сейчас, ещё немного, и она появится и скажет, что все хорошо, что мы справились. Сердце бешено бьется в груди, а в ушах стучит кровь, пока я считаю секунды.       -Тебе нужно идти, — вдруг произносит Гермиона из прошлого, — скорее, авроры вот-вот прибудут сюда, — я, словно рыба, открываю и закрываю рот, не находя сил ответить и объяснить, что я не могу уйти. Вдруг я уйду, а она вернется…       -Она не вернется, — тихо говорит девушка, серьезно глядя на меня. Моё сердце пропускает удар, а рука поднимается, чтобы выплеснуть в эту всезнайку свою злость, своё отчаяние. Да что она знает! — Ты можешь убить меня, себя, но это её не вернет. Она верила в тебя, ты должна покончить с ним раз и навсегда. Она хотела, чтобы ты жила, — вскидываю голову, пытаясь возразить, — она сама сказала мне. Это и был её план, она знала, что всё закончится так, и не хотела, чтобы ты погибла. Тебе нужно уходить, — руки трясутся от её слов, от осознания того, что выхода нет. Внутри натянулась струна, и я даже не могу заплакать, слёз просто нет, только злость на себя, на неё.        Аппарирую на берег около поместья. Я не понимаю, не могу поверить. Вот сейчас я вернусь в дом, и всё это окажется лишь дурным сном. Захожу на кухню и первое, что я вижу, это та самая чертова чашка с недопитым кофе.       -Ты обещала допить, ты обещала, — говорю я в пустоту, а потом подхожу к столу и беру в руки чашку, замечая на ней красные следы от помады. Прижимаю тонкий фарфор к губам, закрыв глаза и ощущая, как рвется струна, как слезы наполняют мои глаза и льются по щекам горячими солёными дорожками. Делаю глоток холодного крепкого кофе, и мне мерещится запах. Её запах. И я, кажется, теперь окончательно схожу с ума, — Ты обещала! — кидаю чашку в стену, затуманенным от слез взглядом наблюдая, как осколки разлетаются по полу. Меня трясет от этой комнаты, от этого дома.       В голове бьются только мысли о том, что я должна закончить начатое, должна уничтожить его раз и навсегда. Я должна убить его, и она вернется. Мне нужно найти маховик.        Словно в трансе выхожу на балкон и аппарирую в замок Урквхарт. Спускаюсь в самый низ с твердой уверенностью, что маховик тут. Артефакт обнаруживается неподалеку от той самой камеры, в которой меня держали в плену всего несколько недель назад. Чертов придурок был настолько самоуверенным, что даже не потрудился спрятать маховик. Произношу дезиллюминационное заклинание и раскручиваю механизм, сосредотачиваясь на цифрах.       Вспоминаю, где был Пэррон, когда мы первый раз оказались в прошлом, и встаю в шаге от этого места, а потом замираю. Об этом я не подумала. Она здесь, стоит в метре от меня. Её лицо искажается от удивления, когда в неё попадает луч заклинания, пущенного Молли Уизли. Моё сердце леденеет от того, что мне снова приходится переживать это. Едва не пропускаю момент, когда рядом материализуется Пэррон. Возможно, дело в силе фамильяров, но теперь я отчетливо вижу его рядом с собой.       -Здравствуй, Пэррон, — он резко оборачивается, отвлекаясь от палочки, которую в этот момент хватает Гермиона из будущего и скрывается с ней в гуще битвы.       -Кто ты такая, черт возьми? — не отвечаю, хватая его за плечо, и аппарирую на обрыв возле Лох-Несского озера.       -Я твоя смерть, — говорю я, сама не узнавая свой голос. Пэррон вырывается из моей хватки и запускает черный луч заклинания. Отмахиваюсь рукой, как от надоедливой мухи, и луч разбивается об голубой светящийся щит, появляющийся в воздухе передо мной.       -Это невозможно, — в его голосе настоящий страх. Поднимаю руки ладонями вверх, по которым струится магия. Голубые нити, крепко сплетенные с огненными, поднимаются по моим предплечьям, тянутся выше и окутывают тело ярким свечением. Пэррон продолжает запускать один луч за другим, но я недосягаема для его магии. Наполняюсь этой силой, больше не пытаясь ограничивать её.       -Тебе не одолеть меня, кем бы ты ни была, — страх в его голосе уступает ярости, в его руке появляется свитый из темной магии, бесконечно переливающийся клубами дыма, черный клинок с двумя остриями. Воздух пахнет озоном, словно перед грозой, над нами сгущаются тучи, готовые пролиться дождем. Дым вокруг лица Пэррона развеивается, и я вижу, как он скалится, обнажая уродливые острые, словно у зверя, зубы, по которым течет что-то черное.       -Я убью тебя и раскушу твою хрупкую шею напополам, девчонка. Никто не смеет бросать мне вызов, — он делает замах, и клинок, пронзая мой щит, со свистом разрезает воздух в миллиметре от того места, где ещё секунду назад было мое плечо. Я не вижу его глаза, скрытые капюшоном, и это дает ему преимущество.       -Ну и что ты станешь делать теперь? — Пэррон смеется, поигрывая мечом. В голове мечутся мысли, но ни за одну невозможно ухватиться. Прикрываю глаза лишь на секунду, и среди этого сумасшествия, вдруг словно наяву вижу бледное лицо.       -Ты можешь использовать меч или попытаться одолеть меня врукопашную, еще у тебя есть вариант использовать против меня магию. Ты не можешь знать, какое оружие выберет твой противник и должна быть готова ко всему, — вспоминаю слова, которые она сказала мне на одной из тренировок. И меня вдруг пронзает мысль. А ведь она была права. Его клинок пробил мой щит, но что, если, у меня самой будет подобное оружие? У меня много раз получалось вызывать направленный поток огня, а что, если попробовать придать ему форму? Поднимаю правую руку, окутанную нитями магии, и направляю её в сторону противника. Самодовольный оскал Пэррона меркнет, когда в моей ладони, повинуясь моему желанию, сотканный из голубых и ярко-огненных линий материализуется меч.       Маг делает новый замах, отпрыгиваю и ударяю в ответ. Пэррон исчезает и появляется в паре метров от места, где только что стоял. Его мерзкий смех режет слух. Маг снова и снова использует способность перемещаться в пространстве, чтобы оказаться у меня за спиной. Но, как ни крути, а тренировки с Беллатрисой дали свой результат, и теперь меня не так-то легко застать врасплох.       -Когда собираешься делать удар, сначала представь, куда именно хочешь попасть. Визуализация помогает точности удара. И всегда помни о том, что глаза соперника — это ключ, — слышу я в голове её слова.       -Надо же, девчонка умеет управляться с мечом. Я поражен, — в его голосе издевка, но я пытаюсь не слушать его, поднимаю вторую руку и потоком воды сбиваю с мага капюшон. Черные глаза без зрачка и радужки, мертвенно-белая кожа без единого намека на волосы и красные полосы шрамов в форме каких-то непонятных символов по всему лицу. Меня передергивает от этого жуткого зрелища.       Отбиваю удар черного клинка, проследив за глазами Пэррона, и пытаюсь нанести удар в грудную клетку. Меч пронзает пустоту, когда маг снова растворяется в пространстве.       -Как жаль будет убивать такую силу, но ты не оставляешь мне выбора, — звучит у меня за спиной. Резко оборачиваюсь и утыкаюсь взглядом в провалы глаз. Делаю несколько шагов пытаясь увеличить между нами расстояние и понимаю, что больше отходить мне некуда. Под правой пяткой обрыв, а Пэррон подходит все ближе, проводит языком по губам. Резкий взмах, наши клинки перекрещиваются, и магия с треском разрывает воздух разрядом. Гремит гром, и в небе вспыхивает яркая молния. Небо льет на нас дождем, который усиливается с каждой секундой, пока наши мечи остаются скрещенными. Пэррон теснит меня к обрыву. Моих сил не хватает, чтобы противостоять его давлению. Закрываю глаза и готовлюсь прощаться с жизнью.       -Пожалуйста, заверши то, что мы планировали, — на меня смотрят её темные, блестящие от слёз глаза. Открываю глаза, наполнившиеся влагой, смотрю в лицо этому исчадию ада. Одна нога готова сорваться с обрыва, но я не могу подвести Беллатрису. Иначе всё это было зря. Я должна победить, должна отомстить. Внутри вспыхивает пламя, и я даю ему свободу, растворяюсь в этой магии, словно сама становлюсь огнем. В следующую секунду происходит невероятное. Мое тело превращается в огонь и материализуется за спиной Пэррона. Он разворачивается и смотрит на меня с ужасом.       -Этого не может быть, твои глаза… — не понимаю, что он имеет в виду, но сейчас мне абсолютно все равно. Есть только одна задача, лишь одна цель.       -Ты ответишь за всех, кто пострадал от твоих чертовых рук, — магия течет по земле, подбирается к Пэррону. Он пятится, но уже не успевает сбежать. Магические путы охватывают его ноги, связывают тело. Подхожу к нему, глядя в черные холодные глаза, наполненные осознанием неизбежности, и, словно в зеркале, вижу в них отражение своих, ярко светящихся голубых глаз. Во мне сливаются воедино силы двух фамильяров, их боль и желание отомстить, уничтожить.       -Отправляйся в ад, — говорю я шепотом, а затем с громким нечеловеческим рычанием, больше не сдерживаясь, даю выход ярости, протыкая Пэррона мечом в том месте, где у человека должно быть сердце. Черная кровь брызгает во все стороны, течет из его открытого от боли рта. Я знаю, что одна рана не убьет его, но из этого противостояния только один уйдет живым.       -Нет! — он кричит от боли и беспомощности. Отхожу на несколько шагов, поднимаю руки выше, и его окровавленное тело взлетает в воздух, а затем следует вдоль обрыва и зависает над водой, повинуясь движениям моих рук. Выплескиваю всю свою боль и ненависть, всё то, что раздирает меня изнутри и разбивает сердце на мелкие осколки. Пэррон горит в огне, пытаясь вырваться, но я беспощадна. Всего несколько секунд, и от него остается лишь черная мантия, беспорядочно летящая вдоль обрыва.       Всё кончено. Его больше нет. Падаю на колени, смотрю на руку, по которой все еще льется черная вязкая кровь. Тело сотрясает крупной дрожью, а одежда насквозь промокла от ливня. Гремит гром и небо озаряет очередной росчерк молнии. Какова вероятность того, что меня поразит молнией, если я просто буду сидеть тут, не двигаясь? Если бы можно было укрыться в подводной пещере, навеки спрятаться от этой боли, которая поселилась в сердце.       -Она хотела, чтобы ты жила, — снова звучит в голове мой приговор, сказанный моим же голосом. Лестрейндж приговорила меня к пожизненному заключению в этой клетке.       Произношу заклинание на обратное перемещение в будущее и закрываю глаза пока лечу сквозь время и пространство.       Мелодия будильника где-то в глубине дома, прохладное дуновение ветерка из приоткрытой форточки и аромат кофе. Открываю глаза и утыкаюсь взглядом в белую тюль, которую мы купили вместе с Джинни полгода назад.       -Гарри, черт, твой будильник не даёт мне выспаться, — раздается недовольный голос Рона.       -Прости, друг, — бормочет Гарри, выключая будильник.       -Доброе утро, Герми, — произносит слегка сиплым со сна голосом Джинни, когда заходит на кухню.       Мерлин, я не вынесу этого. Падаю на колени, утыкаясь лицом в ладони.       -Герми? Что с тобой? — её голос доносится до меня будто сквозь вату, — Гарри, Рон! — темнота обступает меня, давит на глаза, лишает слуха. Только бесконечный звон со всех сторон. Я перестаю понимать, где верх, а где низ. Голова ударяется обо что-то твёрдое, и я наконец-то проваливаюсь в благословенный обморок.