Это было так давно, что я уже и не помню.
[задолго до того, как Оби попал в замок] Пока ещё короткие ноги не слушались его, перепрыгивая большие камни слишком неуклюже, что заставляло его быть неправдоподобной тенью Тацухея. Песок на побережье был сегодня рыхлым - прилив. Рыбаки носились по берегу с наполненными до краёв сетями, женщины, напевая что-то весёлое, чистили громадные горы добычи. Теперь всё хорошо, теперь им будет, что есть зимой. Конечно, Оби никогда не был обожателем жареной в муке трески, но иногда выбирать не приходится. Их родители были минералогами, совсем неприбыльная в этих забытых краях профессия. Здесь есть лишь рыба, скалистые берега и жестокое глубоководное море. Здесь никто не хочет знать, что за камни лежат у них под ногами, все рудники давно истощились, искать новые никто не хотел - слишком много людей погибало на обвалах. Но пара молодых людей не сдавалась, они верили, что какие-то карты из библиотеки их предков приведут их к залежам драгоценных камней, но они привели их лишь к лихорадке. Оби сидел у постели родителей, съёжившись в маленький комок нервов, уткнув лоб в колени. Он уже начал раскачиваться в такой позе, когда Тацу зашёл с ведром свежей воды. Тацу было тринадцать, а Оби шесть, но они оба не знали, что делать. Местные жители открестились от них, боясь заразить себя и своих детей, поэтому мальчики лечили так, как умели. Тацу присел у постели рядом с Оби, начал прикладывать мокрые полотенца к головам родителей, те вроде стали легче дышать. Скорее всего притворялись: Оби заметил, как отец взял мать за руку, усилием воли подавляя душащий кашель. Брат потрепал его за торчащий из-за острых колен чёрный ёжик волос. Оби поднял глаза на него и увидел, что по щекам того бегут слёзы, перевёл взгляд на родителей и понял, что всё закончилось. Счастливые вечера, мамины пироги с осьминогами и луком, папины уроки о том, как правильно танцевать, точить ветку под стрелу и драться. Они остались одни. Частыми ночами Оби просыпался от голода, тогда просыпался и Тацухей. Он шёл ловить рыбу в шторм, в штиль, в мороз. Единственное, что волновало Тацу - это Оби. Младший брат часто заставал старшего за простым лицезрением моря. Тацу стоял у самой воды, словно хотел что-то ей сказать, или хотел что-то от неё услышать. Но глаза были абсолютно равнодушными, пустыми, с залёгшими тенями усталости и отчаяния. Иногда Оби казалось, что видит, как брат превращается в пепел и медленно рассеивается над водой. Ветер словно уносил его по частям, и каждый день всё меньше Тацу возвращалось домой. Так было до тех пор, пока в их селение не пришли наёмники, ищущие себе новых подопечных. Жители сразу вытолкали Оби с Тацу из толпы, как и ещё несколько осиротевших детей нахлебников. Их всех забрали. Но до места назначения живым добрался только Оби. Так он лишился своей семьи. Так он навсегда остался "Оби". Так началась его жизнь наёмника.***
[спустя год после того, как Оби попал в замок] - В чём дело, господин? - Уставился-таки Оби в ответ на сверлящего его взглядом вот уже полчаса Зена. То смахнул с глаз серебристые волосы, отвернувшись. А потом резко повернулся обратно. Оби уставился на него с искренним непониманием. - Господин, это становится всё более смешным, а мне негоже насмехаться над Вами в Вашем же кабинете, да? Упаси боже, на запах несправедливости прискачет лорд Харука и насадит меня на пику. - Хм-м-м... - Снова отвернулся Зен, пока Митсухиде на фоне закапывал остатки улыбки от шутки Оби. - Знаешь, одна вещь никак не даёт мне покоя... - Он поднял брови и начал махать кистью, мол, "давай, ты должен догадаться". - Почему я не с юной госпожой? Она меня отослала, сама ушла спать домой, они сегодня всю ночь с Рю скакали по оранжерее, собирали какую-то фиолетовую, расслабляюще пахнущую травку, знаете, если б она не работала лекарем, я бы задумался о её наклон... - Нет, другое! - Перебил его Зен. - Давай, думай ещё. Если угадаешь, я оплачу нам ужин в таверне. - Перед Вами восемнадцать стопок документов, причем ещё три спрятала у себя Кики, которая всё это время делает вид, что мы кучка идиотов, незаслуживающих внимания, и она права, - Метнул он взгляд в девушку, поймав её улыбающийся. - а ещё пять заныкал себе под стол Митсухиде, хотя всё равно продолжает разбирать те, что на Вашем столе. Это я к тому, если Вы внезапно решили, что Вам нечем заняться. - Нет, не решил. К слову, ты помочь не хочешь? - Поднял блондин бровь. - Я и бумажки? Жаль тех, чьи дела я рассмотрю, Вы же знаете, у меня своеобразный подход к решению большинства проблем. - Ага. Так что, ты уже догадался, что я от тебя хочу? - Нет. - Признался Оби. - Что ж, тогда зачитываю. - Оби наклонился к листку, но Зен пафосно отвернулся, поднялся с кресла и принял позу оратора. - "Ваше Высочество, просим Вас простить нам" бла-бла-бла, "вчера мы" бла-бла-бла, да где же оно... А вот же! "Вчера вечером в городскую таверну заявился некто, очень похожий на Вашего доверенного, мы не берёмся утверждать, что это был он, так как назвался он именем "Клара" и разнёс нам стойку во время драки с постоянным посетителем с буйным нравом. Так сложились обстоятельства, что стойка была частью несущей стены, так что к вечеру у нас обвалилось пол здания, пожалуйста, возместите убытки"... Так, секунду, было ещё одно... - Бросил Зен взгляд на Оби, резко решившего посчитать, сколько у королевской шторы ворсинок. - "Вчера вечером в наш паб в очень пыльной одежде под именем "Ринс" заявилась неприятная особа, подозрительно похожая на доверенного Его Высочества, чего мы, конечно, не утверждаем наверняка. Он подвесил к люстре со свечами нашего безногого исполнителя народных сказок, пытался учить курицу плавать в бочке с вином и... - Оби почти слился со шторой, он знал, что будет дальше. Митсухиде, затаив дыхание, ждал. Кики встала из-за стола и, облокотившись на стул, застыла в нетерпении. - Вырезал портрет Его Высочества на входной двери самого известного и популярного борделя в Кларинсе". Наверно, никогда в жизни Оби не бегал так быстро.***
[за одиннадцать лет до того, как Оби попал в замок] Под хохот всего паба маленькая красноволосая непоседа уворачивалась от попыток Оби прикоснуться к ней, как хищный зверь. Парнишка запыхался в попытках осознать, каким образом семилетнее двуногое умудряется ускользнуть от него, от него - наёмника с пятилетним стажем. Когда он уже по ощущениям волочил свои лёгкие следом за собой, хозяйка паба выглянула из-за стенки, увешанной солениями и сушеными грибами: - Дети, а ну-ка живо на кухню! Направим вашу энергию в полезное русло. - Сказала она, но Оби готов был поклясться, что она шептала что-то ещё вроде "полы давно не меняли, а она скачет, как ошпаренная". На кухне ему дали нож со словами "будь осторожнее", на что он ответил ироничной ухмылкой и освежевал таз картошки за пятнадцать минут. Пока красновласое чудище пыталось утопить в чане помидоры, он нашинковал овощи и отправил их в кастрюлю. Когда его рука занеслась над кастрюлей с целью отправить в неё нарезанный базилик, девочка повисла на его локте с решительным видом. - Ты чего? - попытался стряхнуть он её, но она продолжила болтаться на его руке. - Только не бафиик! - раздался пронзительный визг, Оби свободной рукой зажал ухо. - Это просто для вкуса, ты потом даже не почувству... - Не успел он договорить, как ребёнок взбунтовался окончательно и начал лупить его по лицу своими ручонками. - Перестань! - крикнул он, поймав её ударную руку. - Ладно, никакого базилика, так и быть. Ребёнок с победным выражением лица освободил его руку и удалился в, как Оби надеялся, свои покои. Однако он мог смело развеять свои надежды по ветру, потому что ребёнок пошёл играть во двор с его - доставшимся Оби таким трудом - воздушным змеем. И об этом он узнал, когда останки его сокровища зацепились за выпирающую оконную раму в кухне. "М-да" - сказал он. Стоило ему прижать пятую точку на веранде с прекрасным видом на сад с сиренью, малиной и чем-то ему неизвестным, как подуло прохладным ветром и принесло заодно зеленоглазую женщину. Она осмотрела его настороженную позу, просящий о пощаде взгляд и рассмеялась. - Она уснула. - мягко сказала она. И Оби выдохнул с таким облегчением, что женщина рассмеялась второй раз. - Обычно она очень скромна при незнакомцах, видимо, ты ей понравился. - Ага, как же. Скорее, ей понравилось надо мной издеваться. - Мужа сегодня нет дома. Поможешь отнести её в комнату? - улыбнулась она. - М-м-м, ну, хорошо... - Отлично! - просияла женщина. - Она в саду. У Оби ушло минут двадцать на то, чтобы затащить ребёнка домой. Хотя, возможно, если бы она не начинала ёрзать на каждой ступеньке так, будто сейчас проснётся, было бы быстрее. Оби никогда так сильно не боялся, что кто-то откроет глаза... Уложив в постельку и накрыв одеялком, он смылся до того, как посыпались бы предложения про сказки и колыбельные, поэтому не увидел, как тепло маленькая девочка улыбалась ему вслед. Она почти забудет этот день, воспоминания будут смешанными и потёртыми, немного другими, но Оби запомнил всё до мельчайших деталей. Он насовал себе еды по карманам, собравшись в дорогу. Мялся у двери в сомнениях, стоит ли прощаться, потому что ещё не научился уходить без слов, когда зеленоглазая женщина остановила его, попросив задержаться. - В чём дело? - спросил он. - Как я тебе сегодня уже сказала, вещунья предсказала мне скорую смерть. Так уж выходит, что это так или иначе правда, ведь я... Я смертельно больна, мальчик. - Оби уставился на неё, пытаясь понять, чего она добивается своим признанием. - Я хочу попросить тебя вот о чём. Если верить предсказанию, пройдёт много лет перед началом великих путешествий моей дочери, но, когда она станет умнее и опытнее, её будет ждать самое большое и масштабное приключение. Она должна будет понять, от какой болезни я умерла, как её лечить и так далее. Когда она покинет дом, найди её, будь рядом, помогай. Когда ты решишь, что она готова для этого, расскажи ей всё. Вот так. Странно просить об этом незнакомого мальчика, но... Я думаю, ты здесь не случайно, думаю, она не случайно так тебе доверяет с первой встречи. Справишься? И Оби кивнул. Он уже шёл по улице к порту, обдумывая это. Он не хотел соглашаться, да и с чего бы? Разве это звучит, как правда? Как он вообще исполнит эту просьбу, зачем ему стараться исполнить её? Все эти вопросы крутились в голове, ударяясь о стенки черепа. Издалека доносился грохот морских волн и отчаянные стоны людей... - Брат! Нет, Тацу... Прошу, только не ты... - его руки и рубашечка всё быстрее окрашивались в ядовито-красный цвет, страх подкрадывался всё ближе, словно стараясь подцепить его когтем из глубины теней трюма. Его брат только что проиграл. Проиграл в странной, никому не нужной игре... Она была нужна лишь для отбора сильных, лишь для уменьшения числа голодных ртов, и вот сегодня была очередь Тацу... - Перестань, Оби... Не надо плакать, теперь ты точно должен быть сильным, теперь ты должен найти тех, кому доверишь прикрывать свою спину... - он закашлялся, струйка крови ехидной змеёй сочилась из уголка старающихся улыбнуться губ. - Когда станешь сильнее, выбери себе великую цель, хорошо, братишка? Будь с той стороны лезвия, куда падает свет... Будь клинком добра... - Оби толком не понимал, что говорил ему брат, он был слишком мал и глуп, чтобы понять, слишком напуган и слаб, чтобы принять их. - Я бы хотел, чтобы ты, однажды посмотрев на своё отражение в лезвии, знал, что всё сделал правильно... - он прикоснулся ладонью к щеке Оби, утёр большим пальцем слезу, заглянул в янтарные глаза напоследок... И мерное качание волн усыпило его навсегда. Оби встряхнул головой, отгоняя воспоминания из прошлого, что чёрными пауками ползали по его беспокойному детскому сердцу. Он пошёл вперёд. Теперь у него есть великая цель. Начало положено, брат.