Детективное агентство "Штольман и Селезнев". История вторая. Путешествие.

Павел не мог уснуть. Соня, утомленная дорогой и насыщенным вечером, спала рядом с ним, а ему никак не удавалось сомкнуть глаз. Он повернул голову и посмотрел на жену. На ночь она заплетала косу, потому что волосы нещадно путались, если оставить их распущенными. Эта коса не давала ему покоя с самого первого дня. Это была попытка призвать к порядку то, что не может по определению поддаваться контролю. Непослушные завитки выбивались из прически, отказывались лежать под шпильками, пружинками обрамляли Сонино лицо, в общем вели себя под стать хозяйке. Бесполезно ограничивать её правилами, пытаться обезличить и подвести под общий знаменатель общественных норм. Она будет смеяться тогда, когда захочет, горевать и сердиться, пылко говорить или молчать, если ей покажется это уместным. Она была удивительная, его Соня. Он любил её так, как не мог от себя ожидать. Она была сокровищем. Он будет беречь её до конца жизни. Сон не шёл к нему. Павел поднялся и подошёл к окну. Несмотря на то, что давно перевалило за полночь, курорт не спал. Огоньки лампочных гирлянд горели около большого катка и на лестнице, ведущей к купальням. В нескольких окнах, в которых, как он знал, жили служащие отеля, горел свет и мелькали тени. Соня шумно вздохнула и заворочалась в постели. Паша прикрыл окно шторой, чтобы свет не беспокоил её. «Она обидела тебя?» — прозвучал голос жены в его голове. Селезнев вздохнул, думая, что Соня видит его насквозь и может докопаться до сути его глубинных переживаний даже во сне. Как правильно описать его отношения с Булатовыми? Обиды не было. Это другое слово. Разочарование, так можно сказать, наверное. И то это не будет точным определением. Саднящее чувство внутри. Чувство одиночества, потери, боли и отчасти апатии и безразличия в конечном итоге. Как тут одним словом всё опишешь? Нет, всё гораздо глубже, и сейчас он не будет копаться в этом. Краем глаза Павел уловил движение на широкой террасе второго этажа. На заснеженную плитку упала длинная тень, и к перилам вышел крепко сбитый мужчина в меховой шапке. Он нетерпеливо расхаживал взад и вперед, посматривая по сторонам. Через пару минут к нему присоединился тот самый господин, который чуть не сбил Соню на входе в ресторан. Фридер Фальк, так кажется. Мужчины встали друг напротив друга и принялись разговаривать. Слышно ничего не было, но было понятно, что беседа протекает совсем не в дружеском ключе. Дошло до того, что незнакомый Селезневу мужчина пару раз толкнул Фалька, почти оттеснив его к перилам. Тот не остался в долгу и ухитрился в конечном итоге дать отпор, изваляв нападавшего в снегу. Павел раздумывал, не вмешаться ли ему прямо сейчас, покуда дело не дошло до беды, но снег, видимо, охладил буйные головы и оппоненты разошлись, взаимно недовольные друг другом. Селезнев хмыкнул про себя. А он-то рассчитывал на спокойное свадебное путешествие. А тут старые знакомые и бесконечно кипящие вокруг страсти, причем на всех уровнях. Оставалось надеяться на купальни и каток, на котором Соня могла провести весь день, если её не остановить. Павел вернулся в кровать, забрался под одеяло и немедленно оказался атакован собственной женой, которая коварно перекатилась ему под бок и обняла руками и ногами. — Ты не спишь? — поинтересовался Селезнев, понимая, что это звучит довольно глупо. — Нет, — ответила Соня, не открывая глаз. — Мне снился ты. В плавательном костюме, купальной шапочке и почему-то в кружевной манишке. Паша поднял брови. Вот это картина. — Зачем мне манишка в купальне? — хмыкнул он, развеселившись. Осталось только галстук нацепить и парадные запонки. — Вот и я не понимаю, — улыбнулась Соня. — Потому и проснулась. Нужно же разобраться. — И что? — подозрительно спросил Павел, не понимая, к чему она клонит. — А вот что! — воскликнула Соня, как-то очень ловко подпрыгнула и очутилась на муже сверху. — Снимай пижаму! — Зачем это?! — изумился Селезнев, который не знал, чему он удивлен более: Сониному предложению, её быстрому переходу от сна к бодрствованию или тому, какие акробатические этюды умеет проделывать его жена. — Нужно узнать, есть ли под ней манишка! — пояснила Софья. — Я не сплю в манишке! — возмутился Павел. — Я должна в этом убедиться! — поджала губы Соня. — Сны мне так просто не снятся. Так что снимай! Павел некоторое время смотрел на жену, а потом вздохнул и потянулся к пуговицам. Если Соня задумала что-то, противиться ей было бесполезно.