Детективное агентство "Штольман и Селезнев". История вторая. Путешествие.

— Я не знаю, что мне делать, — продолжала всхлипывать Ангелина, уже сидя за столом в номере Селезневых. Соня, глядя на неё, искренне поражалась. Когда плакала она сама, то нос у неё распухал, щёки покрывались неровными пятнами, а глаза почти мгновенно становились щёлочками. Булатова умудрялась рыдать так, что становилась еще красивее. Глаза казались огромными, лазоревыми, слёзы бриллиантиками свисали с кончиков ресниц, а потом аккуратно исчезали в кружевном платочке. Удивительно, но выглядела Ангелина еще женственней и беззащитней, чем обычно. — Я так боюсь! Соня видела, что она говорит правду. Женщину перед ней душили сомнения и страх. Впервые в ней не было безмятежности. Раньше ни одна эмоция не перекрывала спокойствия и яркого перелива восторга и эйфории. Что же случилось сейчас? — Успокойся и расскажи всё по порядку, — попросил Павел, вторя мыслям жены. Софья автоматически бросила на него взгляд. Она этого не хотела. В такие моменты она сердилась на свой дар. Ну вот зачем ей знать, что её муж чувствует к другой женщине? Это казалось кощунственным влезать вот так под чужую кожу, знать почти до мельчайших подробностей, что и как проживает человек рядом с тобой. Софья в такие моменты чувствовала себя предательницей, но она не могла отключить свой дар, он просто у неё был. Павел сопереживал Ангелине. Сопереживал, хотел помочь и не доверял. Это было удивительно, если задуматься. Доверие для Павло было чувством ценным. Соня испытывала чувство вины, что она подглядывала, но всё же мелкий, но зубастый червячок ревности благодушно утих. — Дело в Пете, — начала Ангелина, комкая платочек. Она делала это отчаянно, но складки на ткани не появлялись. И как ей это удается? Неужто есть люди, которые рождаются идеальными? Вот у неё, у Сони, даже волосы во все стороны торчат, если с ними ничего не делать, такое ей недоступно. — Я… я… ведь даже не знаю, правильно ли я поступаю, но я чувствую, что все не так. Так не должно было быть, он говорил совсем другое! — Так! Давай-ка успокоимся! — попросил Павел, садясь рядом с Ангелиной и пожимая её ладонь. Сонин кусачий червячок оказался парнем с хилыми нервами и немедленно принялся грызть её со страшной силой. Чтобы унять его и не оказаться женщиной с пошлыми мещанскими установками, Софья поднялась из-за стола и наливая Ангелине стакан воды. — Расскажи всё по порядку! — Благодарю, — произнесла Ангелина, улыбаясь и принимая от Сони стакан. На мгновение годами выработанная привычка быть лучезарной затмила волнение, но потом всё вернулось на круги своя. — Так что же с вами случилось? — спросила Софья. Пора уже было переходить к делу. Ангелина поставила воду на стол. Губы у неё скривились (даже здесь идеал — они были похожи на сердечки нежно-розового цвета), и она вновь заплакала, опустив голову. — Прости меня, Пашенька! — пролепетала женщина. Сонин червячок мгновенно вырос до размера хорошей кобры и стал с шипение распушать капюшон. Пашенька! Нет, ну вы только посмотрите! — Я тебе соврала! — В чём? — удивился Павел. Одержимый желанием помочь Булатовой, он не видел ни Сониной реакции, ни двусмысленности положения. — Моё кольцо не пропадало! — виновато проговорила Ангелина. Павел поднял брови. Он ничего не понимал. — Зачем же ты сказала, что его украли, если оно у тебя? — поинтересовался он у Булатовой. — Оно не у меня, если говорить начистоту. Оно у Пети. Он забрал его еще на прошлой неделе. — Вы намеренно ввели нас в заблуждение? — сухо спросила Софья, старательно не давая своей кобре плеваться ядом. — Для чего? Чтобы скрыть истинную причину пропажи вещей в отеле? — Да! — сказала Ангелина, но тут же исправилась, досадливо тряхнув головой (безупречные локоны взметнулись на висках и тут же вернулись обратно в идеально уложенную прическу. Как? Ну как у неё это получается?!). — Нет! Не поэтому! Меня попросил Петя. Ах, это все слишком сложно! Я совершенно не понимаю, что мне делать! Софья вздохнула, глядя на промокающую глаза Ангелину. До сути проблемы им придется идти дюймовыми шажками, не иначе.