Детективное агентство "Штольман и Селезнев". История вторая. Путешествие.

Последние несколько метров дались Соне сложнее, чем весь предыдущий путь. Как и предполагалось, Клод и Патрис отвлекли внимание того из повстанцев, который охранял маленький внутренний двор, и он ушел проверить, что за шум он слышит. Софья подумала, что этот закончит так же, как и предыдущий, а запас оружия группы противоборствующих пополнится еще одной винтовкой. Выждав положенное время и убедившись, что эта сторона здания не представляет интереса для преступников, Павел решил, что нужно спускаться. Сейчас двор пуст, но это лишь временно. Нужно было лезть по решетке для плюща, идущей от балкона до земли. — Я не смогу, — покачала головой Ангелина. — Сможешь, — отрезала Софья. Впереди может быть всё, что угодно, поэтому пора было встретиться со своими слабостями и дать им решительный бой. Некогда сейчас себя жалеть. Ангелина посмотрела на Соню, но возражать не решилась. Как бы страшно ей ни было, она понимала, что ничего все равно не изменится, поэтому плачь, не плачь — все едино. Либо она научится жить в этом новом, незнакомом, страшном для неё мире, либо он поглотит её и всё закончится. У Ангелины тряслись коленки, но она полезла. Пользы это, правда, не принесло, потому что через пару десятков сантиметров её нога соскользнула, и весь оставшийся путь Павлу пришлось почти тащить её на себе. Оказавшись на земле, он придвинул Ангелину к стене здания и помог Соне преодолеть последние полтора метра. Он тоже старательно отодвигал от себя мысль о том, что через несколько минут они расстанутся, поэтому искал любой предлог, чтобы занять себя делом. Павел осмотрел двор, окна, через которые их могли заметить, и даже стену с воротами вдалеке. Никого не было, можно было идти. — Не отступаем от стены, — проговорил он. — Стараемся не попасться никому на глаза. На проход до машины у нас не более пяти минут. Он достал из кармана свой «уэбли», и Соня сглотнула. До этого момента можно было тщательно отбрасывать мысль, что когда они с Ангелиной уедут, Павел отправится в самое пекло и не будет отсиживаться за спинами других. Софья шагнула вперед, но в последний момент передумала и просто крепко сжала запястье мужа. Он обернулся, ободряюще улыбнулся, пожал её ладошку и пошел вперед. Соня сжала руку в кулак и встала за Ангелиной — замыкать цепочку. Ангелина смотрела на землю, припорошенную снегом. Почему-то этот вроде бы незначительный жест оставил в её сердце странное ощущение, что перед ней ни больше, ни меньше разыгралась сцена из Шекспира. Выражение лица Софьи, перед тем, как она отняла свою ладонь, и до того, как очередная горсть снега скрыла её от Булатовой, было таким… таким… Ангелина никогда не видела такого отчаяния и такой любви ни в одном человеке. Секунду спустя белый покров всё смыл и Софья вновь стала спокойной и сосредоточенной, но то, что Ангелина увидела, потрясло её до глубины души. Это было ей незнакомо. В таком накале, в такой глубине. Никто в её окружении никогда не давал заподозрить в себе такие чувства. Или она плохо смотрела? — Ну всё, теперь последний этап, — проговорил Павел, когда они дошли до конца здания. Никто не встретился им по дороге, никто не увидел их из окон, всё было чисто. — Выедете через конюшню, — сказал Селезнев, поворачиваясь к жене. — Там руины, видишь, и стены нет, не нужно будет открывать ворота и привлекать внимание. Гони сейчас, что есть мочи. Не едьте коротким путем, хотя по берегу удобнее, там явно будут повстанческие посты. Они ждут гостей. Едьте через город, по возможности не по основным дорогам. Две девушки, которые стремятся уехать подальше от взрывов, не должны вызвать слишком больших подозрений, я надеюсь. Соня кивнула. Она и так знала, что нужно делать, но Павлу нужно было высказаться, а ей еще пару минут послушать его голос. Секунда — это много или мало? Она никогда не пренебрегала значимостью времени, но сейчас оно было дороже золота. Из выбитого окна галереи вдруг донеслись звяканье и хруст стекольных осколков на полу. Кто-то шел по коридору первого этажа. Ангелина замерла испуганным кроликом, не дыша. Так страшно ей не было никогда в жизни. — Быстрее, — шепотом бросил Павел, крепче сжимая «уэбли». Английский револьвер имел мощную силу выстрела и стал ему верным другом за годы войны. Иной раз и ружья не надо, если с тобой «уэбли». — Я займусь этим. Соня не выдержала. Шагнула к мужу, взяла его за отвороты пальто, которым с ним поделился один из солдат, и поцеловала так горячо, как ни делала ни разу до этого. Почти до крови, так, чтобы на секунду этот поцелуй перекрыл всё, что творилось вокруг. Как печать - скрепить договор о том, что это не в последний раз. — Береги себя, — шепнула она Павлу, отступив так же стремительно, как она шагнула вперед. Он выдохнул, сжал челюсть и кивнул. Софья развернулась, схватила Ангелину за запястье и потянула её за собой. О том, что Павел скрылся в оконном проеме и что его там ждет, она старалась не думать. У неё было своё дело, которое она должна сделать.