Детективное агентство "Штольман и Селезнев". История вторая. Путешествие.

Павел не мог спать. Он провалился в глухую чёрную яму без снов часа на полтора, а после открыл глаза и больше не смог снова заснуть. Соня даже не пошевелилась, когда он повернулся к ней. Вчерашний день измотал её. Павел подумал о том, как отличается то, какой видится его жена окружающим, и какая она на самом деле. Кто бы заподозрил миниатюрную молодую женщину с прозрачными лазоревыми глазами и кудряшками на висках в том, что она способна вести машину через осажденный город, нестандартно и хладнокровно мыслить и искать выход из чрезвычайных ситуаций, а при необходимости и использовать револьвер? Впрочем, в Соне всегда был заметен стержень. Те, кто начинали с ней общаться, спустя весьма короткое время чётко понимали, что вокруг неё есть невидимая, но тем не менее совершенно явная граница, за которую она никому не даст зайти. Иные посетители, которые приходили в особняк на улице Мишеля Саля, будучи весьма несдержанными на язык, благоразумно не открывали лишний раз рот, понимая подсознательно, что Соня не позволит при ней проявлять свою натуру. Выразительно смотреть и молчать она умела очень хорошо. А если уж она начинала говорить, то тогда невежам хотелось сквозь землю провалиться. Что за непреклонная девица, вы подумайте! Сложно было мужчинам с Софьей Селезневой, в девичестве Штольман. Павла это несказанно радовало! Он осторожно выбрался из-под одеяла и решил развести огонь в камине. Ночью стало холодно, да к тому же в общем холле было выбито стекло и ветер устраивал сквозняки в коридоре. Смотря на вспыхивающие огоньки пламени, Селезнев думал о том, что он стал другим человеком. Он не знал, когда это произошло, и ему еще придется узнать этого нового Павла Селезнева, но ему нравилось то, что он чувствовал. Павел уселся в кресло и принялся рассматривать лицо жены, освещенное светом камина. Она была прекрасна. Целиком и полностью. Как в точности писал апостол Павел? «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его». Да, именно так. До сегодняшней ночи он не мог в полной мере осознать, что стоит за этими словами. Как же много граней у любви! И как мы ошибаемся, когда думаем, что уже познали это чувство! Он не так давно думал о том же, но снова совершил гигантский скачок вперед! За пару дней. В начале их медового месяца он был уверен, что теперь-то уж ему открыты все тайны семейной жизни! Стать одной плотью, одним телом. Это, кажется, у них получилось. Как еще можно объяснить, что с каждым вздохом, с каждым движением, с каждым прикосновением ему хотелось, чтобы Софья оказалась внутри него, под его кожей, у его сердца, чтобы он никогда больше не испытывал страха за неё, чтобы он знал, что она благополучна и невредима. Вплавиться в неё самому, соединиться в одно, никогда больше не разлучаться. Как так вышло, что спустя всего несколько недель брака даже короткая разлука стала для него так невыносима? Судя по тому, как обнимала его Соня, она чувствовала то же самое. Безумие какое-то! Кто же так спаивает людей воедино? — Никогда больше! — прошептала Софья, проводя кончиками пальцев по мокрым от пота волосам мужа. Столько всего была в её взгляде, что Павел предпочел закрыть глаза и снова целовать ставшую красной нежную кожу над ключицей. Неужели всё то, что в её глазах, для него? Неужели такое бывает? Павел рассматривал Соню, размышляя о природе любви и смысле брака, а сама Софья в этот момент видела сон. К ней снова пришла та самая женщина, которая была на фотографии в доме Фрадетта. Она была взволнована, кусала губы и то и дело принималась нервно ходить из стороны в сторону. — Поспеши же! — молила она Софью, но та не понимала, что незнакомка хочет от неё. — Куда? — спрашивала она раз за разом, но толку не было: женщина лишь складывала руки в молитвенном жесте и смотрела на Соню с отчаянием. — Я не могу помочь тебе! — прокричала Софья, которая уже измучилась. Она не могла проснуться, потому что заснула слишком глубоко, но и выносить горе женщины она могла уже с трудом. — Я не понимаю! Покажи мне! Незнакомка наконец прекратила своё бесконечное хождение из стороны в сторону и встала прямо перед Софьей. — Смотри! — сказала она и вытянула вперед руки, обхватывая Сонину голову. Перед Софьей возникла картинка бесконечных стеллажей с темно-зелеными бутылками, люк и Бенуа Фрадетта, который не подавал признаков жизни, лёжа на каменном полу. — Времени нет! — воскликнула женщина, и Соня наконец проснулась, тяжело выныривая из кошмара. — Скорее! — сказала она вскочившему с кресла мужу, как только перевела дыхание. — Я знаю, где Бенуа Фрадетт! Нужно срочно его спасти!