Больше смерти

Совершив всемирный обмен энергии: Инь Янь, тяни толкай, готовь пожирай, я отыскала в недрах сумки свой телефон. Устроилась на краешке кровати, зато акудама устроился помасштабнее, заняв полулежащее место прямо посередине. Мы сидели молча, таращась в пустую белую стену. Где-то на минуте ожидания альбинос открыл рот, чтобы съязвить, но я не дала ему нетерпеливым жестом: - Не смей, чтобы ты там не хотел сказать – не надо. Акудама понимающе захлопнул рот, отвернувшись. А я, ещё немного порывшись в телефоне, нажала на яркую иконку программы по просмотру фильмов, которая работала как проектор. Затем стала искать предметы, чтобы зафиксировать экран. В моей старой облюбованной комнатке прямо напротив кровати была полностью пустая стена, и я время от времени проводила досуг за просмотром кино. Пододвинув поближе табурет и закрепив на его сидушке телефон, я включила первый попавшийся в подборке фильм. Им оказалась мелодрама. Ну, слава богу, что не триллер, не ужастик и не боевик. Подобное кино сейчас – равно мой нервный срыв от переизбытка трупов и конец выдержки акудамы, что в общем то тоже приравнивается демографическому кризису. Как минимум, на всей нашей улице. На голой стене расцвела картинка, заключённая в прямоугольную рамку. Символы популярных кинокомпаний сменяли друг друга, привлекая внимание пестрыми цветами или запоминающимся названиями. Вскоре начался сам фильм. После двух минут просмотра раздался скрип матраса – альбинос принял сидячее положение и пододвинулся ко мне так, что меж нами едва оставалось пару дюймов. Я усиленно таращилась на экран, стараясь полностью игнорировать взгляд мужчины в мою сторону. Как вдруг на меня навалилась усталость. Возможно, сказалась тягостность тренировки, вперемешку с длительными бессонными ночами в период моей службы, но факт остаётся фактом. Я умудрилась уснуть в сидячем положении, когда кино даже толком не началось. Широко зевнув, устроилась на чьём-то уютном плече, уткнувшись носом в приятно-пахнущие складки ткани… Стоп. Что?! Вся сонливость сошла в мгновение ока. Я подпрыгнула на месте, не отстраняясь, а буквально отлетая от Маньяка. «Не хватало его ещё спровоцировать..,»- испуганно подумала я, уже ощущая на своём плече его руку. А в следующий миг меня уже подхватили за талию и усадили к себе на колени, крепко обняв, и уткнувшись в макушку носом. «Так, а хорошо ли я помыла голову..,»- пронеслась вообще неуместная мысль. Но было поздно – картинка задыхающегося и харкающего перхотью альбиноса стояла прямо перед глазами. Я сидела как на иголках. Ощущала дыхание акудамы у себя на затылке. Его длинные пряди волос, щекотавшие кожу. Как непроизвольно выпрямилась спина и как бешено колотиться собственное сердце. Когда мне всё же удалось сконцентрироваться на кино, оказалось, что большую часть фильма мы уже просмотрели. Ну как, акудама может и просмотрел, а вот я проспала. - Я люблю тебя больше жизни, Лаура! - произнёс стоящий на колене смазливый парень с картинки. А я усиленно пыталась вспомнить, кто это, черт возьми, такой. Но тут воображение почему-то нарисовало странную картину: Маньяк точно так же стоит передо мной на одном колене и говорит те же слова. «Из его уст эти слова ничего бы не значили,»- подумала я, подбирая альтернативу к слову «жизнь». Ведь умереть – это последнее, чего боится альбинос. М-да за жизнь он определённо не печется… Наверное, ему бы больше подошли слова: «Я люблю тебя больше смерти,» - решила я, впрочем, тут же отгоняя странные мысли. «Он бы так никогда не сказал. Во-первых, он мало вероятно поставит любовь ко мне выше, чем манию убивать. А во-вторых… Да вообще с какой стати я думаю об этом? Маньяк. Его сбитые в кровь костяшки пальцев. Холод его рук, который хотелось сцедить в ладони и влить в себя, лишь бы он согрелся. Твёрдые, мозолистые подушечки пальцев, которые привыкли держать холодное оружие. Множество мелких порезов, шрамов и пятен засохшей крови. Сейчас я видела каждую клеточку кожи акудамы, каждую выступающую венку и каждую родинку. А хотела я нормально посмотреть фильм. - Мифтер Маньяф, - пробурчала я в грудную клетку альбиноса: - Вы не телевизор, разверните меня пожалуйста о-обратно а! – акудама так резко поднял меня за талию и развернул в воздухе, что из груди разом вышибло воздух, и я вцепилась в альбиноса руками и ногами мёртвой хваткой. По остановке аттракциона «Карусель» я оказалась сидящей на коленях Маньяка, только на этот раз лицом к импровизированному экрану. А в следующий миг акудама наклонился к моему уху и тихо прорычал: - Я же просил меня не провоцировать. Или хочешь, чтобы я тебя нечаянно убил? М? - Да знаешь, - возмущённо начала я: - Во-первых, ты сам бесстыже пялился на меня, а во-вторых, в труселях одних или в костюме «Женщина кошка» вообще-то не щеголяю. Я просто-напросто прилегла вздремнуть! - Не щеголяешь? – против воли улыбнулся он: - А хотелось бы? Я, задыхаясь от возмущения, не нашла слов и просто со всей дури пихнула мерзавца локтем: - Дурак, ну какой же ты все-таки дурак! –вырвалось из уст. Акудама от души посмеялся, и вскоре мы вернулись к просмотру фильма. Альбинос пристроил подбородок на моей макушке и обнял меня, а я старательно следила за развитием событий в мелодраме. Акудаму же сюжет не очень впечатлил – тот периодически фыркал и ехидно комментировал те или иные глупые поступки романтических героев. Потому на очередном: «Ну вот куда ты, щуплый кусок мяса, опять поперся,» - я не выдержала и обернулась, поясняя: - Это чтобы кинематограф до пары секунд не сокращался. Так денег будет содрать не с чего, сечешь? Акудама болезненно застонал, откидываясь назад ( точно как вы – читатели, наблюдающие за моим построением отношений у конкретной парочки): - Это же мошенничество! Монтаж должен был сократить длительность истории, а вместо этого экранизация сценария: «Я тебя люблю – и я тебя тоже», - растянута на целых два часа! - Тогда, может быть мне попытать удачу в кинематографе, - ухмыльнулась я, на что Маньяк шуточно произнёс, поглаживая меня по голове: - Не обижайся, но мошенница ты фиктивная. Как бы странно это бы не прозвучало. Я открыла было рот, чтобы что-то возразить, как раздалась мелодия, оповещающая о наличии новостей колоссальной важности. Обернулась на картинку, с которой на нас смотрела женщина, докладывающая о ситуации в стране. После её короткой вступительной речи в кадре появился человек в форме ГБА, судя по наградам, генерал: - Просим граждан сохранять спокойствие, основная сила полиции и сотрудников новой Группировки по Борьбе с Акудамами уже охотится за самым опасным преступником Кансая, именуемым «Маньяком». Рядом с Генералом появился портрет альбиноса, у которого на коленях, к слову, я сейчас сидела. - При встрече просьба немедленно сообщить нам, не вступать с преступником в какой-либо контакт… А затем появилась видеозапись со стройки. И уже мой портрет, как числившийся пропавшей без вести… Причём в том, что я уже мертва, никто не сомневался. Из речи генерала следовало, что вводится комендантский час, и что за голову акудамы назначается большая награда. Живым он ГБА не был нужен. И со вчерашнего дня сотрудникам уже выдались кроме арканов молекулярные мечи. Выпуск, конечно, не свежий – вчерашний. Сбылись все мои прогнозы и опасения, но почему-то легче от этого не стало. Изображение уже давно исчезло, оставив на стене лишь обложки других популярных фильмов, а я всё смотрела перед собой невидящим взглядом. - Если я сейчас сдам тебя в полицию, я смогу купить себе дворец, - лишь выдала я. - И моему ангелу там будет очень грустно. - Это ещё почему? – стараясь изобразить на лице искреннее недопонимание, спросила я. Маньяк на это лишь обиженно надул губки: - Как почему? Ведь там не будет меня.