Амено

В лесу родилась елочка...       Герман вовсе не хотел издеваться над милой, наивной девушкой и разыгрывать перед ней внезапно вспыхнувшие чувства, поэтому в ответ на взволнованную просьбу отпустить ее с работы для подготовки к их вечерней встрече в ресторане постарался максимально свою секретаршу остудить:       — Это действительно будет деловая встреча, Аня. Нет никакой необходимости как-то особенно к ней готовиться. И поверьте, вам совершенно не о чем волноваться, вы всегда прекрасно выглядите. Сделайте лучше кофе и заберите почту, — протянул он ей папку с завизированными документами, среди которых было и заявление от Вероники с просьбой уволить ее в связи с личными обстоятельствами.       Видимо, она специально придумала такую дурацкую формулировку, чтобы напроситься на приглашение к нему в кабинет и закатить наконец сцену. Однако Венский не стал придираться к словам и своей резолюцией ее драматический опус немного подправил: «Согласен. Уволить по собственному желанию согласно действующему законодательству». Он даже кандидатуру на ее место уже успел подобрать в лице прошедшего у них недавно стажировку выпускника столичной юридической академии. Парень рвется проявить себя в работе с крупным бизнесом и явно будет, что называется, рвать на лету подметки, как когда-то сам Герман, не пугаясь никаких объемов документации и новых для себя вызовов.       Это как раз то, что Герману сейчас нужно, чтобы хоть немного от работы разгрузиться, он просто не способен сейчас посвящать ей все свое время, у него тоже личные обстоятельства непреодолимой силы в виде маленьких веснушек на носу и родинки на левом ухе. Видимо, пришло наконец время вспомнить мудрые советы бизнес-коучей о полезности частичного делегирования функций. Но не Веронике же было их делегировать, в самом деле! Все складывается неплохо, осталось только с Аннушкой договориться...       — Это будет нетрудно, Аня, — вводил он ее в суть придуманного плана, сидя напротив за столиком модного «Феттуччине» и подливая в бокал вино. — Мы иногда вместе будем уезжать с работы, посещать публичные места. Ходить в рестораны и на приемы, и, конечно, в торговые центры, где я буду оплачивать ваши расходы. В разумных пределах, естественно. То есть, для всех, я повторяю — абсолютно для всех, включая самых близких родственников, в том числе родителей, мы должны быть официальной парой. Если придется публично проявлять друг к другу знаки внимания, мы должны будем делать и это. График наших встреч будем согласовывать в рабочем порядке. Вы живете с родителями, если я не ошибаюсь? И в серьезных отношениях пока не состоите?       — Да... — потерянно ответила она, пытаясь осознать услышанное, — с родителями и сестрой...       — Я сниму для вас отдельную небольшую квартиру в том районе, который вы для себя выберете, и оплачу ее, скажем, на год вперед. Куплю вам личный автомобиль, если вы этого захотите. Но рассчитывайте на то, что довольно часто мы будем пользоваться моей машиной. Я внесу предложение об увеличении вам зарплаты, плюс премиальные каждый месяц, и думаю, мне пойдут навстречу. Но серьезные отношения с кем бы то ни было придется немного отложить, вы понимаете...       — На сколько отложить? — несмело спросила Аня, все еще не веря в реальность происходящего. — Я имею в виду, на сколько все это?..       — Я не уверен, что знаю точно, — честно ответил Герман на самый трудный вопрос. — Может, месяц, может, больше или меньше, но на год аренды квартиры вы уже сейчас можете рассчитывать. Так вы согласны, я правильно вас понял?       — Я согласна, Герман Владимирович, но я...       — Герман. Во внерабочее время с этого момента просто Герман. Привыкайте, пожалуйста.       — Да, конечно. Но я хотела спросить... То, что вы предлагаете, я имею в виду, такие ваши расходы и вообще... Для чего это вам? Для чего вам притворяться, Герман Владим... Герман?       — Я не могу вам этого сказать, Анечка, — устало снял он очки, опустив задумчивый взгляд. — Просто поверьте, что в сложившихся обстоятельствах у меня нет другого выхода. Я очень благодарен вам за помощь, Аня.       Теперь он чувствовал себя гораздо увереннее, четко представляя себе порядок действий по созданию правильного для всех посыла и, главное, для маскировки своих отношений с Филиппом, без которого он больше суток продержаться уже не может. Но продержаться придется. До завтрашнего вечера, когда у Германа будет время, чтобы спокойно его с Филиппом провести и поговорить наконец о странностях его загадочной жизни без опасности появления бабушки. А потом провести с ним целую ночь... у себя, на своей огромной по сравнению с тем неудобным диваном кровати, и в просторной ванной, и за кофе утром на кухне...       Невозможно было оставаться спокойным, мечтая об этом, и Герман улыбнулся, снова усаживаясь дома за компьютер: он ведь так и не узнал номер его телефона! Неудивительно, учитывая свое утреннее состояние... А теперь, после так удачно проведенного дня, хотелось с ним просто поболтать и, может быть, сразу о завтрашнем вечере договориться.       «Как ты, Филеныш? Как бабушка?»       Наверное, Филиппа не было в сети, и у Германа немного упало настроение. Он уже собирался закрыть лэптоп и уйти в спальню, когда вдруг последовал ответ:       «Хорошо»       «Я скучаю, циркачонок. Утром совещание, я не смогу тебя увидеть»       «Хорошо»       Что было в этом хорошего, Герман не совсем понял, и такая краткая, сухая манера Филиппа отвечать на откровенные сообщения начала раздражать. В следующем тексте Герман попросил отправить номер телефона, но его просьба так и осталась без ответа.       Ладно, Венский в любом случае знает, где этот мелкий нахал живет, и сможет нанести ему визит сразу же после встречи с руководством города. Сам мэр проводит собрание по поводу крупного государственного заказа, и не присутствовать там юрист компании не может.       Но не тонкостями составления контрактов запомнилось Герману это солидное собрание, здесь как раз ничего нового для Венского не было. Заказ касался строительства нового больничного корпуса, и на обсуждении присутствовал заместитель главы города, курирующий гуманитарные направления. Тот самый, из «Мерседеса» возле парка «Ривьера».       На протяжении всех слушаний он постоянно косился на Венского и подошел сразу же после мероприятия. Он бледнел, потел и вибрировал всем своим тучным телом, пытаясь оправдаться за то, о чем Венский у него даже не думал спрашивать.       — Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли... Мы всего лишь планировали пригласить Филиппа выступить на одном официальном мероприятии, но, видите ли, был выходной, а я на служебном авто, и... я буду очень вам благодарен, если этот небольшой инцидент не станет достоянием общественности.       — Конечно, — коротко ответил Венский, с трудом преодолев отвращение, когда пожимал рыхлую потную ладонь, и сразу после этого поспешил оттуда удалиться.       Какая же мерзость, какая низость пытаться прикрыть свой интерес жалким враньем, словно фиговым листочком, обливаясь при этом холодным потом от страха быть разоблаченным! Неужели этот озабоченный хряк думал, что Филипп не расскажет своему адвокату о настоящей причине столь настойчивого приглашения в служебную машину?       Мысли о Филиппе придавали ускорения по пути к Виноградной улице, но звонок Ани нарушил планы Германа на скорое с ним общение.       — Я еду смотреть квартиру, Герман Владимирович. Сейчас, пока обеденный перерыв, — деловым тоном сообщила его секретарь. — Там будет хозяин, мы могли бы сразу договориться.       — Назовите адрес, Аня, я там буду.       Что еще оставалось Венскому, он сам ей это обещал. Развернувшись, он отправился в направлении Завокзального района. Анечка, похоже, выбирает квартиру в непосредственной близости от моря. Ну, а кто ее в этом ограничивал?       Квартира оказалась не слишком дорогой и вполне достойной, он лишний раз убедился в правильности выбора кандидатуры на роль его постоянной подруги.       Закончив наконец все формальности, Герман снова взял курс на Виноградную, но его телефон вдруг завибрировал, высветив незнакомый номер, и не зря у Германа так застучало сердце: это действительно был Филипп.       — Привет, Герман, это мой номер. Я не видел вчера месседжа последнего, — сказал ему близкий, звонкий голос. — Работал на концерте в «Фестивальном».       — По бабушкиным советам продолжаешь выступать перед начальниками? — постарался как можно беззаботнее произнести Герман, хотя у него зубы сжимались от одного воспоминания о реальных результатах таких выступлений. — Ты где сейчас, я хотел бы увидеться.       — Я на репетицию иду, сегодня не получится.       — А где репетиция, в нашем цирке?       — Да, мы там один номер делаем, нужно будет только трек по-другому записать...       — Когда ты заканчиваешь? — прервал его Герман, зная, каким пространным может получиться описание. — Я заберу тебя. Я хочу показать, где живу. Нам лучше будет видеться у меня по вечерам, после моей работы и твоих репетиций. И без бабушки.       — А, нет, по вечерам я не могу, — не задумываясь, ответил Филипп. — Сейчас шоу в клубе начинаются, скоро же Новый год.       — В каком еще клубе?!       — Здесь, возле парка, через мост. В ночном клубе. Все, Герман, я пришел! Не пиши мне много, я не очень люблю чат по-русски.       — Филипп!.. — но он уже отключился.       Остановив машину, Венский ошарашенно смотрел на свой гаджет. Что?!       Что нафантазировал себе Герман за прошедшие сутки, рисуя волнующие картины отношений с этим циркачом, сколько он вопросов организационных решил, какую умную придумал схему, чтобы иметь возможность с ним видеться! Венский всю свою жизнь из-за Филиппа перестраивает, с головой накрытый новыми впечатлениями! У Филиппа же все обыденно, у него новый цирковой номер и трек, который надо записать по-другому. И только потом, где-то там, при случае, между утренней пробежкой и поучениями бабушки быстрая встреча с нудным адвокатом, который еще и в сети своими приставаниями достает.       Это у заурядного юриста Венского планы на дальнейшие отношения. А у великого артиста Корфа, оказывается, нет никаких отношений, и думать о таких мелочах ему некогда. Ему нужно в ночном клубе выступать, веселить пьяных посетителей искусством выделывать акробатические трюки в полуголом виде. Демонстрировать себя перед упитанным «начальством». Что для него Венский? Кто он для него? У него же новогодние елки!       В итоге так и не понял Герман, где и когда они снова встретятся. Сейчас Филипп на репетиции, потом в клубе и вообще занят по вечерам. Он позвонил, чтобы сообщить об этом Герману? То есть нужно принять как данность то, что видеться они могут исключительно в первой половине дня в квартире бабушки. Анечку при этом облагодетельствовать Германа никто не просил, он сам решил сделать из себя полного идиота и буквально за один день прекрасно с этим справился!       Так что Венский сейчас может абсолютно спокойно отправляться в офис, а вечером... Можно новые законодательные акты изучить, можно в ресторан сводить милую Анюту, а можно ведь и в клубе развлечься! Лет десять назад он в последний раз в подобном заведении был. Еще с Томкой, конечно. Ну что ж... Раз уж так занят артист, что даже в сети общаться ему недосуг, Герман хотя бы на его важное занятие полюбуется. Примкнет, что называется, к толпе преданных поклонников... И уж найдет возможность задать наконец пару назревших вопросов. Через мост, значит? Чем не план на вечер для члена коллегии адвокатов с его безупречной репутацией! Жизнь, похоже, становится все интереснее...

***

      Венский сомневался до последнего момента, но в клуб решил Аню не приглашать. И хоть мучился комплексами оттого, что явится в ночное заведение в одиночестве, как озабоченный искатель приключений, это все же казалось менее рискованным, чем сталкивать Аню с Филиппом в совершенно непредсказуемой ситуации. Впрочем, его комплексы абсолютно обоснованны: он и есть озабоченный. Великовозрастный озабоченный кретин, который, одевшись в белую рубашку и модный светлый блейзер, волочится за молодым циркачом и, глядя на себя со стороны, понимает всю уродливость ситуации, при этом ничего не может с собой поделать.       Однако беспокоиться о том, как будет выглядеть в глазах посетителей клуба его одинокий образ, пришлось совсем недолго. До выхода из своей статусной машины, дверцу которой услужливо распахнул подскочивший охранник, едва Венский затормозил у паркинга. Любезно сообщив Герману, что все тревоги по поводу машины на сегодня для него окончены, и даже в случае слишком качественного отдыха его доставят в любую точку города, парень занялся пристраиванием его авто, а Венский даже удивиться такому прогрессу в обслуживании не успел, как оказался в новой компании.       Когда и откуда появились рядом с ним эти две молоденькие девчонки в коротких стильных платьицах, Герман не заметил. Он успел лишь подумать, что они слишком легко одеты на улице для такой погоды...       — Вы сегодня один? — без всякого приветствия первым делом поинтересовалась миловидная длинноволосая брюнетка с основательно прокрашенной улыбкой. — Нам с подругой как раз не хватает компании! Можно? — без всяких церемоний взяла она Германа под руку, ненавязчиво уволакивая в сторону входа мимо никак не реагирующей на это очереди, и ее подруга тут же оказалась висящей на другом его локте.       — Так, дорогие леди, я не планировал сегодня новых знакомств...       Но не тут-то было! Освободиться от их с виду непринужденного, а по ощущениям просто железного захвата, не приложив реальную силу, не было никакой возможности. Ничего себе манеры в современной молодежной тусовке!       — Плиз-плиз-плиз, дядечка, — сохраняя на лице беззаботную улыбку, приблизилась к его самому уху вторая спутница с короткой светлой стрижкой. — Вы нас только через фейсеров проведите, мы оттанцуем, честно-пречестно!.. Вы же здесь в первый раз?       Они уже стояли у самого начала очереди, и парень у входа любезно Герману улыбался, жестом приглашая к нему подойти.       — Мы вместе! — поспешила проинформировать бойкая брюнетка, дрожа от холода и по-свойски прижимаясь к Венскому. И что, он должен был оставить этих двух замерзших дурочек на улице? Они же точно не уйдут отсюда, пока не околеют окончательно или не нарвутся на неприятности.       — Да, девочки со мной, — подтвердил Венский, чем вызвал явное одобрение охранника, и их колоритная троица проникла наконец внутрь.       — Спасибо! Спасибо, чел, ты просто ауф! — пытались перекричать орущую ритмичную музыку его спутницы. Брюнетка так восторженно на него смотрела, что, казалось, не верила своему счастью. — Давай с нами! Скоро программа будет!       Он лишь сделал им знак, что направляется к бару, и девушки, завидев, как машут им из танцующей толпы знакомые ребята, нырнули в вибрирующую под четкий ритм массу.       Какое же счастье, что его дочь увлечена горными лыжами и туристическими походами! Страшно представить себе, что Алиса вот так повиснет на каком-нибудь незнакомом взрослом мужике просто для того, чтобы просочиться в элитное ночное заведение. Хорошо, если попадет на такого, как Венский... Он криво улыбнулся, ожидая своей текилы: «такого»! Такого правильного и добропорядочного? Пора ему отвыкать от столь высокого о себе мнения...       После второй рюмки Венский вспомнил, что почти ничего сегодня не ел, перехватив только небольшой бутерброд, пока собирался в клуб. Он взял в баре орешков и стал разглядывать обстановку, чувствуя себя совершенно чужеродным элементом среди этого буйного веселья. А ведь совсем, казалось бы, недавно был способен отрываться с Томкой до утра в беззаботной студенческой тусовке...       Университет, Томка, гулянки... Будто бы вовсе не с ним это происходило, и воспоминания о прошедших годах не вызывают сейчас ни ностальгии, ни сожаления. Его раздражают эти однообразные танцы и похожие друг на друга лица, эта новогодняя мишура в оформлении зала, такая неживая и безвкусная, эта навязчивая музыка одного и того же ритма... Да он реально «дядечка», старый для таких развлечений! А может, просто ущербный, неспособный справиться с полностью поглотившим его чувством и от злости на самого себя надирающийся в ожидании появления своего проклятья... Да он ни о чем другом и думать уже не способен! Хоть с текилой, хоть без. Разве только снова себе удивляться: каким образом и о чем именно он собирался в этой обстановке с пославшим его подальше Филиппом говорить? Поумолять о личной встрече разве что. Ведь именно в этом весь смысл его здесь пребывания...       Четыре грудастых снегурочки в дурацких неоновых кокошниках и коротеньких, до середины трусов, платьицах уже выделывали аппетитными задницами на подиуме кренделя под нестройные крики толпы, которая, впрочем, особого внимания на них не обращала, продолжая отрешенно зависать в собственном ритме. А уж Венский и подавно ни под какой ритм подстраиваться не собирался. У него есть собственный. Лизнул, выпил, закусил. И какого же черта он так нализался...       — Скучаем? — вдруг возникла перед ним та самая брюнетка, уже заметно отогревшаяся в пылу энергичных телодвижений. — Сегодня здесь потрясный движ, пойдем ближе! Пиппо скоро будет! Знаешь его?       Она орала Герману в самое ухо, он лишь мотал головой, изображая, что никуда не пойдет и впервые о подобном слышит, хотя сразу же догадался, о ком именно речь. Пиппо, значит! А ну-ка, прислушаемся...       — Парень, иностранец! Из Амстера вроде! Ваще потрясный, сразу видно — Европа, уровень! Такие вещи делает — мрак! И такой ми… ииииии, Пиппо! — завизжала она внезапно вместе с взорвавшимся залом и бросилась в сторону подиума.       Герман не сразу различил, что там происходит из-за массово вскинутых рук, а когда его увидел, понял, зачем сюда шел. Посмотреть на это еще раз и еще раз во всем убедиться.       Музыка в этот раз была другой. В общем клубном стиле, так же, как пульсирующее биение обнаженного до пояса тела, первым же своим движением заставившего толпу завизжать снова.       Лишь облегающие черные брюки были на нем, небольшая черная маска на лице и повязки на запястьях. Все очень сдержанно и строго выдержано в одном цвете, и вместе с тем так провокационно!       И вроде бы он делал почти то же самое, что на сцене Дома культуры. Те же трюки с распластыванием на полу и мгновенным взмыванием на ноги, те же формы филигранных поз, стоя на одной руке... Но все движения этих совершенных рук были похожи сегодня на взмахи крыльев хищной величественной птицы, и зубы обнажались совсем по-другому в откровенно плотоядной улыбке... И каждая мышца была видна в приглушенном свете, мерцающем вместе с музыкой. Он снова был совсем другим: уверенным и властным, он будто бы общался с окружающей подиум публикой, которая то и дело тянула к нему руки, и в то же время был над всеми, взлетал, скользил и падал, подчиненный лишь звучащему в зале ритму. Близкий и вместе с тем абсолютно недосягаемый. Без тени присущей подобным программам пошлости. Его Филипп, и в то же время совсем не его... И глаз от подиума отвести было невозможно, и смотреть на него невыносимо!..       Не было скользкой ткани белой рубашки, не было перчаток, чтобы так эффектно, как на сцене, завершить свой номер, но Филипп вдруг, снова оказавшись на полу и выровнявшись взглядом с ближайшей к нему линией зрителей, словно и вправду ловкий хищник, схватил за рукав стоявшую близко к подиуму девушку, и та под визги восторженного зала сразу выкрутилась из своей накидки, оставшись в платье на тонких бретельках, а он одним движением намотал на кисть утащенный предмет одежды. Полностью удерживаясь на руке и как волчок вращаясь параллельно поверхности подиума, он внезапно извернулся немыслимым способом, будто выпрыгнул с локтя на ноги, и застыл, прижимая к груди чужую вещь, словно драгоценный трофей. Он не вернул ей накидку, исчезнув так же внезапно, как появился... До него не дотянуться, его здесь даже не найти! Хотя почему, собственно?..       Резко развернувшись к бару, Венский громко стукнул стаканом по стойке, изображая требование в очередной раз ее наполнить, но бармен, оценив его состояние, дружелюбно улыбнулся и отрицательно покачал головой. Да кто он такой, чтобы Герману здесь ухмыляться и указывать! Именно это Венский, кажется, сейчас так громко озвучивает.       — ...Притонов на каждом углу!.. Развели... А ну, отошел, сказал... — где-то в отдалении слышал Венский свой собственный голос, пытаясь удержаться на ногах, отмахнуться от подскочившего охранника и одновременно с этим прорваться в сторону административных помещений. — Что ты мне здесь?!. Не разрешается у них!.. Это где прочитать, в каком кодексе?! Малолеток зато можно поить... О! Вот как раз!..       Он хотел указать на знакомую брюнетку, о чем-то его умоляющую, но его руки уже были заведены за спину.       — Эй, иностранец!.. Ты где?!. — крикнул он в направлении темного коридора, чувствуя, как неотвратимо выволакивают его на улицу. — Поговори со мной, слышишь?! Филипп!       А потом твердый капот чьей-то красной машины прямо под щекой, сочный мат клубных вышибал и внезапный крик Филиппа:       — Не надо, дядя Вася!       — Знаешь его, Фил?       — Да. Это... мой адвокат!       — Этот? Че, правда, что ль? — ошарашенный взгляд наклонившегося к нему охранника — последнее, что мог потом Венский хотя бы смутно припомнить.       Филипп знал машину Германа, она стояла совсем недалеко, и перед тем, как сесть на пассажирское место, он еще раз внимательно посмотрел на расположившегося на заднем сиденье Венского. Тот еще вяло шевелился, разбросав свои длинные руки, и что-то мычал, но признаков жизни подавал все меньше. Секьюрити, сидя на месте водителя, спокойно рылся у Германа в документах в поисках домашнего адреса.       — Алло, бабушка? — сказал Филипп в телефон. — Я в клубе сегодня переночую, развозка не работает. Конечно, бабушка. Здесь же отель.