***
И почему Герман думал, что ему просто хотят отомстить? За тот первый случай у ворот парка «Ривьера», когда он не дал затащить Филю в чиновничий «Мерседес»? За надменную гримасу во время совещания у мэра, когда игнорировал намеки на желание лично пообщаться, и за откровенное презрение, выраженное в ответ на оправдания во время того короткого разговора в коридоре муниципального корпуса… Явившись к назначенному времени в высокий кабинет, он был уверен, что, отследив его косяки в арбитраже, на нем просто хотят отыграться за былое унижение и, скорее всего, лишить работы: потребовать уйти с должности корпоративного адвоката в обмен на возобновление финансирования проекта. Он бы согласился, он давно уже готов к своему увольнению из фирмы. Ничего, он не пропал бы, занимаясь гражданскими делами в частном порядке! Казалось, все именно к этому идет, когда толстогубый упитанный чиновник, сидя в кресле и свысока на Венского глядя, крутил в пухлых ручках свой паркер и описывал сложившуюся ситуацию. — Учитывая наше с вами давнее знакомство, — слащаво улыбнулся этот хозяин жизни, — я еще не докладывал главе города конкретные факты нечестной игры вашей фирмы при составлении договоров. Я же понимаю, что это лично ваша некомпетентность, Герман Владимирович. — Именно так и есть, — подчеркнуто любезно согласился Герман, хотя не сомневался в том, что чиновнику такого уровня прекрасно известно, под чьи поручения юрист строительной фирмы подгоняет договора. — Я признаю все свои ошибки, — акцентировал Герман внимание именно на слове «все», — и если это необходимо, готов уйти с должности корпоративного адвоката. — Даже так? — заместитель главы города казался искренне удивленным. — Но если вы уйдете, это не будет означать, что нарушений со стороны фирмы не осталось, вы согласны? — От меня требуется что-то конкретное? — потеряв терпение, спросил Герман. — Вряд ли для меня можно придумать большее наказание. В конце концов, даже в худшем случае это дело на уголовное не потянет! — Да что вы, Герман Владимирович! У меня и в мыслях не было ничего подобного! Наоборот, — мягко, даже ласково улыбнулся он Венскому, — я бы предпочел совсем не давать делу ход, возобновив работы по строительству больничного корпуса в кратчайшее время. Тут уж от вас зависит. Кто, как не вы, можете убедить вашего, с позволения сказать, клиента привести нужные аргументы в защиту вашего предприятия? Видите ли, для того, чтобы принять окончательное решение, я хотел бы побеседовать с Филиппом Корфом лично. И, естественно, не в рабочем кабинете. — Что?.. — Думаю, мы с вами прекрасно поняли друг друга, Герман Владимирович. Наверное, этот сытый слизняк продолжал улыбаться, Герман не видел. Мутная пелена на миг опустилась на глаза, он вцепился пальцами в край стола, и собеседник мгновенно уловил его порыв: — Спокойно, спокойно, давайте без резких движений. Я прошу не забывать, где находитесь! Здесь не ночной клуб, где вы имеете привычку махать кулаками в пьяном виде! Эти слова действительно Германа отрезвили. Что с того, что он бросится сейчас на это аморфное рыхлое тело? Размазать его по стене Герман вряд ли успеет. Срок Венскому обеспечен, сделай он хоть одно движение: жирные пальчики самоуверенного чинуши уже нащупали кнопку вызова охраны. И как бы ни хотелось сделать из этой похотливой свиньи отбивную прямо сейчас, прикончить такую тушу с одного удара шансов мало, а больше Герман сделать не успеет: охрана в приемной. Бить же надо наверняка. Раз и навсегда. Чтоб даже имя Филиппа он забыл, как своими красными губками выговаривать. А пока — закончить эту аудиенцию. — Правильно ли я понял, что вы хотите встречи с парнем моей дочери? — криво улыбнулся Герман, глядя в мерзкое одутловатое лицо, пытаясь прекратить представлять, как оно приближается к Филиппу, и как тянутся к нему эти игривые ручонки. — Мы оба знаем, что это не так, господин адвокат, — не отводил взгляда заместитель главы города. — Ваша бывшая секретарша принята на должность моей помощницы. — О, поздравляю с ценным приобретением! — съехидничал Герман, отодвинувшись от стола и давая понять, что собирается покинуть кабинет. Это нужно было сделать срочно, иначе он просто не сдержится. — Благодарю, Герман Владимирович. Так что мне передать завтра мэру города? Это «завтра» Венский отлично понял и, определившись со сроками, изобразил любезный поклон: — Я решу вопрос, не сомневайтесь. — Знал, что мы с вами поймем друг друга. Мы деловые люди, Герман, и у нас с вами схожие вкусы. Филипп и вправду удивительно красивый мальчик, но он всего лишь клубный танцор. Разве стоят некоторые наши шалости того, чтобы ставить под угрозу интересы крупного бизнеса? — он даже руку протянуть попытался! Но Венский жеста демонстративно не заметил. Его мутило от одной лишь мысли о том, чтобы к этому животному прикоснуться. Нет у Германа времени на расшаркивания. Он едет, как и обещал, решать вопрос.***
Шантаж мэра города — дело тяжелое. Для Германа Венского откровенно неподъемное, учитывая, что уложиться нужно в ближайшие несколько часов. До конца рабочего дня — идеально. Хотя человек, к которому движется Венский, имеет возможность связываться с уважаемым градоначальником в любое время дня и ночи, не зря же именно он обеспечивал юридическое сопровождение столь успешной избирательной кампании, до сих пор являясь главным консультантом главы города по адвокатской части. Герману же с мэром напрямую вообще не связаться. Лишь через канцелярию и протокольную службу, записавшись на личный прием. Некогда Венскому записываться, да и с его вопросом разве что в льготный расстрельный список без очереди можно попасть… Впутывать в свои проблемы бывшего тестя Венский не планировал, хотя Томкин отец всегда любил Германа как сына родного и справедливо считал себя его наставником. И до сих пор сожалел, что его недалекая доченька променяла чудесного первого мужа на альпиниста-полудурка, однако не о Томкиных предпочтениях сейчас речь. Не о родственных связях, авторитетах и установленных правилах. Здесь уже без всяких правил игра, и плевать на любые авторитеты Венскому, плевать на чьи-то интересы, потерянный бизнес и законы! А так же на мосты, больницы и правила дорожного движения. Он едет крушить годами наработанные устои и, если это понадобится, перед откровенным криминалом не остановится. Закончились для Германа сегодня законы, они не стоят ничего по сравнению с тем, что чувствует он при мысли, что кто-то другой считает для себя возможным к его доверчивому циркачонку приблизиться, а уж о том, чтобы к Филе прикоснуться… лучше не думать об этом вообще. Видит бог, как хочется закрыть собой Герману своего светлого мальчика от всей этой гадости, от чужих желаний и взглядов, даже от чьих-то мимолетных мыслей! Он максимум выжимает из своей «Ауди», летя по набережной к знакомому особняку. И если он не сможет решить вопрос относительно законным путем — тогда он, вероятно, убьет. Сегодня. И, черт возьми, это будет отличной заменой снова пропущенной ночи с Филиппом. Пусть молится эта дряблая туша, пусть молятся они все, чтобы у Германа Венского получилось! — Ты хорошо понимаешь, Герман, что ты делаешь? — сохраняя покровительственный вид, спрашивал Томкин отец, вальяжно развалившись в большом кресле со стаканом, на треть заполненным темно-коричневой крепкой жидкостью. Однако это напускное спокойствие давалось ему сегодня нелегко. — Ты точно в своем уме?! — Без сомнений! — И ты хочешь сказать, что готов слить в федеральную прессу всю раскладку по откатам от сумм на капитальное строительство больничного корпуса, начиная с проплаты за победу в тендере? — Не совсем так, — спокойно уточнил сидящий напротив него Герман. — На все капитальное строительство, включая федеральное. Я лично занимался в фирме легализацией всей налички, вы прекрасно об этом осведомлены. Одно дело — когда мэр получает откаты из местного, городского бюджета, и совсем другое — из общегосударственного. Я хочу, чтобы вы донесли это немедленно. Прямо сейчас. — Прямо сейчас я знаешь что должен сделать? — Конечно. Оставить без отца единственную внучку. — Она в любом случае наполовину осиротеет, сынок, — вздохнул, как о чем-то неизбежном, Томкин папаша и, словно за упокой, отпил из стакана. — Срок заключения за отмывание подобных сумм весьма солидный. Боюсь, все купола могут на тебе не поместиться. — Ну, вы же не хотите, чтобы дедушка у ваших правнуков вышел на свободу к их совершеннолетию? — Заметь, это в случае УДО! — Заметил. Учту. — Признаюсь, если бы я не знал тебя лично и мне кто-то такое рассказал… Я был бы уверен, что человек просто сумасшедший. Теперь без шуток, Герман. Зачем тебе это? — сменил он ироничный тон на крайне серьезный. — Я представить себе не могу, с чем может быть такой поступок связан. Тебе угрожают? Кто и чем, я просто теряюсь в предположениях! Алисе? Скажи прямо, мы со всем разберемся, мы далеко не последние люди в городе! За Алиску я сам любого порву, ты знаешь. Эти слухи о тебе… детский лепет: даже если правда, за такое добровольно не садятся. Из-за баб тоже на такое не идут. Вернее, только не ты. Что это, Герман? — Это ответ, — честно смотрел в его лицо Венский. — Конкретному человеку на конкретный вопрос. Большего не скажу. Но я не просто прошу наказать. Я предлагаю способ решить все проблемы с ранее проведенными платежами. До того, как информация о них появится в массмедиа, можно сработать на опережение, самим раскрыв тяжкое преступление. Сегодня ночью провести обыск по сигналу представителей строительной организации, у которой вымогают процент от выделенных сумм. При этом, кстати, без всяких оснований остановив работы по строительству важного социального объекта. Уверен, найти при обыске можно много интересного. Ведь глава города мог ничего не знать, доверяя профильному заместителю. Однако очень вовремя среагировал на сигнал о коррупционных предложениях, который поступил от фирмы с безупречной репутацией! Бывший тесть обдумывал услышанное, покручивая в руке стакан и пристально глядя на его содержимое. — А ты страшный человек, Герман, — задумчиво произнес он наконец. — Не хотел бы я однажды оказаться у тебя на пути и задать неправильный вопрос… Эх, Томка, дура дурой, — тяжело вздохнул он, снимая трубку со старомодного телефонного аппарата, напрямую подключенного к приемной градоначальника. — Это дядя Боря, ласточка моя, — сладко улыбаясь, сообщил он секретарше и совсем другим тоном добавил: — Переключи на внутренний. Это срочно.***
У Германа получилось. Возжелавшего общения с Филей чинушу взяли той же ночью, и слушать его инсинуации никто не стал. Угрозы сдать все страшные секреты тоже. Не для того из него сделали козла отпущения, чтобы он кого-то за собой потянул. Жертвенные животные на то и жертвенные, чтобы своей героической кончиной искупить чужие грехи. Да и скоропостижный вылет помощницы Анечки с новой должности стал весьма приятным для Венского бонусом: помогать стало некому, самой бы вслед за уличенным в воровстве боссом не отправиться, и она совершенно правильно решила исчезнуть из города, затерявшись на просторах славной столицы. Совсем с другим настроением заходил Герман в кабинет генерального директора, и совсем по-другому тот его встречал. Выйдя навстречу и подражая почетному караулу, шеф, дурачась, сначала отдал честь, прикрыв темя второй ладонью, а потом изобразил аплодисменты, одобрительно кивая и выдвигая для Германа стул: — Как, Венский?! Научи вести дела, проведи мастер-класс для бездарей! Нельзя не признать, что такая оценка от человека, заработавшего состояние в реальном строительном бизнесе, была действительно приятной. Как и солидная сумма премиальных, выплаченных Герману на следующий день после возобновления работ по муниципальному заказу. И Герман точно знал, на что их потратит. Все и сразу, ведь его начинающий водитель должен получить права в ближайшее время. Венский все еще колебался между несколькими моделями внедорожников для Филиппа и все больше склонялся к динамичному «Дастеру» от «Рено» — пусть не стесняется свою первую машину убивать: судя по манере езды Филиппа, это неизбежно. Впрочем, Герман планирует повозить Филю по нескольким автосалонам, и если тот выберет «Тойоту» или даже «Фольксваген», Венский возражать не будет. Практически новый «Туарег» можно взять сейчас прямо в Сочи, и пусть жалко бить бамперы совсем не скромного по цене немецкого красавца, разве можно экономить на том, чтобы посмотреть на Филину счастливую зубастую улыбку и восторг в распахнутых зеленоватых глазах? Венский помнит этот горящий взгляд и высунутый от старания кончик языка во время их первого сафари на Кубе. Ох, как же соскучился по нему Герман… И раз уж самому директору корпорации плевать на то, с кем живет его юрист, раз уж Алиса обо всем знает и на его стороне — он в кратчайшие сроки подыщет квартиру, а лучше всего современный коттедж с закрытой территорией, где не будет никаких соседей и наблюдателей. С барбекю на лужайке и закатами на террасе… Имея собственную машину, Филя сможет приехать туда в любой момент, и бабушка сможет там оставаться. Хватит мотаться через весь город бедной пожилой женщине. Герман, пожалуй, наймет ей помощников по хозяйству. По крайней мере, для уборки. Кухню пусть бы оставила в своем распоряжении, ведь ее дорогой внучок должен хорошо питаться! Ну и Венский возле него… Он не разговаривал с Филиппом несколько последних дней, занимаясь нейтрализацией его поклонника и ограничиваясь короткими взаимными сообщениями. Все было с ним в порядке, Герман видел их с Алисой фотографии и читал ее подробные отчеты. Впрочем, в последние дни они стали суховаты, и сам Филя, против обыкновения, вовсе от молчания Германа не паниковал. Не хватало еще, чтобы он начал от Германа отвыкать! Конечно, Филипп и Алиса знали, что он занят чем-то необычайно серьезным, и старались не отвлекать его понапрасну. Однако этого уже достаточно. И бабушка, и Алиса наобщались с Филей за последнее время вдоволь, теперь очередь Германа занимать его внимание, развлекать и тискать. Хватит с Венского воображаемых страстей в душевой, пора вернуться к реальным. Герман знает, что это заслужил. Он возвращается за своим любимым циркачонком после победы в трудном бою, и пусть попробует сказать теперь строгая бабушка, что Филя Герману не принадлежит!***
Венский нашел двух своих шалопаев в знакомом кафе, предварительно созвонившись с Алисой. Он приветственно чмокнул дочь в подставленную щеку и сел рядом с ней, с нескрываемым нетерпением глядя на счастливого Филиппа. Филя прекрасно выглядел, выспавшись, видимо, и как следует отдохнув от Германа, на которого тоже смотрел с откровенным восторгом. Их взаимные взгляды прекрасно улавливала Алиса, скромно уткнувшаяся в свою креманку с мороженым и делавшая вид, что полностью увлечена лакомством. — Как хорошо, что все закончилось, Герман! — счастливо улыбался ему Филя, задирая треугольничек верхней губы. — Мы знали, что все будет отлично, ты всегда побеждаешь! Герман не мог не улыбаться в ответ на такой комплимент, однако долго здесь засиживаться не планировал, предпочитая подвести итоги прошедших дней с Филей наедине и точно без мороженого. — Конечно, как не побеждать при такой-то боевой команде, — подмигивая, повернулся он к Алисе, игриво пихнув ее локтем, но та отреагировала довольно вяло, даже не взглянув в его сторону, а лишь коротко изобразив подобие улыбки. — У кого-то что-то с настроением? Она посмотрела на Германа печальным взглядом, пожала плечами и выжидательно уставилась на Филю. — Только не говорите мне, что у нас снова что-то случилось! — весело сказал Герман, поскольку влюбленный и бесхитростный взгляд Филиппа никаких поводов для беспокойства не давал. — Нет, не случилось, наоборот! — заверил его Филя, и этого Герману было достаточно. — Ну, раз у нас порядок, я думаю, можем планировать вояж по автосалонам в эти выходные, — скромно произнес Герман, ожидая в ответ бурной радости. — Водительские права у тебя, надеюсь, в ближайшее время появятся. Ты как, с нами? — снова повернулся он к Алисе. Она вдруг со стуком бросила ложку и вообще от Германа отвернулась, спрятав руки под столом. — Я не понял, ты возражаешь?.. — Скажи ему! — резко повернулась она к Филиппу, и никакого дружелюбия ни в голосе ее, ни в напряженном лице Герман не увидел. — Я хотел потом, дома уже! — оправдываясь, сказал ей Филипп и отвел глаза, словно не мог решить, куда ему смотреть: — Не надо пока по салонам, Герман! Или… я не знаю, как ты захочешь… Я сделаю так, как ты скажешь! Герман прекрасно видел, что он никак не может на что-то решиться, и только сейчас заметил, как бьет Филиппа нервная дрожь и крупно трясутся руки, вцепившиеся в смятую салфетку. Филя вдохнул наконец и, прижав несчастную бумажку к столу обеими ладонями, храбро взглянул в лицо: — Меня приглашают на просмотр в цирк «Дю Солей». В Монреаль. Герман продолжал улыбаться, глядя в его испуганное лицо, никакого шока не испытав. А вернее, не в состоянии полностью осознать смысл сказанного. Алиса же повисшей паузы не выдержала: — Мы вообще не думали, что так получится, пап! — быстро затараторила она, будто бы опасаясь, что не успеет сказать все до того, как заговорит Герман. — Это я предложила видео снять в нашей школе, в актовом зале, и резюме написать. Это просто чтобы… — на миг посмотрела она на согласно кивающего Филиппа, — чтобы Фила так сильно не плющило, пока тебя нет, ему же сказали, что в наш цирк на работу официально взять не могут, что какое-то разрешение нужно, и вообще… номера же нормального нет! А из Монреаля через три дня ответили. Так вообще не бывает почти, мы просто не хотели тебе говорить, чтобы ты еще из-за этого не стрессовал, у тебя и так проблем было до фига! Но ты не волнуйся, папуль, это же пока просто приглашение, Фил еще ничего не решил, правда? — строгим взглядом призвала она Филиппа это подтвердить. — Да! — уверенно произнес Филя, глядя на Германа так, будто ожидал от него смертельного вердикта. — Я не поеду, если ты против. Что мог в тот момент сказать Венский? Как можно было, глядя на откровенную мольбу в огромных отчаянных глазах, отнять у него этот шанс, лишив главной мечты? Не было у Германа вариантов. Да и потом, Канада… Как говорится, вилами по воде! Получить туда визу из России сейчас практически нереально. — Как это не поедешь? — изобразил удивление Герман. — Даже не думай отказываться, что это вообще значит: я против?! — Ты что, серьезно, пап?.. — недоверчиво покосилась на Венского Алиса, но счастливая улыбка во весь рот, вспыхнувшая напротив, была лучшим подтверждением правильности его решения. — Ты лучший, Герман! Я так тебя люблю… — не сдержался Филя, с обожанием на него глядя. Он прижал стиснутые кулаки к губам и, как ни старался, не смог удержать навернувшихся на глаза слез. — Я знаю, циркачонок, — ободряюще улыбнулся он Филиппу. — Теперь нам некогда по кафе рассиживаться и сырость разводить. Нам еще с тобой визу в Канаду открывать, а это дело небыстрое. — Мне не нужна виза в Канаду, Герман, ты не помнишь? У меня же немецкий паспорт, могу хоть завтра улетать! Но завтра я не полечу, конечно, — решил успокоить он Венского, увидев, как тот изменился в лице. — Надо права сначала получить, чтобы там снова на курсы не идти! — Да, конечно. Все правильно, Филеныш. Все правильно…