***
– Пруссия, старый ты плут! 14 лет обводить вокруг пальца все наши разведки – это надо уметь! – возмущённо восклицал француз, активно жестикулируя при этом. – Кто бы мог подумать, верно? – Россия с мягким смешком добавил в свою чашку пару ложек сахара. Сидящий рядом британец проделывал то же самое, при этом предпочтя ничего не говорить. Со вчерашнего вечера у него ужасно разболелась спина и куча мягких подушек под нею совсем не помогали. – Но Франция прав. Поделишься секретом успеха? Весть о том, что у Королевства всё это время был наследник, стремительно разнеслась по миру после вчерашнего бала. Конечно, "главные сплетники Европы", как их окрестили некоторые другие страны, узнали об этом первыми. (Не считая русского, который уже всё знал). – Так вы все признаёте, что шпионите на моих территориях? – прусс невозмутимо отхлебнул немного чая из дорогого фарфорового сервиза. – Нет! – хором воскликнули все трое. В ответ на это Пруссия скептически приподнял одну бровь. Впрочем, эту тему все быстро закрыли, ведь и так было понятно, что каждый друг за другом следит, несмотря на дружеские отношения. Это политика, в конце концов. На пару минут в большой гостиной воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим позвякиванием серебряных ложек о чашки. Огонь в камине посередине мирно потрескивал и грел. За окном только-только рассветало. Первым молчание нарушил Россия: – И всё же я думаю, что тебе не стоит быть таким строгим к Германии. Он же ещё ребёнок, в нём кипят чувства и жажда приключений, – русский отставил свой обжигающе горячий напиток на кофейный столик. – Легко сказать, да вот только этот "ребёнок" невыносим! Даже на наказания не реагирует. Хоть учиться начал, уже хорошо, но его характер... – Интересно, от кого же ему достался такой характер... – "задумчиво" протянул Россия с явным намёком на одного определённого прусса, чей тяжёлый взгляд сейчас просверлит в нём дыру. – В любом случае, постарайся дать ему больше тепла и заботы, возможно тогда он станет послушнее. – Бессмыслица какая-то. – Поверь мне, я как никто другой об этом знаю... – тихо пробормотал имперец, но этого уже никто не услышал. Зато в разговор снова втянулся Франция: – А я согласен с Русси, будь помягче с мальчиком. Все мы видели, что бывает, если плохо обращаться с детьми... – республика невольно поёжился. Великая Французская революция была поистине кровавой и жестокой. Королевство Францию прилюдно казнили её же собственные дети. Ходили слухи, что она часто их избивала, оставляла голодать и просто не любила. Все находящиеся в гостиной тоже с дрожью вспомнили те ужасные времена. Пасть такой смертью на глазах у собственного народа и от рук своих же детей... Тем не менее, прусса это едва ли переубедило. Он был стойко уверен, что до такого не дойдёт. В конце концов, он же не морит наследника голодом! Да и нет у него времени на телячьи нежности, это уже обязанность женщин. – Ладно, некогда мне с вами здесь сидеть. Уже утро, а у меня в стране дел по горло, – Королевство хмуро убрал на стол уже пустую чашку и поднялся с мягкого кресла. Больше слушать упрёки он не желал. – Ещё и Германию будить. – Не утруждайся. Я сам схожу за ним, – Российская Империя осадил его обратно. – Не нужно беспокоить его своим угрюмым видом и гневной тирадой с самого начала дня. – Не понимаю, чего ты так печёшься о нём. Он уже не маленький, ничего с ним не будет, – недовольно проворчал прусс, но возражать не стал. Россия лишь с улыбкой пожал плечами и поспешил скрыться за дверью гостиной, оставляя их троих наедине. Британия с радостью загрёб себе подушку с освободившегося места.***
Утро немца, откровенно говоря, не задалось. Спал он снова плохо. Из мыслей не выходил предыдущий вечер и этот танец с Российской Империей в частности... В очередной раз проворочавшись полночи, он с трудом заснул только к рассвету. И сейчас его покой нарушил тихий стук в дверь. Радовало одно: это не отец. Он бы точно не стал стучаться. И вряд ли это были слуги, в такую рань никто из них не осмелится побеспокоить кого-то из стран. Тогда..? Он лениво вылез из-под тёплого одеяла и неспешно направился к двери, открывая её с характерным негромким скрипом. – Доброе утро, Германия. Прошу прощения за беспокойство. Германец застыл на месте, увидев русского. Ладно, теперь этот день ничто не испортит. Он-то думал, что новой встречи придётся ждать ещё долго! На губах сама собой расцвела приветливая улыбка. – Доброе утро, господин Российская Империя. Вы мне нисколько не помешали. Входите, – он отошёл от дверного проёма, пропуская старшего в комнату. – Что-то случилось, раз вы здесь? – Ничего такого, – успокоил его тот. – Просто оповещаю тебя вместо твоего отца, чтобы ты привёл себя в порядок. Скоро вы уедете обратно к себе. – Как жаль. Мне так понравилось здесь, и я бы не хотел уезжать столь рано, – юноша вздохнул. Дома уже никто не будет спасать его от долгих монологов отца. Да и он опять будет предоставлен лишь самому себе. – Но спасибо вам, что пришли. Ваше присутствие меня приободряет. – Рад слышать. И я думаю, что теперь твой отец будет гораздо чаще брать тебя с собой в различные поездки, так что ещё всё впереди, – на голову немца нежно легла чужая ладонь в белой перчатке, поглаживая и взъерошивая чёрные волосы. – Надеюсь, что ты сумеешь скоро побывать и у меня в гостях, – с усмешкой добавил он. У Германии прямо глаза засветились на этих словах. – С радостью! Я тоже буду этого очень ждать! – от счастья он чересчур резко схватился за его руку, сжимая до синяков. Русский быстро отдёрнул её, удивляясь такой силе мальчика, однако виду, что ему больно, не подал, а лишь сдержанно кивнул: – Тогда до встречи.***
Уже сидя в карете, немец с тоской смотрел, как неспеша сменяются пейзажи за окном. Как он узнал, остальные гости всё ещё были во дворце, и только они решили уехать так рано. К чему эта спешка? Он бы с радостью побыл здесь подольше. Связано ли это со вчерашним балом? Должно быть, Пруссия злится на него за что-то. Опять. Но спрашивать его об этом желания совсем не возникало. Лучше будет промолчать насчёт этого и узнать о кое-чём более важном. – Отец. – Чего тебе? – Когда я смогу посетить земли Российской Империи? – германец наконец отвлёкся от вида за окном и повернул голову к пруссу. – Он сказал, что будет рад увидеться. – Никогда. – отрезал Королевство. И всё. Мальчик пытался всё же упросить его, но тщетно: родитель более не обращал на него внимания, скорее только раздражаясь от лишних вопросов. Поняв, что ответа он не услышит, Германия замолк и, чувствуя небольшой, но уже привычный укол обиды, вернулся к созерцанию природы.***
По возвращении домой, Пруссия сразу же ушёл к себе в кабинет, а юношу увела к себе Прокофья. Всё равно ему делать нечего, так хоть отвлечётся разговором с ней. Всё же она была с ним с самого детства. Немец даже видел в ней почти что материнскую фигуру. По крайней мере, её он любил куда больше, чем отца и бросившую их мать. – Как всё прошло? – женщина усадила мальчика за стол и принялась ставить перед ним разную еду. – Наверняка ты проголодался с дороги. Ешь и рассказывай. Хотя говорить за едой и было дурным тоном, Германию это никогда не заботило. Тем более, что он и правда был очень голоден. – Всё было просто замечательно. И мне даже пригодились уроки танцев! – он с удовольствием принялся за запечённую курочку и рассказы о прошедшем мероприятии. Присевшая неподалёку служанка внимательно слушала и кивала. – Вот как. И какой же барышне выпала такая честь? Надеюсь, какая-нибудь красавица? – Отнюдь. Молодые красавицы меня не интересуют, ты же знаешь. Ты не поверишь, но я пригласил на танец самого господина Российскую Империю, – со стороны женщины послышался удивлённый вздох. – И, что важнее, он согласился! Согласился, и мы прекрасно потанцевали! Мне не терпится увидеть его вновь! – подросток мечтательно улыбнулся. – Вот почему ты весь светишься, – она хохотнула. – Именно. Честно говоря, он мне намного милее любых фрейлин, – уже слегка застенчиво признался немец. Служанка, будто совсем тому не удивившись, только захохотала ещё больше. – Но ты особых надежд не строй. Ещё когда я работала при русском дворе, то слышала сплетни, что он никогда ни с кем не был в отношениях и быть не желает. Думаю, на то есть своя причина, – Прокофья пожала плечами. – Возможно так даже лучше. Нечего государям занимать голову любовью, – небрежно отмахнулась она. А Германию такие слова нисколько не смутили. Отчего-то он точно знал, что его-то русский непременно полюбит. Иначе ведь и быть не может. Он станет единственным, кто сможет добиться его сердца.***
– И всё-таки мне тоже интересно: чего ты так носишься с чужим наследником? – Британия наливал себе уже которую чашку чая, но взбодриться всё никак не мог. Тянуло в сон ужасно. Возможно пустые разговоры прогонят сонливость? Всех остальных гостей они уже проводили, особо важных дел не было и можно было отдохнуть в окружении товарищей. И то боли в спине, то чрезмерная усталость так и норовили помешать ему. Стареет, что сказать. Сидящий рядом француз, до этого читавший сборник каких-то незамысловатых стихов, тоже заинтересовался беседой, но непосредственного участия в ней не принимал, лишь слушал, изредка опять отвлекаясь на чтение. – Вижу, у кого-то уже спина не болит, раз такие вопросы пошли? – усмехнулся русский, стараясь не отводить глаз от огня в камине. Смотреть куда-либо ещё не хотелось. – Ты и сам должен понимать, почему я это делаю, – несмотря на всё те же легкомысленные тон и вид, чувствовалось, что ему было неприятно говорить об этом. Напряжение зависло в воздухе. Британец первым осмелился уточнить: – Из-за Русского Царства? – Из-за Русского Царства.