***
Дел у Российской Империи и правда было всегда полно, но в последние годы их стало настолько абсурдно много, что даже с помощью Санкт-Петербурга и Москвы он не мог разобраться с ними всеми! Постоянные волнения, кризисы, войны и бунты, за которыми он уж давно перестал поспевать в полной мере, но признавать этого не желал. Ведь, если он не может справиться с этим, то какой из него тогда правитель? В такие моменты непроизвольно вспоминалось неспокойное время правления отца. Уподобляться ему точно не хотелось, но с каждым годом Россия будто всё больше становился похож на него, что, быть честным, очень пугало. Он столько лет боролся с гнётом родителя только для того, чтобы в конце жизни стать его точной копией? Да никогда. Но сейчас, склонившись над полностью исчерченной картой чужих территорий, русский хотел только одного – забыться долгим, безмятежным сном и бросить всё на произвол судьбы. Наверняка его мнение разделяла и Москва, стоявшая по левую руку от него. Под её глазами уж давно залегли тёмные синяки – результаты долгих бессонных ночей, проведённых за работой. Она и не пыталась их скрывать – всё равно бесполезно. Вместо этого она предпочла просто лишний раз не показываться на людях, полностью взвалив эту обязанность на плечи собрата. Санкт-Петербург же, будучи этим самым собратом, возражений совсем не имел. Ему вполне нравилось выходить в свет и сопровождать царя везде, где бы то ни было. Куда больше ему не нравилось возиться с бумагами, но в последнее время приходилось, ведь дел и правда было невпроворот. Находясь по правую руку от притихшего императора, он осторожно наклонился к нему: – Ну и... Что вы думаете по этому поводу? – вкрадчиво спросил столица, наблюдая за тем, как быстро лицо России перешло от задумчивого к мрачному. – Думаю, что Османская Империя как был дураком, так им и остался, – наконец ответил тот, выпрямившись. – Всё же ему не стоило бесконтрольно занимать у Британии такие большие суммы. Зная Британию так долго, я точно знаю, что это ужасная идея. – Полагаю, османов очень беспокоит нарастающее панславянское движение, – предположил Петербург. – Конечно, оно их беспокоит. И безусловно, оно нарастает. В конце концов, это ведь и было нашей целью. Но то, какой жестокий путь подавления выбрали османы тревожит уже нас,из-за чего мы должны будем вмешаться рано или поздно. – Вы имеете в виду войну? – спросила уже Москва. Только очередной войны им и не хватало. – Возможно, но пока точно сказать рано. Ситуация сложная, однако ещё не критичная. Нужно подождать. – Вы уверены? – Да. Именно сейчас вмешиваться рано. Нужно успеть решить другие проблемы и только потом вмешаться. – А Сербия? – украдкой вспомнила Москва. – Сербия... – мученическим тоном произнёс Россия. – Он действует очень опрометчиво, несмотря на все мои предостережения. Как бы это не вышло боком и нам. – Как знать, – пожал плечами Санкт-Петербург. Москва удручённо закатила глаза. – Давайте сегодня закончим на этом досрочно. Можете идти. "А мне самому не помешает отдохнуть и отвести душу."***
Как Германия и думал, расправиться с простым раскладыванием вещей большого труда не составило. Правда, заняло это всё же больше предполагаемого, (он слишком часто засматривался в окно, наслаждаясь знакомыми видами императорского сада), но ничего страшного, времени ещё много. Например, его точно хватит, чтобы с лихвой погрузиться в мечты о предстоящем союзе с Россией. А ведь всего пару лет назад он даже думать о таком не смел! Как же быстро идут годы. Но мечтать всё-таки пока рановато, ведь камнем преткновения оставался Австро-Венгрия – не помешает ли он их союзу? Почему-то идея пригласить и его уже не казалась такой блестящей. Чем больше стран, тем больше шанс, что их интересы будут во многом расходиться. Достаточно одного маленького конфликта, чтобы развалить всё. Вот в себе и в России Германия точно не сомневался – они ведь уже прекрасно нашли общий язык. А тот холод, появившийся между ними, должно быть, не более, чем выдумки самого немца. От долгого потока мыслей юношу прервал хорошо различимый стук в дверь. – Войдите, – раздражённо отозвался Германия, ожидая увидеть на пороге какого-нибудь нерадивого слугу. Дверь отворилась, а за ней показался Российская Империя, заставляя германца сразу же измениться в лице. С ласковой улыбкой он кивнул вошедшему. – Я закончил со всем чуть раньше обещанного. Как насчёт прогулки? – он решил рубить с плеча, зная, что второй, скорее всего, не возражает. – С удовольствием.***
Свежий воздух хорошо отрезвлял их обоих. Прохладный ветер всегда помогал России ненадолго отвлечься от невзгод. А вот Германии, судя по всему, он погоды особо не делал. Куда больше его волновало присутствие русского. Рядом с ним его глаза прямо-таки искрились от счастья. Но с очередным порывом воздуха он взглянул на русского чуть более обеспокоенно. Интересно, с чего бы? – Холодно. Ещё ведь даже не зима, – немец только сейчас вспомнил, насколько суровы морозы на территориях русского императора. Даже осенью они нещадно терзают эти земли. – Но она уже не за горизонтом. Мне позвать слуг, чтобы они принесли тебе одежду потеплее? – они прошли мимо кустов, на которых некогда цвели белые розы. – Мне? Нет, не стоит, – конечно, его собственное пальто не особо подходило под этот климат, но было более-менее терпимо. А вот на России верхней одежды не было, только его обычная форма. Хоть бы шарф повязал, что ли. – Вы одеты слишком легко. Замёрзнете ведь. – Уж я-то точно не замёрзну, – со смешком ответил русский. Такая искренняя обеспокоенность в голосе юноши невольно забавила. Он ведь буквально олицетворение этих территорий. Уж кому-кому, а ему переохлаждение сейчас точно не грозит. – И всё же, – не унимался младший, на что Россия лишь пожал плечами, продолжая идти впереди. В голове юноши засела одна навязчивая идея, но осуществлять её было как-то боязно, хоть и хотелось. И чем дальше они заходили, тем холоднее становилось и тем больше Германия думал, что не так уж и плоха эта затея. – Я успел подумать над твоим предложением, касательно союза... Германская Империя намеренно немного замедлился и отстал от царя, чтобы незаметно снять собственное пальто. Плечи и спину тут же неприятно обдало ветром. – Мы вдвоём можем подписать договор сегодня же. Австро-Венгрию я тогда приглашу к себе чуть позже, – заметив, что и без того молчаливый собеседник затих, так ещё и слегка подотстал, Россия тоже остановился и развернулся. В тот же миг ему на плечи накинули чёрное лёгкое пальто. С очень старательным лицом, при этом подрагивая от обдувающего ветра, Германия поправлял пальто так, чтобы оно не слетело. Россия на секунду опешил, но потом ему стало забавно с таких отчаянных попыток немца "спасти" его от холода. – Я ведь сказал, что не мёрзну. А вот ты весь дрожишь-качаешься, как осиновый лист. Побереги здоровье, – ожидаемо, он попытался скинуть с себя предложенную одежду, но немец упрямо накинул её вновь. – Я не заболею, – уверенно произнёс он. Царь с укоризной покачал головой, но поняв, что от своего решения юноша так просто точно не откажется, оставил пальто на себе на время их прогулки. Как итог, к концу сего мероприятия Германская Империя чувствовал, что точно заболеет. Зато он не дал замёрзнуть России, что куда важнее. А ещё он постарался навсегда запечатлеть в памяти то, как прекрасно выглядел Российская Империя в его плаще. Тот, в свою очередь, явно чувствуя неладное, по возвращении во дворец сразу же отправил Германию отогреваться к хорошо разожённому камину, предварительно заставив его завернуться в несколько пледов. Всё же Германия был прав – никакого холода между ними не было. Он сам себе всё напридумывал. От таких мыслей он вновь расплылся в улыбке. А затем зашёлся в приступе кашля. – Не заболеешь, говоришь, – фыркнул присевший рядом русский. – Ну и как ты собрался строить будущий союз? – Ничего, я быстро встану на ноги, – заверил его немец. Уж ради такого союза он попытается вылечиться как можно скорее. Нужно ведь ещё успеть послать весточку Австро-Венгрии. И всё же он ни о чём не жалел.***