***
Как Германия и думал, его дорогой братец не заставил себя долго ждать, "примчавшись" с визитом всего через несколько дней. Если честно, то глубоко в душе немец хранил надежду на то, что ему всё-таки придётся задержаться здесь подольше, но, видно, не судьба. Хотя, если он просто попросит об этом, Россия наверняка не откажет... Был уж почти вечер, когда Австро-Венгрия прибыл ко дворцу. Стоя на улице неподалёку от России и его столицы, Германская Империя молчаливо наблюдал за их обменом любезностями с новоприбывшим. Насколько ему было известно, отношения между братом и русским не самые тёплые, но и враждебными их назвать нельзя. Однако то, с каким кислым лицом Австро-Венгрия посмотрел на Россию, слегка противоречило этому. – Рад приветствовать вас на своих территориях. Вы заметно выросли, – несмотря на не слишком радушный вид иностранца, русский всё равно с улыбкой встретил его. Он ведь и запомнил того по большей части совсем неуверенным и худеньким, тщедушным мальчишкой. Но вот, спустя столько лет, он вновь предстал перед ним, только уже совершенно другим человеком – возмужавшим и окрепшим юношей, что самолично сверг своих родителей. – Здравствуйте, господин Российская Империя, Санкт-Петербург. – Австро-Венгрия без особого энтузиазма кивнул им, а затем перевёл взгляд на Германию, стоявшего за ними. – И тебе привет, брат. – Добрый вечер. Ты ведь получил моё письмо? – немец приулыбнулся ему, уже предвкушая "второй раунд" переговоров по поводу их тройственного союза. – По большей части из-за него я и здесь, – с каким-то неудовольствием ответил тот. Между делом они всей толпой зашли внутрь дворца, а там и в кабинет. Незаметно и Петербург куда-то ускользнул, как всегда. Наверняка опять стоит за дверью. – И из-за личного приглашения господина Российской Империи, конечно же. Но вы могли бы и спросить моё мнение перед тем, как вообще составлять подобный договор. – Просто я точно знал, что ты не откажешься, – теперь полуулыбка Германии стала больше походить на издевательскую, вызывая раздражение у австрийца. – Я полагаю, раз вы присутствуете здесь лично, то всё-таки намереваетесь подписать договор? В противном случае вы бы просто отправили мне отказ, – Россия неспешно занял своё привычное место за массивным столом. В последнее время он только и делает, что сидит здесь и работает днями напролёт. – Верно. И я не собираюсь задерживаться здесь надолго. Поскорее закончим с этим, после чего я сразу же уеду, – Австро-Венгрия сел напротив русского, а где-то рядом примостился и Германия, следя за обоими. – Уже темнеет, а вы и без того целый день в дороге. Уверены, что не хотите отдохнуть хотя бы ночь? Меня не затруднит предоставить вам- – Уверен, – перебил его австриец. Россия вопросительно посмотрел на него, но всё же протянул сразу несколько экземпляров договора. И пока Австро-Венгрия внимательным взглядом вчитывался в каждую строчку, будто пытаясь где-то найти подвох, русский невзначай спросил: – Вижу, вам не слишком приятно общение со мной. Есть ли тому причина? Даже не поднимая глаз, собеседник сначала упрямо молчал, всё ещё изучая договор, но всего через пару минут сдался. – Есть. Меня выводит из себя ваша панславянская политика. Она дестабилизирует мой собственный народ и угрожает моему государству. Прекратите накалять и без того нестабильную ситуацию в Европе, – его голос приобрёл нотки агрессии, он со скрипом перчаток сжал кулаки. Германия пока не спешил вмешиваться, но уже видел, что назревает конфликт. Как бы этот конфликт не помешал их союзу. – Европа никогда и не была стабильна, а я лишь преследую свои интересы, ровно как и вы. – Но у нас явно разные методы. Вы развязали и ведёте грязную, нечестную игру. – Будто вы всегда вели кристально прозрачную политику. Не сочтите за грубость, но вспомните своих родителей. К слову, как они вообще поживают? – на вопрос о родителях лицо австрийца исказилось от целой гаммы не самых приятных эмоций. Что же, хоть в чём-то немец его полностью понимает. – Не сравнивайте меня с ними. – Конечно. И всё-таки, как они себя чувствуют? – А как бы вы себя чувствовали, если бы вас свергли, отобрали территории, народ и государство, тем самым фактически лишив того, ради чего вы и были рождены? Вы ведь знаете, что страна, лишёная всего этого и не поддерживаемая даже своим собственным народом, стремительно увядает на глазах. То же происходит и с ними. – Меня больше беспокоит то, что вы позволяете им умереть в муках, вместо того, чтобы просто прикончить их. По понятным причинам Российской Империи было грустно даже на миг представлять то, как некогда активный и энергичный Австрия, знакомый ему столько десятилетий, стремительно чахнет и в то же время мучительно медленно умирает. Ей Богу, даже сам Россия лишил ненавистного отца жизни куда более гуманно (по его личному скромному мнению отрубание головы было и правда куда более милосердно, нежели долгие дни, недели и месяцы агонии). – Довольно. Не отходите от темы. Прекратите поощрять панславизм, поддерживать Сербию и волновать Европу. – А мы не можем отложить этот разговор на ваш следующий визит? – Россия постучал кончиком пальца по договору. – Сейчас нам нужно разобраться с этим. Одарив императора ну очень красноречивым взглядом, Австро-Венгрия хотел было вставить ещё пару ласковых, но его остановила тяжёлая рука брата на плече и его не менее тяжёлый взгляд. Русский протянул стальное перо. С лицом великомученика австриец всё же расписался на всех экземплярах договора, в некоторых местах чуть не порвав бумагу. Как только с этим было покончено, он встал, кратко распрощался и был таков. – Не думаю, что этот союз протянет долго, – хмыкнул Российская Империя, собирая бумаги в одну стопку. – Да ладно вам. Просто небольшие разногласия, с кем не бывает. Правда, обычно мой братец куда сговорчивее. Видно, выдался плохой день, – тон Германии был максимально примирительным, будто он утешал русского, хотя тот в утешении точно не нуждался. Его ведь не в первый раз обвиняют в чём-либо, просто сейчас это обвинение может стать сильным препятствием для интересов сразу двух стран. Но, кажется, он всё равно выглядел слишком загружено и задумчиво, раз почти через минуту молчания Германия вдруг ни с того ни с сего сказал: – Слышал, вы любите разыгрывать дуэли с другими воплощениями. Не откажете ли и мне в спарринге? – наверняка он хотел таким образом отвлечь русского от негативных мыслей. Что же, хотя бы сейчас у него отлично получилось. – А ты настолько уверен в своих силах? – Я знаю, что вы и правда очень сильны в фехтовании, но воочию того не видел, потому и сравнивать пока не могу. – Твой отец любил сражаться со мной, – с долей приятной ностальгии вспомнилось русскому. Он вновь на миг увидел на месте германца Пруссию. Лишь наваждение. – И как вам? – Безусловно, Пруссия был опытнее меня, но зато я быстрее, и ему редко когда удавалось поспеть за моими придуманными на ходу приёмами, – он расплылся в усмешке. – Но и сражались мы в последний раз довольно давно. Возможно я уже и вовсе потерял хватку. – Старость не радость? – не удержался Германия. – Что-то вроде того. Хотя Британия до сих пор скачет на полях сражений не хуже молодых стран. Ну и жалуется потом постоянно на больную спину, конечно же... – он сложил все бумаги в ящик стола на случай, если какой-нибудь Петербург снова захочет испортить важные документы случайно пролитым чаем. К слову, вышеупомянутый Санкт-Петербург обнаружился в коридоре, сразу же оповещая обоих стран о том, что Австро-Венгрия в расстроенных чувствах спешно уехал прочь несколько минут тому назад. Россия, не впечатлившись, лишь попросил город сопроводить их до тренировочного зала. Зал этот представлял из себя большое светлое помещение, отличавшееся от других тем, что на стенах не было картин и лепнин, лишь яркое освещение. Внутри никакой лишней мебели, только боевое снаряжение и стойки с самым разнообразным оружием. Санкт-Петербург пожелал им удачи и снова скрылся за дверью. Россия же подошёл к стойкам, левой рукой ловко выуживая оттуда саблю. – Какое оружие предпочитаешь? – Хм... Если честно, то кроме меча и сабли я почти ни с чем и не тренировался. Полагаю, вы владеете куда большим числом оружий? – он неуверенно оглядывал бесчисленное количество самых разных видов вооружения. Больше ему приглянулись самые массивные из них. Выглядит надёжно и грозно. – Разумеется, но саблей мне всё же гораздо привычнее. – Тогда уравняем шансы, – Германия взял себе идентичную саблю. Он всё ещё не был до конца уверен в своих силах, так как в быту всегда предпочитал огнестрельное оружие, ценя его преимущественно за простоту в обращении. Холодное же ему никак не давалось в полной мере. Учить все эти приёмы, виды лезвий, особенности... В общем, совсем не привлекало. Ещё нравился германцу и простой рукопашный бой, выходивший у него куда лучше всего прочего, но Российская Империя вряд ли оценит такой варварский стиль дуэли. Выбрав оружие, оба сняли мундиры и отошли друг от друга на определённое расстояние. – Готов? Биться будем в полную силу, – предупредил его Россия. С оружием в руке он чувствовал себя куда увереннее и задорнее. Германия же напротив почувствовал себя будто не в своей тарелке, вновь убеждаясь, что это не для него, но всё равно кивнул, в ту же секунду первым делая выпад вперёд, а затем и неуклюжий, короткий колющий удар, который тут же легко отразили. Но немец спешно собрался с силами и стал орудовать саблей поуверенней, стараясь вложить максимум своей силы в каждое движение, надеясь таким образом обезоружить противника. Правда, пока он пытался придумать как и куда бы посильнее ударить, русский уже выбрал ключевые уязвимые точки и проводил стремительные серии ударов исключительно по ним, значительно усложняя бой для Германии, ведь бить – одно дело, а отражать атаки – совсем другое. Получив несколько режущих ударов в бок, Германская Империя стал пытаться отойти. Конечно, хоть Россия и сказал, что они сражаются в полную силу, смертельные удары намеренно не наносил, иначе германец давно лежал бы замертво. Было больно, но регенерация всё равно справится с этими ранами, потому он покрепче вцепился в эфес и стал думать, как обернуть ситуацию в свою пользу. Ничего умнее, кроме как целиться в грудь русскому и в то же время пытаться сбить его с ног, он не придумал. Бить в руку – глупо, она всё равно защищена гардой сабли, а вот пытаться сместить внимание противника вверх, в то же время неловко стараясь ударить его ногой прямо в колени ему показалось прекрасной затеей. Какое-то время он придерживался этой тактики, даже пытаясь ставить подножки. Звон железа и их своеобразный "смертельный" танец распалял и без того кипящую юношескую кровь. Правда, его "умнейшую" задумку Россия быстро раскусил и в отместку умудрился улучить момент, (что было легко, учитывая то, как Германия защищался – никак) да со всей дури пнуть немца сапогом в живот, откидывая в ровно противоположную от себя сторону. Только чудом Германия при приземлении не стукнулся головой, но оружие всё равно в руках не удержал. Лезвие, звонко ударившись о пол, жалобно звякнуло и отскочило куда-то прочь, оставляя его безоружным. Тяжело дыша, он уже давно был готов признать поражение. Российская Империя наконец тоже смог кое-как перевести дух, ведь весь бой он провёл будто на одном дыхании – сказалось долгое отсутствие тренировок, перекинул оружие в правую руку и выпрямившись, подошёл к нему, протягивая свободную левую ладонь. – Вам ещё работать и работать, – беззлобно заметил он. – Особенно над защитой, но вот удары и правда заставили меня постараться. Вы бьёте ну уж очень сильно и тяжело для такого оружия. Я боялся, как бы вы в порыве не повредили лезвие. Или моё единственное здоровое запястье. – Учту. – Германия с радостью принял помощь, поднимаясь и не спеша отпускать его руки. Что же, он честно проиграл в бою, но и сам бой был далеко не равным. Так может стоит теперь по-настоящему уравнять шансы и показать царю, на что он способен? Немец резко и с силой дёрнул русского на себя, (так и правда до вывиха недалеко), в то же время стараясь выбить саблю. И у него даже получилось ухватиться за лезвие, совсем не жалея собственной ладони. Титаническими усилиями и чуть ли не ценой руки он смог отобрать саблю и откинуть её на другой конец зала, а следом повалить русского на пол. Но только он хотел уже обрадоваться своему успеху, как Россия прицельным ударом локтя в челюсть напрочь выбил из него всю эту радость. Благо, что не пару зубов. И пока Германия не опомнился от боли, русский пнул его ещё разок каблуком в грудь, уже без труда скидывая с себя и вставая на ноги. Германская Империя тяжело свалился ничком вниз. – Подлость в бою тоже незаменима, но даже здесь нужно уметь делать это правильно, – с ещё более довольной ухмылкой сказал Россия, возвышаясь над ним. – Хотя по ощущениям ты мне чуть не выдернул руку прямо с суставом. – Сочту за комплимент... – держась за челюсть, отозвался немец. Из его рта потекла тонкая струйка крови, которую он небрежно стёр рукавом белоснежной рубахи. – Это он и есть. Ты очень силён физически, это видно, значит нужно просто подобрать другое оружие. Сабли не для тебя, – в ответ он услышал только измученное "Verstanden." – Ничего, твоя регенерация быстро залечит раны, и мы сможем сразиться в следующий раз уже с чем-то другим. Быть может, какие-нибудь клейморы подойдут. В то же время двери зала без стука отворились и внутрь заглянула девушка. Шарлотта. Германии стоило лишь кинуть на неё быстрый взгляд, а затем упасть обратно и обречённо застонать. Только этой твари не хватало. – Мальчики, вы уже закончили? Петербург сказал, что вы скоро переубиваете друг друга! – Уже всё, милая. Ты искала меня? – Россия радостно улыбнулся ей, одновременно рывком поднимая германца на ноги. Негоже валяться на полу при его супруге. – Да, искала, – она бросила взгляд на них обоих, но особенно заострила внимание на немце. – Ох, его бы к лекарю. Так и знала, что устроите что-то плохое без меня! Российская Империя рассмеялся.***