Еще один шанс

Ания пришла в таверну «Полумера» ближе к полуночи. К удивлению ангела, ее – или, вернее теперь говорить, их – соратники пришли все до единого. Она предполагала, что они смутно помнили, зачем собираются тут каждую ночь. И командоры тоже были здесь. Меладу привел Ульбриг, а Майру – Ланн. И даже эон, скрывающийся за капюшоном, прятался в темном углу. Зачем он здесь? Наблюдает? Ангел опомнилась, когда услышала приветствие. – Ания, присаживайся, сейчас начнется, – это Зосиэль тепло улыбался, подзывая ее к своему столу. Рядом с ним сидела Сиила, тоже помахав Ании. Ангел так и поступила, устроившись рядом со жрецом Шелин и рыцарем Иомедай. – Ты помнишь, что должно произойти? – Конечно, – Зосиэль кивнул. – Сейчас увидишь. Она огляделась. Дейран упорно делал вид, что не замечает ее, вертя в руках бокал вина. Рядом с ним сидела Майра, старающаяся не липнуть к Ланну, хотя улыбка дампирши выдавала крайнюю степень довольства жизнью. Монгрел, в свою очередь, что-то тихо ей рассказывал, получая постоянные кивки. С другой стороны от графа сидел притихший Вольжиф. Он выглядел немного напряженно и уставше, вцепившись в раздобытый на кухне бублик мертвой хваткой. Рядом с тифлингом сидела Уголек, тоже что-то ему говоря. Джефто, в отличие от активной дампирши, не особо реагировал, во все глаза глядя вперед, на импровизированную сцену, которая, по сути, была просто расчищенным местом среди лавок и столов. За другим столом расположились Регилл, Грейбор, Мелада и Ульбриг – все крайне сосредоточенные. И не болтающие в пример остальным. Немного поодаль от всех сидели Тревер и Арушалай: оба чувствовали себя неуютно при таком скоплении народа, и, как ни странно, держались друг друга. Ну и отдельно от всех устроилась Нэнио, занимаясь очередной заметкой для своей энциклопедии – кицунэ была неисправима. Наконец, к сцене вышел бард. Меристро не выглядел смущенным или боящимся такого количества зрителей, несмотря на некоторую замкнутость. И задумчивость. Ангел заметила, что этот командор очень часто выглядит именно так: задумчиво, спокойно, немного хмуро и… Как будто точно знает, что нужно делать дальше. Неужели они все так выглядели для… обычных людей? Ания поежилась, стараясь прогнать странное ощущение. Полуэльф слегка улыбнулся, чуть наклонив голову, а затем заговорил чистым, громким голосом: – Спасибо всем собравшимся здесь сегодня, в этот непростой для всех нас день. Я знаю, что вы чувствуете, друзья: в этом вы не одиноки, верьте мне. Так позвольте развеять мрак на душе! Хотя бы ненадолго. Забудьте горести и беды, отдавшись музыке на миг! Ангел заметила скрипку в руках барда и тут же задалась вопросом: как он будет петь и играть? Но прежде, чем она успела придумать ответ, полилась музыка – печальная и спокойная, медленно набирающая силу. И вот она уже звучит надрывно, но и с величеством, доступным только этому инструменту. Она невольно наблюдала, как все замерли, слушая барда. Поддаваясь его чарам. И вот скрипка замолкает на самой высокой ноте, а затем тихо продолжают играть ее отзвуки. И это несмотря на то, что бард уже убрал инструмент. Его голос зазвучал так, как будто и не утихал, всегда был вплетен в узор этой мелодии, вторя ей негромко и обволакивающе, заставляя и ангела вслушаться: – Ступая на дорогу, Бывает, что замрешь И прирастешь к порогу, И вдруг в коленях дрожь, Но прямо над порогом Не развернет свой стяг Судьба, что ждет в дороге... Так сделай первый шаг! Внезапно Меристро улыбнулся, а музыка зазвучала веселее, как и голос барда – быстрее и бодрее: – Печет ли солнце с неба, Бушует ли пурга, Пойдет ли дождь из репы, Иль будет ураган, Никто того не знает, Что встретит на пути, Не человек решает, Он может лишь идти. Ания нашла в себе силы вновь посмотреть на окружающих ее спутников – те начали улыбаться, причем не замечая за собой. Даже вечно хмурый параликтор Деренге чуть усмехался! А грустная некогда мелодия всё больше походила на те самые шаги по дороге, о которых пел бард – коротенькие и звонкие ноты мешались с его веселым, приятным голосом: – И что за поворотом, Лишь ветер даст ответ, У птицы – миг полета, У нас – лишь долгий бег, Но ты, упав однажды, Услышишь, как зовет Тебя другой отважный, Что по пути идет, И он протянет руку, Когда в пути беда, Развеет твою скуку, Пусть и не навсегда, Но если вы по кругу Все бродите одни, Другому свою руку Попробуй протяни! К концу песни они уже все подпевали – кто, коверкая слова, кто и вправду попадая, а кто – просто напевая ту самую мелодию, пока бард не закончил на той же высокой ноте, на которой и остановился, пока не начал петь: – На путь один ступая, Не бойся не дойти, Судьба к тому не злая, Кто не один в пути! Им и в самом деле удалось забыть на эти несколько минут о том, кто они такие. Послышались хлопки, свист, просьба спеть на бис – таверна будто разом ожила, став еще шумнее, чем когда они пели все вместе. И Ания почувствовала некоторую… благодарность? Ангел, привыкшая, что люди изливают душу, прося о прощении и сострадании, впервые увидела своими глазами, как то же самое может делать обычный смертный, облекая в слова то, что у всех них было на уме. Так… тонко? И точно. Она улыбнулась, присоединяясь к аплодисментам и наконец-то понимая истинный смысл сказанных Меристро слов: ночь у Фая действительно может быть долгой.