***
Едва за ними закрылась дверь, ангел осторожно коснулась руки Зосиэля, привлекая внимание. – Что такое? – жрец встревоженно взглянул на нее. – Прости, если это не к месту и ранит тебя, но... я не могу не спросить. Что между вами произошло? – осторожно произнесла Ания. – Маринд... – Зосиэль отвел взгляд, – проявлял чувства ко мне, пока не стал... таким. Недолго, но всё же... – Однако, вы оба их не забыли, – ангел сочувственно сжала широкую ладонь друга. – Я лишь жалею, что им не суждено было расцвести, – жрец печально вздохнул. – Но эон не может любить, и этого трудно не заметить. Итак, – он невесело усмехнулся, – мы взяли командора шантажом – эмоциональным и фактическим. Вот тебе и жрецы... – Во имя добра и милосердия, – напомнила Ания, на ходу пытаясь привести себя в божеский вид. – Следующие задачи во имя них будут посложнее, да помогут нам Саренрей и Шелин.***
– И что же привело сюда тебя? – осведомился граф самым ядовито-вежливым тоном, на какой был способен. Это контрастировало с тем, что он даже не поднялся со смятой постели, когда Зосиэль вошел, лишь бросил на дверь заинтересованный взгляд на мгновение. Заинтересованный и... затравленный. Будто ожидал, что его одинокое заключение прервет кто-то другой. – Или перед судом мне надлежит раскаяться за всю свою беспутную жизнь, так, на всякий случай? Не думаю, что смогу изобразить раскаяние сколько-нибудь искренне сейчас. Впрочем, если ты хочешь дослушать ту исповедь... – Арендей усмехнулся, глядя в потолок. – Я здесь не за этим, – Зосиэль тревожно вздохнул. – Я хотел узнать, как ты себя чувствуешь, но... – он окинул взглядом разбросанные в приступе эмоций по всей комнате подушки, маленькое окно, открытое нараспашку, несмотря на более чем прохладный день, и обессиленного Дейрана, совсем забывшего о манерах, – я вижу. Позволишь присесть? – Ох, ты просто вынуждаешь меня сказать «нет», – фыркнул Дейран. – Искушаешь воспользоваться единственной свободой, что у меня сейчас осталась, хотя я бы предпочел, чтоб меня искушали хотя бы вином, а еще лучше вином с продолжением! – он вздохнул, переводя дух после полного досады монолога. – Но, очевидно, перед самым унизительным и печальным событием моей жизни мне светишь только ты. Так что будь моим гостем, – граф неопределенно махнул рукой, очевидно, желая показать в сторону стула, но немного промахнувшись. В этой небольшой, хоть и довольно удобной, на взгляд Зосиэля, комнате, Дейран был заключен лишь после приказа командора. Граф здесь не жил. Но его покои, похоже, кто-то счел недостаточно безопасными для заключения. Жрец покачал головой и, взяв стул, придвинул его к кровати вплотную, прежде чем устроиться. – Я понимаю, что ты... расстроен, – начал Зосиэль и тут же услышал красноречивое саркастическое фырканье. Жрец вздохнул, признавая свою неправоту. – Что я говорю... ты в ужасе. Но ты должен знать, что не останешься один. Я поеду с тобой в Неросиан. И Ания тоже. Мы выскажемся в твою защиту на суде. Дейран повернул голову, сперва неверяще глядя на Зосиэля, будто проверяя, не шутит ли. А потом с подозрением прищурился: – Она уговорила тебя? – холодно произнес Арендей, будто видя в этом что-то плохое. – Нет, я вызвался сам, – покачал головой жрец, открыто глядя в глаза в ответ. После близкого знакомства с инквизицией Зосиэль уже не удивлялся недоверию Дейрана к священникам. Хоть они и долго путешествовали вместе, но... бок о бок с церковью Иомедай Дейран прожил всю жизнь. – Мы столкнулись у командора, когда пришли поговорить о тебе. – Кто же еще мог ввязаться в такое безнадежное дело... – граф невесело усмехнулся. – Защищать возмутителя спокойствия инквизиции от ее наконец схвативших меня лап... Ну и что ты им скажешь? «Он не так уж часто доводил меня до белого каления на прошлой неделе и за это заслужил снисхождение?» – Арендей язвительно фыркнул. – Я скажу, что ты не заслуживаешь ни этого суда, ни лишения разума или свободы, – начал жрец. – Что ты поступил так, как поступил любой бы из нас на твоем месте. Что нет греха в том, что девятилетний мальчик не хочет умирать. И что ты сполна расплатился за это решение годами страха и одиночества, – Зосиэль вздохнул и чуть заметно улыбнулся. – Что, путешествуя со мною, ты делал всё, чтобы не быть опасным, несмотря на твой невыносимый характер. Что твои выходки, пусть и находятся на грани дозволенного, но никогда не переступают ее. Что ты знаешь, когда остановиться, и значит, тебе вполне можно доверять, даже отправляясь в сердце Мировой Язвы. И что, как бы ты ни раздражал достопочтенных инквизиторов, это не повод судить тебя несправедливо строго. Дейран сел на постели, опустив голову, изо всех сил скрывая невольную улыбку. – Тебе... надо поработать над речью, – тихо проговорил Арендей, однако, его мягкий голос вовсе не звучал с обычным ехидством. Это была... благодарность? Столь теплая и искренняя, что это казалось на грани возможного. – Святоши Иомедай сожрут тебя с потрохами. – Это мы еще посмотрим, – усмехнулся Зосиэль. Он собирался отстоять Дейрана, каких бы усилий это ни стоило. Теперь уж точно. Потому что ни истина, ни справедливость не могут быть столь безобразны, как это видит эон и желают видеть мендевские инквизиторы.***
– Тебе действительно нужно уехать? – печально спросила Арушалай и тут же помотала головой. – Что я говорю, конечно же нужно! Но... я не могу отправиться с тобой? – она в сомнении взглянула на Анию. Ангел слегка покачала головой. Они сидели на крыше в тени башни, и обе старались особо не шевелиться. Арушалай – чтобы случайно не отнять жизненную силу любимой при касании, а Ания – потому что совсем не была уверена, что не упадет. – Ты нужна здесь. Прости, что расстроила тебя, милая. – Что ты, не нужно за это извиняться! – едва ли не испугалась суккуба. – Твоя доброта – это именно то, что мне так... нравится, – она улыбнулась, будто радуясь уже тому, что смогла подобрать вполне невинное слово. – Просто мы расстаемся так скоро... – Но ненадолго, – утешающе ответила Ания. – Вот увидишь, я вернусь, ты и соскучиться не успеешь. И снова поучишь меня пользоваться крыльями, – будто в подтверждение этих слов ангелица смахнула кусок черепицы движением крыла, устремившегося на землю. – Да... определенно, мне всё еще надо учиться, – неловко хмыкнула Ания, проследив за ним глазами. – А я даже не знаю, как это – жить без крыльев, – попыталась вновь улыбнуться Арушалай. – Было бы интересно попробовать... Может, мне приснится такой сон. И я покажу его тебе, когда вернешься. Ания кивнула, и демоница вновь погрузилась в мучительные раздумья. – Что тебя беспокоит? – мягко спросила Ания. – У тебя на лице такое выражение, будто тебя что-то гнетет. – Нет, ничего! – слишком поспешно ответила суккуба и стыдливо потупила взгляд. – Просто... ты уезжаешь... с Дейраном... – выговорила она. – Ты... ревнуешь? – удивленно спросила ангел. – Нет. Нет-нет-нет, я не должна так думать! – зажмурилась и замотала головой Арушалай. – Я не должна сомневаться в твоей искренности! Просто я ужасно хочу присвоить тебя себе... Ох, Дезна, я всё еще чудовище... – она закрыла лицо руками. – Ничуть, – Ания осторожно коснулась плеча Арушалай, заставляя ту совсем замереть. – Людям тоже свойственна ревность. Это не значит, что ты чудовище. Но она разрушительна. Прошу, не давай ей воли. Я люблю тебя, Арушалай. И... прости меня, если я даю повод думать, что люблю тебя недостаточно. – Что ты! – горячо возразила суккуба. – Ты прекрасна! И я никогда не посмею так думать! Только... возвращайся скорее. – Обещаю, как только смогу, я вновь буду рядом с тобой.