Осколки разбитой жизни

      — Эй! — Мью не успевает среагировать и теперь растерянно смотрит на его руку с зажатой карточкой, по которой только что прошел платеж за продукты. — Мы так не договаривались!              Так и хочется показать язык, но Галф изо всех сил сдерживается, потому что продавец и так на них странно косится после того, как они дурачились буквально перед каждой полкой:              — Все честно! Я инициатор — я и плачу.              — Но ты еще будешь готовить! Поэтому логично, что продукты куплю я!              — Ничего логичного, — он берет пакеты за ручки, но тут же получает шлепок по ладони. — Ой, за что?              — Чтобы не тягал тяжести, пока не восстановишься.              — Мью! — теперь его черед ныть и тащиться за парнем, который решительно двигается в сторону выхода из магазина уже под откровенное хихиканье кассира. — Я же уже выздоровел!              — Правда? — тот дожидается его на улице.              — Да!              — Тогда чтобы я не слышал о том, что ты какой-то не такой и бракованный!              Неожиданный поцелуй заставляет его сначала растеряться, а потом растаять:              — Мью…              Вторая свободная рука бережно нежит его щеку, в то время как глаза смотрят так тепло:              — Ты нормальный и полноценный человек, так что выброси все эти мысли из головы!              А эти мысли, они есть.       Потому что Галф все еще иногда слышит голос Теда в своей голове “да кому ты такой нужен!”.              Но он не может не верить чувствам в этих красивых глазах, поэтому шепчет:              — Ты правда так думаешь?              Кажется, они уже миллион раз это обсуждали, но в миллион первый его сердце дребезжит от счастья, когда уши слышат невероятное:              — Для меня ты самый совершенный и драгоценный.              И совершенно плевать на прохожих, которые на них недоуменно косятся, потому что Галф умрет, если сейчас же не поцелует этого невероятного человека — и только мысль о продуктах, которые испортятся по такой жаре, заставляют его оторваться от этих нежных губ:              — Пойдем?              Мью улыбается и позволяет взять один из пакетов, тем самым как бы принимая аргумент о его здоровье:              — Я так рад, что ты согласился.              Его щеки горят то ли от недавнего поцелуя, то ли от мысли, что он впервые окажется у того дома:              — Мне любопытно посмотреть на твои чудо-фигурки, знаешь ли.              Но улыбка его парня дает понять: тот ни капли ему не верит, что только коллекция является причиной сегодняшнего вечера. Потому что Галф буквально пищит от радости, когда пушистый бочоночек буквально катится ему под ноги, стоит только переступить порог:              — Чоппер!              Теперь довольно повизгивают уже двое, но как тут устоять, когда такая няшная прелесть ластится к тебе?              — Я отнесу продукты на кухню, пока вы тут милуетесь.              И только чуть обиженный голос заставляет Галфа отвлечься от этого мохнатого безобразия:              — Эй! Ты что — ревнуешь?              Мью бурчит уже из другой комнаты:              — Вот еще… Но я вам точно не нужен, как я посмотрю.              Он напоследок ерошит шерсть и идет вслед за парнем, чтобы робко обнять того со спины, потому что еще так сложно быть инициатором контакта:              — Нужен, очень нужен.              Подбородок невероятно удобно устраивается на плече — словно там ему самое место, а по телу идет дрожь, когда на его ладони сверху ложатся красивые большие руки:              — Не думал, что буду когда-нибудь соперничать с собственным псом.              Галф хмыкает и с удовольствием наблюдает за мурашками по шее, покрытой короткими темными волосками:              — Чоппер — это прекрасное пушистое чудо, и я его обожаю, но здесь я не ради него.              Голова чуть поворачивается, лишая его возможности лицезреть прекрасный затылок, зато ему достается легкий поцелуй в лоб:              — Я до сих пор не верю, что ты признаешь это вслух.              Давно он не краснел, правда?       Но Мью прав: слишком долго Чоппер и какие угодно причины озвучивались, кроме правды.              Которая, на самом деле, очень простая: ему хочется быть рядом с этим человеком, а все остальное уже вторично.              Галф вздыхает, признавая свою слабость:              — Мне все еще сложно говорить об этом прямо, но я правда стараюсь.              — Я вижу, — еще один поцелуй становится подтверждением, а потом и следующий, когда Мью поворачивается в его руках и целует уже, не сдерживаясь.              Но чертова обостренная ответственность заставляет его оторваться от этого упоительного занятия и задыхаться в попытке сформулировать свои мысли:              — Продукты… Мясо испортится…              Темно-шоколадные глаза жадно смотрят на него, но их обладатель тяжело вздыхает, ласково проводя ладонями по талии:              — Да, чертовы продукты! Можно было бы заказать доставку и не мучиться.              Галф упрямо поднимает подбородок:              — Я хочу приготовить для тебя, ты и так много для меня делаешь.              Поцелуй достается и этой части тела:              — Я с удовольствием съем все, что ты накулинаришь. Помнишь, что я вообще не дружу с готовкой?              — Помню, — он со вздохом отодвигается, чтобы вновь не поддаться искушению. — Но ты можешь мне помогать, если хочешь.              Лицо парня не выражает энтузиазма, но тот кивает:              — Да, конечно.              — Тогда… — Галф роется в пакете и достает искомое. — Морковка, это — Мью. Мью — это морковка. Тебе предстоит близко с ней познакомиться: вымыть, почистить и нарезать на тонкие полоски.              Парень пристально смотрит на овощ.       Морковь, кажется, не уступает.              Но в этой битве взглядов побеждает Галф, который пихает Мью к раковине с корнеплодом в руках:              — Можешь приступать! От того, что ты так пристально ее рассматриваешь, она не приготовится.              Мью бормочет что-то невнятное, но включает воду и начинает мыть, заставляя Галфа улыбнуться и перевести взгляд на Чоппера, который любопытной пуговкой маячит под столом:              — Ты тоже такое нечасто видишь, да?              Он не может без смеха смотреть на кривые куски моркови, но сдерживается из-за усердия, с которым сегодняшний помощник повара их кромсает на разделочной доске, поэтому с благодарностью целует в щеку, когда тот заканчивает:              — У тебя все отлично получается!              Мью как будто надувается от гордости и чуть наглеет:              — За такое одного поцелуя будет мало!              Щеки вновь горят от смущения, потому что Галф ведь не маленький и не наивный: догадывается, чем может закончиться сегодняшний вечер. Но от этого не менее волнительно, потому что…              Потому что несмотря на все подвижки иногда еще очень сложно принять, что у него сейчас есть отношения, и они развиваются.              Он каждый раз плавится в руках этого человека, умирает от восторга от поцелуев и от того, как эти большие, но такие нежные руки, осторожно гладят его и ласкают. Более того: Галф сам так смелеет, что запускает ладони не только в темные волосы, но отпускает их погулять по широким плечам и груди.              Но сейчас его руки немного дрожат, когда нарезают остальные овощи и говядину, потому что романтический вечер наедине сулит ему новые испытания — причем, вероятно, очень и очень приятные.              Мью никак на него не давит, только улыбается так счастливо, когда смотрит на него, что никакое сердце не выдержит. Но Галф стойко этому сопротивляется ровно до того момента, как лапша съедена, а всяческие комплименты его кулинарным способностям озвучены. И теперь, после бокала красного вина, его тело чуть покачивается на волнах комфорта и сладкого предвкушения.              Поэтому он не пугается, когда Мью отставляет свой дижестив, расслабленно откидывается на диване и делает вид, что увлечен каким-то фильмом по телевизору, а лишь в два глотка допивает свой напиток и тоже ставит его на столик, чтобы податься ближе, прижимаясь к горячему боку:              — Чудесный вечер.              Его запястье обхватывают изящные пальцы, а поцелуй влажно обжигает тыльную сторону ладони:              — Это я должен говорить тебе и благодарить за него.              Галф довольно жмурится:              — Без тебя у меня бы ничего не получилось.              Губы двигаются по руке выше, разжигая пламя, что тлеет под кожей:              — Спасибо, но ты мне льстишь. Хотя не скрою, что мне приятно.              Он чуть прикрывает глаза, наслаждаясь мягкими и деликатными прикосновениями, поэтому без страха чуть откидывает голову назад, предоставляя в доступ и уязвимую шею, чтобы задохнуться от влажного жара и на ней тоже. Так легко и приятно зарыться пальцами в эти чуть взлохмаченные волосы и тихо вздыхать от удовольствия, наслаждаясь ласками этого мужчины.              Жадные ладони гладят его талию, постепенно опускаясь чуть ниже и замирая на уровне бедер. Галф чуть хмурится, но все еще слишком хорошо, поэтому он пытается расслабиться и смаковать каждый момент их близости.              Но стоит руке продвинуться чуть дальше к внутренней стороне бедра, как его тело начинает каменеть. Мью тут же останавливается:              — Все хорошо? Я могу продолжать?              Через силу он улыбается и кивает:              — Д-да.              Но внутри все словно застывает: там, где еще недавно текла теплая патока разгорающегося томления, теперь застывшая смола страха, и его мышцы становятся каменными тоже, хотя он пытается изо всех сил расслабиться. Флер возбуждения спадает, оставляя после себя отвратительно горькое послевкусие на языке: он все еще бракованный.              — Галф!              За всеми этими мыслями и попытками расслабиться он и не замечает, что Мью больше не ласкает его и не целует, поэтому распахивает глаза в страхе:              — П-почему ты остановился? Тебе не нравится? Ты меня больше не хочешь?!              Паника разливается по его венам, цементируя тело окончательно.       Сейчас Мью точно оттолкнет его и скажет, что он фригидный!       Да, Тед был прав, и никакие ухищрения тут не помогут!              Но эти самые прекрасные в мире руки неожиданно тянут его на все еще невероятно горячее тело, устраивая удобно на коленях и заключая в объятия:              — Не нравится ТЕБЕ. Почему ты сразу не сказал? Почему молчал?              Несколько секунд Галф пытается понять, что произошло.              Его не отвергли! Мью почему-то все еще рядом, почему-то обнимает и баюкает в своих руках. Именно это осознание неожиданно размораживает его тело, которое начинает дрожать от напряжения, пока эти чуткие ладони гладят его по голове и плечам, заставляя горько плакать, стыдливо утыкаясь лицом в футболку и отчаянно сминая ее трясущимися пальцами:              — Прости! Прости меня! Ты явно хотел, чтобы этот вечер закончился по-другому, а не моей очередной проблемой!              Рука зарывается в его волосы, бережно массируя:              — Я в восторге от этого вечера просто потому, что ты рядом со мной. И даже если мы сейчас ляжем спать, я буду на седьмом небе от счастья, ведь я смогу обнимать тебя.              — С-спать? — голова тут же подкидывает кадры большой кровати в спальне, которую Галф видел, когда осматривал квартиру, и тело вновь реагирует этим отвратительным напряжением страха.              — Просто спать, — поцелуй в висок успокаивает его мысли и прогоняет стазис. — Я, конечно, могу отправить тебя домой на такси, так как мы оба выпили, но не хочу, чтобы ты оставался один в таком состоянии. Поэтому предлагаю перебраться на более удобный матрас и отдохнуть. Просто ты, я и много терапевтических обнимашек для хорошего самочувствия.              В голове с трудом прокручиваются шестеренки, но в итоге Галф понимает: он тоже не хочет вновь лезть от душевной боли на стену в своей комнате, проклиная себя на все лады. Все, что ему нужно — эти успокаивающие объятия как надежда на то, что Мью все еще с ним рядом и не собирается его бросать.              Поэтому он смущенно бормочет, вновь утыкаясь в эту великолепную грудь:              — Я не хочу быть один.              И тает от счастья и облегчения, когда слышит:              — Ты не один, я с тобой.