Лимонный раф и эспрессо-тоник

Попытка не пытка. Тому, кто придумал это выражение, наверняка никогда не приходилось заявляться туда, где его не ждут, пытаясь заставить кого-то сделать то, чего он точно не хочет. Отчаянно потея, Альбус простоял у двери в квартиру Гельмута с пять минут, все не решаясь нажать на звонок и перебирая в уме наименее убогие фразы. Пару раз порывался уйти и даже делал несколько шагов к лестнице, но всякий раз возвращался. Родившееся вперед него чувство вины, в конце концов, перебороло страх и нерешительность, и он коротко позвонил. Затем еще раз. Небеса, видимо, благоволили ему. Ибо открыл сам Гельмут - Альбусу не составило труда узнать его, хоть они с Геллертом были похожи разве что цветом волос и ростом. Черты лица у Гельмута были куда более мягкие, дружелюбные, и он куда сильнее напоминал педиатра или ветеринара, чем процветающего юриста. - Здравствуйте, - едва начал Альбус. - Извините, что беспокою, но я… - Боюсь, Геллерта здесь нет, - холодно процедил тот, закрывая дверь. - Он уехал. Передайте остальным, чтобы не приходили. - По-постойте! - стянув с головы вязаную шапку, Альбус взволнованно стиснул ее в руках. - Я не фанат! Пожалуйста, хотя бы скажите, он в порядке? Голубые, хоть иного оттенка, нежели у брата, глаза Гельмута вскинулись на его рыжую макушку. Дверь медленно приоткрылась: - Ты Альбус, да? Признаться, тот никак не ожидал, что Гельмут знает о его существовании. - Геллерт о тебе рассказывал. Серьезно? - Да, - выдавил сконфуженную улыбку Альбус. Оставалось лишь гадать, что именно Геллерт рассказывал о нем брату. Тем временем Гельмут нерешительно оглянулся назад, в квартиру, а затем распахнул дверь шире, приглашающе кивнул: - Зайдешь? Только тихо, жена укладывает детей. Тряхнув шапку о колено, чтобы сбить капли растаявших снежинок, Альбус перешагнул порог. Внутри все было ожидаемо дизайнерским, дорогим, но и со стойкими следами присутствия маленьких детей: разбросанные по полу игрушки, вскрытая упаковка кукурузных шариков у электрического камина, разрисованный цветными мелками кофейный столик. Одетый в брендовый свитер поверх пижамы Гельмут повел Альбуса на кухню, и по пути, тенью вынырнув откуда-то из дальних комнат, к ним присоединился, клацая когтями по паркету, уже знакомый Альбусу длинноухий в шоколадно-коричневую крошку пес. - Не беспокойся, он не укусит, - успокоил Гельмут, когда, скромно присев на указанный табурет, Альбус настороженно покосился на собаку, не сводящую с него подозрительных карих глаз. - Тише, Тибо, это свои. Воинственно поднявшиеся было лохматые уши тут же упали, но буравить Альбуса пес не перестал, то и дело втягивая воздух носом, пытаясь уловить запах незнакомца во всех деталях. - Геллерт дрессировал его, когда Тибо был еще щенком. Вот кого он слушается беспрекословно, - пояснил Гельмут, устало прислоняясь к кухонному шкафу. - Воды? Может, чаю? - Спасибо, - Альбус помотал головой. - Мне бы просто узнать, что случилось. Геллерт так резко пропал... Я был в отъезде, вернулся только сегодня. - Знаю, - кивнул Гельмут, снова поражая Альбуса своей осведомленностью. В голубых глазах, разглядывающих промокшие кеды, намотанный поверх куртки шарф и взъерошенный помпон на шапке, сквозило вежливое любопытство: - Что последнее Геллерт тебе написал? - Сказал, что хочет поговорить и скинул новую песню, - тут же отрапортовал Альбус, сокрушенно добавив: - Мы не так часто общались в последнее время, и я не сразу ему ответил. А когда написал, он уже успел удалить свой профиль. - Песню? - оживился Гельмут, оставив остальное без внимания. - Ну, типа того, - вынув телефон, Альбус включил аудиозапись, убавив звук наполовину, но с интересом склонившийся над динамиком Гельмут все равно скривился от неблагозвучного скрежета. Впрочем, для Альбуса, прослушавшего запись с полсотню раз, в нем звучало уже нечто вполне конкретное. Боль, страх. Обратный отсчет. - Это совсем на него не похоже. Случилось что-то плохое? Испытав явное облегчение, когда Альбус убрал телефон, Гельмут опустился на соседний табурет, водрузив локти на стол. - Да, кое-что произошло. И раз уж ты единственный, с кем Геллерт пытался этим поделиться…, - он выдержал краткую многозначительную паузу. - Наша мать больна. Шизофрения. Мы с братом не знали до недавнего времени. Гельмут умолк, а Альбуса переполнил суеверный ужас. Он мало что знал об этом диагнозе, но для любого ученого, человека интеллектуальной деятельности тот был равносилен смертному приговору. Клац. Клац. Поднявшись, Тибо подошел к хозяину, участливо ткнувшись мордой в его колено. Опустив ладонь на его широкий лоб, Гельмут продолжил: - У нее всегда было хрупкое здоровье, но отец сам о ней заботился, и мы…, - он покачал головой, устало уронив ее в ладонь. - Понятия не имею, как мы столько лет ничего не замечали! Сочувственно поджав губы, Альбус старательно искал утешительные слова, но не находил их. Теперь становилось ясно, почему Геллерт так резко замкнулся, ведь он… Тут до Альбуса, наконец, дошел полный смысл сказанного. - Это… наследственное? - В какой-то степени, - кивнул Гельмут, рассеянно почесывая пса между ушами. - То есть, риск развития болезни многократно повышается, если болен кто-то из родственников, но точных способов узнать не существует. Непонятно, проявится это или нет. И в каком возрасте, - его озабоченный взгляд метнулся во тьму коридора, туда, где, по всей видимости, располагалась детская. - Мы с женой уже ездили на консультацию. Пока что никаких признаков нет, да и ладно я, но дети. Так тяжело теперь смотреть на них и думать, а вдруг… Чувствуя тревогу хозяина, пес тихонько заурчал, принявшись вилять хвостом так интенсивно, что пару раз ощутимо ударил Альбуса по щиколотке. Тот же тактично молчал, давая Гельмуту выговориться. Они видели друг друга впервые, Альбус не был членом их семьи, и, может, именно поэтому Гельмуту было легче признаться в своих страхах. Но все же самого Альбуса гораздо сильнее волновало другое: - А что Геллерт? Он тоже ходил на консультацию? - Нет, - Гельмут резко сфокусировался на лице Альбуса. Вздохнул. - На него все это подействовало еще хуже. Я пытался уговорить его, но без толку. Он убедил себя, что уже болен, и никого не хочет видеть. А я… мне нужно быть с семьей. К тому же Геллерт никогда меня особенно не слушал, - внутренне подобравшись и приняв деловитый вид, Гельмут чуть сощурился, приобретя-таки некоторое сходство с братом. - Но, возможно, послушает тебя. - Меня? - Альбус в сомнении закусил губу. Разумеется, теперь ему еще сильнее хотелось увидеться с Геллертом и извиниться, выслушать его, но едва ли тот теперь захочет с ним говорить. - Что-то не уверен. - Но ты же не просто так пришел сюда? - в голубых глазах появилась какая-то особенная деликатность. - То, что между вами с Геллертом, ничуть меня не касается. Но раз уж мой брат так… изменился за последние месяцы, смею полагать, из-за тебя, то нужно хотя бы попробовать. Ему сейчас нельзя оставаться в одиночестве. Нужен близкий человек. - Так он… рассказал? - Вполне недвусмысленно намекнул, - кивнул Гельмут, глядя на него совершенно открыто. - И, признаться, я давно не видел брата настолько кем-то увлеченным. Уши Альбуса отчаянно покраснели. Ему даже показалось, что Гельмут манипулирует им, упоминая об этом, может, даже намеренно преувеличивая. Взглянув в голубые глаза, Альбус убедился - манипулирует. Но сути это не меняло. Так что уставший, еле передвигающий ноги Альбус забрался в вызванное Гельмутом такси и вбил его номер в список контактов. - Напиши, как все пройдет, - попросил Гельмут напоследок, провожая Альбуса как был, в пижаме и тапочках. Редкие снежинки оседали на его коротких светлых волосах. - Даже если он вообще тебя не впустит, все равно напиши, ладно? А если понадобится что-то срочное, звони. Этот заботливый, суетливый тон напомнил Аберфорта. Альбус улыбнулся: - Конечно.

***

The Anix - Just Like You

Смахнув в раковину осколки разбитого стакана, он открыл кран, хлестнул в лицо ледяной водой. Сердце колотилось как бешеное. По спине струился пот. Вцепившись в края, чтобы не промахнуться, он нагнулся и сделал жадный глоток прямо из-под крана. Зубы и десны тут же смерзлись от холода. Но зато долбящая в голове пульсация немного сошла на нет. Тик-так, тик-так. Дешевые пластиковые часы на низком холодильнике из последних сил высвечивали без четверти полночь. Касаемо даты у него не имелось даже предположений. Но, кажется, это был день его рождения. Головокружительные двадцать пять. Лучшее время жизни. Ебануться. Он простоял, вслушиваясь в звон воды, бьющей по металлической раковине и осколкам, неопределенное время, пока совсем не окоченел. Но от терзающих сворой голодных псов мыслей это не избавило. Я знал, всегда знал, что что-то не так!

Зачем он обманывал нас? Чертов эгоист!

Тоже мне, особенный. Ничего этого никогда не было и не будет…

Ненавижу…

Гельмуту легко говорить, он точно нормальный.

Не уходи смиренно в сумрак вечн…

Может, я еще успею?!

Как я вообще пойму, что…

Может, лучше сейчас? Хоть подниму ребятам продажи. Он хрипло рассмеялся, тут же затихнув, спугнутый звуками собственного, слишком громкого голоса. Затем, с трудом отлепив босые ступни от продавленного линолеума, отошел к крошечному угловому столику с двумя стульями и сгреб в стороны пергаментную бумагу и пустые упаковки, пытаясь нашарить пачку сигарет. В тот же момент из прихожей раздался щебечущий птичьей трелью звонок. Гельмут. Опять пришел уговаривать. Твердо решив игнорировать его, Геллерт принялся с усиленным вниманием рыскать по столу, раз за разом сдвигая одну и ту же треугольную коробку с недоеденным сэндвичем. Гребанное щебетание мерзко копошилось внутри черепа. Снова и снова. - Гельмут, блять, я же сказал, что никуда не пойду! - в два шага оказавшись у входной двери, он сорвал цепочку и рывком распахнул ее. Однако вместо похоронной физиономии брата его взгляд воткнулся в замотанный слоями зеленый вязаный шарф. Желудок тут же скрутило. С трудом перебарывая спазм, Геллерт выплюнул сквозь стиснутые зубы: - А ты хули приперся? Синие глаза Дамблдора шокировано округлились. Что, привык, что я весь ласковый и нежный? Впрочем, судя по направлению взгляда, Альбуса куда больше волновал его глаз. - Что случилось? - только и ахнул он, делая неосознанный шаг вперед. - Охуенно много всего, но это не твое собачье дело, - не собираясь пускать его внутрь, рявкнул Геллерт. - Пиздуй обратно в свою Бразилию! И захлопнул дверь прямо перед длинным дамблдоровым носом. Это был момент практически триумфа. Приятно, когда шлют нахер, Дамблдор? Ощущая прилив злорадного удовлетворения, Геллерт вернулся на кухню, резко вспомнив, что оставил сигареты на подоконнике. Обескураженное, растерянное лицо Альбуса стояло перед глазами, и, закурив у окна, он дождался, когда в пятнадцати этажах внизу повержено мелькнул зеленый помпон. Вот-вот, проваливай. Однако, едва успев сделать две-три затяжки, Геллерт почувствовал, что задыхается.

***

The Anix & INHUMAN - Quicksand

The Anix - Black Space

Оказавшись на улице, Альбус вынул телефон. На экране с водопадами Игуасу на заставке высветилось 00:00, четвертое февраля. Всего сутки назад он покинул свою комнату в общежитии университета Сан-Паулу, но, казалось, с тех пор прошли годы. Смахнув блокировку, он открыл чат с Гельмутом. Как тот и предсказывал, Геллерт не то что не стал слушать, а вовсе прогнал Альбуса восвояси. И совершенно не готовый к шквалу обрушившейся на него злости и гнева тот вынужден был отступить, так ничего и не добившись. чего вообще Гельмут решил, что это хорошая идея? Я только хуже сделал. Впрочем, внешний вид Геллерта поразил его куда сильнее прохладного приема. Он не припоминал, например, чтобы два месяца назад тот был настолько худ. О подбитом, оплывшем так, что не открывались веки, правом глазе и говорить нечего. Ему плохо. Он в ужасном состоянии. Задрав голову, Альбус отсчитал пятнадцатый этаж, и в одном из окон ему почудился отпрянувший силуэт. Что, если он с собой что-нибудь сделает?!! Спустя пару минут Альбус уже вновь поднимался на пятнадцатый этаж, готовый звонить и стучать до тех пор, пока Геллерт не передумает, но вовремя заметил, что дверь даже не заперта. Сквозь узкую, подрагивающую на сквозняке щель просачивался тусклый свет. Толкнув ее, Альбус осторожно вошел внутрь и тут же уловил чьи-то прерывистые сдавленные стоны. С такими звуками в фильмах обычно корчились в предсмертных судорогах животные. Побелев, Альбус ринулся на кухню. Стоя на четвереньках посреди нее, в ужасе выкатив левый глаз и схватившись за грудь, Геллерт безуспешно пытался вдохнуть. Альбус в одно мгновение оказался на коленях рядом с ним. К счастью, паническую атаку после памятного экзамена по молекулярному моделированию он теперь распознавал четко: - Все в порядке, Геллерт, все хорошо, я здесь! - Аль…бус, - с трудом просипел тот, подняв на него единственный целый, налившийся кровью глаз. - Я уми...раю… - Нет-нет, - обхватив его сведенные судорогой плечи, уверенно помотал головой Альбус. - Это просто твое тело так реагирует на стресс. Ничего страшного, скоро все пройдет. Ты просто дыши. - Не… могу…, - цепляясь за его куртку как утопающий, надсадно хрипел Геллерт. - Можешь, - притянув его к себе за затылок, Альбус уткнулся лбом в его лоб. - Давай вместе. Вдох. Выдох. Это заняло какое-то время. Старательно копирующий ритм его дыхания Геллерт постепенно успокоился, его плечи поникли, и сам он обессиленно обмяк, зарывшись лицом в витки зеленого шарфа. Кризис миновал. Но Альбус на этом не успокоился. - Пойдем, - приобняв Геллерта за спину с непривычно выступающими ребрами, Альбус потянул его наверх. - Тебе нужно согреться, иначе простудишься. На сквозняке между оставленной нараспашку дверью и открытым окном Альбус и сам, даже будучи по-зимнему одетым, успел ощутимо подмерзнуть. Геллерт же и подавно был холодным как ледышка. Не встретив сопротивления, Альбус увел его в комнату, одел в первую попавшуюся под руку толстовку и усадил на диван, укутав в плед по самый кончик холодного носа. - У тебя есть чай? Кофе? Нужно выпить что-то горячее. - Постой, - спеленутый пледом Геллерт мог остановить Альбуса, лишь обессилено уронив голову ему на плечо. И в этот момент тот понял, что пропал безвозвратно. Ибо непостижимо, но еще несколько дней назад он пребывал в полной уверенности, что его план сработал, и на расстоянии от Гриндевальда он успешно выкорчевал свою растущую к нему привязанность. И вот он же, вернувшись в Лондон так поспешно, что пропустил даже прощальный ужин в свою честь, не успев прийти в себя после двух рейсов общей длительностью в восемнадцать часов, утешает того самого, к кому “ровно ничего не испытывает”. И, что самое главное, безмерно, просто фантастически счастлив, что все еще нужен ему. Сбросив с себя куртку, Альбус протиснул руку между Геллертом и спинкой дивана и крепко обнял, испытывая колоссальное облегчение оттого, что больше не нужно сдерживаться и обманывать себя, словно на диете, что в одночасье перестал любить сладкое. Прижавшись щекой к светлой макушке, он вдохнул запах грозы и табачного дыма. Чай мог и подождать. - Спасибо, - спрятав лицо у него на груди, шепнул Геллерт. Сердце Альбуса плавилось как фондю. - Я думал, ты не вернешься. - Ну что ты! Конечно, я… Прости, что не писал. Сам не знаю, что на меня… - Я думал, у тебя кто-то появился, - будто и не слушая его вовсе, приглушенно буркнул Геллерт. Чегоо?! Альбус с трудом поверил своим ушам. То, что Гриндевальд с его популярностью и внешними данными всерьез боится стать мимолетным увлечением такого как он, Альбус, звучало для последнего как полный бред. Да ведь все же как раз наоборот! Но едва ли Геллерт был настроен шутить. Альбус таращился на него макушку, онемев от внезапного озарения. До сих пор во всех своих предположениях он исходил из той непреложной истины, что Геллерт попросту не может воспринимать его в том же ключе, что и он его. Вот почему так и не решился уточнить статус их отношений. Боялся услышать подтверждение своим неутешительным догадкам. Но что если все это время он ошибался, не подозревая, что для Геллерта его молчание стало не досадным игнором, а самым настоящим предательством? - Геллерт, я… все совсем не так! Я думал… и действительно хотел…, - сбивчиво зашептал Альбус, не представляя, как ему теперь все объяснить. - Я был идиотом, - в итоге честно признался он. Вероятно посчитав это объяснение достаточным, Гриндевальд ничего не ответил, лишь плотнее приникнув к нему, и чувствующий себя распоследним подонком Альбус расцеловал его холодный лоб и светлые волосы. Теперь чувства Геллерта, конечно, казались очевидными. Все его слова и поступки буквально кричали о них. Я заметил бы, если бы не был таким закомплексованным, неуверенным в себе придурком. Но самобичевание можно отложить на потом. Сейчас важнее всего было помочь Геллерту. И начать, как подсказывала интуиция, стоило с наименьшей проблемы. Скользнув ладонью по его плечу, Альбус осторожно коснулся щеки у подбитого глаза: - Сильно болит? Кто тебя так? - Фигня, - фыркнул Геллерт приглушенно, даже в таком состоянии не упуская шанс немного покрасоваться. - Какому-то русскому не понравилось, как я смотрю на его подружку. Дебилоид. Я пытался познакомиться с его смазливым приятелем. “Зачем??” - тут же вскинулся внутренний голос, но Альбус повременил поднимать эту тему. Момент был совершенно неподходящий. - А он… хоть жив? - аккуратно поинтересовался Альбус, воображая, на что в своем нынешнем состоянии способен Гриндевальд. - Ну да. Нас быстро растащили. Там был полный бар народа. К счастью. - Что ж, главное, чтобы глаз не был задет, - Альбус ласково взъерошил его извечно спадающую на лоб прядь. - И чтобы не осталось шрамов. Хочешь, принесу лед? - Нет, - вдруг отстранился Геллерт, болезненно скривившись и отведя взгляд. - Да и какая теперь к черту разница, что у меня с лицом. Похоже, мягко подойти к этой теме, как планировал Альбус, не получится. Вновь сократив расстояние между ними, он как кот потерся подбородком о плечо Геллерта: - Ну как же? Ты же лицо группы. Хотя, можно было бы обыграть пиратскую тему. Геллерт шутку не оценил: - Что ты несешь? Какая группа?! - огрызнулся он злобно. - Ты что, не слышал, я распустил ее! Все! Приехали! Лавочка закрыта! Я все равно сдохну через пару лет! Примерно чего-то подобного Альбус и ожидал. Геллерт и в повседневной жизни привык преувеличивать, а сейчас и подавно хоронил себя заживо. Хорошо, что разумного оптимизма Альбуса хватало на двоих. - Но ведь это не так, - вкрадчиво начал он, в свою очередь устраивая голову у Геллерта на плече и глядя на него со спокойной уверенностью. Заранее представляя, как трудно будет побороть его болезненные убеждения. - Гельмут рассказал, насколько все это неточно и зыбко. И даже если у тебя есть… предрасположенность, совершенно необязательно, что она разовьется в болезнь. Ты просто… - Ты не понимаешь! - взорвался Геллерт, спихнув его с себя и, с трудом выпутавшись из пледа, вскочил на ноги. - Все эти сны…, - мотая головой, он попятился, как загнанный зверь. - Я-то, идиот, думал, что они что-то значат! Никому о них не рассказывал, верил, что особенный! Что вижу не то будущее, не то какие-то прошлые жизни, ха! - скривившись в отвращении к самому себе, он взглянул на Альбуса, неосознанно схватившись за правое запястье с треугольной татуировкой. - А потом появился ты, и я тем более… Но оказалось, что все это - бред, и шиза, и… Теперь понимаешь?! Я уже болен. Я чувствую это в себе. И станет только хуже! - Даже если ты прав, это еще не повод опускать руки! - возразил Альбус, вскакивая с дивана вслед за ним. Ему нестерпимо хотелось вселить в Геллерта свою уверенность, что все будет хорошо, и было невыносимо видеть, как тот лишает себя всяких шансов. - Даже из того немногого, что я успел прочитать по пути сюда, совсем не следует, что жизнь кончена. Мы же не в девятнадцатом веке, в конце концов. Сейчас есть препараты, терапия. Никто не станет запирать тебя в психушке или бить током. При последних словах Геллерт вздрогнул, будто его действительно ударило разрядом электричества, и, спохватившись, Альбус порывисто его обнял. - Давай сходим на консультацию? Пожалуйста! Может, специалист посоветует какую-нибудь диету, медитации, что-нибудь, чтобы остановить симптомы. Я пойду с тобой. И потом тоже буду рядом, обещаю. Все наладится. Не отталкивая его, но и не обнимая в ответ, жесткий и словно одеревеневший Геллерт желчно фыркнул: - И зачем это тебе? Нет ничего прикольного в том, чтобы нянчиться с шизофреником. Спроси моего отца, если не веришь. Это, кстати, не такая уж и плохая идея. - Зачем? - удивленно вскинул брови Альбус. А затем, обхватив затылок Геллерта ладонями, впечатался в очерченные губы с почти религиозным упоением. И со временем их кривая едкая ухмылка смягчилась, растаяла на губах Альбуса как иней. Подавшись вперед, Геллерт стиснул ворот его рубашки так крепко, что заскрипела ткань. И не будь дыхание необходимо для жизни, они не прервались бы ни на секунду. Вот зачем.

***

В конце концов, Геллерт уступил. Трудно сказать, что его убедило - страх перестать быть собой, клятвенные обещания Альбуса или консультация врача. А, может, все вместе. В любом случае Альбус был рад, что проявил настойчивость в тот вечер. Мартѝн, а ему пришлось рассказать ей обо всем в общих деталях, конечно, была не в восторге. Сколь бы она не ценила музыкальный талант Гриндевальда, благополучие и душевное равновесие Альбуса волновало ее куда сильнее. Но ей осталось лишь смириться. Как и Райнхарду, отцу Геллерта и Гельмута, с которым Альбус познакомился по собственной инициативе. И, наверное, поскольку это все же был не его собственный отец, гораздо спокойнее, чем ожидал, перенес неприкрытое отвращение в сторону природы их с Геллертом отношений. Последний при этой встрече, к счастью, не присутствовал. Так или иначе Альбусу позарез нужны были советы опытного человека, и раз Райнхард единственный знал, чего ждать, ему было плевать, как сильно тот его презирает. Возможно, эта стойкость со временем впечатлила Райнхарда настолько, что вкупе с беспокойством за младшего сына, в конце концов, перевесила неприязнь к его бойфренду. Так что вскоре Альбус, сам того не заметив, стал появляться в доме Гриндевальдов чаще, чем в отчем. Иоланта, мать Геллерта, впрочем, так и не запомнила его имя. Что до семьи Дамблдоров, здесь царила присущая ей стабильность. Персиваль, разумеется, и слышать не желал о личной жизни старшего сына, Кендра молчаливо его поддерживала, подробности тайком узнавая от дочери. Брат с сестрой - вот в ком Альбус не сомневался ни на мгновение. Оба поддержали его, как смогли. Аберфорт - первым платежом за съемную для них с Геллертом квартиру, Ариана - искренним участием и вручную расписанной футболкой для Гриндевальда. Подключилась и вторая семья Альбуса - задействовав свои связи, Дерек помог уладить назревающий конфликт с русскими. Все потихоньку налаживалось. Альбус даже помирил Геллерта с группой. Узнав, что они вместе, Коко мгновенно к нему потеплела, а обескураженный Алекс поспешил взять свою ревность назад. Одну лишь Винду, а вернее ее самолюбие, кажется, задел выбор Гриндевальда, но это никак не отразилось на внушительной скидке, которую гостиница ее родителей предоставила Дереку и Мартѝн за аренду банкетного зала. Их свадьба состоялась в июле. Вдыхая ароматы лилий и гиацинтов, Альбус любовался первым танцем новобрачных посреди мягко освещенного зала. На торжество были приглашены лишь родные и близкие друзья - и весь участок Дерека - не больше пятидесяти человек, и глаза каждого сейчас были прикованы к покачивающейся в танце паре. Каждого, кроме Геллерта. Обхватив микрофон двумя руками, нежно, словно при поцелуе, он протяжно пел о любви, исполняя любимую песню Мартѝн, но смотрел, не отрываясь, только на Альбуса.

HIMALAYAS - Ecstasy

I need you So gimme your time Gimme your liberty And I'll give you mine И на этот раз Альбус мог позволить себе понимать его буквально. - Отличная песня, - подмигнула сидящая рядом Ариана, заметив интимное пересечение их взглядов. Альбус спрятал улыбку в бокале шампанского. Что поделать. С их с Геллертом знакомства прошел уже почти год, а он по-прежнему улыбался как болван всякий раз, когда видел его. When I’m in ecstasy! Голубые глаза пронзительно сверкнули, перекликаясь с переливчато мерцающими синими фениксами - подарком Арианы. У Альбуса перехватило дыхание. Baby, I’m high all the time And I’m calling! So baby be mine-e-e… Он был бесконечно горд. Не только за Дерека и Мартѝн, утонувших в поцелуе, позабыв обо всем вокруг, но и за Геллерта, не сдавшегося, воспрявшего, сумевшего вновь отыскать себя в музыке. Было нелегко. Прошедший год сказался на них обоих, но это лишь сблизило их сильнее. И вот Альбус уже не представлял свою жизнь без этих глаз, губ, этого голоса. Геллерт ворвался в нее со всеми бурями и невзгодами - но все равно что впорхнул, легко, словно только так и должно было быть. И жалел Альбус лишь о том, что не согласился пойти на концерт Die Vornehmen гораздо-гораздо раньше. - Ой, с удовольствием! - улыбнулась Ариана, принимая руку одного из коллег Дерека к явной досаде еще нескольких. Моргнув чуть повлажневшими глазами, Альбус запоздало обнаружил, что первый танец молодоженов закончился. Светясь как начищенный пятак, мистер Азимус, отец Дерека, уже уводил невесту у сына из-под носа. Чуть в стороне Бетти, похожая на капкейк в своем ярко-розовом платье, вытягивала на танцпол упирающегося Аберфорта. Отец Мартѝн выводил из-за стола миссис Азимус, а Джастин, брат Дерека, рискнул ангажировать Винду Розье, и та согласилась, похоже, только потому, что следующую песню собиралась исполнять Коко. Ее облаченный в черное и от того кажущийся еще более тонким силуэт занял место Гриндевальда на сцене. А где Геллерт? Резкий грозовой аромат, коснувшийся ноздрей, предоставил ответ на этот вопрос еще до того, как на плечи Альбуса легли теплые ладони. - Привет, красавчик. Один здесь? Тонко улыбнувшись, он покачал головой: - Нет, к сожалению. Но ты симпатичный, так что можешь оставить свой номер на салфетке. - Ах вот как! - с деланным возмущением цыкнул Гриндевальд, рывком задирая его подбородок и склоняясь за поцелуем. - Может, тогда подаришь симпатяге танец? - Разве что один, - не сумев сдержать веселье, улыбнулся Альбус, поправляя упавшую на лоб Геллерта светлую прядь. - Ну и скотина же ты, Дамблдор, - подхватив со стола бокал Арианы и залпом осушив его, тот утянул Альбуса к танцующим. Там красные и синие фениксы их рубашек встретились. Геллерт рассказывал, что в одном из его снов это значило что-то очень важное. Все же он был тот еще выдумщик.

The Glitch Mob - Between Two Points (feat. Swan)