***
Ветер обдал холодным приветствием влажное лицо. Он явно был недоволен тем, что его игнорировали весь вечер, не открывая окно, не впуская его, имевшего только самые добрые и благие намерения: проветрить душную комнату. Теперь же порывы хлестали по щекам жёсткими пощечинами, трепали волосы и сушили глаза. Только вот это не повлияло на настроение человека, должного страдать от столь неблагоприятной к нему погоде. Всё вокруг казалось другим, словно из противоположного мира, однако это было даже занимательно: спокойствие в душе, наконец желанная умиротворенность и спешный ритм улицы, знакомые прохожие с серыми лицами и черными портфелями. Саске не мог поверить, что у каждого из этих людей есть своя жизнь, близкие, семья, увлечения. Разве одноликий человек мог жить в разных местах? Мысли перетекали одна на другую, однако эта сумбурность не напрягала: думы не душили изнутри, скорее наоборот - забавно-задорные, они подстегивали разум дорисовывать картину мигающего города знакомым силуэтом рядом, чей прототип сейчас, вероятно, мирно спит в своей маленькой темной квартирке. Лампочка ведь сгорела. Черные глаза ловили яркие блики фонарей и бесконечных билбордов. Только вот их вечность ограничивалась пестрым центром, после которого нога ступила на более спокойную территорию. Такси маячило характерным значком где-то на периферии туманного, но при этом чистого как никогда сознания, подмывая своего владельца быстрее переступать ногами, приближаясь к машине. - Здравствуйте, - чересчур дружелюбно для себя произнес Саске, захлопывая за собой легкую дверцу. - Можно побыстрее, пожалуйста. Водитель кивнул, не произнося и слова. Веселость голоса клиента разбилась о его мрачный вид из зеркала. Однако мужчина не задержал взгляд, так и не сумев разглядеть спавшие лоскуты маски, буквально лежащие рядом, ожидающие подходящего момента, чтобы снова вцепиться в беспечное сейчас лицо своими клешнями. Хоть Саске сейчас и был открыт миру, людям вокруг, он не выпускал маску из рук, понимания, что она пригодится ему через час в офисе отца. И всё же в данный момент надобности, как и желания, в напускных эмоциях не было. Никто даже потенциально не мог задеть ожившее сердце, которое внезапно не только вышло из комы, но еще и напиталось будоражущей кровью и отхватило часть ткани мягких органов, увеличиваясь в размерах. - I'll cut my hair... - напевал себе под нос парень, совсем не обращая внимания на новомодную песню, игравшую из колонок. Водитель снова кинул быстрый взгляд на заднее сиденье, чувствуя легкие покалывания зависти. Непонятно только, к чему это было. Блуждающая улыбка на бледном лице, расслабленные плечи и аккуратная прическа. Дурацки-правильные черты лица раздражали скомканные маленькие глаза, а обвисшие пряди смольных волос мужчины резко контрастировали с приглаженной ровной россыпью угольных прядей. Не укрылась и последняя модель телефона, который парень несколько раз доставал, поглядывая на время. Тут же сверкнул дорогой отдушкой ясный аромат хвои. Слишком добротный запах. "Мажор..." - мысленно цыкнул водитель, внутренне надеясь на щедрые чаевые.***
Фугаку выключил компьютер и откинулся на спинку кресла, слегка откатываясь на нём назад. Он вздохнул и потер переносицу с видом вселенской усталости. И это была чистейшая правда: новые объемные договоры утомляли бухгалтерской паутиной и вечными заседаниями, переговорами с заказчиками. Дурацкие клиенты с их дурацкими желаниями для идиотского отеля в России. Хотелось сыпать более ёмкими и едкими словами, однако даже в уме мужчина не мог себе этого позволить: этика въелась под кожу, образовав второй её слой, и все нервные окончания сначала проходились по ней, а не по наружной части органа. Директор крупной компании, отец уважаемой семьи и надёжный поставщик мебели - иногда слишком тяжёлый груз. За ним теряются проблемы: потеря кадров из-за миграции молодого населения и его желания работать в европейских фирмах, отчуждённость от родных, а также вечная логистическая чепуха. Там, значит, нельзя провозить, здесь слишком дорого и будет трудно окупить заказ, а вон в том проливе запретили провоз груза из страны свыше пятисот килограмм с юридического лица. И Фугаку был бы рад не заботиться о таких простых, неподобающих директору вещах, однако с детства был приучен контролировать всё сам. Возможно, в этом и был успех его компании, основанной хоть и на фундаменте гордой фамилии, однако, по сути, на пустыре вялотекущей конкуренции на японском рынке мебели. Монополизация тянулась медленно, а с национализацией власти не спешили, поскольку были ориентированы на смешанную экономику. Вот Учиха и решил занять место, на которое многие поглядывали, своим строгим лицом и не менее строгим костюмом, подмяв под классическими брюками желания и робкие попытки других. Фугаку снова грузно выдохнул и медленно встал, подходя к большому окну, который открыл вид на сизое небо и ленивую луну, что не могла утолить жажду города по её свету. Яркие огни людского присутствия не давали той самой нужной освещённости, заменяя дорогой серебристый отблеск своими жалкими белесыми и неоновыми вспышками. Мужчина любил такое сочетание нежной природы и грубости человечества. Одно большое цунами, и этой напыщенности не станет или совсем, или огромной части точно. Вот так и стоят высотки Токио, не подозревая, что в любой момент могут рухнуть под яростью разозлившейся матери всего живого. Наслаждение было получено, важные мысли подчеркнуты в разуме, а плечи наконец расслабились. Теперь нужно было снова приступать к работе, не требующей отлагательств. Ничто, связанное с бизнесом, не терпело поблажек или пренебрежения. Никто не прощает: ни инвесторы, ни заказчики, ни сотрудники, ни деньги. Мужчина уселся за стол, почти бережно убирая папки в ящики. Внимание полностью сосредоточилось на нескольких бумагах: на них сегодня-завтра должны появиться соглашения очередных клиентов, и ради их благосклонности Учиха пошёл на серьезные меры. Несколько странные уважаемые люди из Южной Кореи слишком сильно чтили традиции, и для них было абсолютно нормально работать всей семьёй в одной фирме. В целом, Учих, проживающих в Японии, эта участь также не обошла стороной: Фугаку и Итачи, как и многие другие родственники, работали на первого, занимая разные должности, неизменно управляющие, однако между ними была некая система блата, основанная на взаимном уважении и стремлении поднять планку гордости семьи ещё выше. Именно это, на удивление, стало одним из критериев выбора их компании, как поставщиков мебели в новый центр творческой работы в Южной Корее. И Фугаку знал, что значило это сочетание: здание явно будет предназначаться для иерархических задач, таких как тренировки кей-поп групп, площадки для фотосессий безликих моделей и, скорее всего, некоторое пространство для съемок популярных корейских дорам. Никакой слащавой "творческой атмосферы" и дружелюбия, чисто работа, работа и работа. Поэтому и мебель требовалась соответствующая, как по типажу, так и по качеству. Именно сегодня должен быть неформальный вечер в... офисе. Эти клиенты несколько озадачили Фугаку своими "фетишами", поэтому он лично захотел поучаствовать в сделке, оставляя сегодня старшего сына отдыхать дома. Слишком уж эти люди казались необычными, странными, и определённо заслуживающими внимания цепких, чересчур пронизывающих чёрных глаз. Только было одно "но", под именем Учиха Саске, который недавно снова засветился на сайте компании, тихо блистая бледной кожей в углу фотографии. Это должна была быть очередная фото-сцена работы сотрудников, которые "пашут как проклятые ради вас, наши дорогие заказчики" И уважаемые люди заинтересовались непохожим ни на кого юношей, прямо задав вопрос на случай его родства с Фугаку. Последний растерялся, выдав правду, за что и зацепились клиенты. Уважение в их глазах заставило пойти на ложь, сказать, что младший сын уже приучен ко всему и свято выполняет свой долг на благо семейного бизнеса. Так глупо и по-детски, но это сработало, и заказчики отозвались на это очень даже тепло, подтвердив догадки Фугаку словами о преемственности. Терять такое восхищение значило лишиться крупного заказа. А огромные суммы денег, к тому же влиятельное знакомство, не валяются просто так на бирже. И Фугаку ухватился за эту жилу всеми силами, не понимая абсурдности ситуации, в отличие от Итачи, у которого эта идея с самого начала вызывала приступы скептицизма и подозрения: с какого перепугу потенциальные клиенты искренне хотят заказать мебель из-за какого-то дурацкого учиховского помешательства на семейном бизнесе. Мужчина снова вцепился взглядом в надоевшие иероглифы и английские буквы, пытаясь найти там несоответствие, ошибку, то, что выдало бы неугомонных клиентов. Однако слова складывались в весьма стандартные предложения, которые преобразовали месиво в ровный текст, типичный для договоров. Только вот в душе засело некое беспокойство. Давно Фугаку самолично не заключал контракты, не изучал людей, ставших однотипным лицом в вареве конкуренции и битвы за бизнес. Сердце ухнуло в забытом ощущении, и он облизнулся, почти чувствуя вкус крови. Наконец снова те самые эмоции, мандраж, как тогда, когда первые крупные деньги впервые замаячили на горизонте. Только сейчас дело было не в этих бумажках, а скорее в ощущениях, которые уже не могли пробить закаленные внутренности. Кривая усмешка и блеск в потухших глазах. Растоптанная больная привязанность вспыхнула по полной, заставляя пальцы подрагивать. Фугаку был рад. За долгое-долгое время он сейчас мог вспомнить всё, ощутить прошлое прямо через свое тело и неожиданно сбивчивые мысли. И в душе зрело гадкое желание: лишь бы клиенты оказались нечестными, чтобы попотеть как раньше, чтобы снова заварушка, метания и бесконечные суды, а после - заслуженная награда в виде большего уважения и денежной компенсации. Мазохизм, связанный с садизмом в одном флаконе. От ненормальной радости отвлек голос секретарши из телефона. - Директор, к Вам пришел Ваш сын. - Запустите, - коротко. Мужчина подсобрался, поправив галстук. Глаза снова окунулись в безэмоциональное море стеклянной глади, а руки опустились на стол. Прямая спина, ровный взгляд и идеальное положение тела в дорогом костюме. Саске скривился от этой приторности, останавливаясь между дверью и столом отца, скучающе глядя на того. Оба натянули маски, прочно закрепив их за головой, чтобы не дай бог не спали, не обозначили ту самую личину, которую предпочитали не показывать никому. Только Саске отличался. Он нашёл человека, который не пугался таких перемен, а наоборот, старался сделать все, чтобы пробраться ближе к сокрытому нутру, готовый разодрать руки в кровь об острые шипы и колкие взгляды. - Сейчас ты переоденешься в рубашку и будешь играть работника там, - Фугаку показательно ткнул пальцем на дверь. - Запомни, ты учишься на заочном и параллельно помогаешь с бизнесом. - Зачем? - Нужна картина для заказчиков. - Я не собираюсь плясать под твою дудку, - лицо не дрогнуло, плечи остались в том же положении, а кулаки не налились тяжестью. Саске внутренне сделал счастливое сальто, но внешне никак не выразил свою радость. Не позволил даже выгнуть бровь. Фугаку же тихо выдохнул, оглядывая сына. Он изменился. - Тебе это тоже нужно, - козырь, припрятанный в рукаве, блеснул своей белой корочкой карты. Туз. - Ты ведь хочешь поехать в Англию? - Я поеду. - Не думаю, что Шикамару так считает, - мужчина слегка вскинул брови, не находя ожидаемых эмоций напротив. - Что ты имеешь в виду? - спокойно. - Администрация, - он специально тянул слова, - также подумывает над кандидатурой Шикамару. Ты ведь хочешь доказать, что чего-то стоишь и уже в состоянии справиться с работой хотя бы какого-то низшего бухгалтера? - Откуда ты это знаешь? - все же тонкие брови сошлись над переносицей, но голова была также вскинута, а не привычно опущена вниз. Доминирование, хоть и выражено оно в позе тела. Фугаку откинулся на спинку кресла, оценивающе проходясь взглядом по нарочито расслабленному сыну. Хмурость выдала его, дав понять мужчине, что Саске так и не справился со своей ролью до конца. - Неважно,- Фугаку был не лучше: сдавленный вздох притянул внимание, а на миг дрогнувшие пальцы около компьютера выдали с потрохами. - Из почты, значит, не вышел, - Саске с некой грустью обернулся на дверь. - Не знал, что администрация универа туда бы написала. - Теперь знаешь, - отпираться было бессмысленно. Хоть младший сын не так талантлив, как старший, логики и догадливости ему было не занимать. - Переодевайся, - Фугаку махнул рукой в сторону стоящего слева от него диванчика, а сам снова взялся за изучение бумаг, хотя он знал там уже каждое слово и знак препинания. Саске не стал упираться. Было проще последовать плану отца, и в этот раз это не было проявлением покорности и слабости. Просто легче. Парень молча двинулся к стене, параллельно стягивая ветровку. Он бросил ее на диван, зная, что отец не терпит даже малейшего беспорядка. Такой детский способ насолить, но было невозможно удержаться от этого желания. Саске снял футболку, стоя спиной к отцу, и наклонился, чтобы взять аккуратно сложенную рубашку. Спина слегка защипала. Фугаку бросил быстрый взгляд на сына, за секунду замечая отметины на теле: мелкие короткие царапинки на плечах и лопатках и пару засосов. Мужчина лишь поджал губы, сжимая руки в кулаки. Главное не разразиться тирадой сейчас. Нельзя лишиться того, ради чего терпел яшканья Саске с тем блондином. С тем нужным парнем. - Все, - Саске склонил голову вбок, пряча руки в карманы джинсов. Он не заправил рубашку. - Идем, - Фугаку вытянулся как струна, не желая даже смотреть на сына. Просто воспринимать как знакомого, прохожего... Однако слишком похожее лицо на черты жены мешало, отвлекало. Саске имел схожесть с Микото, но ничего общего с Итачи и Фугаку, и последнего это раздражало. С каких пор парни берут все от своих матерей, физически пренебрегая генами отца? К тому же парень воспитал в себе совсем другой характер, в отличие от того, какой был ожидаем и предпочтителен. Просторные коридоры сменялись проходными комнатами и лестничными пролетами. Холодный свет ламп окунал пространство в свой мороз, заставляя буквально ёжиться. Только двое в этом здании чувствовали себя комфортно среди гладких молочных стен и студеного воздуха, но эти люди, парадоксально, были самыми незнакомыми друг другу. В меру большой зал конференций был погружен во тьму, которую охраняли жалюзи, плотно укрывавшие комнату от настырных огней города. Тишина опустилась ощутимой пеленой, как только закрылась дверь. Фугаку нажал на выключатель, позволяя свету разом озарить зал, и прошел к одному из стульев, садясь за стол. Он неспешно разложил прихваченные бумаги и кашлянул. Сигнал подан, пора исполнять задание, но Саске продолжал стоять на месте и ледяным взглядом оглядывать пространство вокруг. - Дизайнеры этого места слепые, - вынес вердикт он. - Садись, - отчужденно. Не было больше смысла использовать строгие слова, кроткие взгляды. Змейка выкрутилась из хватки ястреба и юрко проскользнула в бескрайние луга пшеницы, будучи укрытой их мягкостью и густотой. Птице оставалось лишь улететь ни с чем. - Что за клиенты? - спросил Саске, не двигаясь. - Мебель в Корею, - тот же тон. - Надеюсь, не в Северную, - усмехнулся брюнет. Фугаку развернулся в пол оборота, закидывая локоть на спинку стула. - Сядь рядом со мной и будь потише, - ясная инструкция, никаких лишних слов. Саске кивнул и уместился на соседнем стуле, немигающе глядя на жалюзи. Если раньше он был бы безразличен к ним, то сейчас хотел сдернуть их и открыть окна, вдохнуть свежий воздух и цепко оглядеть город в попытке найти знакомый дом на окраине центра Токио. Дурацкое желание, бунтующие мысли и холодная поверхность стола, что остужала странно горящие руки. Парень закрыл глаза и глубоко вздохнул, собираясь с силами. Сейчас было недопустимо показать хоть толику своих чувств и эмоций. - Как это конкретно поможет мне поехать в Англию? - Фугаку лишь прочистил горло и лениво откинул одну бумагу, притягивая другую. А Итачи бы догадался. - Портфолио, - мужчина ограничился одним словом и многозначительно пошуршал листами, мол, занят. На самом деле присутствие младшего сына странно действовало на него: он чувствовал, словно чем-то скован, будто стало сложно дышать и смотреть на мир вокруг. Саске лениво оглядел документы на столе и подцепил один из них пальцем. Тонкий и бледный палец появился в обзоре, тут же исчезая. Фугаку отреагировал немедленно, хватаясь за поднятый экземпляр договора, удивленно глядя в безэмоциональные глаза. - Я хочу прочитать. - Нет, - краткость - сестра таланта, не так ли?.. - Как хочешь, - парень демонстративно отпустил бумагу, отряхивая руки. Не хотелось даже косвенно касаться отца, не то что смотреть ему в лицо, поэтому Саске перевел взгляд на жалюзи, мысленно возвращаясь к придуманному виду города. Тишина вновь опустилась на комнату, никому не мешая. Один снова въедался в черные буквы и символы, другой витал на периферии сознания. И нахождение незнакомца рядом не утомляло, скорее висело раздражающим окном, которое хотелось закрыть простым клацаньем мыши. - Директор, к Вам пришли, - снова непривычно резкий голос секретарши, короткое "разреши", и дверь незамедлительно открылась, впуская в помещение двоих: низкий мужчина в смешном сером костюме, который был явно больше на размер, с маленькими глазками и пухлыми розовыми щеками и высокий... Возраст было определить трудно, да и ни к чему: Саске, как и Фугаку было без разницы на второго вошедшего. Стало ясно, кто из гостей главный. - Добрый вечер! - громко раздался голос щекастого с заметным акцентом. - Я привел своего переводчика, - мужчина размашисто указал на спутника двумя руками, - так будет проще! - звонкий смех и хрюканья заставили Саске скривить лицо, нарушить его элегантную статичность. - Здравствуйте, Ли Сан, - Фугаку встал из-за стола и почтительно поклонился, натягивая улыбку. Саске едва пробежался на фигуре отца взглядом, тут же устремляя его в стену напротив. - Присаживайтесь, - старший Учиха пригласительным жестом указал на свободные места и снова улыбнулся. - Ого! Такой просторный зал для нас, худышек! - Ли Сан заговорчески подмигнул молчащему спутнику и устремился к противоположной стороне стола, садясь напротив Фугаку. - Да, худышек... - прошептал оставшийся в одиночестве у двери человек, необычайно дрожаще и по-змеиному. Саске дрогнул, чувствуя на себе взгляд, и развернулся, встречаясь с пристальными глазами непонятного мутного цвета. Стало почему-то мерзко от этих зрачков, что активно прыгали по его лицу и плечам, и Саске громко кашлянул, привлекая внимание разговорившегося на полу-японском, полу-корейском мужчины. - Точно! Орочимару, садись уже! - Ли Сан замахал рукой, словно только что встретил своего давнего друга, и похлопал по стулу рядом. Стулу, что стоял прямо напротив Саске. Как только Орочимару сел, сработал некий переключатель, и тут же Ли Сан смыл улыбку с лица, становясь строгим, странно напряженным, и сменил прыгающие огоньки на злой взгляд. Большой костюм теперь совсем не смешил и выглядел угрожающе, будто скрывал массивные мышцы и крепкое тело. Орочимару же весь ощетинился, при этом изредка двигаясь плавно и расслабленно, но вот взгляд его был колючим и даже дерзким. Впервые Саске отдал должное отцу: спокойно держаться и отвечать на каверзные вопросы в такой обстановке с такими собеседниками казалось невероятно сложно. Поток корейской речи, параллельно транслируемой на японский, уточнения на английском и высочайший уровень словесной эквилибристики поражали, заставляли парня беспомощно глотать воздух и еле успевать следить за нитью разговора. Слишком резко, прытко и жестко общались они между собой, и Саске был рад, что его пока не пытались втянуть в это болото обсуждений скользких вопросов. Несколько раз он ловил на себе быстрые взгляды мутных глаз, и каждое такое переглядывание заканчивалось стыдливыми мурашками на бледном теле. Необъяснимо, но от Орочимару тянуло опасностью и почти ощутимой слизью, которую он опускал на комнату вязким полотном с каждой фразой, вздохом и движением женских по очертанию плеч. - Прямо как Ваш сын, - перевел он фразу Ли Сана, обращая внимание Фугаку на парня, - такие же молчаливые, согласные на все. - Не думаю, что эта характеристика описывает моего сына, - почти вальяжно ответил Фугаку, - и не считаю, что время демагогии на тему моей семьи сейчас допустима. - У нас ведь неформальная встреча, - шершавый голос. - И то правда, - Учиха улыбнулся, а Саске едва заметно дернулся. Это они зовут неформальной встречей?.. - Однако у нас в Японии... - Я в Японии прожил половину жизни, - вдруг прервал его Орочимару, оторвавшись от симбиоза "Ли Сан - перевод", - и я не могу сказать, что вопросы про семью здесь под запретом. Мы ведь уже сблизились, не так ли? - Вы не дослушали мою мысль, - уклонился Фугаку, - я хотел сказать, что в Японии далеко не всегда даже близким друзьям дозволено в рамках морали спрашивать про семью человека, - мужчина кинул взгляд на Ли Сана и напрягся. Щекастый сидел с видимым чувством превосходства, чуть ли не доминирования. Он откинулся на спинку кресла, предоставляя ситуацию Орочимару, и это несомненно вызывало вопросы. Неужели Ли Сан так доверяет своему переводчику, что готов отдать ему владение в разговоре, и если так, то почему? Чем так опасен этот человек? Что у него на уме? - Согласен, - Орочимару кивнул, - однако сейчас Ваш сын здесь, и зовут его... - он многозначительно взглянул на парня. Ровный нос, раскосые глаза. Крепкая шея. - Учиха Саске, - нехотя отозвался брюнет, не дрогнув ни одной мышцей лица, хотя хотелось прямо сейчас убежать и умыться. - И я не собственность, не вещь, чтобы меня так просто обсуждали между делом при моем присутствии, - Фугаку внутренне удивился и слабо улыбнулся снаружи. - Теперь понимаете? - он глянул на Орочимару, находя на его лице странную смесь эмоций. Почти что... азарт?.. - Да... Молчаливый, но не согласный на всё. Саске достойно выдержал взгляд по-больному блестящих глаз, а затем снова ушел в кулисы, оставляя сцену для более опытных актеров. Такое сравнение было весьма подходящим: ранее веселый и заводной Ли Сан снова читал сценарий с невероятным умением вживаться в свою роль, Орочимару отошел к декорациям, выполняя задачу рупора, а Фугаку не менял позиций. Стойко, вкрадчиво. Он оперся локтями на стол, сложил кисти в замок и опустил на них подбородок, исподлобья глядя в маленькие разрезы глаз напротив. Так проще напасть. - Они в курсе? - Кто? - отозвался Ли Сан, невербально отсекая Орочимару от разговора. - Ваши айдолы. - Дела компании - дела до гроба, Фугаку-сан, - протяжно, гладко. Немного хромающий японский и вставки на английском погрузили этих двоих в свой кокон, оставляя другим нетронутное пространство комнаты. Саске казалось, что разденься он сейчас догола и начни танцевать на столе, это бы не смогло отвлечь отца и клиента от обсуждения. Парень до сих пор не верил, что они называли этот вечер "неформальным" Саске тихо вздохнул и отвел взгляд от побелевших щек Ли Сана. Он устал терпеть напрягающее внимание Орочимару к себе и с готовностью перевел на него глаза. В этот раз Орочимару затянул свое представление. Не положено рупору перетягивать на себя одеяло. - What? - прошептал парень. Английский проще, в нем не чувствуется той стеснительности и скованности. - You're interesting, Uchiha Sasuke. - I would't say so. - I said that already, - Орочимару едва подался вперёд, тут же отбрасывая тело назад. Главное не спугнуть, не дать еще больше поводов для волнения, а то кровь свернется и сосуды лопнут. - How old are you? - It's none of your business, - слишком резко даже для Орочимару, на что тот усмехнулся. Тихий разговор не должен привлечь внимания, поэтому приходилось сдерживать себя. - I bet you're older than twenty, maybe... - он позволил себя понижение голоса и хрипотцу во фразе, - twenty one? - не найдя отклика напротив, Орочимару хмыкнул. Не ясно, угадал он или нет, но раньше всегда получалось. - You don't love your dad, - решил зайти с другого края мутный во всех смыслах человек, скосив глаза на размеренно отвечающего мужчину. - Wanna leave him? Саске не ответил. Пустые провокации, бессмысленный разговор, скользкие взгляды. К черту, ему нужно спасительное тепло океанного бриза, а не этот застоявшийся мороз. Впервые парень почувствовал себя настолько не в том месте, не с теми людьми. И он твердо решил, что эти бизнес мороки не для него. Расслабился? Возможно, но человеку стоит иногда отойти от напряженного образа жизни, а то он совсем очерствеет, станет не в состоянии снять броню с шипами даже перед близкими. Прямо как Фугаку. Саске взглянул на отца, отмечая его скрытый пыл, который порционно, вовремя выходил из сильного тела в словах и выражениях. Это место действительно для него, бизнес создан для таких людей. Жестких и твердых снаружи и внутри, готовых к бесконечным выбросам в их сторону. И здесь отец казался живым, несмотря на его застывшую фигуру. Едва заметный блеск в глазах, объемный голос, не отдающий незаинтересованностью, и ощутимая аура. Совсем не как дома, не как рядом с должно любимой женой. Любил этот человек забытые эмоции, и Саске смог разглядеть это, с некой радостью отпуская часть неприязни к отцу. Он не оказался безэмоциональным мудаком, заведшим семью ради семьи, просто оказалось, что ему ближе работа. Вот пусть он на ней и останется, Саске был даже в некоторой степени впечатлён. - But you can't just abandon your brother, yeah? - Орочимару почувствовал, что про него забыли, и ухватился за красную нить. Саске смерил его равнодушным взглядом, показывая, что разговор окончен. - Okay, - Орочимару тихо засмеялся, чем еще раз привлек внимание брюнета, - отстану от тебя, - проговорил он по-русски, с удовольствием замечая изумление на бледном лице. Однако Саске больше никак не отреагировал, предпочтя расспросить у отца про этого человека. И обязательно задать этот вопрос после данной встречи, пока Фугаку будет еще открыт, пока на него снова не опустился навес нелюбимой жизни. Саске окунулся в раздумья по поводу поведения своего отца. Что его сподвигло жениться на Микото и завести детей, если он "расцветает" лишь на работе, если только ей готов дарить свои эмоции и чувства? Или, может, только семейный быт дал понять, что такой важный для других социальный институт ему чужд? Мысли цеплялись за фразы и события жизни, пытаясь найти опоясывающую их нить, по которой можно прийти к решению. Однако таковой не нашлось, но Саске упрямо не сдавался, перекручивая в голове пазлы снова и снова. Он был настолько увлечён данным занятием, что не замечал взгляды Орочимару и своего имени в разговоре. Его никто не спрашивал, не тревожил, поэтому и беспокоиться смысла не было.***
- Рад был встрече, Фугаку-сан, - Орочимару пожал руку мужчины, тут же отходя от него на шаг. Ли Сан попрощался первым, поэтому сейчас быстро поклонился и снова развеселился, словно это не он пять минут назад вкрадчиво объяснял, почему так важно включить в обязательный пункт быструю доставку обивных диванов. Саске с Фугаку направились в сторону кабинета последнего. И снова лестницы, лифты и проходные комнаты, только путь в этот раз казался длиннее, что играло на руку обоим. Фугаку мог совладать с готовыми вылиться через край эмоциями, а его сын - наконец собраться с мыслями, чтобы задать волнующий его вопрос. - Что ты знаешь об Орочимару? - Столько, сколько и ты. - Ты явно наблюдательнее меня, - мужчина на миг остановился, а затем продолжил свой шаг. Он удивился всего на секунду, тут же заставляя мозг в спешке обдумывать сказанное. Саске, сын, презирающий его, сын, порочащий их семью и тот человек, который, кажется, совсем не в состоянии отметить что-то положительное в своём отце, сейчас признал его лучше в... да хотя бы в этой тщедушной наблюдательности - это неважно. - Он умный. - Это и я заметил, - Саске склонил голову вбок, непроизвольно усмехаясь. - Ты не понял. Он может быть намного умнее меня, и это настораживает. Я понятия не имею, что у него на уме. Впрочем, - Фугаку замолчал на несколько секунд, глядя в потолок, - думаю, что переводчик - явно не целостный образ его работы. Вместо ответа Саске лишь кивнул, погружаясь в мрачные мысли. Мрачными они были и от впечатления вечера, и от обстановки вокруг. Минимализм и выдержанная строгость больше не находили глухого отклика в сердце, где поселилась сумбурность и яркость мира. - Дурак, - заключил парень, прикрывая дверь кабинета. Отец ушел в другую сторону по коридору, куда - не отчитался. Да и не нужно это было знать брюнету, поэтому он даже не спросил. Их некое единение в стенах этого здания разорвалось быстро и просто, но никто не хотел его восстанавливать. Слишком поздно. Саске стянул рубашку через голову и замер, глядя в окно. Тишина, спокойствие. Давно он не находил в этом чего-то прекрасного. Одиночество стало ассоциироваться с печальными мыслями и редкими слезами, которые великодушно впитало в себя одеяло в комнате. Теперь же в душе что-то переменилось, и парень впервые сталкивался с этим. Он как завороженный глядел на этот человеческий мир, на яркие здания и пёстрые толпы людей внизу. Они больше не казались настолько однотипными и безликими. В каждой точечке был свой характер: вот кто-то бежит, наверное опаздывает, другой нерасторопно прогуливается по красочным улицам, а третий влился в какую-то компанию, видимо друзей. Всё вдруг встало на свои места, будто кто-то убрал сжимающую руку с изящной и сильной шеи и наконец снял противогаз с лица. Саске прикрыл глаза, полной грудью вдыхая воздух. Он почти физически услышал звуки машин и хохот подростков, тихое шипение взрослых и громкие восклицания детей. И ничего не сморщилось, не захотелось сплюнуть или убежать, скрыться. Стало действительно хорошо. "Дурак..." - Извини, Саске, - парень медленно обернулся на прозвучавший сзади голос. - Отвлек тебя от мыслей, - Орочимару усмехнулся и шагнул в кабинет. Ему стало занятно, о чем же думал Саске, раз не отреагировал на звук открывающейся двери. - Уйди, - сухо. - Только одно предложение, - Орочимару подошел ближе, протягивая какую-то то ли карточку, то ли купюру. Саске с подозрением взглянул на предмет, но принял его, выпуская рубашку из рук. " Приглашаем в творческий танцевально-модельный коллектив! Поздравляем, если Вы видите эти строки, то Вам крупно повезло! Мы предлагаем Вам работу в Южной Корее за..." - Не интересует, - Саске впихнул карточку обратно в руки Орочимару. Холод неприятно царапнул ладошки, однако парень не подал вида. - Подумай, ты идеально подходишь для этого. - Я не танцор и не модель. - Ты... - Уйди, не понял еще? Мне плевать кто ты, я даже слушать тебя не хочу, - Саске потянулся за футболкой, отвернувшись от надоедливого объекта. Легкое прикосновение по незажившим ранкам заставили выгнуть спину и зло зашипеть. - Что ты делаешь?! - брюнет развернулся, глядя в невозмутимые глаза. В них блеснуло что-то очень недоброе. - Ты весьма пластичен, я полагаю. И характерный, - Орочимару приблизился ближе, пытаясь ухватить парня за плечо. Саске отпрыгнул в сторону и нахмурил брови. Грубая морщинка появилась на переносице, и серебристые искры вспыхнули в черных глазах. - Отъебись! - шикнул брюнет, на всякий случай напрягая плечи и кулаки. - Просто оставь это себе и посмотри, если появится интерес, - карточка была мостиком, перейдя который будет видна спокойная гладь озера, песчаный берег... И спокойствие, - и я уйду, - подтвердил Орочимару. Саске, не расслабляя мышц, принял кусок пластика и выжидающе уставился на... - Мне сорок два, - понял немой вопрос мужчина и тихо хмыкнул, расплываясь в натянутой улыбке, - ухожу-ухожу. Подумай, Учиха Саске. Парень облегченно вздохнул, когда дверь обозначила его одиночество в кабинете. Он сунул карточку в карман, тут же забывая про неё. Утонувшие во тьме глаза озарились огнями ночного города, и в душе крепчало терзающее чувство, которое Саске долго не мог обозначить. А тут потребовалась всего секунда, быстрый взгляд в знакомую сторону и одно воспоминание тусклой елки и промятого дивана. Сегодня ему определенно есть, куда идти. "Скучаю..."***
- Постойте! - женщина оглянулась на громкий оклик и придержала дверь. Саске заскочил в подъезд, тут же сбивая дыхание в ноль. Он успел приехать сюда за пятьдесят минут, но "водила-мудила" остановил машину за два квартала, и парню пришлось бежать в буквальном смысле, пока весёлые бело-желтые огоньки не завяли из-за холода и вновь раздражающих выхлопах автомобилей. - Спасибо... - выдохнул Учиха, поправляя тонкую бумагу вокруг цветов. - Молодежь... К девушке идешь? - усмехнулась женщина, тепло глядя на юношу. Её не смутил его скомканный и мрачный вид. - К парню, - выдал брюнет, одергивая ветровку и её ворот. Плевать, что выкинет эта женщина, главное, чтобы не тронула цветы. -Несмешная шутка, - скривилось возрастное лицо, сложив кожу в грубые складки морщин. - Не шутка, - хмуро отозвался Саске, поднимаясь по лестнице. Женщина посторонилась и проводила парня презрительным взглядом. Извращенцы, по-другому не скажешь. Саске подошел к знакомой двери и уже хотел постучаться, как заметил тоненькую полосу света. Напрягшись, он медленно зашёл внутрь, кладя букет на столик в прихожей. Глаза тут же цепко прошлись по коридорчику на кухню, по открывающейся части комнаты. Печальная лампочка еле-еле освещала маленькую прихожую и совсем не слепила глаза, позволяя им привыкнуть к относительной тьме. Тишина разбивалась о звуки города снаружи, легкий ветерок пробрался к ногам, заставив потоптаться на месте. Сердце успокоилось, а мышцы расслабились. Нет сомнений, Наруто просто забыл закрыть дверь. Саске тихо снял ботинки и ветровку, аккуратно захватывая пальцами букет ромашек, и проскользил по гладкому полу в одну единственную жилую комнату. Ранее яркая ёлочка сейчас глядела полуживыми шариками на крепкую фигуру вошедшего, и только разлапистая звезда на верхней ветке надменно сверкала переливами от машинных фар. Как до нее долетали эти блики света - непонятно. Учиха прошел к столу, кладя рядом с вазой цветы. И пусть старые стоят там столько, сколько захочет их владелец, у него есть выбор между ними, такими домашними и привычными, и другими, пышущими жизнью и лаской. Саске присел рядом со спящим парнем и аккуратно расправил смятую штанину пижамных брюк. Такой спокойный и непривычно тихий, мерно дышащий и почти ласковый. Наруто обнимал подушку, закинув на нее одну ногу, а лицом уперся в край сложенного под головой одеяла. Серые в темноте волосы нашли своё место везде: и на лице, и на наволочке, и даже на шее. Саске легко провел кончиками пальцев по отросшим краям, мысленно отмечая, что с длинной прической Наруто выглядит моложе. Как будто сбежал из голливудского фильма про плохишей и безнадежных романтиков. Именно такую ассоциацию вызвали раскиданные в разные стороны пряди и подтянутое тело, мышцы которого выгодно подчеркивались серыми штанами и... оголенным торсом. Недовольно цыкнув, Саске закрыл окно в комнате, возвращаясь на нагретое место. "Заболеет ведь, дурак" Секунды складывались в минуты, а те в десятки, но вот мгновения - то, что забивалось в память прочно и крепко. Вот блондин что-то пробормотал во сне, вот он дернул бровью и повел плечом, а сейчас он слегка надул щеки, будто обижался. На кого и на что? Саске лишь надеялся, что объектом таких эмоций он не выступал даже во сне Узумаки. Пальцы жили своей жизнью, очерчивая косточки на лодыжке, икры, подбираясь к бедрам и тут же стыдливо убегая назад. Коленные чашечки, мягко перекатывающаяся на них кожа и изгиб пяток. Словно не человек, а произведение искусства. Выступающие позвонки спины и округлые плечи, россыпь веснушек на лице и растрепанные волосы. Домашний, уютный. Захотелось уткнуться в шею парня, вдохнуть родной запах и почувствовать поглаживания по лопаткам, услышать тихий смешок и ощутить нутром ту самую заразительную, теплую улыбку. Саске вспомнил, как Наруто выглядел, когда они впервые встретились, и тут же прикусил губу. Как он вообще мог не влюбиться сразу в такого яркого человека, в такую необычную личность, что ослепляющим солнцем ворвалась в его жизнь. Наруто не пытался изменить Саске, не направлял его на "верный путь" Он показал ему жизнь. - Наруто, - удивленно прошептал брюнет, разглядывая все еще спящего парня. Неужели он и сам не понимает, как сильно помог Саске? Как позволил ему без боязни быть собой, раскрыть свои желания. Как спас его?.. Саске чуть дернулся и тут же аккуратно убрал руки с ног Узумаки. Он вынул из рюкзака тетрадь и откинул надоевшие пряди с лица, устраиваясь поудобнее. Давно он не рисовал.***
Тетрадь отложена в сторону, руки сцепились в замок на коленях. На улице светало, и пестрые вывески не могли приковать к себе взгляд уставших глаз. Они то и дело соскальзывали к робкой полосе рассвета, что маячила нежно-розовым свечением. Потихоньку город закропел утренней моросью. Наруто все также спал, крепче обнимая подушку. Стало слегка прохладно, поэтому он жался ногами к бедрам Саске, что всё же взглянул на дрожащего блондина. Легкая улыбка поселилась на осунувшемся лице, лишь подчеркнув его острые черты и впалые щеки. Брюнет снял с себя футболку, аккуратно накрывая ей оголенные плечи и бок Наруто, а затем разгладил складки ткани, облачая некоторые части тела Узумаки в черную кожу. Этот цвет выглядел нелепо в сочетании с яркостью парня, однако такое несоответствие подмывало лишь тихо хмыкнуть и отвесить невесомый поцелуй в макушку. Саске снова уселся в ногах Наруто и очертил глазами его фигуру. Линии вышли удачными, штриховка отражала правильные тени и углы, но чего-то не хватало. Саске так и не смог передать душу парня через графит и аккуратные черточки. Не хватает навыков, нет такого умения - нарисовать ауру, личность. Тут же он прикинул, кого бы смог нарисовать "во всей красе" На ум пришел щекастый кореец и его змеевитый переводчик. Нежность материнских рук и строгость отцовских глаз. Но никак не Наруто. Невозможно перенести его на лист бумаги, невозможно смириться с тем, что сейчас наступило первое февраля. Саске вздохнул, выпуская весь воздух из легких. Он ещё успеет надышаться душным и приторным, а сейчас хотелось другого - насыщенного и чистого. И маленькая квартирка сама по себе не располагала таким, однако Наруто... Он менял все вокруг. Он отличался, имел в себе то, что всегда хотел Саске, тихо признаваясь в этом под покровом понимающего одеяла. Брюнет переложил тетрадь на стол, оглядывая цветы. Видимо, ромашки поселятся и в его комнате через четыре месяца.