Hillford | Хиллфорд

She is the Devil, She is a bad little bitch, she is a rebel. And I swear, It will take a whole lot for me to settle.

— Остановись. Если нас кто-нибудь увидит… — Не увидит. Джозетт приложила немало усилий, чтобы не выпустить руку Кристофа из своей стальной хватки. Парень постоянно пытался их затормозить, недовольно возражая. Понимая насколько это неразумно и опасно если бы весь город видел их вдвоем, ночью, наедине, Джозетт свернула в сторону золотистой пустоши. Уже находясь посреди ночного поля, молодые люди наконец заговорили. Они вспоминали беспечные дни, детские планы, сравнивая с тем, кем по итогу стали. Однако, Кристоф умолчал о том, как сильно его удручает еще не начавшееся пасторство, а Джозетт не осмеливалась жаловаться на свой скорбный брак. Возможно, Хиллфорд не являлся райским уголком, но она понимала, что он в нем вырос, это был его единственный дом. Джозетт видела в его глазах, как неохотно, но глубоко внутри, он зачастую соглашался с Арчи по поводу того, как важно отдать всего себя этому месту. Не было смысла жаловаться на мужа. Беззаботное детство кончилось, и для каждого настало время принять свою участь. Но хотя бы сегодня, Джозетт чувствовала себя так легко и свободно, находясь рядом с самым дорогим для нее человеком. Она думала об этом дне на протяжении всего времени, что они были в разлуке. Он всегда относился к ней как к своей сестре, уважал и ценил за ум. В эту ночь, казалось, что ее жизнь не настолько омрачена. Единственное, что ее тревожило, так это произошедшее ранее. В перерывах, блондинка поглядывала на юношу, чтобы заметить первые признаки недомогания или изменения в поведении. Небольшая тропинка посреди поля завела в беспросветный мрак. В приподнятом настроении, она выпустила руку брюнета, держась за свое платье и наслаждаясь ночным бризом. — Помнишь, как ты учил меня охотиться? Я решила, что хочу продолжить. Мой отец пообещал заказать самое лучшее ружье, которое только можно найти, — полная инфантильности она хихикнула, но не услышав ответа, остановилась и осмотрелась, глазами нервно ища своего спутника. Молодой человек пропал из поля видимости. Все, что было рядом, так это стог сена. Обогнув кучку сухой травы, Джозетт обнаружила Кристофа в бессознательном состоянии. "Он же просто устал?", приземлившись рядышком, девушка толкнула его в плечо. — Крис? — Джозетт прошептала, внимательно изучая лицо и реакцию молодого человека. Его темные, пышные ресницы так и оставались неподвижными, контрастируя с белой кожей, — Кристоф? — робкие касания мягкой руки пали на его щеку, но он никак не отреагировал. Напряженно вздохнув, по ее тонким плечам пробежались мурашками от промерзлого ветра. Сейчас оставалось как минимум часа четыре до рассвета. Их месторасположения было довольно далеко от черты города. Все, что рядом находилось - темный лес с угрожающим шорохом листьев. Тряся его за плечо, она пыталась как-то привести юношу в чувства. Параллельно, ее взгляд был прикован к лесу, молясь не увидеть там хищника или кого похуже. Чувство беззащитности окутало с ног до головы. Без каких-либо альтернатив, она прилегла рядом, прижимаясь сбоку и обвивая его руку, как ей казалось, всем своим телом. Положив голову на его плечо, девушка, как ночной страж, следила за беспросветной далью. С одной стороны, вся эта обстановка - пустошь, мрак, Кристоф, что еле подавал признаки жизни, заставляла ее содрогаться от ужаса, с другой, она словила себя на мысли о том, что впервые может позволить себе быть рядом с ним настолько близко. Будь он в здравом рассудке, этого бы не случилось. Услышав шорох, Джозетт тут же развернулась на звук, наблюдая за тем, как несчастный еле открыл глаза, пытаясь сконцентрировать свой взгляд и понять, что происходит. — Ты в порядке? — ее голос был слабым, тихим, с хорошо отраженными нотами вины. Хоть никто и не заставлял его пить из ее бокала, и все это было чистой случайностью, Джозетт все равно ощущала на себе этот крест. — Да, — Кристоф прохрипел, хмуря темные брови. — Я же вроде на минуту прикрыл глаза. — Да... Уже как минимум час, — Джозетт подтянула замершие ноги под свое пышное платье. К ее облегчению, он был в порядке, насколько это можно было назвать «в порядке». Во всяком случае живой, и на том спасибо. Пока Кристоф пытался сложить в своей голове паззл о том, что с ним происходит и почему простое вино так сильно вдарило ему в голову, Джозетт оставалась тихо на своем месте. Она вновь боялась ему признаться в провинности, как и несколько месяцев назад. Постепенно, ее мысли съехали на то, насколько несправедлива ее судьба и как подло обошелся с ней родной отец. Под огромным давлением ей пришлось вступить в брак с человеком, которого и человеком назвать сложно. Все эти грузные мысли стали колко давить на и без того пошатнувшееся сознание. Ее сердце сжималось от воспоминаний о словах мужа, что она недостаточно красива, недостаточно хороша, умна и вообще это огромное одолжение, что он взял ее в жены. "Может он прав?" щеки заблестели от двух влажных полос, а капли упали на темный бархат накидки провозглашённого пастора. — Джозетт? Его голос будто окатил холодной водой. Услышав свое имя, она тут же стерла влажные дорожки тыльной стороной руки и попыталась улыбнуться. Пока она вытирала слезы, с ее плеча небрежно сползла мягкая, полупрозрачная ткань. Девушка не сразу обратила на это внимание, и все таки она не могла не заметить, как взгляд юноши пал на оголившийся участок кожи. Этот взгляд был мимолетным, но роковым. Джозетт ощутила заинтересованность в себе как в женщине: то чего ей так не хватало. — Скажи мне… — тонкие пальцы тихонько потянули за вторую бретель, позволяя невесомой ткани последовать за гравитацией, открывая вид на ее грудь, — Ты считаешь меня красивой? Дыхание юноши затаилось. Глаза, полные впечатления, захлопали, а разум был не в силах, что либо выразить. Ее бледная кожа по-особенному сверкала под лунным светом. Тонкая шея, выразительные ключицы, маленькая, аккуратная грудь. Словно нимфа, она могла похвастаться красивыми, изысканными формами. Окутанная восхищением, Джозетт впервые по-настоящему почувствовала себя привлекательной. Смущенно улыбнувшись, она сделала глубокий вдох, неуверенно пробираясь ледяными руками к его накидке, расстегивая ее, и открывая для себя белоснежную рубашку. — Что происходит? — Кристоф попятился назад, стараясь избежать неоднозначной ситуации. Затруднённые и сбивающиеся мысли плыли в густом тумане, отчего ему было безумно тяжело адекватно оценивать обстановку. Все казалось каким-то сном, и блондинка, прекрасно подметила это состояние. Стук в груди усилился. Девушка пересела на бедра брюнета, придерживая того за плечи. У нее был лишь один шанс и она не была в силах от этого отречься. Не имея большого веса, она продолжала вжимать его в колючую, сухую траву, наваливаясь всем телом. Воздух наполнился мертвой тишиной. Молодые люди так и оставались неподвижными, будто каждый пытался отстоять свою позицию. К ее облегчению, Джозетт почувствовала, как его напряженные плечи расслабились. Неосторожно, она попыталась устроиться поудобнее, двигаясь сверху, что имело свои последствия. Ее глаза игриво засверкали, а бедра продолжили елозить, заставляя своего заложника вдыхать прохладный воздух глубже и чаще. Он, сам того не контролируя, ответил на ее вопрос, и этот негласный ответ был куда более сладким, чем любой другой. — Прошу тебя, — голова кружилась, неловкость момента набирала обороты, а эмоции перерастали в нечто большее. — Признай, ты тоже этого хочешь, — она даже не думала щадить, пальчиками пробегаясь по его мягкой щеке. — Не делай глупостей. Ты замужняя женщина, а я вступил на службу. — Кристоф попытался словить ее руку, но и тут координация подвела, — Хочешь возродить инквизицию? — Тогда им лучше запасать дрова, — не на шутку, Джозетт все решила за них двоих, — Черт со всеми ими. Пока Кристоф безрезультатно пытался вразумить одурманенную любовью подругу, руки Джозетт переместились на его ремень, резкими движениями высвобождая пряжку. Именно он уже давно не давал ей покоя. Природа была поистине к нему щедра, и Джозетт с горечью понимала, что не одна она восхищалась этим произведением искусства. С нежной улыбкой, она подалась вперед и легонько прильнула к таким желанным губам. Поцелуй был встречен прохладно, но спустя некоторое время, теплые руки переместились на ее талию, мягко сжимая, заставляя тело девушки выгнуться. В голове крутились мысли о том, что все же стоит остановиться. Она прекрасно понимала, что пользуется его безотчетностью. Любит ли она его? Или же пытается отвести душу? Уже неважно. Подол платья был непристойно задран, тонкое нижнее белье упало куда-то рядом. Содрогнувшись от мысли, что она сидит верхом не просто на объекте вожделения, а на пасторе города, Джозетт закусила нижнюю губу. Пресекая совесть, ее прохладные пальцы проникли под выглаженную ткань темных штанов, дотрагиваясь до столь заветного места. Дыхание Кристофа, неровное и глубокое, наполняло воздух напряжением и ожиданием. Его зрачки были расширены. Сжимая в своей руке твердую плоть, она не стала медлить. Под давлением направляя внутрь, Джозетт постепенно опустилась вниз, пока ее бедра не прижались к бедрам брюнета. Дороги назад уже не было. Чувствуя, как вся его длина заполнила ее, девушка оставалась сидеть неподвижно, наслаждаясь моментом. Ее рука легла на грудь Кристофа, что вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания. Плавно поднимаясь и падая обратно, блондинка не смогла сдержать стона. С каждым таким порывом, в ее лоне разгоралось пламя, а медленные движения превращались в горьковато-сладкие мучения. Неугасимый огонь страсти отражался в глазах обоих. Джозетт с удовольствием наблюдала за тем, как он готов сорваться с цепи и действовать, не обращая внимания на препятствия и опасности. Брюнет решительно взял ее за бедра, начиная более резко направлять к себе. Его пронзительный темп стал выбивать громкие стоны из груди девушки. Ее щеки запылали огненным румянцем. Виновница этой ночи передала узды контроля в его крепкие руки, полностью отдавая себя и свое тело под его желаемый ритм. Пульс участился. Пьянея от ощущений, она резко оказалась снизу, меняя позицию. Джозетт ощутила покалывание сухого сена под своими оголенными плечами, но эта ситуация была быстро исправлена мягким черным бархатом. Не выпуская Кристофа из своих объятий, ее покусанные, опухшие губы встретились с его, жадно впиваясь в них. — Любимый, — пальцы цеплялись за юбку тяжелого материала. Такие глубокие движения доставляли боль и наслаждение, заставляя сжимать ткань сильнее. Она не смела его останавливать, понимая, что сама напросилась. И самое главное, ей хотелось чувствовать его именно так. Белые влажные локоны окончательно растрепались от постоянного трения о бархат. Жаркие поцелуи брюнета переместились на ее шею. Джозетт закинула голову назад, захлебываясь в стонах, ногтями впиваясь в его руки. Сфокусировав свой взгляд, она увидела перевернутый контур верхушки капеллы вдали. В душе заиграло коварство: "Я Демон, Лорд". Физическое наслаждение смешалось с моральным удовлетворением, ведь она забирает у них все. — Крис… Я. Я сейчас, — Джозетт закинула на него свои ноги, обвивая и выкрикивая его имя. Его вздох, ритм, встреча губ, рука сжимающая белоснежную грудь, волна удовольствия накрыла без предупреждения. Громко вскрикнув, девушка основательно прижала его к себе, не давая возможности отстраниться, удовлетворенно ощущая как он изливается в ней. Ее любовник пал где-то рядом в попытках перевести дыхание, в то время как Джозетт укуталась в его накидку. Она провела теплыми, от разгоряченной крови, пальцами по его зацелованным губам. Кристоф не ответил, вероятнее всего вновь потеряв связь со внешним миром. Тяжело дыша, это заставило Джозетт задуматься, было ли все это под воздействием опиума, алкоголя, или все-таки исходило от его сердца? Прикрыв глаза, Джози и сама не заметила, как провалилась в сон. Пожалуй, весь Хиллфорд был в состоянии глубокого сна. Каждый был доволен тем, что жизнь течет своим чередом. Новый преемник пастора всем приглянулся. Единственный, для кого эта ночь являлась тяжелой, был сам Старшина. Его простыни были скомканы, а сам мужчина крутился и хмурился, будто испытывал какую-то боль. С сухим криком он подскочил, широко раскрыв глаза и осмотревшись вокруг. Ему привиделась ужасающая картина, где весь Хиллфорд был погружен в пламя, а капелла поникла в адском огне. Все вокруг пылало, здания обрушились на людей, а серый пепел застилал почерневшие улицы. Сон был настолько ясным и устрашающим, что в его руках пробилась дрожь. Он вытянул руки, смотря на них, а затем вскочил с кровати, одеваясь в первое, что попалось под руку. Его комната выходила на внутренний сад капеллы. Выйдя на свежий воздух, Джоан еле отдышался, все еще думая о кошмаре. Было всякое, но впервые ему снилось подобное, и так реалистично. Ему не спалось, отчего он обошел капеллу. Убедившись, что все в порядке, Джоан решил вернуться через крыло своих учеников, прислушиваясь к храпу за дверьми. Все были на своих местах. Лишь доходя до комнаты племянника, Джоан остановился. Он осторожно положил свою руку на ручку двери, чтобы как можно тише приоткрыть ее. Повернув ее, в голове мужчины раздался раздраженный голос Марты, постоянно упрекающий его в том, что он лезет в жизнь Кристофа, не давая тому продыха. Вздохнув, хранитель Хиллфорда кивнул самому себе и воображаемому голосу своей верной соратницы, выпуская ручку двери и решая, что он и вправду слишком наседает на юношу, порой перегибая палку. Неуверенно, Джоан развернулся, удаляясь от комнаты и возвращаясь в свои покои, в надежде уснуть. Он сделал все возможное, чтобы выдрессировать мальчишку на покорность и верность самому себе, что могло бы пойти не так?