Высадка в Нормандии (VR)

Когда Стюи проснулся, за окном уже светало. Роман мирно спал на своей половине кровати. Между ними лежал планшет, судя по всему, по кругу гоняющий запись сенатского слушанья. Скорее всего, Роман начал смотреть прямую трансляцию, но уснул прежде, чем закончилось заседание. Стюи стряхнул остатки сна и подтянул к себе агрегат, просматривая описание к видео. В основном мелкие сошки и бывшие сотрудники. Стюи попытался сосредоточиться на словах Грега, но сдался и откинулся обратно на подушки. Легче было пролистать тег в «Твиттере». Стюи перевел взгляд на Романа, свернувшегося в позе эмбриона. В одежде Стюи: пижамные штаны, свободная белая футболка в тонкую черную полоску и со странным принтом спереди. Хотелось накрыть его собой, сжать в объятиях, зарыться лицом ему в волосы, но Стюи боялся потревожить его сон. Отнимать даже секунду отдыха после того, что он пережил, казалось преступлением. Самому Стюи не помешал бы как минимум недельный оффлайн детокс в солнечной Греции — без инсультов Сенди, странностей Кендалла, сенатских слушаний, «Вейстар», но с живым и относительно психически здоровым Романом под боком. Роман же, Стюи был уверен на сто процентов, вскочит и тут же заведет любимую шарманку про предстоящий совет директоров, сделки, круизы и долгожданное одобрение (или неодобрение) Логана. Любые, даже самые ужасные и травмирующие события обтекали его, как вода, и он ни на секунду не хотел остановиться, чтобы обдумать, какой след они на нем оставляют. За годы жизни, казалось, он не выработал ни одного осознанного защитного механизма: все они жили в нем в виде неврозов и тиков, которые срабатывали странно и хаотично, как и подобает тикам и неврозам, а оттого не ограждали от опасностей, а усложняли его жизнь еще больше. Роман открыл глаза, переводя сонный взгляд на работающий планшет. Мгновение он непонимающе пялился, а потом свернул видео и погасил экран. — Проснулся? — спросил Стюи. — Умираю с голода. — Роман коснулся живота. Они спустились на кухню. Стюи думал, Роман тут же схватится за пульт, но тот просто уткнулся в телефон, пока Стюи лазил по шкафам и холодильнику в поисках скудной провизии. — Ты уже разговаривал с семьей? — спросил Стюи. — Да. Все в целом рады, что я не умер. Щелкнул вскипевший чайник. Стюи заварил им обоим чай в пакетиках и поставил чашки на стол вместе с тарелкой бутербродов и доской кое-как нарезанного сыра. — Я в последний раз ел в аэропорту перед вылетом в Турцию. Роман взял бутерброд с маслом, бухнул сверху еще пару ломтиков сыра и откусил здоровый кусок, блаженно жмурясь. Пару минут они молча ели. — Знаешь, что я нашел в «Твиттере»? — спросил Роман и протянул Стюи телефон. Аккаунт без галочки — уже настораживало. Несколько тысяч лайков, пара сотен репостов: «Re: Тренинг в «Брайтстар». Не поверите, но на презентации проектов команда Романа питчила Ви-Ар Хоррор про высадку в Нормандию. Тест-драйв?» Дальше шла ссылка на «Пи-Джи-Эн»: на обложке статьи красовалось измученное лицо Романа, когда они выходили из отеля в Бурсе. — Тебя это пугает или веселит? — уточнил Стюи, пролистывая страницу до реплаев. Первым же комментарием шла ссылка на статью британского таблоида, автор которой размышлял, приходилось ли Роману пить мочу и подвергался ли он сексуальному насилию со стороны похитителей. — Это смешно, — Роман бросил на него удивленный взгляд. Стюи вернул ему телефон. — Стю, ну хватит, — попросил он. — Уже все хорошо. Роман отряхнул ладони от крошек и вытер рот салфеткой. Стюи нахмурился. — Прости, раньше никого из моих знакомых не брали в заложники. Кендалл позвонил мне через несколько часов после того, как все началось, и в качестве пролога к новости сказал что-то вроде: «Про Романа сейчас напишут все газеты, поэтому лучше ты услышишь это от меня». Я подумал, тебя разорвали на части фанаты «Хартс». Или самолет упал. Роман вдруг изменился в лице. — Он так сказал? Что про меня напишут все газеты? Стюи смотрел недоуменно. — Знаешь, Ро, это была не основная часть моего сообщения. — Так это не ты рассказал «Пи-Джи-Эн»? — повторил Роман. — Нет, конечно, я же не знал, что ты там. Новость про Бурсу в принципе не сразу появилась в западных СМИ, а только часа через два или три, но я даже не придал ей особого значения. Разборки внутри элиты одной страны. — Значит, это сделал Кендалл? — Ро, я тебя не понимаю, — сдался Стюи. — Он специально слил эту информацию, чтобы разозлить совет директоров и переполошить акционеров. — Греки добавляют в чай психотропные вещества? — Стюи демонстративно принюхался к чашке. — «Эй-Ти-Эн» опубликовала новость про меня одна из последних. Значит, отец вообще не хотел раскрывать мое пребывание в Бурсе. Стюи сделал глоток чая. — Ро-Ро, я согласен, все очевидно. Отец тебя любит, Кендалл хочет подставить и получить место операционного директора. — Ты просто защищаешь Кендалла, — Роман покачал головой, но обиды в его голосе не было. Впрочем, все, что было связано у Стюи с Кендаллом, в картине мире Романа попадало в какую-то серую безоценочную зону. — Я с тобой согласился, — напомнил Стюи. — Ты согласился несерьезно. — Наверное, в глубине души мне хочется верить, что и ты говоришь несерьезно, — не стал возражать Стюи. — Брось. Отец наверняка сразу же поднял на уши Мишель-Энн и прочих вашингтонских шишек. Да даже если бы я был простым американцем… Меня бы и так вытащили. Возможно, чуть позже. — На час позже? На сутки? На несколько дней? — Стюи сделал вид, что задумался: — На неделю? Кендалл сделал то, что должен был. Нет никакого смысла владеть одним из самых громких медиа в мире и не воспользоваться им, чтобы вытащить близкого человека из смертельно опасной передряги. — На кону… — Твою мать! — разозлился Стюи. — На кону ты! Ты не пальто, которое можно забрать из химчистки сегодня, а можно через пару дней. Ро, и я уж молчу про то, что Кендалл знает, что мы вместе с Аргестеса. Это тоже он организовал — чтобы убрать тебя с шахматной доски? Роман, до этого смотревший в упор, отвел взгляд, а потом и вовсе отвернулся к столу. Пальцы коснулись висков, медленно массируя. — Помнишь, я подарил отцу «Хартс» на юбилей компании? В Данди. — внезапно спросил он. — Ты говорил, — кивнул Стюи. — Оказалось, что он болеет за «Хибз». И они заклятые соперники. Стюи ожидал чего угодно, но не этого. Все копившееся внутри раздражение отошло куда-то на второй план. Он представил лицо Логана, когда Роман торжественно дарил ему «вражескую» команду. — Пусть продаст всех хороших игроков и загонит туда подростков из непрофессиональной лиги, — Стюи сделал глоток уже остывшего чая. — Поможет любимой команде. Пальцы Романа скользнули от висков ко лбу, словно пытались поймать зарождающуюся головную боль, пальцы вдавились в надбровные дуги. — Как он сделал с «Вейстар»? — голос Романа прозвучал глухо и сдавленно: из-за прижатых к лицу ладоней или по другой причине. — Ро, я просто пошутил, — осторожно сказал Стюи, вставая со стула. — Эй… — коснулся спины, не зная, как лучше к нему подступиться. — Кендалл сказал, что, если у тебя появится еще хоть один даже самый крошечный невроз, США перебросит контингент из Афганистана в Азербайджан. Пожалей бедолаг. Они вот-вот победят коррупцию. Роман отнял руки от лица, глаза были сухими. Ладони Стюи легли ему на сгорбленные плечи, мягко сжали. — Отец прав. Со мной что-то не так. Я превращаю в дерьмо все, к чему прикасаюсь. Каналы, спутник, Пирсы, теперь это. — Зато налицо драматический талант. — Я не преувеличиваю. — Нет, конечно, нет, — вздохнул Стюи, задевая большими пальцами голые ключицы в горловине футболки. — Глупо было… попасть в заложники? — Ты издеваешься, — констатировал Роман. — Бурса не имеет к бизнесу никакого отношения. Хотя, учитывая, что ты-таки умудрился о чем-то договориться с захватчиками, то даже в таких условиях ты справился лучше, чем Логан на тепличном слушанье в Сенате в окружении толпы консультантов. Стюи не стал добавлять, что Логан, вероятно, решил придержать информацию про Романа именно после провального выступления. Чтобы оставить себе пути отхода. — Опять будешь насильно меня жалеть? — спросил Роман, когда Стюи ткнулся носом ему в затылок. — Знаешь, это обоюдный процесс, Ро. Ты сутки просидел в плену и устраивал испытания на прочность своему мочевому пузырю, а я до трех ночи не знал, увижу ли тебя вообще, а потом еще полсуток гадал, каким ты оттуда выйдешь. И ежесекундно обновлял ленту новостей и проверял чат с Кендаллом, чтобы точно ничего не пропустить. Роман повернулся к нему на стуле и притянул к себе, устраивая между бедер. Руки легли на талию. Стюи обнял его в ответ и прижался теснее. За окном уже совсем рассвело: холодный утренний свет заливал кухню. Роман неспешно и обстоятельно целовал его шею, и Стюи пару мгновений впитывал окружающую их реальность: чашки с нитками от чайных пакетиков, хлебные крошки, тарелка с одним не съеденным бутербродом, пара кусков сыра на доске, — а потом закрыл глаза, растворяясь в прикосновениях, тепле его тела. Роман уткнулся лицом ему в ключицу. — Я все время думал… Глупо умереть, когда у нас все только началось. Я бы не удивился, но было бы очень обидно, — Роман оторвался от его ключиц и поймал взгляд. — Мы еще столько всего... Роман сжал его талию и двинулся ладонями выше, вдумчиво пересчитывая ребра под тонкой тканью футболки. Стюи нервно выдохнул, стараясь не рассмеяться от щекотки, и сказал: — Даже среди вооруженных исламских бойцов думал про однополый секс. Ро, и ты еще удивляешься, почему Кендалл спустил всех собак. — Да-да, вдруг Роман начнет отпрашиваться у азербайджанцев с автоматами, чтобы передернуть на иранские лодыжки, — согласился Роман. — Вы думаете, я совсем безумный? — Нет, Ро-Ро, во всем вашем семействе ты единственный оплот здравого смысла и эмоционального интеллекта, — сказал Стюи. — И теперь мои лодыжки в твоем полном распоряжении, так что можешь не спрашивать разрешения. Роман пару секунд мерил его осуждающим взглядом, но потом не выдержал и прыснул. К шести утра они наконец перебрались на диван в гостиной. Минут двадцать смотрели какое-то утреннее шоу, а потом долго и самозабвенно целовались. Роман на мгновение оторвался от его губ и с изяществом человека, который никогда в жизни этого не делал, оседлал колени. — Все равно чувствую себя пятнадцатилеткой, — сказал он. — Хочу полный набор впечатлений. — Мне будет комфортней, если ты будешь чувствовать себя хотя бы на восемнадцать, — заметил Стюи. — Твоя законопослушность так заводит. Стюи стянул футболку с себя, а потом с него. Провел ладонями по гладкой груди с крошечными коричневыми сосками. Обхватил его в районе лопаток, придерживая, и прижался губами к четко очерченной ключице, медленно скользя вниз. Роман сжал его плечо. — Если ты думаешь, что я буду грациозно отклоняться назад по мере того, как ты ведешь дорожку из поцелуев к моему члену, то ты сильно ошибаешься. Я всю прошлую ночь провел на койке из трех стульев, у одного из которых не хватало ножки, потому что местный охранник отломал ее, чтобы заблокировать двери. Поясница болит так, будто меня на кол посадили. Стюи замер губами на его коже, ладони машинально спустились к пояснице. — Ну и как же мне добраться до твоего члена? — спросил он. — Я могу лечь, — сказал Роман, — но мне нужна подушка под спину. Что? Стюи закрыл лицо ладонью, трясясь от смеха. — Стюи, какой ты несерьезный, — пожаловался Роман, с трудом поднимаясь из своей позиции и хватая одну из подушек, сваленных на другом конце дивана. Он на автомате поднял телефон, оказавшийся скрытым в погроме, и замер, нахмурившись. — Что там, Ро? — Стюи надеялся, что голос не звучит слишком обреченно. — Отец звонил три раза. Роман взял с дивана брошенную футболку и ушел в другую комнату. Стюи потянулся за своей, но ее, похоже, забрал Роман, а та, в которой был он, полосатая, осталась валяться у подлокотника. Стюи поднес ее к лицу: запах моющего средства Стюи мешался с запахом Романа, — и натянул ее на себя. Не то чтобы возбуждение совсем прошло, но продолжения после разговора с Логаном, как подозревал Стюи, можно было не ждать. Роман вернулся минут через десять. Просто сел рядом со Стюи, с наигранным интересом уставившись в экран. — Ты взял мою футболку, — заметил Стюи. — Твой запах меня успокаивает, — без тени улыбки сказал Роман. Он остановился взглядом на Стюи, одетом в его футболку. Стюи обнял его за плечи. — Все нормально? — Отец хочет, чтобы мы все собрались на яхте. Меня заберут на катере прямо отсюда. — Ты не хочешь ехать? — спросил Стюи. — Ненавижу чертову яхту. Почему нельзя было встретиться в обычном месте? Я не плаваю в открытом море. И ненавижу ограниченные пространства. И я не знаю, смогу ли я спать ночью — после Бурсы. Стюи, я просто… — он запнулся в растерянности, подбирая слова: — Я так устал. Роман будто и сам был удивлен сказанным. — Скажи ему. Встретитесь в Греции. Забронируем тебе номер в каком-нибудь отеле для конспирации. Роман покачал головой, прислоняясь виском к плечу Стюи. Никакого пояснения не последовало, и Стюи решил не уточнять, в чем причина такой категоричности. Не показаться слабаком? Заподозрят в предательстве? Кендалл уведет место операционного директора? — Сколько у тебя времени? — Катер приедет в два. Мне пришлют номер причала. — Роман сглотнул. — Давай посидим, если ты никуда не торопишься. На часах доходило семь. Роман нашел его руку, сжимая в своей. — Ты сам-то в порядке, Стюи? — спросил он. — Справлюсь. — Звони, если вдруг начнешь психовать, — попросил Роман. — Тебе уже можно открывать горячую линию. — Она и так открыта. Финансисты иранского происхождения с проколотыми сосками и умопомрачительными лодыжками могут обращаться в любое время дня и ночи. — Поставлю на быстрый набор. — Я беспокоюсь за тебя. Ты прав, нормальные люди не должны спокойно реагировать на такое. Они весь день обменивались сообщениями — правда порой с часовыми перерывами. Сигналов SOS Стюи не подавал, но ближе к вечеру Роман попросил прислать за ним машину к причалу — и затем, в спальне, они наконец продолжили то, что начали утром. — Как дела на яхте? — спросил Стюи, когда оба улеглись. На улице погас фонарь, и комната погрузилась в полную темноту. — Сделка с азербайджанцами — отмена, — без особого интереса ответил Роман. — А дальше тебе лучше знать — чего захотят акционеры. Отец велел быть на завтраке к девяти. — Что ты ему сказал перед отъездом? — поинтересовался Стюи. — Что у меня морская болезнь. — И он… — Он предположил, что я не могу трахнуть подружку, потому что меня укачивает. Табс неудачно пошутила тогда у Пирсов… Ну, вернее, не пошутила? — Странное замечание от восьмидесятилетнего старика, пережившего инсульт год назад. Ты же ему что-нибудь ответил? — Нет, кончено, что я мог ответить? Что капитану нужен штурвал? Тогда он либо вышвырнул бы меня за борт к акулам, либо пережил еще один инсульт. Или не пережил. — Капитану нужен штурвал… Мне нравится. Стюи осторожно, наощупь нашел его лоб, завешанный лохматой челкой, и отодвинул пряди. Просто так. Вряд ли волосы мешали ему смотреть, учитывая, что в комнате была кромешная темнота. — Спасибо, что приехал, — сказал Стюи. Рука Романа так же вслепую нашла его лицо, очерчивая скулу подушечкой пальца. Потом рука зарылась в волосы. — Я не настолько боюсь отца, чтобы променять твои дерзкие кудряшки на покер в компании Кендалла и Наоми. Но Стюи знал, что именно настолько Роман и боялся отца. И еще на полном серьезе соперничал с Кендаллом за должность операционного директора. Но он пришел — просто потому, что беспокоился — что уже было сродни подвигу. Или признанию. — Логан не против Наоми? — спросил Стюи. — Кен сказал, он тонко намекнул, что на яхте недостаточно провизии. Она уедет завтра утром. — Как мило. Роман какое-то время ерзал, пока не улегся таким образом, чтобы изолировать ноющую поясницу, и наконец умостил голову у него на груди. — Наоми неплохая, — признал Роман. — Несмотря на подставу с покупкой «Пи-Джи-Эн». — Жалеешь, что не остался на покер? — Ага. Могли бы все втроем обсудить преимущества проколотых сосков. — Они не видели мой пирсинг, — возразил Стюи. — Я сделал его всего пару лет назад. Наоми — точно нет. Кендалл, возможно, присутствовал, когда я его делал, но тот день я в принципе помню смутно. Роман тут же нащупал пальцами колечко, словно акцентируя внимание на своем собственном близком с ним знакомстве. — Ты ревнуешь? — спросил Стюи. — К двум твоим бывшим, которые точно лучше в постели, чем я? — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — сказал Стюи. — И это ты позвал Табиту на юбилей компании после того, как мы неделю не вылезали из спальни. — Надо ли говорить, что между нами ничего не было? — пробормотал Роман. — Так чего я не понимаю, Стюи? — Мы же не в магазине. Я не выбираю, с кем мне быть, по совокупности характеристик. — И, считай, забрал чей-то сломанный диван с помойки. — И надеюсь провести на нем множество незабываемых часов. Роман негромко хмыкнул. Они какое-то время молчали. Стюи рисовал хаотичные узоры на его плече. — Он рассказал вам, что акционеры хотят его голову? — спросил Стюи. — На совете будет представлен новый гендиректор, а сам Логан должен ответить за скандал перед Министерством юстиции. — Нет, не говорил. Наверное, объявит завтра. — Ты же понимаешь, что сам он не пойдет под суд? — Какой ты умный, Стюи, — восхитился Роман. — Я беспокоюсь за тебя. Точнее за вас. Кендалл еще более очевидная мишень. — Прекрати. Он не бросит под поезд нас. Кого-то из старой гвардии. Тома. Грега. Я не знаю. Роман, до этого рассеянно ласкавший его в районе ребер, замер, будто в задумчивости. Стюи показалось, он не был так уж уверен в собственных словах.