Твои дети, мои дети

      Александр крутил пуговицу на рукаве, стараясь ускорить возникшую паузу.       — Понимаете, Александр, я не говорю вам, что Ариэль сделала это специально. Вполне возможно, что это банальная случайность, дети повздорили, потолкались, пол оказался мокрым и скользким.       Ну конечно, это ведь бассейн. Александр не хотел выслушивать попытки директора выгородить его дочь. Ему нужно было знать точно, что случилось, а с эмоциональной стороны ему и сама Ариэль всё расскажет позже.       — Моя дочь толкнула ту девочку в воду? Или это была случайность? — прямо спросил он.       — Я не знаю, — признался директор. Он перевёл взгляд на Ариэль, тихо сидящую напротив отца и разглядывающую свои сложенные на столе руки. — Ариэль? Тебе слово.       Девочка набрала в грудь воздух, прочистила горло.       — Эта дура натравила на меня свою крысу.       — Ариэль! — Александр прямо-таки придавил её своей интонацией. Ариэль посмотрела на него исподлобья.       — Никакой крысы там не было, — спокойно возразил директор. — Ни в бассейне, ни в сумках Соповских, нигде.       Александр посмотрел на дочь, ожидая каких-то аргументов с её стороны, но она ничего так и не сказала.       — Я разберусь в этом вопросе, — пообещал спокойно Александр. — Скажите, каковы последствия? Что с девочкой? Я могу как-то помочь?       Директор улыбнулся грустной кривой улыбкой.       — Женя в порядке. Она отделалась испугом. Ваш сын спас её.       Александр не ожидал от сына иного поступка, но гордость всё же ясно ощутил.       — А бассейну я должен что-то возместить? — спросил он.       — Нет, имущество не пострадало.       — Тогда можем мы быть свободны?       Директор покачал головой.       — Нам нужно дождаться маму Жени. История осталась без последствий к счастью, но будет лучше, если и между вами, как родителями, не останется недосказанностей. В моей карьере не первый такой случай. Иногда родители из-за ссор своих детей куда сильнее страдают.       Александр хотел было уверить директора в том, что не испытывает ни капли страданий по этому поводу, но не успел. Дверь в кабинет директора открылась, и Александр сперва услышал голос, а уже потом неуверенно обернулся, чтобы подтвердить свои догадки.       — Птолемей Захарович, здравствуйте. Простите, что опоздала, я попала в пробку.       — О, здравствуйте, Диана, проходите, садитесь. Александр взглянул на неё аккуратно, чтобы не сбить наваждение. Действительно, она. Диана тоже застыла. Под правой рукой у неё было плечо темноволосой кудрявой девочки, заботливо укутанной в не по возрасту большое пальто. Поверх огромной нелепой волонтёрской футболки, такой же, в которой красовался Рувим.       — Послушайте, — начал директор, неверно истолковав ситуацию. — Я понимаю, инцидент ужасный. Даже пугающий. Но я предлагаю нам поступить так, будто мы взрослые люди, какими мы и являемся. Давайте обсудим всё. Даже если вашим детям есть, что делить, это не обязательно должно влиять и на вас.       Директор растерялся, видя, как взрослые немного неловко обмениваются приветствиями.       — Вы знакомы?       — Что? Нет, — коротко ответила Диана, заставляя себя отвести взгляд. — Птолемей Захарович, я совсем не понимаю, что случилось. Женя сказала, что поскользнулась и упала в бассейн. Вася сказала, что её толкнула другая девочка.       Александр чувствовал себя так, будто его мозг работает на мотоциклетном двигателе, который никак не удавалось завести. Ему вдруг стало очевидно ясно, что фамилия пострадавшей девочки — Соповская. Со-повс-ка-я. Как у Дианы.       Александр пытался не пялиться на неё. Это вызывало обратный эффект. Он не смотрел на неё так упорно, что сразу было видно со стороны, что только ею и заняты его мысли.       — Официальной версии нет, — признался директор. Дети молчат. А когда не молчат, выдают разные версии. Ваша Василиса сказала, что дочь Александра, Ариэль, толкнула Евгению в воду. Евгения утверждает, что небольшая ссора была, но она лишь поскользнулась на мокрой плитке и упала. Ариэль упорно молчит. Более того, Евгения пригрозила чем-то Василисе, и та тоже начала молчать.       — Женька, — проворчала Диана, на что её дочь только тихо фыркнула.       Директор взглянул на Александра.       — Сын Александра, Рувим, который и вытащил вашу дочь из воды, разделяет ту версию истории, которую рассказывает Евгения. О том, что Ариэль никого не толкала. Дежурные в бассейне, которые слышали происходящее из комнаты для персонала, утверждают, что ссора была громкая. Им версия с толчком кажется правдивее, потому что якобы плитка в бассейне специальная, она не скользкая даже когда мокрая. Ну тут уж всё зависит от обуви, я считаю, если вдаваться в подробности. И вообще, если бы они делали свою работу, всего этого не случилось бы.       Диана посмотрела Александру в глаза, сказала странным голосом, в котором не было ни благодарности, ни каких-либо эмоций вообще:       — Ваш сын спас мою дочь.       А ещё есть вероятность, что спас он её от моей дочери, подумал Александр и так же сухо кивнул. Он видел, как после слов Дианы скривилась её дочь.       — Девочки, не хотите ли вы ничего нам сказать? — спросил директор, поочерёдно посмотрев на участниц происшествия.       — Нет, — ответила Ариэль. Александр выпрямился в своём стуле. Ариэль испуганно вскинула глаза и посмотрела на директора.       — Извините.       — Не у меня, Ариэль. Я бы хотел, чтобы ты у Жени попросила прощения. Это ведь будет справедливо, не так ли?       Глаза Ариэль остекленели. Она посмотрела на отца, надеясь, что он поймёт, оттает, и ей улыбнулась удача.       — Птолемей Захарович, если между девочками имела место ссора, думаю, будет очень тяжело добиться искренних извинений. Я, как отец, прошу прощения у вас и у Дианы за сложившуюся ситуацию.       На этих словах он коснулся рукой груди, демонстрируя свою искренность.       — И обещаю приложить все усилия, чтобы Ариэль осознала свою ошибку и принесла искренние извинения позже.       — Присоединяюсь, — сказала Диана. Ей очень не терпелось покинуть кабинет директора и прекратить неловкий разговор.       — Ну, хорошо, — согласился директор. — Девочки, подождите в коридоре. Мне необходимо побеседовать с вашими родителями.       Ариэль и Женя послушно вышли. Птолемей Захарович откинулся на спинку кресла и с видом человека, знающего все тонкости устройства мира, посмотрел сначала на Александра, затем на Диану.       — Вам не стыдно?       Александр взглянул на Диану, она неуверенно пожала плечами.       — Теперь, когда вы спросили, будто бы немножечко стало, да, — призналась она и нервно улыбнулась.       — Взрослые люди, а ведёте себя хуже пятиклашек.       Теперь уже Александр занервничал. Что этот человек знает? И откуда? Диана покраснела.       — Послушайте, — начал Александр.       — Нет, это вы меня послушайте. Я не идиот, я всё вижу. Это напряжение между вами.       Диана застонала, от стыда опустив лицо на раскрытые ладони. Птолемей Захарович строго продолжал их отчитывать:       — Если даже взрослые люди способны возненавидеть друг друга из-за детской ссоры, чего ожидать от девочек?       Александру почудилось, что его мозг скрипнул и заглох. Диана отняла руки от лица. Директор переводил суровый взгляд от одного к второй и обратно, явно ожидая возражений, но не собираясь их принимать.       — Возненавидеть? — переспросила Диана.       — Даже не пытайтесь, Диана, — сказал директор. — Я вижу вас насквозь. Сидите тут, хмурые, друг на друга не смотрите. Эта зажатость в голосах… Даже какое-то высокомерие. Дай вам волю, перетопите друг друга в том же бассейне. И девочки это тоже видят!       Александр посмотрел на Диану, поймал зрительный контакт и тут же разорвал, чтобы не рассмеяться.       — Если вы не попробуете решить эту проблему между собой, девочки так и останутся врагами. Вам оно надо? Прекращайте эти игры и решайте проблемы, как взрослые люди. Он встал с кресла, открыл шкаф, начал что-то там искать.       — Вот, возьмите.       Александр и Диана уставились на карточку, которую директор бросил между ними на стол. «Золотой билет в Парк развлечений «Чебурашка», семейный, на 10 человек».       — Это мой, получил в подарок от мэра на день города в прошлом году, — гордо поведал Птолемей Захарович. — Возьмите и используйте с умом. Вход в парк, карусели, всё бесплатно. Только еду придётся покупать, и туалеты тоже платные. Ну а как иначе?       — Не поняла. Зачем?       — Диана, ну разве может что-то лучше объединить двух непримиримых врагов, чем общая кабинка на Чёртовом колесе? Особенно когда свет отключат.       Директор хохотнул и вернулся в своё кресло.       — Зачем вы это делаете? — не удержался от вопроса Александр. Птолемей Захарович посмотрел на него, как не несмышлёного ребёнка.       — Потому что хочу.       В коридоре Ариэль и Женя наткнулись на Прохора, Богдана и Васю. Рувима нигде не было видно.       — Ну что? Исключили? — по интонации Васи нельзя было точно сказать, на какой ответ она надеялась.       — Ага. Потом догнали и ещё раз исключили, — съязвила Женя, впрочем без злобы.       — Где мой брат? — хмуро спросила Эля.       — Ваш папа отправил его в машину, — сказал Богдан.       — Потому что твой брат рыдал, будто маленькая девочка, — добавил Прохор.       Прохор, Богдан и Вася сидели на корточках под стеной возле двери в приёмную директора. Очень неустойчивое положение. Поэтому, когда Эля бросилась на Прохора с кулаками, он сразу упал.       — Психичка! Отпусти меня! — кричал он, пытаясь сбросить её с себя. Женя и Богдан накинулись сверху, чтобы помочь брату, а Вася так и осталась сидеть, обнимая свой рюкзак.       — Ещё раз ты скажешь что-то про моего брата! — кричала Эля.       — Я сказал, как было! — упёрто кричал Прохор.       Дверь в приёмную открылась, и директор вместе с родителями вышли в коридор, становясь свидетелями развернувшейся сцены.       — АРИЭЛЬ!       — ДЕТИ!       Александр вытащил из кучи свою дочь, а Диана и Птолемей Захарович помогли подняться остальным.       — Я сыт по горло, — процедил Александр, встряхивая Элю. — Жди в машине!       — Что опять случилось? — спросила Диана у Жени. Та пожала плечами.       — Она какая-то нервная.       Рувим действительно плакал. Не как девчонка, конечно, он не рыдал, что бы там ни говорили эти Соповские. Но глаза у него были красные, а ресницы влажные. Сам он, как и Женя, был одет в нелепую волонтёрскую форму. Ариэль, оказавшись в машине, обняла брата так крепко, как могла.       — Прости, Рувим! Папа ругал тебя из-за меня, да? Он не должен был, ведь ты наоборот…       — Нас исключили? — перебил Рувим спокойно. — Мы опять переезжаем?       — Что? Нет. Не исключили, просто отчитали.       Рувим расслабился.       — Никто меня не ругал, — сказал он.       Эля начала понимать, в чём была причина его расстройства. Рувим очень редко плакал, практически никогда. В последний раз такое было на прощании с мамой. Эля разорвала объятия.       — Ты горячий. У тебя температура что ли?       В машине работала печка. Папа включил, чтобы брат согрелся. Но нездоровый румянец на его щеках подсказывал, что причина его жара не в печке. Когда папа вернулся в машину, мрачный, но спокойный, Эля открыла было рот, но Рувим вдруг сильно пнул её по ноге.       — Ау! — Эля согнулась, чтобы потереть ушибленное место.       — Пристегнитесь, — велел папа. Домой ехали молча.