Трибунал

Что бы там ни думал Тооно, Това не рассиживался. Он и без Тооно догадался, что стоит поддерживать связь с Сакаки, и по своей инициативе уже побывал на одном из боев Рея. Тове… Не понравилось. Это было не так, как когда Рей дрался на смертельных матчах. Забавно, но на смертельных матчах никогда не было цели угробить противника, зато на денежных это и было основной задачей. Рей дрался великолепно, в каждом его движении сквозила сила и уверенность. Но не в финале, когда… Все эти волшебные чувства покинули Рея, оставляя лишь тоску и боль. К тому же… Отдельно неприятно было бояться за Рея. Това не был уверен, что хочет повторить, пусть и знал, что Рею это помогает. Но раз Тооно настаивал, то… Отчего бы не попытаться еще раз? Тем более, что Това отлично понимал, что Тооно не говорит всего, что знает. Пожелания Тооно к разговору были необъяснимы, но придельно понятны, а Това готов был пробовать. Рей не хотел убивать, Това не хотел, чтобы погиб Рей, а значит это следовало остановить любой ценой. Това не видел смысла играть с Сакаки в сложные игры или водить его за нос, по телефону он сказал ему только: — Мы можем встретиться. Это не было вопросом, скорее приглашением. Сакаки не отказался, уточнил только: — Ты хочешь прийти на бой? — Возможно, — уклончиво отозвался Това, — я хочу поговорить о Рее. Сакаки предложил Тове встретиться следующим вечером в казино, никак не привязывая это к очередному бою Рея, и Това без колебаний согласился. В чем-то Тооно был прав: Сакаки отзывался на желание Товы встретиться с готовностью, необычной в таких ситуациях. Казино было не столько роскошным, сколько функциональным. Тову встретили у входа, приветливо распахивая перед ним дверь, словно все служащие Сакаки были заранее обучены такому обращению с ним. Само по себе это не могло прийти людям Сакаки в голову. «Все страньше и страньше», «все интереснее и интереснее», — подумал Това словами Алисы, погружаясь в мир чудес. Това никогда не планировал разговоры, не сделал этого и сейчас, предпочитая действовать по ситу.ации. — Това! — Сакаки поднялся к Тове навстречу, улыбаясь так, словно ждал его с нетерпением. — Рад видеть, — Сакаки без церемоний поприветствовал Тову первым. «А я тебя нет,» — подумал Това, но вслух сказал только: — Спасибо, что сумел так скоро встретиться со смной. — Ты сказал, что хочешь поговорить об Изуми. Не думаю, что это стоит спешки, но я всегда рад, если тебе что-то нужно. Ты… Так похож на… Своих родителей, Това. Ответ Тове не понравился, но он легко остался беспристрастным и не потерял скучающего выражения. — Да? — протянул он. — Ну… Тебе виднее. Сакаки кивнул довольно и повел Тову вглубь заведения, и Тову вдруг кольнула мысль, что Изуми-старший тоже должен быть где-то здесь. — Отец Рея ведь работает в этом казино? Как он? — Отличный сотрудник, но игрок, так что… Това кивнул, не находя слов для продолжения беседы. Глупо было надеяться, что можно вот так просто сказать Сакаки, что не стоит перекладывать долг на Рея. Нужно было что-то, чего Сакаки не знал, а у Товы не было припасено ничего, кроме… Долбанной улыбки, о которой говорил Тооно. Това и сам не понимал, почему эта просьба показалась ему такой… Неприемлемой. Он бы гораздо проще воспринял, если бы Тооно предложил Тове переспать с Сакаки. Вдохнув поглубже, Това прикрыл глаз, стараясь ни о чем не думать. Если уж делать что-то, то делать это полностью. Нужно было не играть, а… Това потерялся в своих ощущениях, выискивая подходящие, доставая их на свет, стараясь проникнуться к Сакаки. Увидеть его не классным, конечно, но… на своей стороне. Това открыл глаз, разворачиваясь к Сакаки всем корпусом, плавно легко, чуть склонил голову, изучая его, стараясь заметить каждое его достоинство. Он завис на Сакаки внимательным взглядом, и тот вдруг замер, останавливая себя на полуслове. А Това улыбнулся ему точно так, как просил Тооно: мягко, нежно, обозначая ему свой интерес, но в тоже время невиннно — так непохоже на себя. Улыбаясь, Това смотрел Сакаки в глаза, и от того не мог заметить, как грудь Сакаки на мгновенье застыла, словно он перестал дышать. — Ты… — сказал Сакаки низким голосом, так и не отрываясь от улыбки Товы, а потом мотнул головой: — Това, ты хотел обсудить Изуми. У меня есть предложение. Сыграй со мной партию в покер. Если ты выиграешь, я спишу долг Изуми. Весь, целиком. Наваждение рассеялось, пораженный Това потерял концентрацию и только спросил: — А если проиграю? — Проиграешь? Не говори глупости. Если проиграешь, ты исполнишь одну мою просьбу. Вот и все. Ничего ужасного, Това. — Какую просьбу? — Узнаешь, если проиграешь… — Сакаки улыбнулся. Звучало на самом деле жутковато, даже похуже, чем запрос Тооно на эту вот улыбку, но Това уже решил. В общем-то… Он находил и исполнял желания людей. Во многом это и был жизненный интерес Товы. «Кто-то ловит детей над пропастью во ржи, а я даю людям то, что никто больше не готов им дать.» Страшно не было, пусть интересно не было тоже. Сакаки не мог стать классной моделью для Эйфории, но Рей был другом Товы, значит цена не имела значения. Тем более, что Това не собирался проигрывать. Он знал правила, как и любой якудза, и этого было достаточно. — Да, — отрезал Това. Сакаки подхватил его под локоть, но Това скинул его руку, хотя продолжил следовать за ним. Следить за Товой было на редкость легко, погуженный то ли в себя, то ли в свою цель — он не ждал подвоха. Труднее было не попасться на глаза другим его соглядатаям. Това, пожалуй, был самым преследуемым человеком в Шинкоми. За ним почти всегда тащился тот или иной шестерка Сакаки — не было нужды отряжать для этого хороших бойцов, потому Майю и Котару иногда делали это по своей инициативе и с какой-то своей целью, но Като так и не представилось случая узнать в чем она, а их договор с Кобаякавой не предполагал возможности выяснить еще и это. Только невмешательство. Разок Като отловил хвост, который привел к Фудзиеде, и это могло бы и мозг взорвать, но Като связал это с интересом Фудзиеды к «Эйфории», и пока отложил. Това напоминал героя старого фильма с Бельмондо — к нему стекались все ниточки и люди Шинкоми. И Като среди них. Сегодня, уловив, что Това движется к казино, Като успел вызвонить Айяно — тот всегда мечтал сорвать большой куш — и просто слился с толпой игроков. Като не любил карточных игр, хоть он и был довольно везуч, но с по-настоящему внимательными и увлеченными игрой соперниками тягаться не мог, потому пока Това зависал в фойе с Сакаки, Като запустил пару раз «однорукого бандита». Като всегда знал, что незаметность не его конек, но и Сакаки, и Това были увлечены друг другом, так что ему удалось даже услышать часть их разговора. Оставляя охранников Сакаки позади, они пошли к одному из столов, и Като, прихватив фишки, переместился за ними. Теперь Като ставил в рулетке — по удаче, что и правда редко оставляла Като, это оказался ближайшим к Тове столом — следил. Игра шла… странно. Това похоже вообще не был азартен, хотя на кону было многое, но Това уступал — немного, словно… примеривался. Он не обрадовался первому выигрышу, только продолжил курить и смотреть на Сакаки. У Като, впрочем, было решение и на случай, если Това проиграет. Самым главным было не дать Сакаки озвучить просьбу, и Като собирался сделать именно это: достаточно было просто устроить заварушку, отвлекая всех, и увести Тову. Сакаки играл в покер, а Това совсем в другую игру, и… было, в общем-то, не важно выиграешь или проиграешь, пусть проигрывать и не хотелось. Сакаки терялся, он пытался угадать Тову, хотя тот ставил, мало опираясь на свою комбинацию карт, рискуя и заставляя рисковать Сакаки. А Сакаки запутывался все больше, задавался вопросами и… то ли злился, то ли восхищался? Игра шла и у Като тоже. Он проигрывал и выигрывал понемногу, не привлекая внимания и не уходя в ноль, чтобы иметь возможность смотреть дальше. Он не видел карт, зато замечал перемещение фишек. Това беспрестанно удваивал, словно был безумен или… понимал в игре гораздо лучше Сакаки. Карты не были в ней вторичны, но если один считает и думает, а ты сводишь его с ума своей непредсказуемостью, то… Като окликнули — он почти пропустил ход, и потому глупо и киношно бросил все на ноль, но за рулеткой пришлось следить, чтобы не выдать себя. Шарик бежал, меняя поля, он проскочил через зеленое поле, выпал на черную четверку, и тут-то раздался радостный крик. Като понуро отступил, теперь сосредотачиваясь на соседнем столе. Това наблюдал за Сакаки — это было гораздо интереснее покера, кровь от чего-то текла по венам быстрее, вскипая. Това сам не заметил, как улыбнулся снова. И снова удвоил, почти получая удовольствия от меняющегося лица Сакаки. Не переставая улыбаться. — Черт! Сакаки выдал еще несколько ругательств. — Нет… это совершенно невозможно! «Давай,» — Това мысленно подталкивал Сакаки к решению. Това ничего не боялся и не хотел выиграть, это делало его бесстрашным и безумным в глазах Сакаки. Но Сакаки вдруг остановил игру, объявляя: — Нет, Това. Ты выиграл. Това посмотрел на него серьезно, мгновенно теряя интерес, зато ожидая подвоха. Но к удивлению Товы подвоха не было. Сакаки сдержал слово. Това остался совершенно спокоен и только на улице, отойдя в проулок, прислонился к стене, снова закуривая и выдыхая. Това не понимал, почему сработало, но теперь Рей был в безопасности. Оставалось только рассказать ему об этом. И Тооно о том, что… Това выполнил его просьбу. Пусть это ни к чему не привело, но долг Рея все же оказался выплачен, и Това был почти благодарен Тооно за то, что тот побудил настаивать. Сакаки сдержал слово, и Това все же тоже сдержал свое: звонить Тооно не хотелось, но Това нашел его номер и отправил сообщение: «Я выполнил твою просьбу.» Эту информацию Това посчитал исчерпывающей, ему нечего было больше рассказать Тооно, зато хотелось выпить. И Това отправился в Руст, убивая двух зайцев — там он мог и выпить, и порадовать Рея. Глядя, как Това выходит, Като решился рискнуть еще разок — и отпустил его. Зато нашел Айяно, тот печально смотрел на свою последнюю фишку. Настоящим везунчиком у них был Маруямо — вот кто мог выбить джек-пот с третьей попытки, но как водится — играть любил не он, а Айяно. Като кивнул Айяно и сам дернул ручку автомата, когда тот вложил жетон. Выигрыш был невеликим, но все же был, и Айно просиял, как ребенок. — Забирай, — улыбнулся Като, чувствуя, как настойчиво вибрирует его телефон. Получив краткое, как выстрел сообщение Товы, Тооно отреагировал стоически. Странно было ждать от Товы обьяснений или подробного рассказа, Тооно и не надеялся, ожидая нужных подробностей от Като. Тем более, что сообщение Товы внятно говорило, что он жив и никто даже не отобрал у него мобильник, а значит, все прошло недурно. Тооно терпеливо подождал отчета Като минут десять, а потом набрал ему сам. Като не стал отвечать, понимая, что звонит Тооно. Но все прошло хорошо, а приличия требовали от него зависнуть с парнями в баре. Уже там, отлучившись в туалет, Като скинул Тооно обещание приехать, как только сможет. Брат не ответил на звонок, и Тооно начал раздражасться. Он не собирался названивать Като, зная что, тот перезвонит, как только будет возможность. Тооно милосердно решил дать Харуто время, сам доделывая бизнес-анализ по новому проекту. Рабочий день Таку должен был закончиться через пару часов, но Тооно отчего-то набрал его. Это было странное сиюминутное желание, просто… Послушать голос? Но Таку не ответил. Ни на первый вызов, ни на второй. Тооно уставился на телефон. Гнев разрастался в груди, Тооно сжимал молчаливую трубку, желая швырнуть ее об стену. Но вместо этого налил себе немного вина. Люди вокруг были невыносимы. И никто из них не мог хоть немного постараться и научиться для приличия нормально обращаться со своим телефоном, используя его по назначению — для, блядь, связи. Тооно не сомневался, что Таку опять бросил свой мобильник на стол, завалив его бумагами, даже не догадываясь, что его искали! Като тоже не перезванивал, словно издеваясь. Эта манера Товы, видно, была заразной. Когда пришло сообщение Като — Тооно уверился, что так и есть. Это заставило его закончить глупое ожидание, забирая себе всю инициативу и отдавая распоряжения. Като он написал в ответ: — В 1:30 жду тебя. А Таку: — Я буду в час. Не задерживайся. Это позволяло получить все и сразу, и Тооно вошел в режим предвкушения. Предвкушать было трудно, через пол часа шея затекла от напряжения, разливая по спине волны тупой боли. Тооно подумал о джакузи и гидромассаже. Но сидеть там одному, без Мурасе, не захотелось, и Тооно просто вызвал в апартаменты массажиста. Это позволило ему стать гораздо терпимее к моменту выхода из отеля, возвращая себе спокойствие и сарказм. Таку отправил последнего пациента, оставил Джунко убирать смотровую и пошел переодеться. На этот раз он умудрился оставить телефон прямо в своем шкафчике, Таку, не глядя, сунул его в карман джинсов, не заметив ни сообщений, ни уже пяти пропущенных вызовов от Тооно. Когда в двадцать минут второго Таку оказался на заднем дворе клиники, Тооно стоял у машины и курил, выражение его лица не сулило приятного вечера, но Таку было не привыкать. Он остановился в шаге от Тооно и сказал просто: — Привет. Что я опять натворил? Как ни странно вопрос Мурасе, как и его незабываемое явление, улучшили ситуацию. Мурасе задержался не на пару часов, не на час и даже не на сорок минут — это говорило о том, что он если не торопился, то не затягивал. — Ты вообще не интересуешься своим телефоном или именно меня игнорируешь? — осведомился Тооно, докуривая и постукивая по крыше машины пальцами. — Сегодня такой удивительный день, все меня игнорируют, и это мне стоит задавать вам вопрос: а что я сделал? Что-то… кроме хорошего для вас всех в последнее время? Кажется, когда я думаю только о себе, все ведут себя лучше. Ну что, идеалист, как ты можешь объяснить это явление? Садись уже. Тооно бросил сигарету и занял водительское место, тут же поворачиваясь к Таку. Таку невольно усмехнулся, забрался на переднее сиденье откинулся назад и даже прикрыл глаза от удовольствия. — Сегодня я забыл его в шкафчике, — признался Таку. — А ты звонил? Что-то случилось? Таку против обыкновения никак не мог собраться даже от мысли, что что-то пошло не так. Он сейчас совершенно не опасался этого. — А твое наблюдение… просто, когда ты не ведешь себя, как засранец, ты вдруг нас замечаешь, а мы все такие же. Повернув голову, Таку посмотрел на Тооно, а потом добавил: — Такой длинный день сегодня, я очень устал. Вроде ничего экстренного не было, но только и делали, что шли, почти без перерыва. Тооно вздохнул, трогаясь с места. Он уловил в голосе Таку усталость и расслабленность — это… оказалось таким теплым, домашним? И сердиться у Тооно уже не получилось. Ему просто было очень тоскливо одному. А он-то всегда считал себя ужасно самодостаточным. — Ничего не случилось, просто есть новости, но мы узнаем их вместе. Като тоже решил не отвечать мне, но я велел ему приехать. А у тебя ужасный график работы, Мурасе. Он не совместим с жизнью, и пора уже от него отказаться, как ты отказался от квартиры. Не возражай мне сейчас. Просто… Подумай об этом. Тооно больше не спешил, теперь он получал удовольствие от дороги, от огней города, от управления машиной. Обычно он ездил с водителем и только Мурасе неизменно забирал сам. Это не было жертвой или уступкой: Тооно просто хотелось именно этого, и он снова и снова себе не отказывал. Таку кивнул ему, опять прикрывая глаза. Тооно хмыкнул, зная: теперь Мурасе задремлет, и чуть приглушил музыку, чтобы после вернуть свое внимание дороге. Давая Таку еще несколько мгновений сна, Тооно припарковался со всем тщанием, а потом повернулся, отстегнув ремень, и отчего-то оказалось так трудно будить Мурасе… Тооно несколько секунд смотрел на него, на его расслабленное сейчас лицо и на слабую, но очень светлую улыбку. Тооно коснулся рукой щеки Таку, повел по ней к губам, чувствуя горячее дыхание под пальцами, склонился и поцеловал Таку, сам над собой подшучивая: «Прямо как в сказке.» Несмотря на то, что времени с тех пор, как он предложил Таку быть его любовником прошло много, да и с того момента, как Таку окончательно переехал к нему, сдавшись напору, немало, Тооно впервые будил Мурасе поцелуем и чувствовал себя встревоженным. «Какой же я все-таки придурок,» — подумал Тооно, раздвигая губы Таку языком, поглаживая его небо изнутри. Обсуждать дела почти расхотелось, зато в паху стало горячо и твердо, однозначно обозначая Тооно, чем бы он хотел заняться сейчас. Таку не столько проснулся, сколько просто реагировал. Тооно был привычно настойчив и одновременно нежен, Таку уступал ему, почти не отвечая, но принимая ласку и тая в ней. Это все же было очень приятное пробуждение. Тооно, не спеша, отстранился, Таку открыл глаза, посмотрел на него с улыбкой и чуть потянулся, разминая затекшую шею. Говорить совсем не хотелось, как и двигаться, но Таку все же спросил, возвращаясь к их разговору: — Това уже встретился с Сакаки? И как? Като удалось поприсутствовать? Конспирация Като столь высока, что Сакаки считает его своим вторым Игараши? Тооно усмехнулся: — Сакаки никогда не стал бы держать рядом с собой кого-то вроде Като. Я и сам, видишь, стараюсь, чтобы он не знал и не видел всего. Если бы Като не был моим братом, стал бы соперником, если не тем самым полицейским, что гонялся за мной и… может быть, даже поймал. Так что нам с ним повезло, что мы родственники. Знаешь, Като или бельмо на глазу, или кто-то, кто располагает любоваться его работой. Даже держась в тени — он слишком заметный. Он успел собрать вокруг себя ребят, так что у него есть своя банда, так сказать, дочерняя компания, — Тооно хмыкнул, скорее с гордостью, хотя парней Като не особенно воспринимал всерьез. — Но как-то ему удалось. И раз уж мы заговорили о деле, то стоит поспешить, Като будет здесь с минуты на минуту. Сегодня вы все страшно бесили меня и не поднимали трубку, это заставило меня назначить Като точное время. А он, как и ты, не любит опаздывать. На самом деле… Не будь Тооно достаточно интересно услышать от Като о разговоре Товы и Сакаки, он бы отменил встречу. Но сообщение Товы хоть и было кратким, давало пищу для размышления. Тооно догадывался, что переговоры прошли успешно, но хотел знать, насколько, а главное — почему? Като подъехал как раз в тот момент, когда Тооно и Таку уже подходили к дверям отеля. Като разумно не стал догонять и тревожить их. И чтобы не нарушать субординацию, которую они с Тооно блюли на людях, и чтобы избавить себя от участи ехать с ними в лифте. Еще в прежние времена, пребывая в таком небольшом пространстве напротив друг друга, эти двое исхитрялись накалить обстановку настолько, что хотелось тактично выйти. А уж теперь, когда это напряжение имело очевидный и простой выход… Като снял часть экипировки, достал из багажника мотоцикла свою обычную куртку, и только потом двинул к отелю. Он постучал, потом щелкнул карточкой и медленно открыл дверь, надеясь, что Тооно и Таку все же… Като заглянул в дверной проем: они стояли у бара и о чем-то оживленно переговаривались, Като кашлянул, привлекая к себе внимание. Тооно повернулся резко, повинуясь инстинкту, но уже зная, что это Като. Тооно хотел бы обойтись без демонстрации своего расположения, порицая Като за недостаточное внимание, но с Като было трудно: Тооно дорожил им, и полуулыбка сама пришла на лицо. — Вот и ты… вовремя, как всегда. — Тооно знал, что не стоит мелочиться, но не сдержался. — И что же такое важное помешало тебе ответить на мой звонок? — все-таки уколол он. — Плохо понятно, зачем некоторым людям мобильник. И только Това вполне внятно и намеренно не желает говорить со мной. А все от того, что Мурасе его разбаловал. Но ты… Настроение Тооно постепенно приходило в норму, а интерес разгорался внутри. Признаться, Тооно ужасно подстегивала перспектива разгадать планы Сакаки, понять и предупредить наперед. Действие рождает противодействие, но Тооно нравилось предугадывать и упреждать действия врага. А как бы они с Сакаки не вели себя на публике, но с момента смерти Рюдзиро они стали соперниками и врагами. — А я тебе написал, — парировал Като, разуваясь и проходя. — Я был с Айяно, только его можно вот так вот, без подготовки заманить в казино, а идти туда одному было… Недостаточно надежно. Я же не знал, что всех нас ждет. — Казино? — удивился Тооно. — Сакаки пригласил Тову посмотреть на Изуми-старшего? Или… играть? — В покер, — подтвердил Като, усаживаясь на табурет возле стойки. — Това выиграл, Мурасе-сенсей, — быстро добавил он, заметив, как напряглось лицо доктора. — Он выиграл долг Рея. — А что он мог проиграть? — тут же спросил Таку. Тооно чуть нахмурился: странное, такое легкое взаимопонимание между Харуто и Таку… Не то чтобы огорчало, оно даже облегчало все, но… Тооно почувствовал напряжение. И властно положил руку на плечо Таку, утягивая его за собой к дивану. — У Товы есть неожиданные таланты, он скрытый катала? — фыркнул Тооно. — Но вы очень торопитесь. Забегаете вперед. Като, давай теперь медленнее. Сакаки поставил на кон долг Изуми. Это много, это значит, что по представлению Сакаки то, чего он хотел от Товы стоило таких денег. — Тооно присвистнул. — Стоило даже дороже, Сакаки не любит дешевить. Но Това выиграл… у Сакаки в покер. При том, что Сакаки отличный игрок. Занятно… И как же Това это сделал? Что вообще между ними происходило? Харуто… забудь обо всем, что ты думал тогда, просто расскажи мне, что ты видел. Тооно знал, что Харуто умен и вариативен, но сейчас много больше хотел использовать другой его талант: умение воспроизвести увиденное и услышанное с точностью до вздоха и мимолетного движения. Тооно хотел, чтобы брат стал его глазами, позволяя уловить и найти то самое… важное. То, что позволило Тове взять над Сакаки верх. Или… Может быть, Сакаки захотел уступить Тове? Это было более, чем интересно. Тооно дышал чаще и готовился не столько слушать, сколько видеть. Он прикрыл глаза и, сам того не замечая, нашел бедро Мурасе ладонью. Это не было собственническим жестом, просто Тооно хотел знать, что Таку все еще здесь, и к своему удивлению почувствовал, как рука того легла поверх, не отталкивая, а просто. Като, подумав, взял себе пива в баре и сел напротив Тооно, прямо на полу. — Сакаки ждал Тову и был рад. Они говорили мало, Сакаки стремился сокращать дистанцию, Тове не очень-то это нравилось. Сакаки сказал Тове, что, он похож на своих родителей, Това улыбнулся — не так как всегда, иначе. Потом Сакаки предложил ему сыграть. Он поставил долг Изуми против… просьбы. Он не озвучил ее, но она значила очень много. Това согласился. Они пошли к столам. Я не видел карт, но Това ставил рискованно, словно не заботясь о выигрыше. Он выглядел равнодушным, а Сакаки быстро напрягся, почти вспотел. Я думаю, Това не играл в покер, он читал Сакаки. Тот не смог закрыться. Това начал выигрывать, перед последней партией он опять улыбнулся, той же странной улыбкой — он от нее сам на себя не похож. А Сакаки признал его выигрыш. Като обладал уникальной памятью, он мог цитировать то, что единожды увидел, и Тооно, казалось, что он теперь тоже видит. И… От того, как выглядел Това с этой самой улыбкой, чужой ему улыбкой — ее улыбкой, Тооно напрягся. Он, как и все, восхищался Майей. И не терпел ее. Они были слишком разными в методах, но… Тооно знал, чем они с Майей были похожи. Много больше, чем на нее был похож мальчишка. Това походил на Майю чертами и умением чувствовать людей, Тооно же во многом хотел того же, что и Майя. Это побуждало его недолюбливать ее, и она отвечала ему тем же. Она почти ненавидела, но всякий раз улыбалась. И от ее улыбки ни с того, ни с сего подгибались колени, словно она уже знала о тебе что-то… То ли постыдное, то ли такое, чего сам знать не захочешь. Тооно тряхнул головой, не желая больше видеть Тову с этим выражением на лице и лишь уточнил тихо: — Това улыбнулся Сакаки, и тот уступил ему? — Тооно резко открыл глаза и подался вперед, но так и не отпустил Таку, наоборот, встретил его ладонь и сжал пальцы. Като задумался на мгновение, воспроизводя в памяти все сцены, когда не требовалось озвучить, это было даже проще. — Това выиграл бы и так, он изводил и демобилизовывал Сакаки, но именно после улыбки… Так и получается, Сакаки оказался готов сделать для него все. Он видел не Тову, верно? — уточнил Като. — Вообще-то Това с этой улыбкой выглядит жутковато. Безумно. — Точно… Фамильное сходство не сотрешь, но многие, готовы были и умереть, и убить ради этой улыбки, не только Сакаки. Как думаешь, Това уловил в чем дело? — поинтересовался Тооно, доставая сигареты и поворачиваясь с пачкой к Мурасе. — Он не помнит ее, — плоско ответил Таку, хотя слова похоже давались ему с трудом. — Ты же… Ты хотел, чтобы он соблазнил Сакаки? Таку не злился, но чувств оказалось так много, что он не выдержал: вскочив, сделал несколько быстрых шагов, но потом развернулся и упал обратно на диван, сжимая ладонями голову. Като понял, что сейчас наступит один из тех моментов, когда Тооно и доктору мешать не стоит, и быстро поднялся. — Спасибо, Като, иди, это больше чем я ожидал. Тооно махнул брату рукой, обращая свое внимание к Таку. Фантазия того была поистине неисчерпаемой. — Соблазнить Сакаки? Дьявол, вот это подход! — восхитился Тооно, ловя Таку за подбородок. — Не делай из меня Мефистофеля, доктор Фауст, я бы не додумался. Я не размениваю твоих щенков, я их оберегаю — для тебя. То, что Сакаки соблазнился, это интересно, но я лишь попросил Тову улыбнуться ему. Слово. Даю слово, Мурасе, только перестань убиваться… Тооно сначала поправил очки, а потом снял их, роняя на мягкий ковер. — Не нужно так расстраиваться. Я дорожу твоими инвестициями. Веришь? — Тооно опустился рядом с Мурасе на одно колено, но, убрав его волосы от лица, властно приподнял к себе за подбородок. Тооно снова и снова интересовали ответы Мурасе, он уже привык к этому, оттого не стеснялся: задавал вопросы и замирал, готовый внимать. В надежде, что Таку скажет, что снова верит ему. Тооно не интересовало становится ли он от этого лучше или хуже. Только Мурасе. Таку устало вздохнул. — Будет симпатичнее, если ты перестанешь звать их щенками, — Таку даже смог слабо улыбнуться. — Ты не понял меня… Я не имел в виду прямое предложение к сексу, но… Сакаки видит в Тове его мать, и… Таку прикрыл глаза. Это, признаться, даже без учета их с Тооно отношений, смещало чащу весов настолько, что Таку не мог больше сомневаться. — У меня не так уж много идей, о чем Сакаки мог попросить Тову, проиграй тот… И на фоне того, как он ведет себя с ним обычно… Словно отец, это… А если бы он попросил его не просто переспать с ним, а… Делать это… Как раньше… В «Эйфории». Таку сжал руки, они дрожали от гнева: — Если бы ты когда-то решил сделать что-то такое, я бы точно убил тебя. Обещай мне… Таку замолчал на мгновение, до конца понимая про себя: любой наркотик, любое дело, но только не то, что происходило с Товой в «Эйфории». — Что он никогда не доберется до Товы, — выдохнул Таку. Тооно моргнул, впитывая огонь изнутри Таку, и в этот момент не смея возражать ему, тая как воск. — Обещаю, — ответил он. Зная, что это не шутка: Таку впервые по-настоящему просил его, и Тооно не испытал даже секундного сомнения. — Все будет так, как ты захочешь, — прошептал Тооно, становясь к Таку все ближе. Тооно гнал от себя вопросы о Тове. Их было слишком много, и каждый камнем тянул вниз, заставляя сомневаться. Любил ли Таку Тову? Конечно, но… Как он любил его? Тооно уже не сомневался — это не походило на чувства Таку к Майе, не было похоже и на ответственность врача — это было гораздо больше и глубже, словно его с Товой связывала… цепь, толщиной с канат? И Тооно конкурировал с Товой? В отношениях с Таку, определенно. Тооно уже почти рвало словами: — Ты… хочешь его? И голос, и хватка Тооно стали жестче, он заставлял Таку смотреть себе в глаза, не отпуская его взгляд. И, может, они оба шли ко дну, но Тооно не мог смолчать. — Кого? — Таку растерянно моргнул, но тут же сообразил, и устало закрыл глаза. — Нет, конечно. Я же тебе о том и говорю… Запал Таку как-то внезапно стих, может, от того, что Тооно обещал, а Таку было так легко поверить ему. — Я просто… Если ты можешь не дать Сакаки использовать его… То… Это… Масами… Таку потерялся в словах, не совсем понимая, что хочет выразить сейчас, и вдруг лучшим решением ему показалось коснуться щеки Тооно. От пальцев Таку щека дернулась, а по телу пошла волна. Полная и яркая, не очень-то уместная, но Тооно уже не помнил об этом. Чуть повернув голову, он поймал пальцы Таку губами. Совершенно забывшись, вобрал их в себя, лаская языком. — Не надо, я понял. И я обещаю. Тооно готов был пообещать Таку все, что угодно, все, что порадует его. Лишь бы Таку забыл… Лишь бы отпустил и мог сосредоточится на самом Тооно. Тооно сам странно хотел просить, почти умолять: «Иди ко мне» — но молчал, и только глаза его все еще обещали: «Все будет хорошо,» — и просили о большем. Тооно чуть толкнул Таку, заставляя откинуться на спинку дивана. Он выпустил пальцы Таку, но не успел сползти вниз: Таку вдруг подался навстречу ловя его губы. «Только мой» — подумал Тооно, шалея и упиваясь своей властью, обшаривая языком рот Таку, расстегивая его джинсы. Тооно уже не было важно, кто из них будет решать, только то, что еще… миг, и Таку сможет думать только о нем.